Платяной шкаф с секретом

– А с виду такой приличный молодой человек! – посетовала Клава. – Заходи, милая…

«Катю» отвели на кухню. Поставили перед ней тарелку с едой и стакан крепкого чая.

Покончив с ужином, «Катя» рассказала в подробностях, как все произошло и как ей удалось сбежать от афериста.

Валериан привез ее в кирпичный дом на Лесной улице, в неплохо обставленную двухкомнатную квартиру, намекавшую на достаток ее владельца.

Для встречи так называемой сестры он заранее накрыл стол в большой комнате – два прибора, бутылка шампанского и ваза с фруктами.

Когда сели за стол и «Катя» (впрочем, Валериан упорно называл ее «Олей») сказала, что хотела бы съесть что-либо более существенное, чем бананы и яблоки, Орлухин, приплясывая, принес из холодильника салатницу с оливье и небольшой кусок ветчины на тарелке.

Валериан говорил не переставая. Развлекал ее разными забавными историями, но обходил стороной разговоры об их совместном житье и об «Олиных» занятиях в текущей жизни. И все время пританцовывал, передвигаясь с места на место, словно отрабатывал танцевальные па.

Сразу по приезде пройдясь по квартире, девушка невольно обратила внимание, что нигде нет ее фотографий и вообще каких-либо женских вещей. В ванной комнате, куда она зашла ополоснуть руки, на полочке над раковиной не обнаружилось никаких флаконов, щеточек, баночек с кремами, которыми обычно пользуются женщины. В стакане сиротливо стояла одна зубная щетка, рядом лежал крем для бритья и бритвенный прибор.

Сестре, которая обрела брата, это показалось подозрительным.

Когда они с Валерианом выпили по бокалу шампанского и «Оля» почувствовала себя свободнее, она спросила: не знает ли он, где она могла оставить в квартире свой смартфон? Ей хотелось бы посмотреть номера телефонов, фотографии и что-нибудь еще, что помогло бы вспомнить имена подруг, товарищей по учебе и тому подобное.

Орлухин покачал головой. И пояснил: в день своего исчезновения, уходя утром из дома, она, как обычно, взяла с собой смартфон и еще зачем-то паспорт. На вопрос девушки, известно ли ему, с какой целью она взяла паспорт, ответил, что понятия не имеет. Затем она поинтересовалась: «Где мои вещи, одежда? На улице прохладно, и я хотела бы переодеться в теплое». «Вещей нет, – признался Орлухин. – Видишь ли, в твое отсутствие Тоня, наша домработница, сдала все твои вещи в чистку». – «И нижнее белье?» – спросила «Оля». – «Видимо, и белье…» – не моргнув глазом, ответил Валериан.

Он сорвался со стула, крутанулся вокруг стола и, ухватив бутылку с шампанским, галантно наполнил «Олин» бокал, предложил выпить за ее возвращение. И добавил: «Не волнуйся, сестренка, я получил на днях у себя в фирме хорошие премиальные и куплю тебе все, что пожелаешь!»

«Олю», помимо отсутствия вещей, удивило упоминание о домработнице. Вряд ли у бывшего детдомовца, который еще достаточно молод, есть домработница.

После всего этого девушке окончательно стало ясно, что Орлухин никакой ей не брат, а посторонний человек! И что он лелеет в отношении ее какие-то тайные планы. Возможно, он решил переспать с нею, молодой, наивной, не помнящей, кто она такая, переспать без всяких дальнейших обязательств.

И «Оля» стала думать, как ей сбежать от Орлухина, пока он не запер ее в квартире и не принудил к сожительству. А когда тот предложил в честь ее счастливого возвращения провести ночь вместе в одной постели, как они нередко, по его словам, делали в детстве, когда жили в детском доме, последние сомнения отпали.

На счастье «Оли», у Валериана случилось сильное расстройство желудка, и он надолго закрылся в туалете.

