Заложники судьбы

Он обдал собеседника взглядом презрения и злобы, что погасило у того последнее желание возражать.

– Разумеется, но я буду вынужден сообщить о вашем решении своему…

– Я даже не сомневался, – усмехнувшись, перебил его незнакомец из трактира. – Как только причалим, беги к своей мамочке и жалуйся на плохих мальчиков.

Чем больше Рауль наблюдал за незнакомцем из трактира, тем сильнее тот вызывал у него симпатию, и это было вдвойне странно, учитывая, что при первой их встрече тот пытался его облапошить, а при второй и вовсе убить.

Насколько Рауль проникся симпатией к незнакомцу из трактира, настолько же отталкивающим являлся для него тип принесший сундук, потому Рауль искренне надеялся, что их скандал, перетечет в поединок, в котором незнакомец из трактира благополучно отправит на тот свет своего визави. Но словно и сам понимая мизерность своих шансов, при усилении конфликта, хранитель сундука молча проглотил оскорбление и развернувшись направился к лодке. Незнакомец из трактира с досадой сплюнул на землю и отвёл руку от эфеса своего клинка.

Едва их лодка покинула пределы пещеры и исчезла из виду, Рауль, не мешкая, покинул своё убежище. Он неторопливо подошёл к выходу и убедился, что вся компания в полном составе вышла в море и направилась вдоль берега к французскому поселению. Дабы не рисковать, он решил подождать, пока лодка окончательно не скроется из виду и только потом выйти из пещеры.

Коротая ожидание, Рауль решил взглянуть на содержимое таинственного сундучка. Подойдя к валуну, возле которого стояли незнакомец из трактира и его собеседник, Рауль тщательно осмотрел всё вокруг. Внимание привлек небольшой холмик из камней, который выделялся на фоне хаотично разбросанных булыжников. Рауль с энтузиазмом разобрал камни и увидел углубление, выдолбленное в каменистой породе. К его огромному сожалению, оно было защищено крепкой решёткой с массивным навесным замком. Конструкция была настолько надёжной, что без ключа или специальных инструментов вскрыть его, даже думать не стоило.

«Ну что ж, у меня есть как минимум один день, чтобы подготовиться. На этот раз ты никуда от меня не денешься».

Он вернул месту, скрывающему тайник, первоначальный вид и вновь выглянул из пещеры. Ни души. Лодка окончательно растворилась в утренней дымке. Рауль покинул свое темное логово и со всех ног помчался к дому.

Не замечая ничего вокруг, он вихрем пронёсся через поселение и стрелой влетел внутрь дома. «Мистер суровость», судя по взъерошенному виду, совсем недавно встал с постели и пытался из скудного провианта, который был под рукой, приготовить подобие завтрака.

– Малыш, что это за фокусы, где тебя носило? Мог бы хотя бы предупредить…

– Не сейчас, – запыхавшимся голосом перебил его Рауль, – ты даже не представляешь, что я узнал, пока ты дрых как старый сурок.

– Эй-эй-эй, поаккуратнее, не то твоя молодая спесь познает, насколько остры зубы у старых сурков.

Рауль озорно улыбнулся и залпом выпил стакан воды.

– Итак, зубастик, слушай, – он живо и как можно красочнее описал свою встречу с незнакомцем из трактира.

– У нас чуть больше суток, чтобы попытаться поймать нашего «друга», – подытожил Рауль.

Реакция «мистера суровость» оказалась неожиданной.

– Я же просил не рисковать по пустякам.

Рауль опешил.

– Ты предлагаешь вообще не выходить из дома? Извини, но мне уже давно не 15 лет, и я не собираюсь доводить свою жизнь до полного абсурда. Я не виноват, что обстоятельства сделали меня заложником событий, участия в которых я не искал.

Видимо осознав свою неправоту, «мистер суровость» смягчился.

– Извини, никак не могу прийти в себя после путешествия.

Отойдя от стола, он небрежно упал в небольшое кресло. – Значит, наш новый знакомый, после завтра, намеревается забрать посылку. Убеждён, что там деньги, но вот кто и для чего передал их, а самое главное – кто этот Олаф?

Рауль задумался. – Мне кажется, следует сообщить губернатору. Мы здесь недавно и, возможно, не замечаем очевидных вещей.

– Пожалуй, ты прав, – согласился «мистер суровость». Дай несколько минут, приведу себя в порядок, и я в твоем распоряжении.

