La Critica (первая книга казанской трилогии)

– Так-так… Налево! – ору я.

– Нет-нет! Пгямо! – в левое ухо орёт картавый двойник.

– То есть прямо! – поправляюсь я.

Стальский поддаёт газу. Впереди – в сорока метрах от нас, из боковой улицы слева – показывается нос чёрного Лэнда, а когда в следующую секунду между нами остаётся всего пара десятков метров, Рэндж Ровер выезжает поперёк нашей траектории, и передний пассажир из открытого окна делает нам знак рукой, чтобы мы остановились.

– Как скажешь, дорогой, – как бы отвечая на его жест, бурчит себе под нос Глеб и, не притормаживая, сносит Лэнду правую переднюю часть, разворачивая его на девяносто градусов.

Какая-то жестянка прилетает в наш открытый люк, – это передний номер вражеского автомобиля. Фейерверк из оторванных деталей английского внедорожника ещё оседает на землю, когда Стальская и я одновременно поворачиваем головы назад.

Через минуту Танк выпрыгнул с грунтовки на асфальт. После пары поворотов мы выехали на дорогу, ведущую в Чудино. Через три минуты мы уже выезжали из Чудино в сторону города.

– Что?.. Что случилось? – прерывистым голосом спрашивает Марта, появляясь между подголовниками передних кресел.

Глеб ежесекундно смотрел в зеркало заднего вида. Вроде бы вторая машина за нами не гналась. Только когда мы выехали из лесополосы и на светофоре повернули направо в сторону города, Глеб ответил на вопрос сестры:

– Аронов-гад, втянул нас в сраную жопу! Вот что случилось.

Марта сжала моё левое плечо и жалобным голосом спросила:

– Вадим, что это значит?

– У нас на аллее нарисовались эти типы, – прерывисто стал рассказывать я. – А у единички проколото колесо. А Сицилия не берёт трубку. Наверное, эта драная коза нас подставила. Я не знаю, что делать…

– Что за зудение?! – раздражённо спросил Глеб, прислушиваясь.

– Как будто телефон вибрирует, – предположила Марта, глядя себе под ноги.

– Где твой телефон? – спросил я у Глеба.

– Мой сел, когда я подъезжала к дому. Только сказать успела, чтобы ворота открывали, – сказала Марта, демонстрируя свой мобильный.

– Мой дома остался, – сказал я.

Стальский похлопал себя по карманам, затем потоптал ногами по полу; сказал:

– В карманах нет. Наверное, выпал, когда мы скакали по кочкам. Аронов, глянь себе под ноги.

Я пошарил у себя под ногами, но ничего не нашёл, запустил руку под сиденье и извлёк сотовый Стальского. Он вибрировал, так как принимал звонок. «Владимировна», – гласила надпись. Я хотел «нажать на зелёную кнопку», но вызов прекратился.

– Кто? Сицилия? – спросил Глеб.

– Да. Сейчас я ей пе-ре-зво-ню, – комментировал я свои действия. – Так-так… Алло, Сицилия Владимировна…

– …………

– Давайте-ка я сначала расскажу вам про …

– …………

Я посмотрел на Глеба, который лавировал в потоке машин и кидал на меня короткие взгляды.

– …………

Я обернулся на Марту, которая внимательно следила за моим выражением лица.

– …………

– Нет, не пришло, – ответил я Сицилии.

– ………….

– По-вашему это смешно, Сицилия Владимировна? – спросил я.

– Что там? – спросил Глеб.

– В чём дело, Вадим? – машинально теребя мой рукав, спросила Стальская.

– А что, раньше позвонить нельзя было?.. – сказал я в трубку.

– …………

– Что? – снова спросил Глеб.

– Тормози, – ответил я ему.

– …………

– Что? – переспросил Стальский.

– Тормози, тормози. Прижмись к обочине.

Стальский глянув в зеркало заднего вида и свернул с дороги. Заглушил мотор.

– …………

– Да, мой телефон дома остался. У Марты сел аккумулятор, – сказал я в трубку.

– Да. Сел аккумулятор, – прошептала Стальская.

– Сейчас, – сказал я и включил громкую связь.

Положил мобильник Стальского на приборную панель. Салон наполнился горьким смехом Сицилии Владимировны. Она сказала:

– Ахуеть, ребята. Стоило мне впервые за много лет не взять сотовый телефон с собой в туалет, как развернулись события ёбанного боевика. Ну, как так, а?

