La Critica (первая книга казанской трилогии)

– Когда ждать аванс? – вкрадчиво спросил менеджер, поворачивая голову от монитора к Стальской.

– В течение ближайших трёх часов, – с улыбкой ответила Марта.

Дела типографские были улажены.

– А это не вы случайно на рекламных щитах? – спросил Ильгиз, провожая нас до парковки.

Оставалось ещё одно дело, а именно визит в адвокатский кабинет Бимерзкого.

«Этот человек – мой враг. Он желает мне зла. Он бы меня уничтожил, будь его воля. Он меня уничтожит при первой возможности», – такие мысли крутились у меня в голове, когда Марта несколько раз нажимала на звонок особым образом. Моя квартира была в двух минутах ходьбы от офиса Бимерзкого. У меня возник порыв убежать, но, естественно я никуда не делся.

– Привет, Марта, – раздался женский голос из динамика.

Дверь запищала, возвещая о том, что можно входить. Я шёл вслед за Стальскими и не знал, как себя вести.

Через полминуты Марк Бимерзкий протянет мне руку и скажет: «Привет, Вадим». Я пожму его руку и тихо скажу: «Привет…ствую». Мы рассядемся по креслам в его кабинете. Марк скажет: «Настоятельно советую: отныне и впредь вкладывать деньги в бивалютную корзину. Месяца через три нужно будет завести заграничные счета». Мы единогласно согласимся. Он спросит у нас паспорта, а я кину взгляд на Стальскую, которая вытащит из своей бледно-розовой Chloẻ три книжицы в цветастых обложках и, очаровательно улыбнувшись, скажет: «Я – администратор труппы».

Первое лето

Когда испытываешь ненависть, нужно брать как можно выше

La Grande Bellezza

Глава о том, что отныне кетчуп «Хайнс» только в стекле!

Время к вечеру; погода прелестная; воздух чище с каждым десятиминутием, – и всё это понедельник, второе июня. Я выхожу из стеклянных дверей торгового мола и направляюсь к Танку, в моих руках пакеты. Марта уже вернулась со своего шопинга и сидит за рулём. Я забираюсь на переднее сиденье и не знаю что сказать Стальской. Однако говорю следующее:

– А ты быстро, да… А Глеб ещё не подошёл? Мы с ним разделились.

Марта кивает и молчит. Потом спрашивает:

– Купил то, что хотел?

– Да, – отвечаю. – Мне нужно было нижнее бельё, и я купил нижнее бельё.

– Понятно, – ответила Стальская.

Она как будто не была настроена на пустую болтовню; в руках вертела телефон, – не иначе некоторое время назад имела неприятный разговор.

– И вот ещё: ремень. Кожаный, – я приподнял футболку и продемонстрировал пряжку ремня, – простую, незамысловатую.

– Мда… – произнесла Марта, кинув взгляд на аксессуар. – Что-то не выглядит как кожаный.

– Ну конечно он кожаный. За две с половиной штуки-то. Он даже пахнет кожей. Понюхай.

Марта деланно зло прищурилась.

– Ладно, – отставил шутки я. – Как насчёт ужина? Где там твой братец? Я думал, что он выйдет раньше меня.

– До дома доедем, – сказала Стальская, видимо имея в виду приём пищи.

– Помнишь, я тебе давал памятку, которую нам вручили в Роспотребнадзоре?

Марта, прищурившись, посмотрела на меня.

– Там, где информация об обязательном экземпляре и…

– А! Да. Всё готово, – ответила Стальская.

– То есть?

– Всё сделано. Я отправила все необходимые посылки, – рассеянным тоном проговорила она.

– А помнишь, Сицилия велела перерегистрировать адрес редакции с городской квартиры на дом? На дом…

– Я послала заявление об изменении данных в Роспотребнад… Я же тебе давала бумажку подписать.

– А! Да. Так это – то самое было?

– То самое.

