скачать книгу бесплатно
Зато своего не упустила Береника. По настоятельным просьбам Потина она торжественно выходила в свет, появляясь в значимых местах этого города, возглавляя торжественные процессии и щедро раздавая милостыню. Рядом с ней гордо шествовал евнух.
Появление Береники сопровождалось громкими звуками серебряных труб. Впереди следовали глашатаи, комментируя каждое действие царевны.
– Возрадуйтесь, смиренные жители Фив. Сама дочь фараона, любимица Хатхор сошла до вас! – громогласно объявляли они. Затем приближенные Береники выпускали сотни белых, голубей с прикреплёнными к их лапкам разноцветными лентами.
На простых египтян это производило неизгладимое впечатление. Сотни людей падали на колени и славили Беренику. Многие её называли своей заступницей. Женщины и мужчины молили дочь царя о покровительстве к ним.
Они видели в ней настоящую богиню, и она, действительно выглядела очень эффектно. Сверкая золотом, красивая дева резко контрастировала среди черни. На фоне общей серости и нищеты она была из другого мира, холодного и главное безразличного ко всему несчастному земному.
Посещение Фив и тот почет, который ей устроили горожане, только закалили её тщеславие. Весьма вероятно, что после этого она по-настоящему поверила и возомнила себя настоящей единственной правительницей этой страны. Такие разительные перемены с удовольствием отметил и Потин. Он, радостно потирая руки, понимал, что его план начинает воплощаться. Вместе со своей госпожой он получал власть, к которой стремился со своего рождения.
Глава VI. Нищета и власть
Свое детство Потин старался не вспоминать. Но отголоски прошлой жизни не оставляли его, они преследовали евнуха в дневных видениях, крались за ним, словно страшные, безликие тени, жаркими, душными ночами. Что снилось этому человеку, когда он просыпался, крича в холодном поту?
Возможно, крошечный дом с прохудившейся крышей, в котором он родился, с маленькими, практически вросшими в землю, закрытыми даже днём окошками, в тесных комнатках которого царил абсолютный мрак. Грязный, бедный район на юго-западе Александрии, кривые, загаженные улочки со снующими просящими милостыню детьми и шарахающимися подозрительными взрослыми. Забытое и проклятое богами место было так ужасно, что его зловоние, несмотря на прошедшие годы, всё ещё чувствовал евнух, вдыхая воздух прошлого.
Может, он видел и вспоминал свою семью: вечно пьяную иссохшую мать, лежащую на сырой, гниющей соломенной подстилке, среди собственных экскрементов и остатков пищи, которые с удовольствием доедали большие крысы. То редкое время, когда мать была трезва, она либо плакала, либо на нее накатывали приступы непонятного веселья, когда безумная женщина беспричинно хохотала.
И если с матерью можно было как-то существовать, то встречи с отцом Потину не сулили ничего хорошего. Маленький, но невероятно коренастый, сильный человек, с острой лысой головой, широкоскулый и ужасно злобный он был настоящим тираном в семье.
Когда мужчина возвращался домой после тяжелой работы, то частенько срывал злобу на всех своих домочадцев, пуская в ход кулаки. Особенно доставалось старшей сестре Гезионе. Маленький Потин с ужасом видел, как отец, превращался в злобного монстра, избивая ее. Этого человека боялись даже соседи, которые обычно обходили их дом стороной, слыша крики о помощи, раздававшиеся в этом страшном гнезде боли.
Несмотря на ранний возраст, доставалось и Потину. Однажды отец чуть не забил его до смерти. Произошло это после того, как ребенок стащил в рыбной лавке, принадлежавшей одному старому сирийцу, большую рыбину. Взвалив свою добычу на стол, он, захлебываясь от восторга, стал рассказывать, как ему удалось это сделать. Увы, плодородный Нил в те времена не ко всем был милостив. Семья Потина постоянно чувствовала нужду и голод. Меню её было весьма скудным, и основу его составляла растительная пища. Мясо семья Потина видела только по большим праздникам и, разумеется, глупый мальчик ждал похвалы за свою находчивость.
Его глаза блестели от радости и счастья, но если бы он знал, что его ждет! Узнав о краже, отец по-настоящему рассвирепел. Он заставил ребенка съесть эту рыбину сырой целиком, а когда она у него вываливалась с пеной изо рта, запихивал её назад своими ручищами, размазывая по зареванному лицу мальчика вонючую массу. Далее он стал его избивать, обзывая гадёнышем и другими самыми грязными словами.
