Дракон на мою голову: Воровка с секретом

И толпа вновь как ни в чём не бывало вернулась к пьянке и крикам.

– Ты жив, чертяка-чародей! – наигранно бодро хмыкнул Юст, снова отпив из чаши. – Как? – а вот это вопрос на миллион, и он действительно интересовал.

После того, как Гедеон и Мэрик расстались в замке Йори, старик не давал о себе знать, а Юст не спешил в чужие земли, чтобы узнать подробности гибели чародея и Эдварда с Катариной.

Ничего личного!

Таков был уговор – Гедеон никогда их не ищет. Он живёт своей жизнью. И даже не вспоминает…

И он строго следовал указаниям. С огромным, превеликим удовольствием. Даже, можно сказать, наслаждался беспечной воровской жизнью…

Нет, он слышал, что от замка почти ничего не осталось, – гнев дракона был разрушителен, – но потом, вроде, эти земли Зорд де Декар даровал какому-то полукровке элементару, и тот начал реконструкцию.

Но то, что чародей выжил – не полагал, ведь, если верить слухам, все, кто был в замке, погибли. Огонь беспощадно уничтожил все следы. Гедеону это было на руку, поэтому он не спешил разузнать подробности – зачем светиться?!

Его не искали, не трогали. Жизнь – прекрасна! Совесть – чиста!

– Потом об этом! – строго отрезал чародей. – Где ОН? – опять вторил с нажимом.

– Кто «он»? – не тупил, уточнял Гедеон, мало ли на что намекал старик. У Юста за душой было много грехов. Нужно бы уточнить, направить – не каяться же во всех.

– Ребёнок! – процедил сквозь зубы Мэрик, начиная закипать.

– Какой ребёнок? – озадачился Юст.

– Ты издеваешься? – гневно сверкнул глазами чародей.

– А-а-а, ребёнок. Чшш! – пьяненько шикнул Гедеон, и приложил палец к губам, мол, тихо-тихо!

Со скрипом встал с трона. Потянулся, похрустывая затекшими челнами. Чуть повёл головой, предлагая следовать за ним. И только оказались в его личных покоях-кабинете, – уж, что удалось обустроить в небольшом кармане пещеры под собственные нужды, – кивнул на что-то подобие табурета по противоположную сторону от его места за столом. Сам плюхнулся на широкое кресло во главе, перед этим налив себе большую чашу эля и жестом предложив алкоголь чародею.

– Нет, спасибо, – отказался Мэрик, удивляя вора завидной выдержкой.

– Ну так что привело тебя ко мне, чародей? – словно забыв тему разговора, поинтересовался Гедеон, отпивая из чаши.

– Я хочу знать, где ребёнок!

– Его здесь нет!

– Это я уже понял, где он?

– Э-нет! – мотнул нетрезвой головой Гедеон, сделав очередной глоток. Приход чародей – не повод отменять запланированный отдых и пьянку. – Тебе этого знать не стоит, сам говорил, что у каждого своя миссия, нужно запутывать следы, – косил под дурака, потому что пока не знал, как выкручиваться из сложившейся ситуации.

– Ты! – выделил слово Мэрик, затыкая вора. – Именно ты должен был за ним присмотреть! – бросил упрёком.

– А вот и нет! Такого уговора не было, – протрезвев вмиг, огрызнулся Гедеон. – Ты мне его всучил без каких-либо точных инструкций. Я его пристроил, как посчитал нужным. Оставить у себя?! – поморщился Юст. – Я что, самоубийца? – добавил с пшиком.

– Мы спасали дитя, – напомнил Мэрик. – Тогда было не до выбора и разговоров. Но, да, ты прав, возможно, было рискованно оставлять малыша у себя. Тогда. Но теперь… – задрожал его голос.

Мда, за эти годы он сильно сдал. Хотя, вероятно, его здоровье подкосила встреча с Драконом и его гневом. Вот что бывает, когда даже сильнейшие чародеи переходят дорогу верховному наитемнейшеству.

– Теперь его должны оберегать мы, – повторил Мэрик. Старческое лицо просветлело. – Ребёнок входит в пору созревания, ведь уже прошло тринадцать лет, и в любой момент может раскрыться сила, которой он обладает. Ты же понимаешь, как это опасно…

– Сила? – искренне изумился Юст. – Ты ничего не говорил о силе… – задумчиво пробормотал, взвешивая какие ему от этого могли быть плюсы и минусы, а когда все мысли свелись: проклятие дракона, гнев дракона, месть дракона, отмахнулся, как от назойливой мухи: – Не важно. Мне на это плевать, а вот для ребёнка, возможно, – нехотя согласился. – И тебе не стоит переживать, мы ведь уже не при делах, – пожал плечами.