– Что это за придурки с биноклями? – задал главный вопрос Стальский, ответ на который я уже знал.

Сицилия, тяжело вздохнув, ответила:

– Глеб, мой хороший, эти придурки – ваша охрана. Была. Двое из них сейчас едут в больничку с разными недугами. Марта, ты там?

– Да, здесь, – ответила Стальская с заднего сиденья.

Сицилия продолжила грустным голосом:

– Начальник бригады мне позвонил, когда подъехала Марта. Сказал, что думает, что вы заподозрили их в злом умысле. Спрашивал инструкции. Я велела не преследовать вашу машину, и стала звонить на все номера. У Марты – недоступен. У Аронова – не отвечает. Так как последний пропущенный был с номера Глеба, – стала долбить на него. Такие дела… Уф…

– Так что?.. – задал незаконченный вопрос Глеб, и уверенно прибавил: – Мы не виноваты.

Сицилия заговорила урезонивающим тоном:

– Никто вас не обвиняет. Они сами виноваты, что крутились у вас на виду. Было сказано: «Не привлекать лишнего внимания. Проверять всех посторонних, кто приближается к коттеджу: записывать номера. В случае проникновения на огороженную территорию, оказать поддержку». Стандартное задание, чёрт возьми.

– А что? Мы нуждаемся в охране? – задала вопрос Марта.

– Ну-у-у… – протянула Владимировна высоким голосом. – Чтобы гипотетический неблагожелатель видел, что вы под присмотром. Вы-то не пострадали от удара? Все целы? Мне сказали, что у вас даже фара не разбилась.

– Мы перезвоним, – сказал я.

– Ладно, – ответила Владимировна и скинула вызов.

Мы вышли из машины. По левому борту Танка была оживлённая дорога, ведущая в город. Собственно говоря: это и был уже город. Меня всё ещё трясло и трепало. Стальский нервно потирал руки. Марта медленно приблизилась к передку своего Hammer’а, чтобы оценить повреждения. Мы с Глебом подошли к Марте с двух сторон. Картавый, который был всё ещё тут, пожимая крыльями, виновато промолвил: «Я не знал».

И вот: стоят трое людей и смотрят на погнутый кенгурятник огромного чёрного автомобиля. Один из этих людей постоянно потирает свои ладони, другой приглаживает волосы, а девушка оправляет платье. Так продолжается несколько минут. Странное зрелище. Минует ещё полминуты. Откуда-то из недр чёрного авто раздаётся скрип. Трое людей, немного отпрянув, замирают. Вдруг погнутый кенгурятник, скрежеща, отделяется от автомобиля и с грохотом падает на асфальт. Пребывающие в неимоверном напряжении наблюдатели, от такой неожиданности, совершенно теряют рассудок и пытаются убежать кто куда. Высокий парень сталкивается с высокой девушкой, а другой парень приседает, закрыв голову руками.

– Ой, шишка будет, – потирая лоб, смотрит на своё отражение в зеркале заднего вида Марта.

– Всё. Мне надо покурить, – возвышенным тоном сообщает переживший катарсис Стальский.

– Сразу предупреждаю: я сегодня напьюсь до поросячьего визга, – ставлю в известность партнёров я.

А колесо Единички было проколото естественным образом.

Всегда можно уехать в Голливуд и стать актёром,

хотя бы в порно

Г. Стальский

Глава о втором выпуске «Дивана» от девятого ноль шестого

Наверное, стоит упомянуть о премьере «Пьяного Дивана», которая состоялась в минувшее воскресенье в десять часов вечера на канале «Кефир». Даша сказала, что «очень много телезрителей посмотрели наше шоу», а к утру понедельника набралось ещё пять тысяч онлайн просмотров, в чём мы убедились, зайдя на сайт телекомпании. «Это не мало?» – спросили мы у нашего продюсера. «Нет, нормально», – ответила она.

Вторая запись прошла немного легче, чем первая, однако, времени было затрачено примерно столько же. Персонаж Марты получил больше эфирного времени. В перерывах мы отсняли ещё несколько роликов про спонсора показа и его главный продукт – водку «Метель». Мы снова изрядно приняли на грудь во время записи, но и явились к часу дня на студию уже в изрядном состоянии. Ещё вторая запись отличилась от первой тем, что мы с Глебом использовали несколько домашних заготовок. В общем я рассчитывал на больший… драйв. В конце записи Даша нам объявила, что не далёк тот час, когда мы начнём приглашать гостей. Мы обрадовались и испугались такой перспективе.