Он быстро удалился в комнату, оставив новоиспеченного капитана одного.

Чувства Рауля были противоречивы. Одна его часть хотела передать официальным властям все, что ему известно, и поставить точку в этой истории. С другой стороны, последние события, так внезапно ворвавшиеся в его скучную жизнь, заманчиво манили в неведомые дали будущего, и он не хотел так просто расставаться с ними. Рауль прекрасно понимал, как только он сообщит губернатору о своих подозрениях, незнакомца из трактира и его сообщников почти наверняка поймают и предадут суду. В противоправности их действий он не сомневался. Но и не сообщать властям он не имел права. Внутренний конфликт раздирал его на части, и он никак не мог склониться к какому-либо решению.

«Хорошо», – рассудил он, – «если судьбе было угодно поставить подобную развилку, то пусть она и выбирает правильный путь».

«Мистер суровость» оказался верен себе: не прошло и пяти минут, как он вновь предстал перед Раулем в своем походном одеянии и при полном вооружении.

– Я готов, – звонко отчитался он.

– Отлично, тогда вперед, – ответил Рауль и они покинули дом.

Через десять минут они уже стояли у входа в губернаторскую резиденцию.

– Мы к губернатору, – звонко отчеканил Рауль старшему караула.

– Его светлость отсутствует и будут только завтра, – ответил тот.

Ни Рауль, ни «мистер суровость» подобного не ожидали и пришли в легкую растерянность. В этот момент Рауля кто-то окликнул. Повернув голову, он увидел лейтенанта ле`Монтье, который спускался с крыльца. Судя по отсутствию головного убора и наполовину расстёгнутому кителю, вышестоящих чинов и впрямь не было, и он являлся единоличным начальником.

– Добрый день господа, что вас привело? – деловито спросил он.

– У нас срочное дело к «Его светлости», – ответил Рауль.

– «Его светлость» инспектирует золотой рудник и будет только завтра, и то нет гарантий.

В то же мгновение лейтенант поморщился и слегка покачал головой. – Прошу прощения за мои манеры.

Он обернулся к караульным. – Пропустите их.

Рауль и «мистер суровость» прошли ограждение и подошли к лейтенанту.

– К огромному сожалению, – продолжил лейтенант, – граф де`Шоркани до сих пор не вернулся из похода. Боюсь, помочь с вашим делом некому, конечно, если вы не сочтете возможным посвятить меня.

Рауль и «мистер суровость» переглянулись. Видимо, прочитав в глазах своего старшего товарища отсутствие возражений, Рауль решился.

– Дело в том, что в момент прибытия, до минуты, когда мы имели счастье познакомится с вами, произошел небольшой инцидент.

Рауль посвятил лейтенанта во все события, связанные с незнакомцем из трактира: как тот пытался заполучить их секретную корреспонденцию, как они встретили его в таверне, как Рауль следил за ним и как был на волосок от гибели. Рауль рассказал все, кроме последнего эпизода с пещерой. Почему он решил умолчать об этом, по сути, самом важном моменте, Рауль и сам не понимал. Лицо «мистера суровость», в свойственной тому манере, сохраняло полное безразличие, словно недосказанность Рауля его совершенно не удивила.

Когда Рауль закончил, лейтенант ле`Монтье задумчиво посмотрел на него.

– Почему вы мне ничего не рассказали после нападения? – с подозрением спросил он.

Вопрос застал Рауля врасплох, но «мистер суровость» тут же пришёл на помощь.

– Месье Рауль был в тяжелом состоянии, и ему было сложно сопоставить факты. Только оказавшись дома, он смог восстановить хронологию событий и окончательно убедился, что человек с пристани и лицо в таверне – это один и тот же субъект. В остальном виноват я, поскольку настаивал на обращении к властям на следующий день, ибо месье Рауль нуждался в отдыхе.

Лейтенант ле'Монтье, склонив голову, начал о чем-то усиленно размышлять.

– Ну что же, – наконец произнес он, – судя по вашему рассказу, единственная ниточка – это трактирщик. Если вы конечно не забыли сообщить еще какие-нибудь подробности.

С одной стороны, Рауля восхитила проницательность лейтенанта, но с другой он почувствовал себя неловко из-за собственной недалекости. К тому же, ему не понравилось подтрунивание лейтенанта и надменное поведение в целом, которое начало раздражать. Тем не менее, в виду отсутствия иных вариантов, он был вынужден терпеть.