– ГЕДЕОН! – рявкнул чародей. – Где ребёнок?

Юст было открыл рот, как озадачился:

– А где гарантия, что ты это ты? – выпив остатки эля из чаши, грохнул её об стол: – Может, ты притворяешься Мэриком, приняв какого-нибудь оборотного зелья?

– Мало кто знает подобные рецепты. Их нельзя применять! – задохнулся негодованием чародей. – Это незаконно и смертельно-наказуемо!

– Но кое-кого это не останавливало, не так ли? – с издёвкой протянул Юст.

– Начинаю сожалеть, что мы с Катариной тебя когда-то спасли. Сдох бы в собственном дерьме…

– Понял, понял, – скривив лицо, примирительно вскинул ладони Гедеон. Было стыдно вспоминать подробности того случая, и уже то, что Мэрик их упомянул, означало, что он – это он!

– Исхол…

– Исх… что? – хлопнул глазами старик. И тотчас: – Не-ет! – негодующе рявкнул, для пущего эффекта ещё и кулаком по столу ударив, да так, что всё на нём подпрыгнуло и шлёпнулось обратно: – Только не Исхол!

– Почему? Я чего-то не знаю? Его разрушили? – легкомыслие Юста, как рукой сняло. На миг стало не по себе: сердце подпрыгнуло в груди и ёкнуло куда-то в кишки, которые тотчас скрутило в узел.

– Нет, на месте, а это тут причём? – хмуро уточнил чародей.

Юсту полегчало:

– Исхол стоит. Значит, всё нормально!

– Ничего в этом нет нормального! – упрямо перечил чародей. – Как ты, вообще, догадался отдать туда ребёнка?! – праведно негодовал.

– Я смекалистый. Не отдал, а подкинул! Прямо на ступени. И улизнул в портал. Следов нет! Никто меня не видел, – с гордостью подтвердил Гедеон, считая свой поступок великим достижением на грани гениальности. А ещё и щедрости, если вспомнить о кошеле с серебряными, но об этом он решил умолчать. Зачем старику знать такие подробности?!

– Ты… ты чудовище, Гедеон, – переча самомнению вора, в сердцах чертыхнулся Мэрик.

– Спасибо, – ухмыльнулся Юст, не сразу поняв, что чародей не оценил его находчивость. И тотчас озадачился: – Почему?

– В стенах этого заведения ещё не выросло ни одного достойного существа! – с расстановкой отчеканил чародей.

– Я! – почти оскорбился Гедеон.

Мэрик смерил его красноречивым взглядом:

– Говорю же. Не единого!

– У него есть одежда, кров и пища, – в оправдание брякнул Юст. – Его научат писать, читать… выживать…

– Врать, воровать, – в тон Гедеона дополнил список Мэрик.

– Выживать! – настаивал вор, потому что и, правда, всё это считал необходимым для выживания в жестоком мире.

– Ладно, – встряхнул головой старик, не желая спорить по пустякам. – Упустим такие мелочи, как выживание и необходимость, но объясни мне, как ты додумался в пансионат для мальчиков отдать девочку?

Это слово точно гром оглушило Гедеона, а ведь вор почти расслабился, когда чародей пошёл на мировую и заговорил спокойно и рассудительно.

Мысли разбежались, точно испуганные мыши.

– Катарина родила дочь? – тупенько подытожил-уточнил услышанное.

– Ты что, даже не удосужился посмотреть, кого держал в руках?

– Мне, что, делать нечего, как на голых детей смотреть?

Диалог всё больше напоминал разговор двух идиотов – каждый о своём, но, на удивление, оба на одну тему!

– Серьёзно, я должен был рассматривать причиндалы голого младенца? – поперхнулся негодованием Юст.

На это Мэрик не знал, что ответить.

– Её надо спасать! – минутой погодя заявил чародей, видимо, рассудив, что толика адекватности в недоумении Гедеона была. – Бог его ведает, что они могли с ней сделать. Кому продать…

– Они не такие звери… – запнулся на мысли Гедеон. На секунду задумался: – Могли, – с упавшим сердцем, обронил погодя. – Не со зла – жизнь такая…

– Будем надеяться, что защита, которую я на ней оставил, уберегла её от страшного, – кивнул Мэрик. – Надеюсь, в пансионате не посмели снять медальон с младенца…

– С печатью рода? – поинтересовался с сарказмом Гедеон, помня, как испугался, что кто-то может его опознать.