За свою провинность опухший и покрытый синяками Потин целую неделю с раннего утра и до ночи отрабатывал в рыбной лавке, где своровал рыбу. И даже, когда старый её владелец умолял отца простить мальчонку, тот был непреклонен.
– Я не потерплю в своем доме ублюдка – вора!
Единственным светлым пятнышком в измазанной одежде жизни Потина была его старшая сестра. Говорят, у него были и братья, но Анубис забрал их всех в свое подземное царство мёртвых еще до рождения мальчика.
С сестрой Потин проводил большую часть времени, она учила его тому немногому, что знала сама. Некоторые из её искусств, например, шитье, были сугубо женским занятием, это потихоньку и накладывало свой отпечаток на характере мальчика.
От неё маленький Потин в первый раз в жизни услышал чудесные рассказы о великих богах, фараонах, о жизни и смерти. Она рассказывала ему придуманные ей же самой сказки, а он, затаив дыхание, все ближе и ближе прижимался к этому единственному родному и доброму для него человеку
Но однажды он заметил, что Гезионой происходит что-то не ладное. На её лице выскочили темные кровоточащие пятна. Девочка становилась менее подвижной, они все меньше и меньше играли вместе, она сильно уставала. На последней их встрече её глаза возбужденно горели, а дыхание было таким жарким, что Потин чувствовал, как оно обжигает кожу его лица. Ее сильно трясло, она пожаловалась мальчику, что у неё сильно кружится голова, а потом у девушки пошла кровь изо рта, и она, побелев, как мел, потеряла сознание.
Ребенок метался и звал взрослых, но все было тщетно. Мать, как всегда, была пьяна, а отец несколько дней не появлялся дома.
Его ревущего услышали соседи и хоть и с опаской, но всё-же откликнулись и пришли на помощь, отнеся девочку в один из небольших храмов. Пытаясь протиснуться среди взрослых, Потин услышал слова жрецов, столпившихся возле тела его сестры:
– Она заражена демонами, внутри её зло!
Он не мог ничего понять. Хлопая текущими глазами, он увидел, как девочку накрыли белой материей. Больше своей сестры он не видел никогда.
Но память продолжала хранить светлый образ юной девы. Потин продолжал, как ему казалось, видеть её и общаться с ней. Он хранил старые вещи девочки и часто примерял их на себя. Ребенок пытался копировать её голос, походку, жесты, гулял в этих тряпках и просил детей называть его именем сестры – Гезиона.
Видя такие странности, многие от него стали шарахаться. Дети придумали сотни обидных прозвищ сумасшедшему мальчику, взрослые посматривали на него с опаской.
Разумеется, это не могло остаться без внимания отца, который возненавидел маленького уродца еще больше. Он с радостным остервенением лупил его, но если раньше ребенок заливался слезами, то теперь всё больше терпел и молчал. Такое упрямство ещё сильней раззадоривало тирана, но ничего поделать он не мог.
В обстановке всеобщей ненависти Потин научился ненавидеть и сам. Он множество раз мысленно прокручивал сцену мести над своим отцом, но когда судьба подарила ему такую возможность, – отец вместе с матерью лежали в беспробудном пьяном угаре, – из-за страха не смог этого сделать. Большой острый нож, которым он хотел перерезать ему горло, выпал у него из рук, ребенок залился слезами и выбежал на улицу.
Совсем скоро мстить было уже некому, чудовище пропало. Никто не знает, куда делся этот человек, он просто растворился, оставив после себя обрывки страшных воспоминаний и несколько предметов, которые мальчик закопал в землю на заднем дворе их лачуги.
После его исчезновения жизнь для Потина лучше не стала. Мать по-прежнему проводила большую часть жизни в бессознательном состоянии, а он был предоставлен самому себе, и, как зверек, от жизни и окружающих забивался в какие-то норы, мечтая о еде. Дни были чрезвычайно монотонными, а время тянулось весьма медленно, словно ленивая черепаха, греющаяся на солнце, но вдруг всё изменилось.