Больше спросить было не о чем, и я задумался над тем, что бы такое приготовить, когда приедем домой. На горизонте появился Стальский с несколькими пакетами в руках. С некоторого расстояния он сделал жест сестре, чтобы она открыла багажник. Марта нажала кнопочку, – багажник открылся. Стальский кинул пакеты в багажник и сел на заднее сиденье.

– Аронов накупил трусов на одиннадцать тысяч! – поставил в известность Марту Глеб.

– У!.. – смешным голосом ответила Стальская.

– Как говорится: «Магия магией, но я могу носить только тонкие трусы», – смеясь, сказал я.

– Я тоже, признаться, на предмет underwear прогулялась, – сказала Марта, запуская двигатель. – Правда корзина покупок того же самого для девочек немного дороже выходит.

– Правда? – с нескрываемым любопытством спросил Глеб. – И сколько же?

– Сорок семь. Но там ведь комплектами.

По пути мы ещё заглянули в магазин «Fix Price», потому что забыли купить вешалки для одежды.

– Зацените что я приобрёл, – Глеб с хрустом вскрыл пластиковую упаковку с каким-то брелком.

– Что за хрень? – поинтересовался я.

Марта кинула взгляд на брата через зеркало заднего вида.

– Это – лазерный фонарик! – значительно и торжественно возвестил Глеб.

– Круто! Дай позырить! – с абсолютно искренним восторгом воскликнул я.

– Чёрт возьми, братец, не впадай в детство. Ты намерен задолбать всех этой игрушкой? – Марта кинула снисходительный взгляд через зеркало, включила правый поворотник и тронулась со светофора.

– Ну дай-дай! – настаивал я.

– Ага, вот ещё! Я сам не наигрался, – тоном десятилетнего мальчишки сказал Стальский, вставляя в фонарик круглые батарейки-таблетки.

– А что, он тоже тридцать девять рублей стоит? – удивился я.

– Да. Там всё по тридцать девять. Даже такая ценность…

– Здорово! Когда я учился классе в третьем, у нас мода на лазерные фонарики была. Разорение на батарейках…

Наконец Глеб засунул батарейки и немедленно засветил Марте в лоб через отражение в зеркале заднего вида. Я сдерживал смех. Марта не замечала красной точки на лбу, она сосредоточено и серьёзно рулила. Глеб спросил сестру:

– Как считаешь, сестрёнка, ты достаточно важная персона, чтобы быть шлёпнутой?

Марта просекла хохму и взглянула в зеркало; ничего не ответила, однако попыталась взмахом руки согнать красную точку со лба как муху; если бы это было возможно, то множество влиятельных людей до сих пор были живы. Я, смеясь, сказал:

– Она достаточно большая девочка, чтобы быть отшлёпанной.

Стальская удостоила меня заинтересованным взглядом; по крайней мере, мне так показалось, насколько я мог судить через её солнечные очки.

*****

Когда вчера вечером Сицилия, убедившись, что La Critica расползается по городу и субъекту федерации, выдала нам наш июньский гонорар, каждый из нас троих ощутил потребность в некоторых вещах, которые можно купить за деньги. Поэтому, спустя сутки мы и оказались в торговом центре. А сейчас мы едем домой, и собираемся посмотреть местные новости по телевизору, а также почитать новости онлайн на предмет выхода второго номера нашей газеты. И поесть, конечно.

Если произойдёт что-то действительно важное,

я узнаю об этом, выглянув из окна

Г. Стальский

Глава о первом выпуске «Пьяного Дивана»

На третье число была назначена съёмка первого выпуска нашей передачи. Из так называемого пилотного выпуска кое-как была нарезана реклама для прокрутки по телевизору, а сегодня – третьего июня, во вторник – мы втроём явились к одиннадцати тридцати пополудни в кабинет нашего продюсера Даши (со следующей недели «Диван» будет записываться в понедельник»). Там нас уже поджидал представитель алкогольного производства, который пожал руки мне и Стальскому, отвесил полупоклон Стальской и объявил, что мы в частности, и наша замечательная передача в общем, становимся официальными лицами их нового продукта – водки «Метель».