– То есть, медальон ты рассмотрел? – ужалил взглядом чародей.

– Блестяшки – святое! – ничуть не обиделся замечанию Юст.

– Не суть! – отмахнулся Мэрик. – Это не просто печать рода, тупица! Это медальон «сокрытия»! Ничего более сильного я никогда не делал. Он подпитан кровью самых сильных существ нашего мира. Он…

– Запрещённая магия, – ни то с восхищением, ни то с осуждением уличил Гедеон.

– Во спасение рода Ойри, – не отрицал Мэрик, хотя ещё недавно почти отчитал Гедеона за его гнусные подозрения. – Чтобы не увидели способности, которыми он может обладать благодаря генам.

– Нет, – неверующе, уже в своих мыслях, с надломом в голосе обронил Юст, только сейчас осознав, что натворил. – Таких не бывает…

– Я работал над ним долгие годы, – не без хвастовства перечил вору чародей. –  Надеюсь он работает, и ребёнок под защитой, но лучше обоих держать в поле видимости… Ведь ты сам знаешь, ведётся строгий учёт всех существ с любым даром Сверха. Мы все под строгим учётом… Сокрытие – строго карается законом!

– М-м-м, – задумчиво промычал Юст, ощущая некоторое неудобство. – Тут такое дело…

Замялся, раздумывая, как бы сообщить «радостную» новость.

– Что? – не выдержал паузы чародей.

– Я подумал, что медальон – фамильный, ну и снял его с ребёнка.

– Сделал, что? – округлил глаза Мэрик, уперевшись руками в стол и подавшись к Гедеону.

– Оберегал! – в защитном жесте вжался в спинку стула вор. – Испугался, что он выдаст родство, ну и…

– Только не говори, что продал! – отчеканил Мэрик, его тон так и кричал, что Гедеона ждала расправа, если он поступил именно так.

– Спрятал, – не без гордости заявил Юст, обрадованный собственной интуицией. Всё же в нужные моменты алчность не ослепляла – он чётко понимал, что ценно, а что бесценно.

– Хорошо! Нужно срочно отыскать ребёнка… и медальон, – кивнул Мэрик.

ГЛАВА 3

Дорога до Исхола заняла некоторое время, потому что никаких «своих» чародейских штучек Мэрик не желал применять. По его словам: «Лишняя трата силы, а экономия ещё никому не вредила!». И даже аргумент, что нужно спешить, а чародей, мягко говоря, не лучший ходок, его не убедил.

– Магические всплески с моей энергией могут отследить.

– Но как же ты ко мне в пещеру переместился? – праведно озадачился Юст.

– На коне! А пещера под защитным куполом, – хмыкнул Мэрик своей смекалке, – так что перемещение на лошади внимания не привлечёт, – пояснил, когда собирались в дорогу, седлая простых скакунов. Правда, докупить живность пришлось в ближайшем к Исхолу городе.

Хотя Гедеон предлагал самолично телепортнуться в пансионат с помощью амулета, чтобы узнать про девочку, а уж потом, если будет необходимость, и лошадью для неё озадачиться. Но Марик был категорически против:

– Не тот случай, когда нужно расходовать магию. Амулет не бесконечен. Лучше прибереги остатки силы на чёрный день.

– Так может, вы его пополните, и амулет и дальше будет работать? А то магии осталось всего ничего – на несколько переходов.

Это была давняя мечта, и раз подвернулся случай, почему бы не спросить.

– Увы, магические вещи, сделанные одним чародеем, невозможно изменить, пополнить, исправить другим.

– Это не ваша работа? – нахмурился Гедеон, не скрывая разочарования.

– Нет! Его заговаривал и наполнял другой чародей, услугами которого я предусмотрительно воспользовался, когда готовился к… сам знаешь чему, – закончил сумбурно Мэрик, явно не желая называть вещи своими именами, якобы сохраняя инкогнито.

– Так, может, махнём к нему? – не унимался Юст, не оставляя надежды.

– Не выйдет, его больше нет, – помрачнел старик, и на какое-то время повисло молчание.

