Дракон на мою голову: Воровка с секретом

София Устинова

Дракон на мою голову: Воровка с секретом

ПРЕДЫСТОРИЯ

Давным-давно, когда легенды ещё не успели покрыться пылью веков, а небо принадлежало тем, кто смел бросить вызов ветру и облакам, драконы были владыками мира. Могучие, древние, наделённые не только силой огня и полёта, но и глубокими магическими способностями, они стояли на вершине мироздания. Ни одна из Древних Рас, будь то гордые эльфы, трудолюбивые гномы, переменчивые фейри или таинственные дивы, не осмеливалась оспорить их главенство. Драконы жили бесконечно долго, и лишь соперничество между собой могло пошатнуть их власть.

Но безграничная сила всегда рождает зависть и ненависть. Другие Сверхи, жаждущие власти и влияния, тайно плели заговоры. Их цель была проста и ужасна – уничтожить драконий род. Начали они с малого, с точечных ударов по самому главному – единству. Интриги, клевета, умелая игра на гордыне и честолюбии драконов – всё шло в ход. Владыки неба, ослеплённые гневом или жаждой превосходства, развязывали войны, не понимая, что действуют по чужой указке, методично истребляя собственный вид.

Так продолжалось, пока на Земле не осталось лишь двое – Верховный Дракон Зорд де Декар и его истинная пара, его единственная любовь – Итака. Их связь была нерушима, их любовь – сильнее любых интриг, но даже она не смогла уберечь их от коварства врагов.

Фейри, известные своей хитростью, обманом вынудили искуснейшего из гномов, Ишатра, выковать меч из небесного металла – оружие, способное причинить вред даже дракону. Затем, при помощи эльфийских чар и яда, созданного на крови древних Сверхов, они завершили своё смертоносное творение. Ловушка захлопнулась, и Итака, заманенная в Древний Храм под ложным предлогом, оказалась окружена. Обманутая, преданная, она не смогла избежать своей судьбы. Небесный клинок, пропитанный смертоносной магией, оборвал её жизнь.

Когда Зорд нашёл тело Итаки в стенах Храма, его мир рухнул. Горе и ярость смешались в таком чудовищном вихре, что древние стены задрожали. Его гнев был слеп. Он обрушил свой огонь на всё живое и неживое: на Храм, ставший свидетелем и местом убийства; на земли вокруг, выжигая их дотла; на всех, кто попадался под лапу, не разбирая, кто виновен, а кто просто оказался не в том месте не в то время. Ещё немного, и он бы полностью потерял контроль, превратившись в безумную машину разрушения, движимую лишь жаждой мести.

Но даже сквозь пелену ярости пробилась мысль. Уничтожая мир, он становился похож на тех, кто отнял у него Итаку. Это не вернёт её. Это не восстановит справедливость. Настоящие виновники останутся безнаказанными. В его сердце, испепелённом горем, затеплилась искра осознания. Он не может чинить суд, пока не найдёт всех причастных. Он должен выждать. Шаг с убийством Итаки был отчаянным, направленным на то, чтобы спровоцировать его, Зорда, на самоуничтожение или безумие. Значит, будет и следующий шаг. Вот тогда он нанесёт ответный удар.

Охваченный скорбью и решимостью, Зорд ушёл в тень, скрывшись в одной из древних пещер. Долгое время он не показывался миру, оплакивая потерю и вынашивая план.

Именно в это время на горизонте появился Мэрик. Некогда великий и мудрый чародей, ныне изгнанник и чудак. Он долго искал Зорда, зная, что только Верховный Дракон способен восстановить равновесие в мире, пошатнувшееся после гибели Итаки и ярости Зорда. Мэрик нашёл его и, проявив удивительное упорство и такт, смог достучаться до израненного сердца дракона. Он рассказал о похоронах Итаки, о склепе, построенном с почётом гномами и чародеями. Он говорил о долге, о мире, который нуждается в защите.

После долгих недель, проведённых в беседах в сумраке пещеры, Зорд вышел наружу. Он взглянул на выжженные земли, на одиноко стоящий Древний Храм – его стены, возведённые на мощнейшем источнике магии, единственные выдержали драконий огонь. В его стальных глазах отразилось горе и холодная решимость. Он дал себе клятву: найти каждого, кто приложил руку к смерти Итаки, и восстановить мир во имя её памяти.