В один из дней, еще до конца не оправившись от похмелья, мать заявила:
– С тебя нет никакого толку. Крепко схватив его за руку своими длинными, костлявыми пальцами, косматая женщина потащила ребенка в один из храмов. Там она о чём-то долго разговаривала с угрюмым человеком, в светлой льняной одежде и потом, не проронив ни слова, ушла. Так Потин получил новую жизнь мальчика – послушника в храме бога Осириса в Александрии. Как он узнал позже, родная мать продала его жрецам за очень небольшие деньги.
В храме Осириса было около ста жрецов разных санов, им активно помогали и миряне. Основной заботой их была служба в храме. Обряды и церемонии, молитвы с утра и до поздней ночи, заучивание священных текстов из писаний. Вот в основном, чем занималась эта почтенная каста, но, разумеется, помимо культовых обязанностей у жрецов были и другие заботы. Они вели свое большое хозяйство, работали на своих полях, помогали простому люду в радостях и бедах, лечили, присутствовали на праздничных мероприятиях, подготавливали умерших к погребению.
Его наставника звали Кратегон; это был чистый жрец, на котором лежала масса обязанностей, и главное – он отвечал за чистоту алтарей, святилищ и ниш.
– Чтобы находиться здесь, нужно быть абсолютно чистым и телом и душой, – грозно объявил он съёжившемуся мальчику и сразу повел его в купальню.
В храме Осириса, как и в других подобных местах, существовали специальные пруды, в которых проводили омовение жрецы перед службой. У них было особое отношение к воде, так как она считалась самой жизнью, ведь отец богов Нун, сотворивший себя, был первозданным океаном, с которого вышел бог Ра.[28 - Древнеегипетский бог солнца, верховное божество в религии древних египтян. Его имя означает «Солнце».] Но Потин пока был недостоин этой купальни.
– Чтобы стать жрецом, надо всю жизнь учиться, жрецы – это особенные люди. Ты будешь совершать омовения несколько раз в день, в месте, где делают это простые миряне, – поучал его Кратегон.
Потин боялся своего учителя и исправно выполнял всё то, что тот ему говорил. Он опасался и одновременно уважал жрецов. В его представлении они были теми людьми, которые разговаривают с мёртвыми, знают секреты, которые не были подвластны простым людям, а потому он твёрдо решил узнать их и благодарил судьбу таким переменам в своей жизни. Потин помогал служителям культа, работающим в библиотеке, на складах с продуктами. Участвовал в возложении даров статуям богов во время приношений.
Мальчик раздобрел. Он уже не мечтал о еде, хотя первое время мальчик долго не мог насытиться, и при удобном случае старался запастись провизией впрок, таская продукты в свою келью и пряча там, как хомяк, по разным углам. Делал он это с величайшей осторожностью, хотя его наставник прекрасно видел, что происходит, но не подавал виду.
Немного повзрослев, он стал «Тхаи Шебет» – одним из носителей жезла при различных службах и погребальных обрядах. При храме Потин научился читать и писать. У него закалился характер, он увидел, что такое настоящая сила и власть и главное, что они могут дать человеку, и больше всего мечтал, что когда-нибудь станет жрецом высшего сана ур, будет иметь золотую бороду и неограниченное влияние. Эта мысль прочно засела у него в голове, отравляя его душу с каждым днем.
И в жизни юноши снова произошли перемены. Боги, которым он отправлял ежеминутные мольбы, те самые боги, которые в детстве сделали из него гадкого зверька, теперь, похоже, решили снова вспомнить о нем.
На одной из служб его заприметил один важный высокий, как шест, вельможа из придворной свиты самого фараона. Он часто посещал храм Осириса и приглядывался к мальчику. Наконец, в один из дней он пригласил его в одну из келий и там рассказал о своём предложении, жить и служить при царском дворе.
Частенько двор фараона в ту пору пополнялся такими юношами, которые были нужны ему в силу своей образованности. Царская власть тратила немало денег, чтобы купить их и использовать в качестве прислуги: распорядителей домашнего хозяйства, воспитателей, виночерпиев, служителей гаремов.
Однако, чтобы обезопасить себя от них и получить только пользу, они не должны были представлять опасность двору. Эти люди не могли иметь собственных семей. Это гарантировало бы, что они будут более верны своим хозяевам.
Понимая, что власть, о которой он мечтал, совсем рядом, Потин с радостью согласился на предложение незнакомца, впрочем, его согласие и не требовалось, все уже было решено и без него, а беседа, имела просто ознакомительный характер.