– Так всё же, что с вами тогда случилось? – нарушил безмолвие Юст, когда уже двигались на конях в сторону Исхола, а молчание начинало тяготить. Нужно было как-нибудь скоротать время. Он несколько раз хотел завязать разговор, но порыв сходил на нет, когда взгляд упирался в чародея, погружённого в свои мысли. Можно было только догадываться, какие битвы он вёл в своей голове, но на лице старика пролегали мрачные тени. Шрам особенно выделялся белесыми краями.

Гедеону даже казалось, что чародей не услышал вопроса, и собирался повторить, как Мэрик заговорил:

– Мы знали, чем придётся пожертвовать. И убегать не было смысла. Единственное, не Зорд, а я сам запустил огонь в комнату Катарины, чтобы скрыть следы рождения ребёнка. Тогда только огонь мог спасти младенца от преследования, ведь де Декар в слепой ярости мог наломать дров, хотя, если по чести, совсем неплохой малый, – чуть улыбнулся Мэрик.

Он что шутить изволил?

Он на полном серьёзе, усмехнувшись шрамированной частью лица, только что назвал лютое чудовище – неплохим малым?!

Он хоть видел себя в этот момент?

Мир сходит с ума!

Гедеон с недоверием покосился на чародея.

– Я бы сказал, что он – совершенно неплохой, – словно услышав мысленные сомнения вора, убедительней повторил старик. – Да, от его горячей руки летят головы, и нужно признаться, часто эти головы сами виноваты, но если покопаться в истории нашего мира и развития существ, драконы никогда не нападали первыми. Да, они вначале вели ожесточённые бои, но только между собой, потому что, чего скрывать, равных по силе им нет, а тягаться с существами слабее их, высокомерные драконы не считали за честь. Но это почему-то побуждало других пытаться истребить драконов, – печально добавил с тяжким вздохом, будто на его плечи лёг неподъёмный груз.

– Странно, мне казалось, что между всеми заключено перемирие. Территории разделены на части, и никто не покушается на земли других, – пробурчал Юст, ковыряясь в памяти.

– Заключено, – задумчиво покивал Мэрик. – И даже установлены магические щиты, но не всех это устраивает…

– И они пытаются расшатать сложившиеся устои, – поддержал разговор Юст, хотя, по чести, не любил все эти политические игры.

– Всегда есть те, кто недоволен, кто хочет большего… чужого…

Гедеон не особо задумывался над такими проблемами, потому что жил по своим законам, на своих «нейтральных», вернее, ничейных землях, которые как граница пролегали венами между территориями существ от края до края земли.

На них никто не смел покуситься: ни Сверх, ни человек! Что не мешало, в исключительном порядке, редким существам там всё же обитать. Эти земли были границей, а ещё источником силы. Заполони их сверхсущества до основания, магическая сила истончится. Сначала рухнут защитные купала, а потом и жизнь начнёт вымирать. А этого было нельзя допустить – одарённые существа итак вырождались, смешивая свою кровь с людьми.

Так что, да, не было бессмертных в этом мире, но были долгоживущие, и все… все знали слабые места каждого, кроме, пожалуй, как у дракона.

Этих чудовищ не брало ни чародейство, ни оружие, ни сила Сверхов.

Но это им не мешало ещё вначале времён едва не истребить себе подобных. Они вели ожесточенные бои между собой, пока не остался лишь один Зорд де Декар. Он держал власть железным кулаком и заслужил репутацию безжалостного к врагам и справедливого к прочим, но всё же жёсткого правителя. Он представлял интересы своего вида, и умело укреплял власть. Его города росли, народ не роптал, земли работали, как механизм на процветание каждого гражданина. Несмотря на слухи о бешеном нраве верховного правителя, на территорию дракона стекались представители разных видов.

Но не всё было так гладко – случались и недовольные, время от времени появлялись наёмные убийцы, покушавшиеся на де Декара, ходили слухи, что дракону вменяли нарушение договорённостей, когда под его покровительство попросилось несколько видов существ, добавив в его копилку свои территории. Это не понравилось некоторым элементарам, считающим себя ничуть не слабее и не хуже дракона. По их мнению, это и был коварный план Зорда: он вновь начал тихое присвоение земель, и вскоре собирался прибрать к рукам все территории, подмяв под себя всех существ.

Таков его животный инстинкт! Этого жаждала суть Дракона!

Он честолюбив, высокомерен и алчен до власти.

Как бы он не прикидывался, его кровь требовала подчинения от всех. Полного абсолютного всевластья!