Первым шагом стало восстановление Храма и прилегающих земель. В этом ему помогали те из Древних Рас, кто не был замешан в заговоре, или кого Зорд принудил к сотрудничеству. Феи и эльфы восстановили природу, гномы помогли отстроить сам Храм. И помня мудрый совет Мэрика – держи друзей близко, а врагов ещё ближе – Зорд решил превратить Храм в место сбора Совета сильнейших представителей рас. Так родилась Гильдия Древних.

Отныне Гильдия стала верховным судом и законом, хотя все понимали, что истинная власть принадлежит единственному оставшемуся Верховному Дракону. Но даже несмотря на его стремление к миру, его огромная сила продолжала пугать. Многие расы – орки, гоблины, некоторые кланы дварфов – осознавая свою уязвимость, ушли в тень, став изгоями. А те, кто остался – фейри, эльфы, феи – втайне продолжали мечтать о сокровищах дракона и его магии, но теперь были вынуждены действовать осторожно.

Меч, которым убили Итаку, был надёжно спрятан в сокровищнице Зорда де Декара, собиравшейся тысячелетиями и недоступной ни для кого. Но не только сокровища хранились в замке Дракона. В его библиотеках покоились знания, способные повергнуть мир в хаос. Зорд выдавал лишь крохи информации, чтобы сохранить баланс и избежать злоупотреблений. Гильдию Древних это не устраивало. Привыкнув к положению и власти, они жаждали большего, пытаясь всеми правдами и неправдами завладеть тайными знаниями.

Пока Зорд жил, борясь со своей болью и выстраивая новый порядок, среди теней и забытых земель таилась новая угроза. Старый заговор не был уничтожен, он лишь затаился, готовя новую атаку на дракона и его наследие.

ГЛАВА 1

В комнате миледи Катарины Йори было душно. Пламя множества свечей покачивались, бросая тени на каменные стены. Мрачно было всё: обстановка, условия, время, состояние роженицы.

Катарина не справлялась, и вот уже вторые сутки не могла разродиться.

Время шло на минуты, помощи ждать было неоткуда. Единственная повитуха, согласившаяся осмотреть проклятую миледи, ушла ещё днём, сообщив, что женщине уже ничего не поможет, как и её малышу. А оставшиеся несколько служанок, стащив последнее ценное, сбежали, когда по замку прошёл слух, что госпожа вот-вот умрёт.

Миледи Катарину и её брата бросили все!

Не мудрено! Их род был проклят самим Зордом де Декаром, самым могущественным существом в мире, вот и спешили крысы сбежать с тонущего корабля.

Роду Йори пришлось трудно. Уже третье поколение старалось не дать потухнуть светочу рода, но, увы, проклятие сильно. И каждая следующая ветвь Йори всё меньше обладала силой элементаров, что значительно сокращало жизнь, могущество и власть.

У Катарины и Эдварда, брата и сестры, магии фейри не было совсем. Как и не осталось средств к существованию…

Они были людьми!

Они были изгоями!

Эдвард, не имея денег, так и не смог завести семью. Первая же попытка оказалась патовой, а когда его жена умерла во время родов, больше ни одна девушка не захотела, чтобы её коснулось проклятие.

Катарине тоже не повезло. Она стала жертвой тирана и насильника, обещавшего помочь семье.

Бастион Керн был полукровкой, в его роду отметились разные элементары и Дивы, вот только взял он от них – бешеный нрав, алчность, жестокость.

Он почти не владел магией, но умел втереться в доверие.

Катарина поверила в добрые намерения, и это их семье стоило дорого. Бастион подчистил родовое гнездо, не оставив ничего ценного, а также продал значительную часть земель, оставив Катарине лишь убогий клочок, на котором стоял замок. Ну и дитя во чреве.

Требовать защиты и правосудия было не у кого… Да и с Бастиона уже было нечего просить – полукровка погиб, ввязавшись в опасное дело. Его не так давно нашли в канаве, но тут уж, как говориться, собаке – собачья смерть!

И когда от брата и сестры отвернулись все, Мэрик не мог поступить так же. Он следил за родом Йори задолго до момента проклятия. Знал Катарину с рождения – видел её свет и доброту.

Он видел, понимал и знал больше, чем другие.

Возможно, кончина простой смертной женщины – не велика потеря для вселенной, но что если от её жизни и смерти зависели судьбы многих других? Хитросплетения судьбы сложны, понимание их сути ускользало даже от самых древних и мудрых Сверхов: элементаров и Дивов, живущих на Земле очень давно.