– Да-да, – отозвалась Даша из-за своего стола. – Я обо всём договорилась. Каждый получите по… По сколько там получается?

– Где-то по… – задумался представитель. – Где-то по семьсот тридцать.

– Где-то по семьсот тридцать, – сказала Даша. – Это в течение двадцати четырёх выпусков. Равными платежами. На тот же счёт, что и оплата от канала.

Мы молчали, так как всё поняли, но Даша решила, что мы молчим, потому что не поняли ничего, поэтому громким голосом продолжила объяснение:

– Вот смотри, Аронов: делишь в уме семьсот тридцать тысяч рублей на двадцать четыре, – полученная сумма прибавляется к твоей зарплате за каждый выпуск.

– А? – с тупым выражением на лице сказал я.

– Блин! – выдохнула Даша.

– Да поняли мы всё, – успокоил её Глеб.

– А хера тогда?!.. Ладно, – сказала Даша. – Этот вопрос решён.

– Так мы договорились? – зачем-то спросил представитель. – Вы согласны на наши условия?

– Согласны-согласны они, – ответила Даша. – Насчёт рекламы я сама им всё объясню. До свидания, Олег.

Олег ещё раз пожал руки нам с Глебом и отвесил ещё один поклон Стальской. Затем Олег удалился.

– Давайте, рассаживайтесь, – замахала нам Даша.– Поболтаем, пока там всё готовится.

Спустя двадцать минут.

– Во-о-т, значит. А в воскресенье вечером зрители всей республики увидят ваши, так сказать, светлые лики на экранах своих телевизоров. А некоторые, я уверена, посмотрят передачу в Интернете, когда до них дойдут слухи о том, что передача стоит того, чтобы её смотреть, – медленно говорила-рассуждала Даша.

Мы сидели в её кабинете и ждали звонка. Зазвенел стационарный телефон на столе Даши. Она сняла трубку.

– Всё. Всё. Идём, – сказала Даша в трубку, затем положила её.

Мы зашевелились.

– Всё. Всё. Идём. Студия освободилась, – сказала Даша нам и поднялась с кресла.

*****

Половина восьмого вечера этого же дня.

Начав в половине первого, мы закончили только полчаса назад. Это были долгие шесть с половиной часов. Как я и боялся, мы не смогли расслабиться, и мысли не шли. Декорации студии были почти один в один скопированы с нашей гостиной в Вертолётострое, но, для усиления эффекта, журнальный стол был заменён на две трёхногие табуретки. Надо сказать, что Даша, контролировавшая весь процесс, к выбору декораций, а также наших сценических костюмов, подошла с большим вкусом. Лично мне совершенно не в чем было её упрекнуть. Однако дело не шло. Мы с Глебом постоянно отвлекались на три, направленных на нас камеры, а также на людей за кадром. Естественно, мы не смотрели на них, но их присутствие нам мешало. Через два часа мямлянья, Даша хлопнула в ладоши, велев прервать съёмку.

– Так, господа хорошие, – садясь рядом с нами на диван и положив руку на коленку Стальского, сказала она. – Давайте-ка снимем рекламу.

Ассистент притащил бутылку «Метели» и два гранёных стакана, и в течение следующего часа были сняты несколько рекламных роликов с товаром-спонсором.

– Продолжим, – махнула Даша режиссёру.

Ассистент попытался унести «Метель».

– Стойте-стойте, – поднялся с дивана Глеб. – Может попробуем нажраться?

– Здесь вода, – предупредила Даша.

– Да знаю, я ж понюхал, когда наливали, – ответил Глеб. – А настоящая есть?