– Итак господа, – продолжил лейтенант, – я намерен отправиться в таверну и провести допрос нашего доблестного трактирщика. При наличии достаточных оснований, он будет задержан.

– Лейтенант, мы намерены присутствовать при этой процедуре, – спокойно, но твердо произнес «мистер суровость».

– В этом нет решительно никакой необходимости.

– Мы настаиваем, тем более что может возникнуть необходимость в присутствии месье Рауля, если трактирщик начнет все отрицать.

Лейтенант замялся.

– С вашего позволения, или без него, мы пообщаемся с господином трактирщиком. Я убежден, что губернатор поддержит наше решение.

На этот довод у лейтенанта не было аргументов, и ему пришлось уступить.

– Хорошо, но только постарайтесь не мешать и не выходить на сцену, пока вас не попросят.

– Даём слово, – торжественно произнес «мистер суровость».

– Подождите здесь, я соберу людей, – сказал лейтенант и удалился.

– Тебе не кажется странным его поведение? – обратился Рауль к «мистеру суровость», едва они остались вдвоем.

– Что именно?

– Его яростное желание максимально оградить нас от общения с единственным свидетелем.

«Мистер суровость» угрюмо хмыкнул.

– Кадровый вояка, мечтающий о повышении через раскрытие преступления, или еще чего-то посерьёзнее.

– Что ты подразумеваешь под «чего-то посерьёзнее»?

«Мистер суровость» не успел ответить, так как к ним вновь присоединился лейтенант, а также трое солдат.

– Ну что ж господа, напомню – вы обещали не вмешиваться, без необходимости.

Рауль и «мистер суровость» одобрительно кивнули, и вся группа направилась к таверне.

Подойдя к месту, лейтенант попросил всех задержаться, а сам аккуратно заглянул в окно.

– Он на месте, – вглядываясь через замутненное стекло произнес лейтенант.

– Вот как мы поступим: я войду внутрь один и постараюсь поговорить с ним по-хорошему. Если разговор не заладится, я подам знак, и тогда ваш выход.

Рауль не был в восторге от этой идеи, но понимал, что тратить время на споры не позволительное удовольствие.

– Никого не впускать без моей команды, – обратился лейтенант к солдатам и вошел в таверну.

Получив приказ, солдаты встали у двери плечом к плечу и крепко сжали ружья. На их лицах читалась готовность выполнить приказ любой ценой. Теперь, даже если бы Рауль захотел войти до сигнала, ему вряд ли бы это удалось.

– Как все это понимать? – рассерженно обратился Рауль к «мистеру суровость».

– Давай немного подождем, – спокойно ответил тот. – Уверен, все будет хорошо.

Рауль не разделял его оптимизма и метался, как тигр в клетке, терзаемый своим бессилием.

– Зачем мы ему все рассказали? Мы могли справиться сами!

«Мистер суровость» оставался совершенно спокоен и неподвижен. Рауля же бездействие выводило из себя. Наконец, не выдержав, он подошел к окну и осторожно заглянул внутрь. Зал был пуст, если не считать двух пьяниц в углу. За стойкой стоял трактирщик, а напротив него – лейтенант. Трактирщик был мрачен, как весенняя грозовая туча, его тело напоминало каменное изваяние, а взгляд был устремлен в одну точку. Лейтенант, по-видимому, ожидал от него какого-то ответа. Внезапно, трактирщик бросил беглый взгляд по сторонам, и Рауль поспешил отойти от окна, дабы не быть замеченным.

«Похоже, разговор не задался», – мелькнуло в голове у Рауля. Предвкушая сигнал лейтенанта, Рауль подошел ближе к двери. Однако проходили секунда за секундой, а лейтенант бездействовал. Рауль взволнованно вновь подскочил к окну – ни трактирщика, ни лейтенанта не было видно.

– Они исчезли! – прокричал Рауль «мистеру суровость» и подбежал к солдатам, намереваясь войти. Но те оставались непреклонны.

– Пока не будет сигнала, никто не войдет, – твердо сказал старший и спустил руку к курку своего ружья.

«Мистер суровость» подошел к Раулю и, схватив за локоть, увлек в сторону.

– Не стоит, малыш. Сейчас сама преисподняя не заставит их нарушить приказ, нам остается только ждать.