Увы, за долгие годы существования, их чувства притупились. Они утратили способность сожалеть, сострадать, любить. Ими двигали другие, более грубые и циничные порывы: жажда власти, жажда наживы, – и для достижения своих целей, они не останавливались ни перед чем.

А Мэрик, являясь одним из сильнейших чародеев земли, тратил всю свою долгую жизнь именно на изучение ткани мироздания. Он старательно находил лучшие пути разрешения тех или иных ситуаций и конфликтов. И готов был делиться опытом и советом…

Жаль, что его не всегда слушали и слышали остальные.

Увы, достучаться до разума существ было очень сложно, особенно когда они научились возводить неприступные крепости и непреодолимые ворота; когда наглухо закрывали свой разум и становились слепыми; когда суть их бытия сводилась лишь к… разделяй и властвуй!

Вот и сейчас, Мэрик знал, что должен помочь. Он тщательно размешивал в ступке важный ингредиент, который ему наконец-таки принесли. Добыть его было крайне сложно, но Гедеон Юст, лучший из воров, сумел.

Хотелось бы верить, что не поздно…

– Я не уверен, что смогу спасти миледи Катарину, – пробормотал чародей, растирая порошок.

– Что? – истерично взвизгнул брат миледи. – Но ты обещал!..

Эдвард не блистал умом, но чего не отнять, любил сестру, поэтому в этот трудный для неё час, оставался рядом. За это Мэрик был готов ему простить и серверный характер, и истерики. Несмотря на малодушие и страх, Эдвард нашёл выход и, даже понимая, что вынес себе смертный приговор, не отступил от плана. Сохранение любого рода – превыше всего.

– Я обещал сделать всё, что в моих силах, чтобы спасти ваш род, – хмуро напомнил Мэрик, разбавляя порошок настойкой, которую приготовил заранее. В этой жидкости было столько силы Сверхов, что узнай об этом кто-то из Гильдии Древних, ему бы вынесли смертный приговор немедля. Пользоваться запрещённой магией – нельзя! Но только она могла дать шанс на спасение роду Йори.

– Я что, зря рисковал? – аж подпрыгнул на месте Эдвард, словно был готов удрать, как и остальные.

В его светлых глазах плясал чистый ужас и отчаяние.

Гедеон Юст, который всё это время переминался с ноги на ногу, не зная, куда себя деть, промолчал.

Ведь это именно он своей головой рисковал, когда забрался в склеп Декара, где были захоронены останки его жены. Он выкрал кусочек её мощей. И сейчас зачем-то рисковал своей жизнью, стоя здесь, в комнате миледи, хотя куда умнее было бы бежать на другой край света, забиться в пещеру и молиться, чтобы эта выходка сошла ему с рук. Хотя, чародей Мэрик перед миссией снабдил его несколькими полезными вещицами, которые упростили дело и отводили от него всяческие подозрения, если пропажа обнаружится.

Вернее, когда обнаружится.

А это случится, и это точно – от острого глаза древнейшего Сверха ничто не скрывалось, и обычно месть не заставляла себя ждать.

А в этот раз случай вопиющий!

Зорд вновь будет крушить всё и вся!

И особенно тех, кто окажется у него на пути и под рукой. Но под ударом, как клятвенно обещал Марик, окажется не Гедеон, а весь оставшийся род Йори. Они сами были на это согласны. Как, впрочем, и чародей Мэрик…

– Ты хороший человек, Эдвард, – успокаивающе произнес старик. – И любишь сестру, но боюсь, она слишком слаба, а любовь только в сказках спасает от любых напастей и смертей…

– Сделай что-нибудь, – по худощавому лицу брата Катарины текли слёзы. Его руки опустились вдоль тела: – Она всё, что у меня есть… молю…

– Увы, молитвы тоже не помогут. Мне жаль, а вот ребёнка попытаюсь спасти, – заверил Мэрик. – И он – важнее всего…

Чувствуя себя лишним, Гедеон засобирался:

– Я свою часть работы выполнил. Мне пора, – тихо пробормотал, желая поскорее уйти из проклятого замка, потому что для дракона нет таких следов, которые бы он не обнаружил. И чем дольше он оставался здесь, тем сильнее следил…

Несмотря на уникальные способности вора, на магию Мэрика, Зорд де Декар найдёт своих врагов, где бы они ни были. И убьёт!

Даже не понятно, на что эти глупцы надеялись?!