Нет, конечно, не все в такое верили, людям хорошо там, где хорошо, и им неважно, кто ими руководит: лишь бы пузо было набитым, над головой – крыша, да зад не замерзал.

Так же и Сверхи. Они не все поддавались истерии недовольных, но старались не вмешиваться в возникающие между ними конфликты. А последние, находясь в меньшинстве, не вели открытой войны, но и не успокаивались, время от времени подогревая конфликт разными провокациями.

Поэтому именно им приписывали заговор на убийство Итаки – жены Зорда. Тогда дракон едва не стёр с лица земли орков, на которых и была обнаружена его жена.

Декар истребил огромную часть орды, но вовремя остановился: эти существа не обладали сверх мозгами и не были честолюбивыми настолько, чтобы по собственной воле осмелиться на такое.

Самоубийство в чистом виде! Если и были замешаны – то только для того, чтобы отвлечь внимание от истинных врагов.

Он позволил им уйти, но с тех пор, оркам и гоблинам приходилось скрываться: для Зорда они были вне закона.

Их земли Декар объявил священными, не позволяя обживать. А Древний храм, который был на территории, восстановил и укрепил, разрешив лишь семёрке сильнейших Сверхов сделать этот храм своей обителью, чтобы черпать оттуда магию, поддерживая баланс в мире. С тех пор, именно они были гласом закона.

Зорд де Декар, если верить слухам, вообще отошёл от политических дел и даже управление своими землями переложил на удельных королей, которые подчинялись ему, но обращались только в случае крайней нужды.

Сам же Декар выбрал свободу.

Одиночка.

Он одиноко парил в небесах, и время от времени возвращался к себе в замок, чтобы оплакать жену. Это, конечно, образно, ведь дракон не знает, что такое слёзы, но посожалеть о потере пары было естественным даже для самого бессердечного существа, ведь отныне для Зорда больше не найдётся истинной… А значит для его рода это приговор.

Адекватные понимали его горе – остаться единственным в своём роду без шанса на продолжение, тут никакая способность к долгожительству не прибавит счастья. А жить, зная, что кто-то нарочно и подло истребил твой род – сущее наказание.

Тут одними мыслями себя изнутри сожрёшь…

А выяснить, кто же на самом деле стоял за смертью Итаки так и не удалось. Хотя несколько сопричастных были известны, но, увы, найдены уже мёртвыми, в том числе муж миледи Сении де Йори, пропробабки Катарины, а по совместительству незаконнорождённой дочери сестры королевы фейри Оттавы де Бра – Виттары.

Да и сам муж миледи Сении был тоже не абы кто – младший сын второй ветви брата короля эльфов.

Страшно представить насколько могущественными были заговорщики, раз не поскупились на убийство самого Эскаса де Йори. Как бы то ни было, но, однозначно, кто-то безжалостно подчищал следы, но кто… Оставались одни домыслы, и только. Прямых доказательств не было, а подробности смерти Итаки известны только убийцам. Никто из простых существ так и не узнал, как именно удалось это сделать.

Одни предполагали, что всё же был какой-то заговоренный меч.

Другие шептали про яд, на его лезвии.

Третьи, вообще, говорили, что де Декар сам её убил, поймав на измене. Хотя в эту версию мало кто верил.

Так или иначе, это была мутная история с плохим концом для многих.

– Значит, вы сами подпалили замок, а Зорд его лишь разобрал по камушкам, чтобы похоронить вас там заживо, – подытожил услышанное Гедеон.

– Не совсем, – покачал головой чародей. – Он это сделал, чтобы от родового замка Йори больше ничего не осталось, но только после того, как поймал нас с Эдвардом.

– Эдвард… жив?

– Он хотел выпить яд, но не успел, Декар выбил из его руки бутылёк, который был у брата Катарины на всякий случай. Случай представился, увы, Эдвард замешкался, а Верховный этим воспользовался. Не убил сразу, на что надеялся Эдвард, потому что очень боялся пыток, но, нужно отдать должное, не сломался, когда Зорд учинил допрос.

– Он вас тоже пытал? – намекнул на шрам Гедеон.

– О-нет, это в слепом отчаянии на меня набросился Эдвард. Испугался, что я не выдержу пыток и расскажу правду.