Даша задумалась, затем сделала шаг в темноту, затем снова появилась в поле нашего зрения.

– Есть, – ответила она. – Только не «Метель».

– Вот и хорошо, – шепнул я Стальскому, предчувствуя веселье.

– Перельём в бутылку из-под «Метели», – махнул Глеб.

Даша ушла за водкой. А когда она вернулась, всё стало «красиво».

Тем не менее, чтобы впоследствии нарезать всего час эфирного времени считая рекламу, мы отсняли пять с половиной часов, в течение которых нам показывали новости, мы листали газетами, а вся редакция подкидывала нам темы для обсуждения. Это было тяжело. Все утомились. А мы с Глебом ещё и напились, причём без закуски.

Итак, половина восьмого вечера этого же дня. Марта выезжает с парковки «Кефира» и везёт нас в «Фанерный Пейзаж», где нам предстоит разбор полётов, с Сицилией Владимировной в роли председателя заседания.

*****

В самом начале совещания наш куратор подняла вопрос электронных средств коммуникации. Когда Стальские высказались по этому вопросу, Владимировна перевела взгляд на меня:

– У тебя? Есть аккаунты где-нибудь?

Меня повеселило слово «аккаунт». Я ответил:

– ВКонтакте есть. Только я пароль забыл. Полтора года прошло…

– Хорошо, – заключила Сицилия. – Тогда страница Глеба в Твиттере будет официальным электронным ресурсом «La Critic’и» и «Дивана» и всего остального, чем вы занимаетесь.

Марте явно не терпелось что-то сказать. Все перевели взгляды на неё.

– Сегодня сутра пораньше уже начали названивать рекламодатели, – восторженно начала Марта, разводя руками по кабинету Владимировны. – Наверное, больше половины из тех компаний, кому Вадим и Глеб полтора месяца назад рассылали СПАМ с рекламным предложением, звонили мне на телефон! Да, мальчики? Наверное, большая половина тех?.. – Марта посмотрела на меня.

Мы с Глебом сидели и улыбались. Владимировна тоже улыбалась, глядя на радость Стальской. Я не мог не спросить:

– Сицилия Владимировна, всё, что мы заработаем на рекламе ведь наше?

– Разумеется, – сквозь улыбку ответила Сицилия и покачалась на кресле вправо-влево.

Стальский, вполголоса, риторическим тоном заметил:

– Ещё бы!.. Тогда жалкие три тысячи были, а сейчас миллионы! Плюс материал на последней странице.

– Я, конечно, всем дозвонившемся говорила, что старые цены уже недействительны. Говорила всем: «Перезвоните после пятнадцатого».

– Ты записала всех, кто звонил? – повернувшись к Стальской на вертящемся кресле, спросил я.

– Ц!.. Конечно, – покачав головой над моим глупым вопросом, ответила Марта.

Сицилия усмехнулась. Было видно, что у неё хорошее настроение.

– Сами выберем: чью рекламу размещать, – проговорил Глеб.

Таким образом, визит к Сицилии превратился в обсуждение стратегии развития, а сама хозяйка кабинета с полуулыбкой на устах смотрела на нас и покачивалась на кресле из стороны в сторону. Минут через десять Владимировна сказала:

– Ладно, мои хорошие, всё идёт по плану.

Она замолчала. Мы ждали и тоже молчали.

– Так что?.. – начал я.

– Да-да, можете ехать, – сказала Владимировна.

– Это всё что-ли? – спросил Глеб.

– Всё. Если у вас всё, – ответила Сицилия.

– Так мы что, можем ехать? – спросил я.

– Не держу, – ответила Владимировна.

– Мы тогда поехали? – то ли сказал, то ли спросил Стальский.

– Езжайте, – сказала Владимировна.

– До свидания тогда, – сказал я, привставая.

– Ага, – сказала Владимировна.

– Ну, всё, мы пошли, да? – тоже привставая, сказал Глеб, смотря на сестру, которая тоже зашевелилась.