Воспользовавшись этим, «Оля» прихватила курточку, которую дала ей Клава, и бросилась к выходу. Увы, предусмотрительный Орлухин запер входную дверь изнутри, а ключ куда-то спрятал.

Обычно хозяева вешают ключ от двери при входе на стену. На это девушка и рассчитывала. Она осмотрела стены в прихожей, обшарила руками все закутки, но ключа не нашла.

«Оля» выбежала на балкон, глянула вниз. И отшатнулась: этаж был четвертый, о бегстве через балкон не могло быть и речи.

Тогда она решилась на отчаянный поступок, которого никогда не позволила бы себе при других обстоятельствах: обшарила карманы верхней одежды Валериана, висевшей в прихожей. И после долгих поисков, нервничая при мысли, что Валериан может появиться в любой момент, нашла в одной из курток нужный ей ключ.

В это время из туалета донесся громкий звук спускаемой воды, и «Оля», открыв замок, бросилась вон из квартиры, бесшумно прикрыв за собою дверь.

Оказавшись на лестничной площадке, она, не тратя драгоценные минуты на вызов лифта, побежала вниз.

Следует сказать, что Орлухин, не обнаружив в комнатах «сестры» и зная, что дверь он запер на ключ, а ключ надежно спрятал, первым делом устремился к платяному шкафу. Вдруг эта девчонка, которую нашли в шкафу, решила забраться в шкаф и бежать через него из квартиры ей одной известным способом? Валериан оглядел шкаф изнутри и, никого там не найдя, застонал от отчаяния. Но тут его накрыл новый приступ расстройства желудка, и он опять побежал в туалет.

Выслушав рассказ «Кати»-«Оли», Сарафанов гневно воскликнул:

– Я сразу понял, что он – аферист! У него это на роже написано! А ты про него: «Хороший, хороший»! – укорил он жену. – Завтра поеду к нему и поговорю с ним по-мужски! Подлец! Хотел воспользоваться несчастьем девчонки!

– Никуда ты не поедешь, – остановила его Клава. – Пусть с этим разбирается полиция. Слава богу, «Кате» удалось сбежать от него! – И погладила девушку по плечу. – Найдем мы твоих родных, найдем… А сейчас иди отдыхать, день был трудный. Я постелила тебе в гостиной на диване…

Следующий день «Катя» провела в доме Сарафановых. Клава примирилась с мыслью, что девушка еще некоторое время побудет у них в квартире.

В течение дня вновь позвонили несколько человек, все они интересовались «Катей» (двое даже поговорили с ней напрямую). Некоторые пообещали приехать в течение дня и посмотреть на «Катю» – она это или не она? Родственница или просто похожа?

На третий день утром раздался звонок в дверь. Это наконец явился долгожданный капитан Брюквин. Он пришел не один, а с напарником, тем самым, который интересовался у Сарафанова, хороша ли девица, найденная в шкафу.

Дверь полицейским открыла Клава. Оба представились ей. Второй назвался старшим лейтенантом Мукомоловым. Брюквин, как старший в этой паре, объяснил, по какому делу они явились.

Клава заглянула в удостоверение, которое показал ей Брюквин, удовлетворенно кивнула и предложила полицейским пройти в квартиру.

«Катя» сидела в гостиной на диване, сцепив руки на коленях, погрузившись в свои невеселые мысли. Лицо ее было печальным. Еще бы – ни кола, ни двора, ни подлинного имени! Увидев вошедших мужчин в форме, девушка напряглась.

– Вот наша бедная девочка… – представила ее Клава.

Полицейские объяснили «Кате», кто они.

– Как вы вовремя! – возбужденно продолжала Клава. – Тут позавчера приехал один малый… По объявлению, которое мой муж выложил в интернете… Назвался братом «Кати». Увез ее с собой. Оказался аферистом. Хотел изнасиловать девочку, раз она «бесхозная». Слава богу, «Кате» удалось сбежать от него.

– А почему «Катя»? Девушка помнит свое имя? – спросил Брюквин. – Может, она и фамилию помнит?