– Наш правитель – воплощение бога Ра на земле. Чтобы служить ему, ты должен быть абсолютно чист и непорочен, – объявил мужчина, назвавшийся Мардианом.
– Господин, я совершаю омовения в священной холодной воде дважды днём и дважды ночью, – рассказывал Потин.
– Этого недостаточно, – отчеканил Мардиан. Ты должен стать другим, избранным.
– Я готов. Скажите, что нужно делать. Потин подскочил со своего места.
– Завтра. Все случится завтра. Если боги выберут тебя, и ты пройдешь испытание, то будешь служить нашему великому царю.
Потин не ведал о том, что ждёт его завтра. В ту ночь он спал и видел самые красивые в его жизни сказочные сны. В них он был важным господином, а может, даже самим фараоном и восседал в огромном, залитом солнце зале, на переливающемся от драгоценных камней троне. Рядом с ним находилась его прекрасная и любимая сестра Гезиона в голубых, украшенных красивым орнаментом одеждах. Она улыбалась и была невероятно красивой. Длинные ее золотые волосы пахли свежим, сладким ветром, принесшим аромат с цветочных полей. Потин держал ее руки и ощущал их теплоту.
Тысячи людей стояли перед ними на коленях, низко склонив головы. И среди этих безмолвных подданных он увидел трясущегося от страха маленького человека и рядом с ним худую изнеможденную женщину. Он сразу понял, что это были его отец и мать. Он поднялся с трона, чтобы подойти и посмотреть им в глаза, но внезапно потерял их. Все те люди, к которым он подходил, были чужими.
Рассвирепев, Потин стал толкать, бить этих людей, растаскивать их в попытках отыскать своих родителей, но все было тщетно.
Ранним утром, когда несмелое солнце вкрадчиво заползало в щели его обители, пришел господин Мардиан вместе с другими жрецами. Они отвели мальчика в одно из подземных помещений храма. В длинной, узкой сырой каменной келье стоял деревянный настил и стол. На столе в большом, грубо отесанном деревянном открытом ящике лежали блестящие инструменты, а также соль, перец, рулоны материи, различные нити и веревки. Потин знал, для чего нужны эти инструменты, так как присутствовал на многих обрядах мумификации. Ребенок с опаской оглянулся на жрецов. Они были сосредоточены и молчали.
Его тщательно вымыли, дали выпить какого-то неприятного на вкус, болотного цвета настоя и уложили голого на настил. Затем крепко связали руки и ноги. Потин почувствовал, что сейчас произойдет что-то очень важное и страшное в его жизни, у него бешено задрожало, затрепетало, как птица в клетке, сердце, но сил сопротивляться уже не было, голова с каждой секундой становилась тяжелой, будто налитой металлом, а мысли затянуло какой-то туманной пеленой. Затем над ним склонился Мардиан вместе с другими жрецами.
Глава VII. Воплощение богини Хатхор
После приема в Фивах царский флот, к которому присоединилось еще два корабля с местной придворной знатью, двинулся дальше и через несколько дней, поздно вечером, в то время, когда богиня Нут[29 - Богиня неба. Она поднимала души умерших на небо после их смерти. Нут каждый день проглатывала солнце и звезды, чтобы затем родить их вновь.] по обыкновению проглатывает солнце, божественного фараона Птолемея Неос Диониса и его двор встречала Тентира.
Казалось, весь Египет собрался в этом маленьком городке, расположенном на западном берегу реки Нил. Мужчины и очень много женщин, некоторые из которых были в положении, (богиня Хатхор считалась покровительницей беременных женщин), дети, старики, все они люди разных сословий, стекались сюда без остановки, словно бесчисленные притоки, впадающие в воды реки вечности. Своим участием в этом празднике фараон демонстрировал всем им, что он так же набожен и почитает древние египетские обычаи, хотя пришлые Птолемеи все же больше поклонялись греческим богам. Это было немаловажно и таким образом способствовало единению и спокойствию в стране. Пока его почитали, как любимого сына бога Ра простолюдины мирились со своей, порой горькой судьбой. Мало, кто осмеливался пойти против порядка, установленного богами, и державшегося на этой землей тысячелетиями.