– До свидания, Сицилия Владимировна, – попрощалась Марта.

– До свидания, Марточка, – попрощалась с Марточкой Владимировна.

– А зачем мы приезжали? – спросил я.

– Аронов, – вдруг как будто вспомнила Владимировна. – Насчёт «последней страницы».

– Да, слушаю, – снова усаживаясь в кресло, сказал я.

– Просто хотела сказать, что меня всё устраивает, но можно и пожёстче.

Чтобы представить себе незнакомую ситуацию, воображение пользуется знакомыми элементами и именно потому не представляет её себе

М. Пруст

Глава о том, что хорошая погода не залог хорошего настроения

На следующий день я проснулся около полудня, но выспавшимся себя не чувствовал. Зашёл в ванную, затем спустился вниз. Стальский сидел за компьютером за стойкой и попыхивал папироской.

– А-а-а!.. – зевнул я и спросил: – А где Мартка?

– А-а… – заразился зевотой Глеб и ответил: – В город уехала. Незаконченные юридические дела. Типа. Но мы-то знаем.

Я поморщился и ответил:

– Ничего мы не знаем. Думаешь, она встречается со своим адвокатом?

– Думаю, да. С нашим адвокатом, – уточнил Глеб.

Моё настроение было испорчено. До следующего понедельника делать как будто было нечего. Хотя как сказать.

– Слышь чё, – привлёк я внимание Глеба, усаживаясь напротив него. – Не будем откладывать в долгий ящик сбор материала для следующего номера. Лучше пусть будет что-то лишнее, что мы сможем потом выкинуть, заменив чем-то более интересным, чем будет сплошная вода. Да?

– Да-а-а!.. – снова зевнув, ответил Глеб. – Да. Да. Да. Чем займёмся? У нас куча желающих поместить рекламу. Можем с этого начать.

– Да, согласен, – перемещаясь на диван напротив камина, ответил я.

– Холодильник нужно купить. Бейджики можно сделать, такие, знаешь, с фотографиями, ламинированные, – рассеянно рассуждал Глеб, глядя на экран своего лэптопа.

– Точно, – принимая горизонтальное положение и прикрывая глаза, ответил я.

– Вот прям завтра и начнём, – утухающим голосом сказал Глеб.

– Ага, прям завтра, ни свет ни заря, часа в три дня… – погружаясь в дрёму, ответил я.

*****

Второй раз за этот день я проснулся в два часа дня. Выглянув в прихожую, я заметил, что обуви Глеба нет. Вышел во двор. Он был там, собирал сухие ветки то ли для камина, то ли для мангала.

– А что нам мешает забабахать шашлыки? – риторическим тоном спросил Стальский, поднимая взгляд от земли.

– Ничего, – ответил я.

– Ошибаешься, нам мешает отсутствие нормальных дров. Или угля.

– Можем до Чудино прокатиться. Или Марте сказать, чтобы привезла, – предложил я, а потом, резко сменив тему, сказал: – Надо бы моего квартиранта выселять.

– Вадим, колесо спущено, – показывая пальцем на заднее левое колесо, сказал Глеб.

Я приблизился к единичке и убедился в том, что колесо действительно спущено.

– Бле-е-еа-ан! – досадливо протянул я. – Что там, докатка есть шоль?

– Ты ему уже звонил? – спросил Глеб, имея в виду моего квартиранта.

– Да. Договорились, что он живёт до седьмого июля. А потом умирает, аха-ха-ха! – рассмеялся я пришедшему на ум каламбуру.

– Смешно.

– В общем-то, так и получается, – прикинул я, припоминая: когда он поселился и сколько уже заплатил. Что там за голоса?