– Она ничего не помнит. Имя «Катя» мы дали ей временно, – объяснила Клава. – Не тыкать же ее: ты! ты! Все же живой человек, а не полено!

Тут в комнате появился Сарафанов, вернувшийся из магазина, куда Клава посылала его за продуктами. Оживился, увидев полицейских.

– Здрасьте! – кивнул он капитану и его напарнику. – Какие люди! – И не обошелся без язвительного замечания: – Долго же вы шли до нас! Еще немного, и девушка попала бы в беду.

Брюквин хмуро взглянул на Сарафанова.

– У нас, кроме вашей «Кати», еще с десяток дел, – сказал он. – И все они гораздо серьезнее – убийства, хищения, грабежи… – И он обратился к девушке, все так же скорбно сидевшей на диване: – Скажите, девушка… вы совсем ничего не помните о себе?

– Ничего.

– Ну хоть что-то можете припомнить из прошлой жизни? – поинтересовался Мукомолов.

В отличие от Брюквина, он не был строг, и чувствовалось, что девушка ему нравится.

«Катя» задумалась:

– Помню, какие книги читала, какие смотрела фильмы… Помню, что была в Петербурге, в Эрмитаже… Долго стояла там в зале Рембрандта возле «Данаи», которую когда-то изуродовал один сумасшедший… Помню, была в Праге… Шла по Карлову мосту…

Мукомолов расплылся в улыбке:

– Ну вот, это уже что-то! Все не так плохо.

Брюквин же по-прежнему был суров и деловит: память о прочитанных книгах и о «Данае» в Эрмитаже – не повод для оптимизма.

– Итак, давайте по порядку, – обратился он к Сарафановым. – Где вы обнаружили девушку?

– В платяном шкафу, – ответила Клавдия.

– Покажите этот шкаф…

Все, кроме «Кати», ведомые хозяйкой квартиры, направились в спальню.

Клава подошла к шкафу, распахнула дверцы:

– Вот здесь.

Брюквин сунул голову в шкаф и стал оглядывать его изнутри. Мукомолов стоял за его спиной и поглядывал на вещи, висящие в шкафу, без особого интереса.

Не удовлетворившись простым осмотром, Брюквин полез глубже. Сдвинул висевшую перед ним одежду в сторону и уперся головой в фанерную стенку.

– Чего ты там ищешь, капитан? – спросил Сарафанов, глядя на торчащий из шкафа зад полицейского.

– Хочу понять, каким образом девушка здесь оказалась, – ответил тот. – Быть может, тут находится портал…

– Какой еще портал?

– Ведущий в другое измерение… А иначе как она могла сюда попасть? Только если бы пришла через дверь.

– Действительно, – согласился с ним Сарафанов.

– Приведи девушку, – попросил Брюквин Мукомолова.

Тот вышел из комнаты и через минуту вернулся с «Катей».

Проверив рукой заднюю стенку на прочность, Брюквин вылез из шкафа. Пригладил волосы. Стряхнул невидимую пыль с плеча.

– Как же ты, елки зеленые, оказалась в шкафу в чужом доме? – спросил он у «Кати».

– Сама не понимаю, – ответила та. – Вроде бы я спала… Вдруг кто-то вскрикнул. Открываю глаза: теснота, ни окон, ни дверей. Всюду висит какая-то одежда. Явно не моя. Я смотрю вокруг и не могу понять, где я. Потом вижу Клавдию Семеновну. – «Катя» кивнула на хозяйку дома. – Это она от испуга закричала, когда меня увидела.

– Хозяйку дома можно понять, – заметил Брюквин. – Не каждый день находишь у себя шкафу молоденьких девиц.

Тут, проявив инициативу, в шкаф полез Мукомолов. Негоже отставать от старшего по отделу, решил он.

Пока Мукомолов, стуча обувью, крутился в шкафу, капитан стоял у окна и оглядывал оттуда пространство спальни. Супруги Сарафановы и девушка покорно теснились рядом.