Придворная свита фараона растянулась на несколько сотен метров. Длинная, и изогнутая, как гигантская светящаяся змея, она подползала к огромной живой человеческой массе, которая при виде ее, притихнув, расступалась и падала на колени, пропуская в глубь этого величественного храма.
Возле больших царских ворот, на которых были высечены рисунки с изображением встречи богини жрецами, процессия остановилась. Здесь царя ожидали одетые в праздничные белоснежные полотняные одежды, украшенные символическими орнаментами, имеющими сакральный смысл, высшие жрецы этого храма, которые преподнесли фараону особый царский менат и отделанный малахитом папирусный жезл, увенчанный двуликой головой богини с коровьими ушами.
– Хвала всевышнему Богу сыну Ра, владыке Верхнего и Нижнего Египта и его божественным детям, – вознес руки к небу верховный жрец храма Саамон. Приди же скорей к любимой матери богине неба, – запели жрецы, приглашая фараона и его детей пройти через царские ворота.
Первым через великие врата, которые освещали массивные масляные чаши, прошел Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис. Следом в изумительном, расшитом золотыми нитями, голубом одеянии стремительно проследовала сквозь них его старшая дочь Береника. На её груди сияло невероятной красоты бирюзовое колье, то самое украшение, преподнесенное Потином. Чуть позже, медленно и почти невесомо ступая, как по облакам, вошла в обитель богини и младшая дочь фараона Клеопатра, которая, зайдя, остановилась и окинула взором людей. Тысячи египтян, затаив дыхание, смотрели на неё, не отрывая глаз. Что-то шевельнулось внутри у юной царевны, когда она увидела это бескрайнее поле, засеянное людьми, как злаками, над бездонным и бесконечным небесным чернозёмом.
Остальная свита: важные вельможи, дальние родственники, министры, казначеи и бесчисленное количество людей, выполняющих роль носителей личного знака фараона: вееров, сандалий, начальники хранилищ, ритуалов, писцы и другие проследовали внутрь храма Хатхор, огибая ворота, так как входить в них могли только царские особы. За царскими вратами располагался храмовый двор, чуть далее крытый колонный зал, который вёл в главный храмовый комплекс. Где-то совсем рядом раздалось пение хора жрецов из низших санов. Они славили богиню, исполняя в честь нее торжественные гимны. Эти звуки наполняли весь храмовый комплекс величественной умиротворенностью.
Сама богиня Хатхор, в сознании жителей страны Та-Кемет, неразрывно связывалась с небесной гладью. По ней плывет золотая ладья бога Ра миллионы лет. Перевозит она бесценный груз – солнечный диск. Проходит эта ладья сквозь дни и ночи, сквозь бури и грозы, сквозь загробные врата. Стерегут боги, и среди них Хатхор, находящееся на ладье солнце и уничтожают врагов, которые стараются им помешать. Эти свидетельства были запечатлены в виде многих изображений на потолке главного колонного зала храма.
Его же сердцем являлось святилище богини. В этом месте капители нескольких колонн зала были сделаны в виде цветков лотоса и папируса, именно из них являлась четырехликая богиня, покровительница четырех сторон света миру.
Большая часть рисунков на стенах храма имела характер поклонения Хатхор. Эти изображения являлись напоминанием жрецам, что они должны делать при внезапном появлении своей хозяйки, какую играть музыку, в каком порядке ей подавать угощения. Служители культа должны были находиться в постоянной готовности, так как их хозяйка, могла явиться без предупреждения. И это возможное её появление чувствовалось во всем. Сам воздух был наполнен ожиданием встречи с ней. Чувство, что хозяйка, властительница мира живет или бывает здесь не покидало никого из присутствующих.
За две ночи до Нового года верховный жрец храма со своими помощниками провели ритуальное очищение золотой статуи Хатхор, и теперь все было готово к празднику.
– Как требуют древние традиции, мы должны выбрать символ нашего праздника, самую достойную женщину, ту, которая будет земным воплощением богини и являть её волю людям, – громко обратился ко всем присутствующим верховный жрец Саамон. – Дочь нашего земного владыки, доброго и милостивого царя, несравненная Береника Эпифания – и есть живое воплощение богини Хатхор. Она её подобие. Невероятно красива, светла ликом, благородна и умна. Её длинные, темные волосы развеваются по ветру, как крылья Гоготуна[30 - Божественная птица из египетской мифологии, первой влетевшая в космическую тьму нарушив безмолвье хаоса.] – первородного бога – творца в облике белой птицы из яйца которого вылупилось Солнце. Так возрадуйтесь, жители страны Кемет, примите божественную Беренику!