Я подошёл к забору и забрался на стопку кирпичей. В начале нашей улицы – метрах в ста пятидесяти от нашего дома – стояли два одинаковых чёрных внедорожника. Трое парней в одежде спокойных тонов стояли около машин, беседовали и бросали взгляды в сторону нашего дома. Я спустился вниз, подошёл к Стальскому и, скрывая тревогу, тихим голосом спросил:

– Эй, Стальский, любишь марку Range Rover?

– Кто ж не любит, – ответил он. – А что?

– Да там… – показал большим пальцем через плечо я.

Стальский взобрался на прислонённые к стене кирпичи и глянул через забор. Я тоже вскарабкался на горку кирпичей, и теперь мы с Глебом вместе украдкой рассматривали подозрительных типов. Мы не хотели, чтобы нас заметили, поэтому, когда кто-то из них бросал взгляды в сторону нашего дома, мы приседали, скрываясь за оградой. После нескольких минут таких вот гляделок, мы с Глебом сползли вниз и затаились, усевшись на груду кирпичей и прислонившись спинами к ограде.

– Думаешь, они по нашу душу? – спросил Глеб, заставив меня побледнеть от ужаса.

– Да с чего бы?.. – промямлил я.

– Кого ты там обосрал в своей статье на последней странице?

Я напомнил Глебу фамилию фигуранта.

– Это тот, который…

– Да.

– Это тот, у которого ещё…

– Ну, да.

– Нам конец. Это точно за нами, – с усмешкой фаталиста подытожил Глеб, а потом, повернув голову в мою сторону, нарочито писклявым голосом спросил: – Что же нам теперь делать, партнёр?

– Парабеллум, – не к месту блеснул эрудицией я.

Стальскому явно не понравился мой ответ, потому что он сердито спросил:

– Позволь спросить: до какого момента ты будешь строить из себя крутого? До первой оплеухи?

Стальский злился, а злость редко сочетается со страхом; этот факт меня немного успокоил. С другой стороны: раз уж сам Великий и Ужасный Стальский начал рассуждать как разумный человек, то дело действительно серьёзное; этот факт меня снова растревожил.

– Может забронирУем мартовский Hammer?..

– Для тебя всё это игра?! Да?! Если с Мартой что-нибудь случится, то я убью сначала себя, потом тебя. Договорились?

– Глеб… – в моём горле встал комок обиды и отчаяния. – Глеб, давай позвоним Сицилии.

Глеб приложил телефон к уху и посмотрел в небо. Секунды ползли еле-еле.

– Что там? – сморщившись, стоял я над душой у Стальского. – Что там, а?

– Не берёт, не берёт, – не своим голосом ответил Глеб и скинул вызов.

– Давай посмотрим ещё раз, – может они уехали, – предложил я.

Мы снова встали ногами на кучу кирпичей. Два чёрных Range Rover по-прежнему стояли в начале нашей улицы, и теперь уже не трое, а четверо мужчин смотрели в нашу сторону. Один из них смотрел (даже!) в бинокль. А у одного из них (я отчётливо разглядел!) под пиджаком виднелась двойная кобура. Мы «стекли» по забору и сели на стройматериалы. Зазвонил глебовский телефон, заставив нас вздрогнуть.

– Сицилия? – с надеждой спросил я.

– Нет, Марта, – ответил Глеб и снял трубку. – Алло.

– …………

– Нет-нет, не подъезжай! Возвращайся в город! Я не шучу! – почти проорал Глеб в трубку.

– ………….

Связь прервалась, значит Марта проезжает короткий отрезок леса около которого были линии электропередач, которые глушили мобильный сигнал.

– Что?! – дрожащим голосом спросил я.

– Она подъезжает, – прошептал Глеб. – Просит открыть ворота.

– Чёрт, чёрт, чёрт… – в ужасе зашептал я, схватив Стальского за ворот поло.

Глеб высвободился из моих скрюченных пальцев и подбежал к BMW. Открыл дверь и снова захлопнул.