Второй выпуск «Пьяного Дивана», равно как и первый, всегда можно посмотреть на официальном сайте телекомпании «Кефир», нажав соответствующую вкладку.

В.А.: По-твоему сколько шансов, что мы проведём ночь вместе?

М.С.: Ноль.

В.А.: Ноль?

М.С.: Ноль.

В.А.: Что ж… Не так уж мало, если сравнивать

с моим средним показателем

М.С.: Т-с-с-с…

Глава о флирте

Спустя два дня. Утро.

– Стоят? – спросил я у вернувшейся с пробежки Марты, имея в виду «джеймсов бондов» на Лэнд Роверах.

– Ага. Одна машина. Я им кофе в бумажных стаканчиках отнесла и бутерброды. Надо не забыть ещё стаканчиков купить.

– Может очаруешь их и выведаешь, – на кого они трудятся? – в шутку предложил я.

– Один из них «гомо», – сообщила Марта и нажала кнопку блендера.

– Неужели?! – удивлённо сказал я, когда блендер стих.

– Да. Может, ты очаруешь его и выведаешь, – на кого они работают? – с улыбкой спросила Марта.

– Оу!.. А ты не будешь ревновать? – с хитрым видом спросил я.

– Ну ты же ничего не будешь делать? – недоуменно промолвила Марта и отпила из чаши.

– Не знаю, Крошка. Вдруг всё зайдёт слишком далеко: и вот, после часа активных уговоров мы лежим с ним на мятой-перемятой постели в единственной в Чудино гостинице, курим, тяжело дышим, стесняемся посмотреть друг на друга. Он такой: «Что ты хочешь знать, дорогой?! Я всё тебе расскажу!» А я такой: «Молчи, зайчонок, это уже совершенно неважно; главное, что судьба свела нас!..»

Стальская с трудом дослушала, и, когда я, на пониженной ноте, закончил описание этой сцены, от души рассмеялась.

Я решил, что сейчас самый подходящий момент и спросил:

– Можно я прижмусь своими губами к твоим? А? Тебе сама мысль об этом не отвратительна? – я сохранял невозмутимый вид и пристально смотрел на Стальскую.

– Нет, – ответила Марта.

– Это ответ на какой вопрос? – деловым тоном поинтересовался я.

– На оба.

Я сделал два шага по направлению её тела. Она прижалась поясницей к столешнице и следила за мной взглядом. Я взял её горячую руку и наши пальцы переплелись. Марта слегка наклонила голову, а я слегка приподнялся на цыпочках. Ещё секунда…

– Доброе утро, господа, – громко проговорил Глеб, входя на кухню.

Я и Стальская отпрыгнули друг от друга, как ударенные током.

– Доброе утро, братец, – сказала она.

Глеб просканировал нас взглядом и, потуже завязывая халат, прошёл к холодильнику.

– Не обращайте на меня внимания, серьёзно, – смешным голосом сказал Глеб.

Мы усмехнулись. Момент был упущен.

P.S.

Новые бумажные стаканчики покупать не пришлось, потому что, когда через день Стальская вновь вышла на пробежку, за ней погнались местные собаки, и она решила, что с бегом на улице надо завязывать. Сближения с нашими «няньками» так и не произошло.

Нет-нет, голая баба – это чистый спирт;

я предпочитаю коктейли

Г. Стальский

Глава о некоторых событиях последних полутора недель, в том числе о третьем выпуске «Пьяного Дивана», запись которого проходила в понедельник шестнадцатого июня; но в основном эбаут multi-level marketing (другими словами: «лавине взаимного объегоривания»), нашем с Глебом чувстве юмора, и о том, какая Марта артистка; ах, да! чуть не забыл: о том, что чистить зубы перед завтраком то же самое, что чистить зубы перед ужином

В один из дней в середине месяца мы всерьёз забеспокоились о том, что у нас нет объединяющей темы для третьего номера La Critic’и. Накидывались различные варианты, но всё было не то. Не за что было уцепиться, ведь ни одной статьи ещё не было написано. Впереди маячила перспектива перерегистрации газеты с информационно-аналитической на рекламную, благо недостатка в желающих разместить рекламу в двухмиллионном издании не наблюдалось. Но проблема разрешилась.