Вдруг из шкафа полилась громкая музыка – марш Радамеса из оперы Джузеппе Верди «Аида». Музыка гремела так, будто в праздничный день включили уличный громкоговоритель.

– Что это?.. – оторопел Брюквин. – Почему в шкафу музыка?

Он метнулся к шкафу. Потыкал одежду кулаком и, не обнаружив внутри Мукомолова, изменился в лице.

– Серега! – позвал он лейтенанта. – Ты где, черт возьми?!

Ему никто не ответил. Тут заволновались и хозяева квартиры.

Сарафанов бросился к шкафу, сунул голову внутрь.

– Эй, лейтенант? Кончай хохмить! Вылезай!

И опять никакого ответа. Тут уж Сарафанов сунулся в шкаф по пояс. И к своему удивлению обнаружил там на полу вместо полицейского пару мужских черных туфель. Это были туфли Мукомолова.

Брюквин отодвинул Сарафанова и сам полез в шкаф.

– Серега, ты где?

– Испарился, – объяснил Сарафанов.

– Так не бывает! – прошептал капитан потрясенно.

– Выходит, бывает, – сказал Сарафанов. – Туфли есть, а его самого – нет!

– Твою мать! Куда же он делся?!

Капитан выхватил туфли из рук Сарафанова и несколько мгновений смотрел на них в отупении, не зная, что с ними делать. Потом швырнул на пол, словно боялся подхватить от туфель заразу.

Клавдия и «Катя» не меньше капитана были потрясены исчезновением сотрудника полиции.

И, будто насмехаясь над всеми участниками сцены, продолжал греметь на полную катушку марш Радамеса из «Аиды».

Прошло несколько минут, прежде чем музыка стихла и Брюквин справился со своими чувствами.

– Как там тебя… Сарафанов, – обратился он к хозяину квартиры. – Давай отодвинем шкаф от стены… Посмотрим, что за ним…

– Зачем?

– А вдруг там дыра? Через которую люди могут входить в помещение и выходить…

– Уверяю вас, гражданин полицейский, там нет никакой дыры, – оскорбилась Клавдия. – Мы в прошлом году здесь делали ремонт… Там все прочно. Как в Колонном зале. Я сама проверяла.

«Катя» стояла растерянная, словно это она была виновата не только в своем загадочном появлении в шкафу Сарафановых, но и в неожиданном исчезновении старшего лейтенанта, сотрудника полиции.

– И все же лучше проверить, – продолжал настаивать осиротевший капитан. – Давай, Сарафанов, берись за угол шкафа с левой стороны, а я возьмусь с правой…

– Ну-ну.

Мужчины вцепились в шкаф с двух сторон и с немалыми усилиями, не без труда оттащили его от стены.

Когда стена открылась, все смогли убедиться, что она ровная и в ней нет никаких изъянов и дыр.

– Я же говорила! – сказала довольная Клава. – Все чисто! У меня везде тип-топ!

Брюквин обессиленно опустился на ближайший стул. Долго молчал, уставившись в пол.

– Может, кто-нибудь объяснит мне, куда он все же делся? – проговорил он, хлопнув себя ладонями по коленям. – Он что, ангел? Улетел в небеса?.. И что прикажете докладывать полковнику Пузыреву, когда он спросит: «Где старший лейтенант Мукомолов, твой напарник?»

Сарафанов сочувственно шмыгнул носом. Вынул из кармана брюк несвежий носовой платок, утер потную шею.

– Есть в нашей жизни вещи необъяснимые, – философски заметил он. – Вот, к примеру, почему таракан ползет по потолку, а человек не может?

Брюквин поморщился:

– Что ты плетешь? Ботаник! Нет, это дело так оставлять нельзя!

Капитан достал из кармана мобильный телефон, набрал номер. Лицо его опять стало строгим, каким оно было, когда они с лейтенантом только вошли в квартиру и вслед за хозяйкой направились к этому дурацкому трехстворчатому, покрытому темным лаком шкафу, который сразу ему не понравился.