– Безынициативные истуканы, – зло бросил Рауль и последовал за «мистером суровость». Едва они отошли на несколько шагов, Рауль еле слышно шепнул: «Будь с ними, я постараюсь проникнуть через черный ход».

«Мистер суровость» крепко схватил его за руку.

Рауль обернулся и глубоко вздохнул. – Обещаю, я буду ОЧЕНЬ осторожен, – произнес он, выговаривая каждую букву.

«Мистер суровость», с очевидным усилием, отпустил его руку.

Рауль неспешно спустился с крыльца и, словно прогуливаясь, свернул за угол, где уже более резво устремился к тыльной стороне таверны. Не успел он преодолеть торец здания, как услышал звук распахнувшейся двери и топот удаляющихся ног. Обогнув последний угол, Рауль увидел улепетывающего со всех ног трактирщика. Он тут же устремился за ним. Тот факт, что объект преследования был весьма широк в обхвате, а Рауль напротив строен и хорошо тренирован, заранее предрешало результат забега.

Рауль уже представлял, как догонит беглеца, повалит на землю и устроит собственный допрос. Но когда трактирщик был совсем близко, раздался выстрел, и тот, вздрогнув всем телом, остановился, согнулся в коленях и завалился на землю лицом вниз. Рауль подбежал к нему и стремительно склонившись перевернул на спину. На него смотрел испуганный человек, лицо которого, от падения, было наполовину испачкано грязью. Задыхаясь от кашля, он дрожащим голосом бормотал ни связные слова.

– Нет… не… я никогда… я обычный… поверьте месье… моя бедная… – его взгляд блеснул ужасом от неизбежной встречи со смертью, о которой он даже не подозревал несколько минут назад. Рука судорожно вцепилась в локоть Рауля, будто не желая отпускать жизнь, но через мгновение его взор потух, и тело обмякло.

Рауль отпустил безжизненную руку и с бешенством оглянулся в сторону трактира. На пороге черного выхода стоял лейтенант ле'Монтье и убирал пистолет. Ослепленный яростью, Рауль вскочил на ноги и в несколько прыжков оказался рядом с ним. Схватив лейтенанта за лацканы мундира, он начал трясти его с таким остервенением, будто перед ним была тряпичная кукла.

– Зачем, зачем, ЗА-Ч-ЕМ??? Он уже был в моих руках!

Внезапно Рауль почувствовал, как холодное дуло ружья уперлось ему в затылок.

– Оставьте его! – раздался голос позади.

Рауль убрал руки от лейтенанта и медленно обернулся. Перед ним стоял тот самый солдат, который не пустил его в таверну, а за его спиной находились еще двое с ружьями наготове. Краем глаза Рауль заметил, как из-за угла быстрым шагом выходит «мистер суровость». В мгновение ока он извлек шпагу и приставил острие к горлу того, кто держал Рауля на мушке, а второй рукой достал пистолет и, взведя курок, направил его в сторону оставшихся двух солдат, попеременно переводя с одного на другого, намекая, чтобы они не делали резких движений. То, с какой скоростью это было сделано, привело Рауля в дикое восхищение и на мгновение заставив забыть о своем негодовании.

– Лейтенант, напомните своим людям о субординации, – холодным тоном произнес «мистер суровость».

Лейтенант ле'Монтье одернул свой мундир и отдал соответствующее распоряжение. Солдаты опустили оружие, а «мистер суровость» неспешно убрал свое.

– Может кто-нибудь объяснить, что здесь происходит?

Рауль вновь бросил гневный взгляд на лейтенанта.

– Этот… этот… угробил единственного свидетеля! – с диким негодованием ответил Рауль.

– Я прошу вас быть более осторожным в своих умозаключениях, – спокойно произнес лейтенант. – Если вы склонны интерпретировать заботу о вашей безопасности подобным образом, то во избежание будущих конфликтов наше общение лучше свести к минимуму.

– Безопасности? – проревел Рауль. – Да он не был вооружен, такие люди не опасны даже для мух на стекле!

Спокойствие лейтенанта вновь начало распалять Рауля, которому казалось, что за подобным хладнокровием скрывается полное безразличие к содеянному и отсутствие даже намека на элементарное раскаяние.

Желая предотвратить эскалацию, «мистер суровость» встал напротив Рауля, преграждая путь к лейтенанту, и посмотрел прямо в глаза.