Дружным одобрительным гулом откликнулись люди на эти слова, но они пришлись не по нраву самому фараону. Он скривился, многозначительно посмотрел на жрецов и тихо возразил:
– Достопочтенный Саамон, я как отец благодарю вас за оказанную честь моей дочери, но вы знаете, что у меня их три. И две из них находятся здесь.
– Великий государь! У нашей страны много богов. Вторая ваша дочь – настоящее земное воплощение богини Исиды. Это глубоко символично, ибо Хатхор и Исида это по сути одно единоначалие. На смену Хатхор приходит Исида.
Слыша этот разговор, к фараону наклонился Мардиан. Он что-то прошептал Птолемею Неос Дионису.
– Да будет так, – громко заключил Птолемей после некоторого раздумья, под общий рев толпы.
– Время приходит, – торжественно объявил один из высших служителей храма Тутмоз, обращая свои мольбы к небу. Время рождения света и жизни. Время нашей богини!
Зазвучали песнопения жрецов, и процессия во главе с фараоном направилась к специальной часовне, с рельефными изображениями Хатхор в облике грозной львицы. Согласно преданиям бог Ра, живший среди смертных, однажды признался, что всегда опасался людей. Люди восприняли эти слова как оскорбление, и пошли войной против бога. В наказание им великий бог бросил своё око в безжизненную пустыню. Глаз превратился в Хатхор. Превратившись в львицу, она стала уничтожать людей. Хатхор рвала их плоть, и ничто не могло её остановить. И тогда, видя, что человечество может погибнуть, боги пошли на хитрость. Они пролили на землю реки вина. Хатхор перепутала вино с кровью и напилась его. После этого она крепко уснула и потом уже после пробуждения к ней вернулся её прежний добрый облик.
Золотая статуя богини Хатхор хранилась в подземной крипте, украшенной резными рисунками кобр и лотосов. Она была помещена в золотую ладью, и жрецы вместе с фараоном вознесли её на крышу храма, чтобы там она могла встретиться с солнцем.
И возрадовался при этом действии египетский народ. Теперь все ждали, что скажет по праву владыки этого государства великий Птолемей Неос Дионис, ведь он являлся одновременно и главным жрецом всех храмов страны Та-Кемет.
– Я земной сын богов наших, которые сотворили этот мир, – гремел его голос свысока, потрясая и разрезая воздух, словно молнии бога громовержца. Зачарованные, люди смотрели на своего правителя, и им казалось, что с ними говорит само небо.
– Великая Хатхор защищает нашу страну, дарует ей плодородие. Она с нами везде и всюду: в деревьях, траве, водах Нилах. Она заботится не только о живых оберегая их от злых демонов, но и о мёртвых. Выступая из ветвей сикоморы загробного мира, она поит души умерших живительной влагой. Мы должны помнить, что всем мы обязаны нашим богам, они едины, велики и наблюдают за каждым из нас. За нашими поступками. Наши сердца и помыслы должны быть чисты. Помоги нам, наша мать, чтобы каждый день, прожитый на этой земле, был достойным, чтобы мы, твои дети, радовали тебя. Сегодня наша богиня соединится с солнечным светом жизни, с божественными лучами своего отца Амона Ра, и мы будем веселиться, танцевать, радоваться, просить великую богиню о своем благополучии. Да, будет так!
Фараон вознёс руки к небу, и его примеру последовали все жрецы, мощный гул одобрения пронёсся по рядам египтян.
– Мы воздаём хвалу тебе,
– Мы возносим твою славу, – пропели жрецы.
– Над всеми богами и богинями, – подхватила хором толпа, соединяясь в этом духовном экстазе.
– Великая обладательница знаний!
После этих слов все взгляды египтян устремились вверх. Наступил долгожданный момент, первые утренние лучи солнца стали осторожно пробиваться сквозь рассеивающийся мрак. Толпа при виде этого взревела, подобно богу Апису, и снова хором запела гимны богине.
– Люди страны Та-Кемет. Встречайте земное воплощение богини Хатхор, хозяйки неба и хозяйки звезд. Возрадуйтесь её красоте и могуществу, – объявил жрец появление старшей дочери царя.