Телефон долго не отвечал, наконец на другом конце провода включили трубку.

– Здравия желаю, товарищ полковник! – Брюквин поднялся со стула и вытянулся во весь рост. – Это капитан Брюквин…

– Слушаю тебя, капитан…

Брюквин доложил Пузыреву, что они с Мукомоловым пришли час назад по адресу, где была обнаружена в шкафу девушка, не помнящая, кто она и откуда, пришли, желая разобраться в этом деле. Побеседовали с хозяевами квартиры и с самой этой девушкой, пытаясь выяснить, каким образом та оказалась в шкафу. Потом стали обследовать шкаф, который явился стартовой площадкой для появления девушки в чужом доме…

– Какой площадкой?.. – переспросил полковник.

– Стартовой… – повторил Брюквин.

– Космонавты херовы! – хрипло выругался Пузырев.

– Пытаясь исследовать содержимое шкафа, – продолжил свой доклад Брюквин, – Серега… то есть старший лейтенант Мукомолов, полез внутрь шкафа и там исчез. С концами!

– Как исчез?! – не понял полковник.

– Так, исчез… – вздохнул капитан. – Я облазил весь этот гребаный шкаф – нет Мукомолова, только туфли его валяются на полу…

– Ты трезвый?! – спросил Пузырев.

– Трезвее не бывает! – обиделся Брюквин. – Три свидетеля могут подтвердить мои слова…

– Тогда объясни, как молодой здоровый парень, сотрудник полиции, мог исчезнуть в шкафу?!

– Не знаю, – вздохнул капитан. – Мало того, когда он исчез, в шкафу зазвучала громкая музыка… Причем классическая… Что-то оперное… И гремела она минут двадцать!

– Ты точно вчера пил, – поставил диагноз полковник, у которого не укладывалось в голове, что сотрудник полиции пропал не в шахте метро, не в канализационном люке, не в реке, куда мог упасть с обрыва, преследуя преступника, а исчез в обычном шкафу, в котором хозяева хранят всякое шмотье.

– Я не пью уже месяц, у меня язва! – обиделся Брюквин.

Полковник Пузырев поразмыслил и принял решение:

– Значит, так. Оставайся на месте. Я высылаю к тебе оперативную группу… Нет, две группы! С подполковником Глазовым во главе! Он мужик тертый! – уточнил Пузырев. – И чтоб Мукомолова мне нашли! Живым или мертвым! Он не иголка в стоге сена! Обыщите весь подъезд, все закоулки! И с девицей этой подозрительной разберитесь! Не с неба же она в шкаф залетела! Разошлите ее данные по нашим каналам, где-нибудь информация о ней всплывет…

Через полчаса к Сарафановым в квартиру явились шестеро сотрудников полиции. У подполковника Глазова, возглавлявшего группу, уже был поэтажный план здания, который он успел где-то взять. Уточнив по плану, какая квартира находится по соседству и какая комната в ней примыкает к спальне Сарафановых, подполковник отправил туда двух оперативников для проверки.

Сам Глазов, испросив разрешения у хозяев квартиры, уселся на стул в центре комнаты напротив злополучного шкафа, дверцы которого были открыты настежь, словно приглашая очередного желающего залезть в его опасное нутро.

Подполковник сидел, положив перед собой поэтажный план, облокотившись на ночной столик, который подкатили к нему оперативники, увезя его от хозяйской кровати. С поэтажным планом на столике подполковник чувствовал в себе талант и силу полководца, обдумывающего тактику предстоящего сражения.

Переговорив с Брюквиным, Глазов отправил еще двух оперативников пройтись по этажам и проверить, каково наружное состояние шахты лифта и нет ли в ней где-либо повреждений и непредусмотренных отверстий. Каким образом наличие повреждений и отверстий в шахте лифта могло помочь в поисках Мукомолова, этого Глазов и сам не знал, но любая деталь, как показывала практика, могла стать зацепкой и привести к расшифровке ребуса.