А вот Гедеон Юст очень любил жизнь.

И умирать так глупо, а что важнее, мучительно, – а это обязательно будет долго, кроваво и болезненно, – не желал от слова «категорично».

Гедеон чётко понимал, что каждый из них обречён, и сам бы ни за что не полез в логово дракона, но отказать не смог – когда-то миледи Катарина и Мэрик спасли ему жизнь. Он был в долгу перед ними…

Что ж, теперь долг уплачен, пора и честь знать.

– Миледи… – Мэрик осторожно одной рукой приподнял голову Катарины над подушкой.

Тёмные волосы некогда красавицы спутались и слиплись от влаги. Лицо было бледным и осунувшимся, под большими глазами залегли тени. Губы потрескались от сухости и побелели. Она, вообще, не походила на живую…

– Катарина, – ещё раз воззвал к её рассудку чародей. – Вы должны сделать глоток…

Но миледи была так слаба, что даже не открыла глаза.

Мэрик прислонил чашу к губам Катарины и влил немного жидкости в её рот.

– Этого мало, миледи, ещё, – сделал новую попытку напоить роженицу чародей, но больше пролил зелья, чем влил.

– Катарина…

– Малыш… спаси… – на последнем издыхании произнесла миледи и её тело обмякло.

– Нет-нет! – завопил Эдвард, рухнув на колени возле постели роженицы. – Вы не можете дать ей умереть!.. – зарыдал в голос, уткнувшись лицом в матрас и комкая ткань в кулаках.

Гедеону совсем стало не по себе. Вроде самый момент тихо улизнуть, но некстати проснувшаяся совесть, опять удержала на месте.

– Мне жаль, – решительно пробормотал Мэрик. – Искра в Катарине почти угасла. Нужно срочно вынимать ребёнка.

– Делать, что? – опешил Эдвард, забыв про рыдания и шмыгнув носом.

Мэрик лишь мотнул головой, явно сдерживая крепкое слово:

– Нет времени на деликатность! Гедеон, – обратил свой взор на вора чародей. – Ты соображаешь быстрее, и крови не боишься, так ведь? – озадачил Гедеона Мэрик.

– Я не… – было начал Юст, страшась представить, что от него требуется, как старик требовательно махнул:

– Нож! Срочно! Ополосни только!

Гедеон выдохнул с облегчением.

Нехотя протянул чародею свой кинжал, предварительно полив на него виски, бутылку которого обнаружил на письменном столе возле окна.

Пока Эдвард хлопал глазами и соображал, что происходит, Мэрик забрал оружие и, ни секунды не медля, полоснул живот Катарины, тотчас вернув Гедеону нож и взяв плошку с зельем, которым недавно опаивал миледи.

Влил всё содержимое в рану.

– Что ты творишь? – очнулся от дум Эдвард.

– Лучше не мешай! Младенец уже давно на пороге смерти, но он всё ещё в утробе матери. Зелье даст ему силу… Через кровь! Через утробу…

Эдвард отвернулся от постели, над которой магичил Мэрик.

Чародей водил руками, едва слышно бормоча какие-то заклинания. По его ладоням, с лёгким треском, бегали разноцветные разряды, с кончиков пальцев срывались красновато-жёлтые искры. Вспыхивали, достигая плоти роженицы и гасли, меняя свечение на зеленовато-синее.

Всё это пугало и настораживало. И, однозначно, отвращало, ведь магичить с трупом – жуткое деяние – осквернение. Попахивало некромантией, которая запрещена.

Гедеона тоже подмывало отвернуться, но он лишь скривился.

Мэрик ловко раскрыл края разрезанной плоти Катарины, чуть покопошился, и в следующий миг вытащил младенца. Махом руки вновь попросил кинжал. Обрезал пуповину, закрепил.

– Дайте свежую простынь! – потребовал после всех манипуляций.

Так как Эдвард всё ещё был не в себе, – теперь его ещё и желудок подвёл, поэтому брат миледи, не скрываясь, блевал, – Гедеон, порыскав взглядом по комнате, нашёл необходимое. Бросил белую простынку чародею, и окончательно решил, что теперь точно пора.

Катарина мертва, ребёнок, по ходу тоже, потому что звуков не издавал.

Мэрик прижал младенца к своей груди и стал похлопывать по спине.