Может я начну слишком издалека, но дело было так. Когда – лет десять назад – в нашем славном городе начали возводить разные амбициозные архитектурные сооружения, – для проведения спортивных, культурный и чисто развлекательных мероприятий, – почти с тех самых пор каждый год в начале лета большинство этих площадей ангажировались «всемирно известными компаниями» под проведение конгрессов, собраний, фестивалей и всякого рода сходок. Конечно, я говорю о сетевом маркетинге. В эти погожие летние деньки количество неадекватных людей на улицах, в парках, в ресторанах и гостиницах (всех звёзд) города зашкаливало. Легко было, прогуливаясь по улице, нарваться на двоих или троих взрослых людей, которые пристанут к тебе с нескромным предложением вроде: «А, молодой человек, а здравствуйте. А не хотите ли за следующий а финансовый год заработать миллиард рублей? А?» Эти дамы и джентльмены съезжались в нашу третью столицу со всей России-матушки, дабы повидаться с братьями по разуму, точнее по отсутствую оного. Косметическо-…, фармацевтическо-…, дието-…, програмнообеспечительско-…, кухоннопосудо-…, бытовохимо-…, личностноростовые… и даже hi-tech-аферисты заполонили наш город подобно саранче из художественного произведения про египетские казни. Конечно же, город посетили и некоторые гуру MLM, чтобы лично нассать в уши своим адептам. Эта ситуация явилась благодатной почвой для издания под названием La Critica, ибо эти с нездоровым блеском в глазах граждане прямо таки напрашивались на критику. Следующий вопрос был таким: в каком ключе писать статьи? Понятное дело, – в критическом. Если представить объект критики в виде жидкости, то сама критика подобна граненому стакану, – можно смотреть на жидкость под разным углом; а высшим пилотажем было бы: окрасить эту жидкость в какой-нибудь цвет, для пущего эффекта. Скажем, в сиреневый, скажем, марганцовкой.

Глеб, в отличие от меня, владел уже некоторыми теоретическими знаниями, благодаря одному ресурсу в Интернете, который он часто посещал. Именно об этом ресурсе несколько недель назад Глебом сказал: «Не пойму: то ли я действительно расширяю кругозор, то ли просто-напросто засираю себе мозг? Моск. Мозги!..»

Вернёмся в настоящее. Если Стальский кое-что разумел, то мне пришлось почитать. Мы с Глебом так углубились в вопрос, что даже проштудировали книгу Якова Перельмана «Живая Математика», хоть это было явным отступлением от темы.

Не разрешив до конца вопрос о «гранях», мы решили поднатореть в теории, для чего записались на несколько семинаров, которые предваряли основные шабаши адептов в многотысячных залах. Эти семинары и мастер-классы проходили в разных небольших офисных центрах и даже школах. В эти дни количество СПАМа с приглашениями на подобные мероприятия увеличилось стократно. Глеб просто зашёл в свой Контакт и выбрал три разных семинара. Для большего охвата, было решено разделиться. Я оделся ещё проще чем обычно и пошёл на семинар личностного роста, который длился шесть часов в первый бесплатный день, и двенадцать часов – в платный второй день. Стальская избрала самую популярную секту по реализации бытовой химии и средств личной гигиены. Глеб, как самый поднаторевший в вопросе, пошёл вникать в китайские биологические активные добавки. Но, это относится ко вторнику, а вначале был понедельник.

Понедельник шестнадцатого июня – согласно расписанию – для нас прошёл под знаком «Пьяного Дивана», в котором мы затронули тему мошенничества: сказали много добрых слов об Осе Бендере, а также много плохих слов о Серёже Мавроди. Этот выпуск будет показан только в конце недели.

На следующий день – на вечер вторника – как раз и были назначены эти три разный по названию и одинаковых по смыслу семинара, мать их, мастер-класса. Мой – по личностному росту – начинался раньше всех, – в четыре часа дня я спустился в гостиную, чтобы перекинуться несколькими словами с Гэ и Ма.

– В пять начало? – уточнил Глеб.

– Ага.

В комнату вошла Стальская в несвойственном ей облачении. Мы с Глебом переглянулись и посмеялись.

– Ты что как проститутка-тутка-тутка вырядилась? – улыбаясь во весь рот, спросил Глеб.