Под восхищенные крики египтян, под звуки символа богини систры[31 - Систр – ударный музыкальный инструмент без определённой высоты звука. Использовался в религиозных процессиях.] появилась сияющая золотом восхитительная дочь царя Береника.
На её голове была одета небольшая корона в виде солнечного диска, а на груди известное нам изумительное малахитовое ожерелье. Она встала по правую руку от фараона.
Чуть поодаль держалась ее свита. Потин, гордо выпятив живот, был на вершине блаженства. Безусловно, в сиянии и возвеличивании госпожи была и его заслуга. Береника одарила его своим взглядом, улыбнувшись и хитро прищурив глаза. Потин довольно поджал губы и восхищенно мотнул головой. Люди шумно ликовали появлению Береники-Хатхор, обнимались, целовались, а некоторые плакали.
– Люди страны Та-Кемет, земное воплощение прекрасной богини Исиды. Богини плодородия, ветра, воды и мореплавания. Возрадуйтесь её земному воплощению, – снова гремел голос жреца Тутмоза.
Следом появилась в окружении своих учителей, одетая в самые прекрасные изумрудного цвета одеяния Клеопатра. Она стала по левую сторону от фараона.
Птолемей Теос Филопатор Филадельф Неос Дионис протянул руки своим детям. Клеопатра сразу сжала ладонь своего отца, Береника же немного отстранилась, замешкалась, но потом все же обхватила его руку своими влажными тонкими пальцами. Великий фараон под громкие крики поднял их руки вверх.
– Богиня Хатхор! – послышались возгласы людей. – Богиня, приветствуй нас твоих слуг.
Жрецы жестами попросили Беренику выступить. Она смело вышла вперед, гордо подняв голову. И речь её была такова:
– Жители славной страны Та-Кемет. Приблизьте к себе мать матерей, почувствуйте её теплоту. Сегодня и всегда примите возвышенную энергию богини. Впитывайте её лучи, наполните ею свои тела. Примите радость земной любви. Пусть она будет источником тепла для всех вас. Танцуйте во славу богини вашей. Живите ради богини вашей. С радостью в сердце, глаза возведя к небесам. Славьте богиню вашу!
Последние её слова будто услышало небо, и золотую статую богини залили со всех сторон резкие солнечные лучи, ослепляя глаза смотрящих на неё.
– Это случилось! – заголосили в толпе. – Богиня приветствует нас. Она рада! И началось всеобщее торжество. Рекой полилось припасенное пиво и пальмовое вино. Люди обнимались, целовались, дарили друг другу подарки, совершали омовения, пели и танцевали. Не забывали и о подношениях богам. То там, то здесь раздавались звуки бубна, лир и других инструментов. У некоторых женщин в руках были трещотки, которыми они гремели. Сам бог Ихи,[32 - Ихи (Айхи) – бог музыки и покровитель музыкантов.] казалось, сошел на землю в этот торжественный день.
«Вот она власть»! – торжествовала, не скрывая своих эмоций Береника. Она смотрела на снующих внизу людишек осознавая, какая пропасть находится между ними. Она настоящая богиня, идеал совершенства, которая может всё. А кто они? Ничтожные черви. На мгновение ей показалось, что она способна сейчас воспарить к небесам, туда, где находятся её настоящие родители- верховные боги, а не это недоразумение стоящее рядом. Она попробовала взмахнуть руками, и оторваться от земли и даже подпрыгнула, но чуда не произошло. За её неудачным «взлетом» наблюдала Клеопатра. «Сестра, похоже, оторвалась от реальности», – думала она. Эта слава может сыграть с ней злую шутку. Клеопатра окликнула Беренику, но в ответ удостоилась только змеиного шипения. «Что ж если она хочет взлететь пусть летит. Похоже двум богиням не место на одной крыше», – решила Клеопатра и покинула кровлю храма.
Птолемей Неос Дионис также уединился с жрецами в одной из подземных крипт храма Хатхор. В этих помещениях хранились не только священные атрибуты культа, но и проводились тайные обряды и церемонии.
Выбор старшей дочери воплощением богини Хатхор очень тяготил его. Жрецы видели, что он недоволен, а потому верховный сановник храма Саамон попытался смягчить происшедшее.