– Ну же, давай… – повторил несколько раз, продолжая шлепки и чередуя молитвы с какими-то заклинания, на языке, незнакомом Юсту. Его руки были словно в энергетической оболочке, внутри которой рождались молнии, которые, в свою очередь, разрядами прошивали плоть младенца. – Ну же! – теряя терпение, рыкнул чародей. И тотчас все вздрогнули, когда на улице раздался раскатистый гром.

Мэрик в ужасе обернулся, глядя в окно комнатки на улицу.

Гедеон проследил за его взглядом и кожей ощутил смертельную опасность.

Это конец! Дракон здесь…

Небеса прорезала кривая молния, следом прогрохотали разрядом хлопки, будто совсем рядом взорвалось множество фейерверок разом.

В ту же самую секунду, как вор быстрым движением распахнул портал и брякнул: «Простите!», раздалось и недовольное кряхтение младенца.

– Стой! – крик Мэрика остановил Гедеона, уже одной ногой ступившего в энергетическое окно.

– Нет! Мы не сможем все вместе… – категорически начал Юст, потому что портал не был рассчитан на массовый переход, но чародей перебил:

– Спаси его! – без промедление всучил завернутого в свежую простынь младенца и, не давая очухаться и возмутиться, буквально пихнул вора в портал.

Ступив по другую сторону энергетического окна, на опушке леса, недалеко от своего убежища, Гедеон с брезгливостью и полнейшим недоумением уставился на свёрток в руках.

Какое-то проклятие!

Двархи подери эти муки совести!

И что ему теперь делать с ЭТИМ?

ЕМУ! Главарю воров!

Зная, что на след ЭТОГО! может выйти Зорд де Декар!

Какова будет его кара, и дураку ясно.

Дракон безжалостен.

Он никого не пощадит.

И даже младенца!

Особенно, если учесть, что миледи Катарина была внучкой того, кто стал причиной гибели пары Зорда. И, плевать, что именно бабушка Катарины, Сения, предупредила Дракона о предательстве и пыталась предотвратить смерть нареченной наитемнейшества.

Как итог: Итака всё равно погибла мучительной смертью. Это было истребление рода, ведь она была последней самкой дракона! Никому не пожелаешь такой гибели, и тогда Декар спалил часть света, круша предателей налево и направо.

Бабушке Катарины почти повезло – он её не убил, лишь поставил метку проклятия и отправил доживать свой век в родовой замок.

Страшно представить, что он сделает с Мэриком и Эдвардом, вернее уже сделал, когда обнаружил, что род Йори опять замешан в покушении на его собственность! Что именно они причастны к осквернению склепа его жены!

Гедеон бы на такое не отважился ни за какие коврижки, но для спасения жизни Катарины требовалась частичка самого могущественного элементара. Поэтому пришлось позаимствовать кусочек скелета дракона, – жены Зорда, – из склепа, куда упокоили её останки вместе с нерождёнными детьми.

Да, на момент её убийства, Итака была беременна!

Вот такое чудовищное истребление.

Но теперь-то ей же уже было всё равно! И им…

А так они помогли спасти…

На этой мысли Гедеон запнулся.

Миледи Катарину так и не удалось спасти.

Слишком поздно для пустышки человека-полукровки элементаров, но для её ребёнка… носящего генотип не только её, но и отца, оказалось в самый раз.

Проклятый младенец.

Он, вообще, не должен был родиться…

Но Мэрик умудрился как-то обойти проклятие Дракона, используя частичку самого же дракона.

Умён чародей, ничего не скажешь…

Гедеон скривился, услышав, как малыш недовольно заскрипел.

– Прости, но ты, как бомба замедленного действия. Не дай бог оказаться рядом, когда тебя найдет Декар. Может, облегчить тебе жизнь? Убить, и нет проблем? С глаз долой…

Идея родилась тотчас.

Исхол!

Да, верховный настоятель, Хорн Дель Ирв, – строг, но это лучший закрытый пансионат для брошенных детей.

– Будь проклят этот день, – чертыхнулся Гедеон, уже сожалея, что опять придётся использовать артефакт перемещения.

Получив от Мэрика чудесный амулет, открывающий портал, он надеялся, что сокровище будет ему служить ещё долго, но, увы, в свете последних событий, вор его почти израсходовал.

Эх, а так хотелось иметь полезную вещицу!

Делать нечего, Гедеон коснулся зачарованного артефакт, махнул рукой, шепнув заветные слова, и открыл проход к вратам пансионата.

– Надеюсь, это хоть на время запутает Зорда, – брякнул Юст, глядя на карапуза в своих руках.