Марта молчала и смотрела на нас отрешённым взглядом, положив одну ладонь на бедро. Она была одета в: мини-юбку, туфли на среднем каблуке, топик (не сочетающийся с юбкой); видневшиеся бретельки лифчика были одного цвета, а видневшиеся части стрингов – другого, волосы были собраны какой-то пушистой резинкой в верхней левой части головы, яркий нелепый макияж, пластмассовые браслеты на обоих запястьях соседствовали с изделиями из жёлтого и белого металла; и даже большая чёрная Valentino на предплечье сейчас выглядела как какая-то хренота с бахромой. В дополнении к образу Стальская чавкала жвачкой, или делала вид, что жуёт жвачку. Всё, что осталось у неё от благородной девицы – это дорогой спокойный маникюр.

Несмотря на то, что мне пора было выезжать, я включился в игру:

– Опаньки!.. – нагло сказал я, пружинящей походкой приближаясь к Стальской. – Здрасте, девушка. Вы из какого села к нам в город, э?

– Из Чистополя, – чавкая жвачкой и кривляясь, ответила она.

– Знаем – бывали, – ломая комедию, продолжил я.

Стальский бесшумно хохотал, полулежа на столе.

– Тебя подкинуть, красавица, – не своими голосом и интонацией продолжил «общение» я.

– Давай. А куда поедем? – вульгарно спросила «девушка из Чистополя».

– На танцы вестимо, а потом ко мне – в общагу. Согласна, что ль?.. – тоже начав «жевать жвачку», проговорил я.

– Надо подумать, чёт ты какой-то странный, – почёсывая макушку, ответила «девушка из Чистополя».

– Так я это… городской парень. Поди не видела таких никогда? Да?

– Всяких видала…

Смех Глеба перешёл в кашель, и мы решили прояснить ситуацию. Я, глянув на часы, сказал:

– Ладно, мне пора. А ты что так вырядилась? Так на семинар поедешь?

– Думала загримироваться, чтобы никто не узнал, – своим голосом ответила Марта. – Мы же артисты. Да, братец?

– Да. Особенно ты, – всё ещё посмеиваясь, ответил Глеб.

– Думала так пойти, но мы же потом поужинаем где-нибудь. Верно?

– Да, в десять в «Суши “Вёсла”»? – ещё раз уточнил Глеб.

– Да, в десять. Промывка ваших мозгов заканчивается в половину десятого, а моих в десять, – снова посмотрев на часы, сказал я. – В пятнадцать минут одиннадцатого к вам присоединюсь.

– Тот, что в Московском. Самый новый, – ещё раз уточнил Стальский, о каком из трёх ресторанов этой сети идёт речь.

– Мартка, смывай с себя скверну, мы через полтора часа выезжаем, – пододвигая курительную шкатулку, объявил Глеб сестре.

– Поняла – не дура, – снова входя в образ, сказала Стальская и расхлябанной походкой начала уходить из гостиной.

Я вышел в прихожую одновременно с Мартой и, погладив её по пояснице, цитировал классика:

– Эй, красавица, «а я люблю шалав, – шалавы – май лав».

– Отдыхай, городской проходимец, – противным голосом ответила «девушка из провинции» и, замахнувшись своей огромной сумкой, стала подниматься на второй этаж.

Я несколько мгновений полюбовался удаляющейся Мартой и вышел во двор.

*****

Доехал до города довольно быстро, в смысле без пробок. Офисный центр, в котором проходило мероприятие был не в центре, а как раз в том районе города в который въезжаешь, следуя из Нового Чудино по ближайшей дороге. Такое недорогое офисное здание, с гостиницей (ночлежкой) и рестораном (рыгаловкой) под одной крышей. Как ни странно, едва я приблизился к шлагбауму, как он сразу поднялся. «Вот что значит понтовая тачка в стране третьего мира», – подумал я, проезжая на территорию и останавливаясь на ближайшем ко входу парковочном месте. Около дверей офисного центра стояла внушительная пёстрая толпа народа. Это были по-деловому и по-безвкусному одетые люди, и явно не знакомые друг с другом. Значит это не гости с банкета и не туристы. Это могли быть только страждущие просветления и самореализации, те, кто в четыре часа дня в будний день не работает, а просит научить его успеху и самодостаточности. Так и оказалось.