– Он отупел от горя, – поморщился Юст. – Вы же ему помогали…

– Я его не виню, слишком большая ставка на кону. Он потом извинился, хотя мы и сидели в разных углах темницы, но всё же успели обмолвиться парой словечек. Всё прошло неплохо – мы строго придерживались плана. Могу сказать одно, мы были хорошо подготовлены. Дракон поверил нашей истории неудачного спасения Катарины, поэтому я жив и свободен. Несправедливо, соглашусь, – пробормотал своим мыслям, – но всё же я не простой смертный, я чародей. И удерживать меня в тюрьме просто потому, что я осмелился ограбить дракона, пытаясь спасти человека, недопустимо. Естественно, Гильдия Древних собрала совет, Зорд требовал меня лишить статуса, силы, жизни, но против этого выступили все представители. Я повинился, пообещал больше так не делать, и ещё кое-что, – добавил чуть слышно.

– А так можно? – хмыкнул Гедеон, фокусируя внимание на «повинился и отпустили». – Если это рабочая схема, я бы…

– Эдварду повезло меньше. За него никто не вступился, и раз его семья выступала заказчиком, Зорд оставил его у себя в подземелье. На пожизненный срок заключения.

– Но не убил? – уточнил Гедеон.

– Нет, – качнул головой старик. – Я же говорю, он неплохой малый.

– Да уж… – фыркнул Юст, не разделяя взгляда чародея. – Существовать до конца жизни в темнице…

– Надеюсь теперь понятно, почему мне нельзя ввязываться в неприятности и нужно стараться поменьше использовать магию? – риторически пояснил Мэрик. – Магические всплески могут показать мой след.

– А что если дракон и без магии за вами следит?

– Следил… первое время. Поэтому я не искал с тобой встречи раньше. Все эти годы я вёл себя тише травы ниже воды.

– А-а-а, хитрый лис, – криво усмехнулся Гедеон. – Притуплял бдительность?

– Прежде чем вернуться к делу, хотел убедиться, что обо мне забыли.

– Будем на это надеяться, – помрачнел Юст, задумываясь, почему опять позволил втянуть себя в опасное, даже скорее смертельное, а главное, не своё, дело.

ГЛАВА 4

По прибытию к пансионату Гедеон был настроен на худшее – за столько лет много что могло произойти, и медальон могли обнаружить. Но под чутким контролем Мэрика, – а чародей, как назло, стоял над душой, – отыскал ценный артефакт, и настрой у обоих заметно улучшился.

– А что если её там не окажется? – перед тем, как постучать, Юст озвучил мысль, которая мучила уже некоторое время.

– Будем молиться, чтобы хотя бы была жива и искать, – судя по голосу Мэрик до последнего надеялся, что этого не придётся делать, но вероятность допускал.

– Что нужно? – недружелюбно бросил сторож, только открылось маленькое окошко в огромной двери главных ворот. Цепкий оценивающий взгляд мужика сначала врезался в Гедеона, затем в Мэрика.

– К верховному настоятелю Хорну Дель Ирв, – отчеканил Юст.

Имя настоятеля не забудет никогда – оно въелось в сознание до конца жизни. Нет, верховный не был монстром и не наносил психологической травмы юному Гедеону, но был человеком очень своеобразным, сложным и строгим. За непослушание мог наказать самолично, и розги любил особенно.

– У вас назначено? – допытывался подслеповатый сторожила, не спеша пропускать незваных гостей.

Смысла врать не было.

– Нет.

– Его нет, – почти захлопнул перед посетителям окошко мужик, но Гедеон не выдержал:

– Серик, ты, пёс смердящий, всё никак не сдохнешь!

Глаза мужика недобро сощурились, выглядывая в оставшийся узкий проём окошка.

– Гедеон? Крыса недобитая, – признал мужик, – жив ещё? – обменялись любезностями.

– Ну-у-у, тебя точно переживу, – ухмыльнулся Юст. – Мне нужно встретиться с настоятелем. Это очень важно.

– Мы больше… – начал было охранник, как Гедеон его перебил:

– Я по другому поводу.

– Боюсь, последнего твоего посещения настоятель ещё не забыл.

– Я покаюсь… – памятуя рассказ чародея, растянул губы в лживо покаянной улыбке.

– Он не принимает, – проворчал Серик, явно не оценив душевный порыв вора.

– Меня примет, – заверил Юст.

Серик помялся несколько секунд, закрыл окошко. Следом скрипнула дверь, и ворота открылись.

Прежде чем войти, вор подкинул монетку, – плату за проход, – и нужно отдать должное сторожиле, он её поймал с неожиданной ловкостью.

– Вас проводят, – буркнул Серик.

– Лишнее. Я помню дорогу, – заверил Гедеон.