Страшненький, какой-то сморщенный. С редкими тёмными волосиками. Родимое пятнышко под глазом…

И тут его взгляд зацепился за цепочку на шее малыша.

– А это что? – подцепил пальцем медальон, не пойми как оказавшийся на ребёнке.

Фамильный герб рода Йори?

– Такое нельзя на тебе оставлять! – решил Гедеон, снимая вещицу и было засовывая себе в карман: – И себе нельзя оставлять, – рассудил здраво.

Мазнул взглядом по каменной кладке стены пансионата.

Быстро сбежал по ступеням. Обогнул здание, выискивая место, которое бы послужило тайником.

И нашёл.

Камень у основания.

Чуть его расшатал, просунул медальон в щель и сдвинул камень обратно.

– Так-то лучше. Стены зачарованы. Здесь смешалось много магии, а значит обнаружить вещичку, будет крайне сложно, – пробормотал Юст и вернулся к главным дверям пансионата.

Махом руки открыл портал, готовя пути отступления:

– Если выживешь, может быть встретимся, – пробурчал Гедеон, оставляя малыша на ступенях Исхола. В довесок, скрипя сердцем, также оставил увесистый мешок с серебряными.

– На  содержание, – как бы оправдываясь, пояснил сами себе. Глянул на малыша последний раз. Громко постучал в дверь пансионата и торопливо ступил в окно телепорта.

ГЛАВА 2

Гедеон с радостью бы забыл о младенце и даже не думал о том, выжил ли он, если бы однажды к нему не заявился Мэрик.

Да, к удивлению Юста, чародей был жив, но не сказать, что бодр и здоров. Всё же старик опирался о трость и хромал при ходьбе, чего раньше не было. И этот шрам… пролегающий через добрую половину, испещрённого морщинами лица, придавал облику Мэрика какой-то мрачной зловещести.

Даже страшно представить через какие мучения он прошёл, но остался жив.

Воистину бессмертный червь!

Ну или просто сидит на каком-то зелья бесбашия, раз пережив встречу с драконом, набрался наглости явиться в логово вора. И именно в день, когда банда праздновала хороший улов и знатно веселилась. Тогда, когда настроение было отменным и беспечным.

Мда, умел старик подгадить момент.

Впрочем, в этом он не менялся… Как, впрочем, неизменным оставалось то, что если чародей появлялся на пороге – жди неприятностей!

Мэрик материализовался из ниоткуда прямо перед деревянным троном, покрытым шкурой древнего хищника, на котором, развалившись, восседал Гедеон и потягивал вкуснейший эль. Ему нравилось наблюдать за своими с расстояния и с небольшой высоты. Вроде с ними, но как бы нет… и всё как на ладони. По крайней мере, был в этом уверен ровно до момента, как перед ним не появился чародей.

– Где ОН? – бросил прямо в лоб Мэрик, вот так без лишних приветствий и обнимашек, беглым взглядом оценив происходящее в пещере и ничуть не смутившись, что находился в опасной близости с отпетыми преступниками.

На самом деле, немного напрягал тот факт, что кто-то легко нашёл убежище воров, и вдвойне, что спокойно сюда проник в то время, когда здесь полно народу, и, вообще-то, стоит магический щит «невидимости».

И, если бы этот кто-то не был чародеем Мэриком, который когда-то и поставил чёртов щит, Гедеон бы уже решил вопрос, убив незваного гостя, ведь оружие у него всегда было под рукой.

– Воу-воу-воу, придержи коней, старик, – наигранно беспечно хмыкнул захмелевший Гедеон, ткнув в его сторону чашей с элем.

Но достаточно громко, чтобы в следующее мгновение уже весь десяток гуляк застыл, где кто был, устремляя в чародея разносольное оружие, по типу, что было под рукой, тем и угрожали, словно только что не бухали и не орали похабные песенки.

В пещере воцарила гробовая тишина. Сейчас бы даже писк комара был сродни рыку зверя.

Нужно отдать должно, ни один мускул не дрогнул на лице чародея, только белесо-голубые глаза полыхнули серебром недовольства.

– Всё нормально, уважаемые, – примирительным жестом махнул Гедеон, едва не расплескав содержимое полупустой чаши. Не то чтобы он желал убить чародея, но и показать ему, что не он тут хозяин – стоило. – Я его почти ждал. Даже почти рад. Так что не обращайте на нас внимание. Продолжайте…