Я скромно и незаметно вышел из своей колесницы, предварительно нажав кнопочку «крыша появись», и затесался среди без пяти минут успешных людей. Конечно же, конечно же, конечно же, я чувствовал своё превосходство над этими господами, но хочу подчеркнуть вот какой момент: я, в отличие от большинства здесь присутствующий, – образованный и умный человек, – это во-первых, а уже во-вторых – удачливый, ну, и там в-третьих (что совсем ни на что не влияет) – получил наследство от предков. Но, как сказал Оскар Уайльд: «Наследник должен обладать искусством делать деньги, и тогда ему это поможет, а если нет, то…» Пафосненько, однако.

– Уважаемые студенты! – прервал мои размышления мужчина лет тридцати в белой рубашке с коротким рукавом и цветастым бейджиком. – Прошу за мной.

Паства молча побрела вслед за пастухом, а я оказался в числе замыкающих. Парень двадцати пяти-двадцати семи лет в клетчатой (крупная клетка) рубашке со стрелками на рукавах привлёк моё внимание вопросом:

– Молодой человек, молодой человек, а на том плакате, – он указал двумя пальцами куда-то в небо, – не вы случайно?

Я посмотрел в указанном направлении, щурясь от солнечного света. На огромном билборде был один из вариантов рекламы «Пьяного Дивана», – тот, где Стальские от ключиц до макушек, а я – от середины переносицы до макушки. «И как этот глазастик разглядел в фотоизображении меня? Ведь там я даже без очков».

– Похож на тебя… на вас, – кивая, махая, бледнея, зеленея и дрожа всем телом, крайне неуверенно констатировал парень со стрелками на рукавах рубашки.

«Да, малыш, тебе явно нужны тренинги личностного роста», – беззастенчиво рассматривая его, подумал я. Конечно, я ответил:

– Может и похож, не знаю. Я-то из Чистополя.

– А-а-а… – протянул стрелочник-рубашечник. – А я из Заи… я из Заи…

Под этот заикательный аккомпанемент мы протиснулись в вертящиеся двери офисного центра.

В конференц-зале было около десяти рядов самых простых стульев, на которых разместились все, кто пришёл за советом, а таких оказалось восемьдесят два человека, включая меня и парня из Заи…нска. Тот парень с бейджиком, который вышел за нами являлся ассистентом гранд-мастера, который в очках без оправы и стибджобской водолазке (несмотря на жару) поджидал всех в помещении облокотившись на трибуну. За трибуной висело полотно, на которое, вероятно, в скором времени будут спроецированы главные тезисы гуру в виде схем и графиков. Я протёр очки низом футболки и приготовился к «раскрытию потенциала своей личности» и «принятию и пониманию себя».

Магистр ушных макарон обвёл присутствующих внимательным и умным взором, сделал знак ассистенту, чтобы тот приблизился. Что-то шепнул ему на ухо; ассистент что-то шепнул на ухо боссу. Я на некоторое время отвлёкся от ведущих и начал рассматривать ведомых. На первый взгляд предельный возраст семинаристов составлял тридцать пять лет. Все без исключения эти люди чувствовали себя не в своей тарелке даже в обществе себе подобных. Подобными же чертами являлись: безвкусность в одежде и причёске. Да, так просто. А какие ещё индикаторы неуспешности могут отражаться в видимом спектре? В погоне за официозом некоторые из них облачились в тёплые многослойные одежды. Я сразу вспомнил сотрудников полиции, которые в знойный день вынуждены ходить одетыми по форме; но присутствовавших здесь людей никто не заставлял, – это их решение. Среди «неуверенных» было человек пять «уверенных», – это те, кто на своих работах в один прекрасных день был поставлен начальником над «неуверенными» и, решив избавится от атрибутов прошлой неуверенной жизни, превратно понял мировые модные тенденции. Тут находились как приезжие, так и местные жители в пропорции один к одному. Я повернул голову прямо и приготовился к началу представления. Оказалось, что пока я обозревал «студентов», ассистент Главного приблизился ко мне и теперь нависал над моим правым ухом, благо я сидел во втором ряду с самого края. Он прошептал:

– Мы вынуждены попросить вас удалится из аудитории.

Меня бросило в жар от такого поворота дел. Я сделал жест, чтобы ассистент наклонился пониже, и когда он это сделал, я с чувством прошептал в самые недра его ушной раковины:

– Я сделаю это только по окончании оргии.

Ассистент вернулся к гуру и что-то прошептал на ухо. Тот сделал ему знак, что у него всё под контролем и начал вступление: возвёл руки к подвесному потолку, прося внимания уважаемой публики. Публика и без его жестов была сосредоточена донельзя, – почти не дышала.