– Это они прокололи колесо! – пришла мне в голову ужасная догадка. – Они испортили машину, чтобы мы не смогли удрать, и теперь ждут приезда Марты, чтобы замочить всех сразу!..

– Бля-а-ать, – трогая нижнюю губу, прошептал Стальский.

Глеб стал дозваниваться Марте, но абонент был недоступен.

Я, более не говоря ни слова, взял один из кирпичей и подошёл к калитке. Глеб последовал моему примеру.

И вот мы идём по нашей улице в сторону двух одинаковых чёрных внедорожников со стоящими около них четырьмя одинаковыми людьми. Краем левого глаза замечаю Картавого с дымящимися, как горящие автомобильные покрышки, крыльями. Каков наш план? Напасть с кирпичами на вооружённых парней? Скорее отвлечь. Да! Отвлечь! На фоне наших целей появляется мартовcкий Hammer, головы незнакомцев отворачиваются от нас и поворачиваются на Танк. Один из парней, кажется, достаёт телефон и прикладывает к уху. Между нами и ими примерно семьдесят метров. Танк равняется с Лэнд Роверами и… проезжает мимо, приближаясь к нам. Парень с телефоном около уха становится просто парнем, потому что убирает телефон в карман. Марта в тридцати метрах от нас, она замедляется. Мы уже видим её недоумевающее выражение лица. Она останавливает машину, смотрит на нас, разводит руками. «Что?» – читаем мы по её губам.

– У меня новый план, – сообщаю я партнёру.

– Слушаю, – отвечает Стальский.

– Сейчас прыгаем в Танк и уёбываем отсюда на всех порах.

– Единогласно, – говорит Глеб и бросает свой кирпич на обочину.

Я бросаю свой кирпич вдогонку первому, и мы трусцой бежим к Танку. Добегаем. Дёргаем ручки, – закрыто. Я стучу ладонью по стеклу. Боковым зрением замечаю, что двое из четырёх мужчин садятся в один из внедорожников, и включаются фары. Щёлкает центральный замок, мы ныряем внутрь и запираем двери.

– Вы что? – смеётся над нашими перекошенными рожами Марта. – Думаете, я забыла где дом? Ха-ха!.. Я привезла телевизор…

– Гони вперёд, – говорю я. – В конце улицы направо, потом снова направо. Я покажу.

– Да что с вами такое? – с недоумевающей полуулыбкой спрашивает Марта.

– Давай-ка я сяду за руль, – с заднего сиденья говорит Стальский.

Я, как будто только тем и занимался всю жизнь, щёлкаю ремнём безопасности, которым пристёгнута Марта, завожу левую руку за её спину, а правую ладонь кладу ей на лоб; в следующее мгновение рывком вытаскиваю Стальскую с водительского кресла, на которое тут же приземляется Глеб. Следующее мгновение: Стальская прерывисто дышит, сидя у меня на коленях на переднем пассажирском сиденье, а Глеб гонит машину по ухабам просёлочной дороги. Один из Лэндов точно следует за нами.

– Здесь?! – орёт Глеб.

– Да, направо! – ору я.

– Здесь?!

– Прямо пока! – отвечаю я. – Так-так-так…

Я силюсь припомнить альтернативный выезд из Нового Чудина. Мы мчим по раздолбанной дороге со скоростью семьдесят. На каждой кочке всё содержимое машины, включая нас, подпрыгивает до потолка. Марта переползает на заднее сиденье. Она молчит. Она в ужасе, как и мы.

– Здесь второй… Нет, третий поворот, – кричу я.

– Направо?

– Нет, налево!

Глеб совершает манёвр, во время которого я и Марта ударяемся об правые стёкла.

– Узнаёшь дорогу?! – спрашиваю я Глеба. – Мы здесь ездили, когда заблудились два года назад зимой.

– Так-так… Да!

«Первый, второй, третий…» – в уме пытаюсь сосчитать перекрёстки я.

– Здесь прямо? – орёт Глеб.