– Мы уже ничего не в состоянии изменить, остается принять ситуацию и сохранить силы для более ВАЖНЫХ задач, – неспешно произнес «мистер суровость», сделав акцент на слове «важных».

Рауль глубоко вздохнул, поправил воротничок и небрежным движением стряхнул дорожную пыль с рукава.

– Прощайте, лейтенант, вы абсолютно правы, нам необходимо избегать общества друг друга. Не могу сказать, что получил удовольствие от знакомства с вами.

Рауль отправил лейтенанту прощальный краткий кивок и, развернувшись, направился прочь.

 «Мистер суровость» с холодной вежливостью так же кивнул лейтенанту и последовал за Раулем.

Удалившись на достаточное расстояние, «мистер суровость» нарушил молчание:

– Я понимаю, это будет нелегко для тебя, но постарайся не перебивать хотя бы пять минут.

Рауль удивленно приподнял бровь и посмотрел на своего спутника.

– Не переживай, – продолжил тот, – я не собираюсь читать нудные нотации, это лишь мой жизненный опыт, накопленный годами и чередой ошибок, иногда роковых.

У Рауля было так тяжело на душе, что перспектива просто слушать привлекала гораздо больше, чем необходимость вести диалог.

«Мистер суровость» стал очень сосредоточенным и устремил взгляд в пустоту.

– Я не думал, что время для подобных разговоров придет так скоро, но события развиваются столь стремительно, что потом может быть поздно.

Он многозначительно сжал губы и склонил голову.

– Ты очень умный, проницательный и способный постоять за себя, молодой человек, но поверь, этого недостаточно, дабы чувствовать себя в безопасности, или иметь возможность отстоять свои интересы. Порой группа шакалов оказывается сильнее доблестного льва, потому даже льву, несмотря на авторитет и статус царя зверей, необходимо быть начеку и не почивать на лаврах, теша самолюбие своей непобедимостью.

Рауль с явной заинтересованностью взглянул на него.

– Мне, безусловно, льстит, что ты сравниваешь меня со львом, если, конечно, эта метафора относится ко мне, но о каких шакалах ты говоришь? И почему ты вообще решил, что я склонен возвышать себя над остальными?

«Мистер суровость» тяжело вздохнул. – Пять минут, я просил всего пять минут.

Рауль виновато поднес руку к губам и изобразил закрывание воображаемого замка.

– Дело не в том, кем считает себя лев и упивается ли он этим, – спокойно продолжил «мистер суровость», – дело в том, как его видят остальные. Пойми, лев – это не только олицетворение мощи и доминирования над остальными, это также благородство, стать, смелость, честность и многие другие качества, которые в большом почете у остальных обитателей саванны, именно поэтому лев и является царем. Но именно эти качества могут стать и его слабостью. Чрезмерное благородство иногда губительнее, чем его отсутствие, особенно, когда твои враги безпринципны и коварны, а их оружие не доблесть и честный поединок, а яд и интриги.

«Мистер суровость» начал учащенно дышать, а его тон пропитался излишней эмоциональностью, что было не свойственно его сдержанной натуре. Рауль сразу заметил это, но не решался прерывать своего верного товарища, дав тому возможность высказаться до конца.

– Только пойми меня правильно, я ни в коем случае не хочу склонять тебя к подлости, или утери благородства, а лишь хочу донести, что иногда, как бы противно это ни было, против наших врагов нужно бороться их же оружием, но при этом не забывать свою истинную суть. А сделать это будет очень нелегко, и порой будет возникать такой сильный соблазн оставить маску коварства на лице, что она может окончательно прирасти, и произойдет все так стремительно, что даже не успеешь заметить. Поэтому затевая подобные игры, нужно всегда быть начеку.

«Мистер суровость» закончил и эмоциональное напряжение, владевшее им, будто улеглось.

Рауль с глубоким потрясением посмотрел на него. – Я учту, но к чему был этот разговор и почему сейчас?

«Мистер суровость» ослабил воротник, словно желая заглотнуть больше воздуха. – Твои действия сегодня были опрометчивы и недальновидны, а при других обстоятельствах и весьма опасны.

Рауль закатил глаза. – Так вот в чём дело. Ты опять за своё? Пойми, я не маленький ребенок и не позволю постоянно вытирать мне сопли.

– Даже и в мыслях не было, всё, что я хотел сказать, что эмоции нужно держать под контролем и не показывать окружающим, что творится на душе, особенно если это посторонние люди. Сегодня своей глупой выходкой ты мог запустить цепочку событий, которые в долгосрочной перспективе способны иметь для тебя негативные последствия. Показав лейтенанту свой гнев и опозорив перед его же подчинёнными, ты почти наверняка нажил себе врага, который находится здесь гораздо дольше нас и обладает большими возможностями и связями, чтобы испортить жизнь.

– Ты предлагаешь мне стать лицемером и позволять попирать мои интересы?! – с гневным возмущением спросил Рауль.

– Вовсе нет, я предлагаю наблюдать, анализировать и с холодной головой делать выводы, а при необходимости готовить ответные меры.

– По-твоему, после произошедшего мне стоило мило улыбнуться, похлопать его по плечу и сказать: «Не ожидал что вы склонны к таким идиотским поступкам лейтенант».

– Зачем? Достаточно было изъявить желание подать рапорт губернатору, в котором изложить, что лейтенант подверг твою жизнь опасности, производя выстрел в трактирщика, находившегося на одной линии огня с тобой. И что данный поступок даёт основания сомневаться в его в профессиональной компетентности. При таком раскладе гневаться пришлось бы уже не тебе, а ему. А если бы в дальнейшем из соображений офицерской солидарности, ты бы не дал ход этому делу, то приобрел бы благодарного и обязанного тебе человека. И теперь сравни один и тот же финал – трактирщик мёртв, но при этом какие кардинально разные последствия этого финала могли бы последовать! Ты же выбрал путь наиболее простой и максимально невыгодный для себя, лишь потому, что позволил гневу взять верх.

«Мистер суровость» на мгновение задумался, Рауль же продолжал завороженно слушать.

– Никогда не делай скоропалительных выводов и не позволяй чувствам владеть тобой в момент принятия важных решений, – наконец продолжил «мистер суровость», – поверь, даже у отъявленного негодяя может быть такой мотив, перед которым померкнет светлый образ самого чистого праведника. Потому сторонись осуждения и предвзятого отношения, к кому бы то ни было, особенно, если лично не знаком с историей человека.

– Так ты считаешь, что этот остолоп лейтенант абсолютно не виноват, а я напротив напрасно очерняю его? – взорвавшись негодованием спросил Рауль.

«Мистер суровость» обречённо покачал головой.

– Ты так ничего и не понял. Я лишь хотел сказать, что если бы до того, как бросаться на него с кулаками, ты спокойно постарался выяснить, что послужило причиной подобного поступка, то возможно не возникло бы причин для гнева, а в худшем случае, градус гнева не был бы столь велик.

– Мне нужно превратится в гнусного лицемера, скрывающего свои истинные чувства?

– Не скрывающего, а не демонстрирующего. При всей внешней схожести эти выражения очень различны. Никто не запрещает тебе продолжать злиться на лейтенанта, но нет нужды показывать это ему. По прошествии времени, когда в спокойной обстановке ты всё обдумаешь, велика вероятность, что причина гнева покажется тебе не существенной, либо поможет найти более изощренное решение. Запомни, гнев может владеть тобой первые 5 минут, потом он перерождается из эмоции в мысль, которая по природе своей гораздо более продуктивна и осознаваема.

Они замолчали и некоторое время шли молча.

– Мне кажется, я понял, что ты хотел сказать, – наконец начал Рауль, – но мне понадобится время.

– Не стоит спешить, контроль эмоций требует неторопливости.

– Что нам делать с нашим другом? – резко сменив тему продолжал Рауль.

– Насколько я понимаю, единственная надежда – возвращение губернатора.

– А если он не успеет вернуться?

– Значит, судьбе угодно, чтобы мы не вмешивались в её планы.

– Тебе не кажется, что с таким отношением к жизни мы рискуем стать безвольным стадом баранов?

«Мистер суровость» склонил голову и нахмурил лоб.

– Малыш, жизнь прекрасна и щедра, она не требует от нас бесполезных жертв и лишений. Нужно лишь научиться слышать её лёгкий шепот, который подсказывает дальнейший путь. Когда ты научишься этому, то сотни дорог и обстоятельств сойдутся для реализации самых смелых решений. Если же ты будешь действовать ей наперекор, то она закроет перед тобой уже распахнутые двери так крепко, что ни один молот не сможет их проломить.