Затем подполковник попросил привести к нему «Катю», сидевшую с Сарафановыми в гостиной. Клава решила последовать за девушкой, чтобы в случае чего быть ей подмогой в разговоре с полицейским начальником.

– А вы чего пришли? – сухо спросил Глазов у Клавы. – Я вас не звал. Мне нужна только девушка…

– Это хозяйка квартиры, – пояснил находившийся рядом Брюквин. – Это она обнаружила девушку в шкафу…

Глазов понимающе кивнул.

– Итак, девушка, – обратился он к «Кате», – каким образом вы оказались в незнакомой для себя квартире в этом шкафу? – И подполковник бросил неприязненный взгляд в сторону распахнутой пасти трехстворчатого лакированного монстра.

– Понятия не имею… – ответила девушка.

– Может быть, вас в этот день… чем-то опоили? Или подвергли гипнозу?

– Не знаю…

– Ну хоть что-то вы помните из былой жизни? Дом, где проживаете? Улицу, на которой он стоит? Может быть, школу, в которую ходили? Или, к примеру, помните имя и фамилию своей матери?

– Как зовут маму – не помню, – всхлипнула «Катя». – Помню некоторые книги, которые прочла, отдельные фильмы, которые смотрела. Помню, что была в Чехии…

– Ладно. – Подполковник повернулся к Клаве. – Расскажите, что увидели вы, гражданка Сарафанова, когда в то утро открыли шкаф?

– Увидела незнакомую мне девушку… Она лежала на сетке, вроде как в гамаке… Поначалу я подумала, что это мой муж Петр, любитель гульнуть, привел в мое отсутствие девицу и, не успев ее вовремя спровадить, спрятал ее в шкафу. Но он поклялся, что нет у него никакой девицы… Потом стало ясно, что они незнакомы…

– У девушки было что-либо в руках? Сумка, мобильник, может, какой-нибудь сверток?

– Ничего у нее не было…

Тогда подполковник обратился к Брюквину:

– А как Мукомолов… исчез?

Брюквин покосился на злополучный шкаф.

– Сначала шкаф обследовал я…

– И что?

– А ничего! Осмотрел одежду, попробовал на прочность стенки изнутри… Ничего необычного, шкаф как шкаф. Потом туда полез Мукомолов… Покрутился там и исчез. Как корова языком слизала! И что странно, пока он там возился, играла громкая музыка…

– Где?

– В шкафу.

– Там что же, стоит магнитофон?

– Нет там никакого магнитофона.

– Тогда откуда музыка?

– А черт ее знает!

Глазов озадаченно потер ладонью подбородок.

– Мистика, да и только! – Некоторое время подполковник молчал, погруженный в свои мысли. – Может, Мукомолова уже на выходе из квартиры похитили члены какой-либо преступной группы? – проговорил он. И спросил: – А где хозяин квартиры?

– Я здесь, – отозвался давно стоявший в дверях Сарафанов.

– Кто вы по профессии? Чем занимаетесь?

– Я спортсмен в прошлом… Классическая борьба… Призер многих международных соревнований. Сейчас тренер в детской спортивной школе. Тренирую способных пацанов…

– Ясно, – изрек подполковник и, оглядев Сарафанова, сделал заключение, что тот, хотя и спортсмен в прошлом, судя по его простецкой внешности, вряд ли причастен к похищению старшего лейтенанта.

В то же самое время оперативные сотрудники Онучин и Ессентуков, похожие друг на друга и ростом, и цветом волос, и чертами лица, которых Глазов отправил в квартиру по соседству, стояли возле стены, примыкавшей к спальне Сарафановых, и убеждали хозяина, Андрея Ильича Семигина, пожилого мужчину в очках, профессорского вида, и его сорокалетнюю дочь Свету, тоже в очках, худощавую невзрачную особу, проживающую вместе с отцом, разрешить им отодвинуть от стены шкаф, заполненный доверху книгами, с целью проверить, нет ли за ним чего.

– Зачем вам это? – не могли понять столь странного желания полицейских отец и дочь. – Что вы хотите там увидеть?..

– Быть может, там находится проем в стене, через который из соседней квартиры был похищен наш сотрудник, – объясняли оперативники, сами плохо понимая, что им нужно.

– Нет там никакого проема, – убеждала их Света. – Это изолированная квартира. Все железобетонно – таракан не проползет…

– И потом, – поддержал дочь Андрей Ильич, – вы не сдвинете этот шкаф с места. Для этого придется вынуть из него все книги. А книги я вынимать не дам… Чтобы их убрать обратно, два дня потребуется!

– Давайте мы попробуем отодвинуть шкаф, не вынимая книг? – настаивал твердолобый Онучин.

Его напарник Ессентуков не разделял уверенности коллеги, но помалкивал. Наконец, после долгих уговоров, Андрей Ильич дал согласие.

– Черт с вами, дерзайте! – кивнул он.

Оперативники сняли куртки, бросили их на стул. Закатали рукава рубашек. Пристроились к шкафу и попытались вдвоем оттащить его правый угол от стенки. Это им не удалось. Шкаф действительно оказался неподъемный. Тогда оперативники, собрав остатки сил, предприняли вторую попытку. Казалось, еще чуть-чуть – и угол шкафа отползет от стены… Но, увы, шкаф стоял, как прибитый. Только Ессентуков от чрезмерных усилий издал неприличный звук, который обычно издают люди, сидя на унитазе. Света брезгливо взглянула на него.

– Пардон! – изрек, застеснявшись, Ессентуков. – Это не я…

Когда и вторая попытка провалилась, Онучин понял, что продолжать не имеет смысла.

– Видимо, не судьба, – проговорил он. – Пусть подполковник решает, как быть…

– Да нет там за шкафом ничего, что могло бы заинтересовать полицию, – заявил в ответ Андрей Ильич.

А подполковник Глазов – человек тертый, как сказал о нем Пузырев, бесстрашный и волевой, не раз голыми руками бравший бандитов, взвесив все «за» и «против», как раз решил сам влезть в шкаф и самолично обследовать его нутро. Предварительно, не трогая их руками, он неприязненно осмотрел туфли Мукомолова, сиротливо лежавшие на полу возле шкафа.

– Товарищ подполковник, может, не надо? – попытался удержать его Брюквин. – Мало ли что…

– Надо-надо! – заявил убежденно Глазов. – Я полезу в шкаф, а ты и Лебедяхин подстрахуйте меня! – И он подозвал в помощь Брюквину одного из оперативников. – Если что, тут же хватайте меня за ноги и тяните на себя! Надеюсь, голову мне не оторвут…

И подполковник, опустившись на колени, полез в шкаф. Оказавшись внутри, он продвинулся к задней стенке и стал ощупывать ее ладонью, проверяя на прочность каждую деталь. Брюквин и Лебедяхин стояли, замерев от напряжения, протянув руки к его ногам, готовые в любой момент выдернуть храбреца наружу.

Клавдия, услышав, как в шкафу что-то громко треснуло, сцепила испуганно на груди руки:

– Ради бога, не сломайте мне шкаф!

И тут внутри шкафа что-то громыхнуло, сверкнул электрический разряд, как это бывает при замыкании, и загремел в полную мощь голос певца Юрия Гуляева, исполняющий арию Роберто из оперы П. Чайковского «Иоланта»:

Кто может сравниться с Матильдой моей,Сверкающей искрами черных очей,Как на небе звезды осенних ночей!Все страстною негой в ней дивно полно,В ней все опьяняет,В ней все опьяняет и жжет,Как вино…

Лишь только зазвучал голос Гуляева, напугав неожиданностью и мощью находящихся в квартире, Брюквин и Лебедяхин тут же вцепились в ноги подполковника. Причем капитан успел крикнуть Лебедяхину: