Убийца с лицом ребенка

скачать книгу бесплатно


– Попробуй выпить как можно больше воды, – предложила она. – И тогда ты сможешь вырвать.

– Зачем ты сделала это? – вдруг спросил он.

– Что? – расширила она свои прекрасные серые глаза.

– Зачем ты выходишь замуж за меня, а любишь при этом другого?

– Я не хотела, чтобы Кирилл был у нас свидетелем. Я не хотела, чтобы он был у нас на свадьбе. Почему ты меня не послушал?

– Потому что перед свадьбой ты сама предложила ему переспать с тобой? И теперь вы оба в шоколаде, а я в дерьме.

– Я поступила ужасно и теперь это осознаю, – спокойно сказала она. – Еще неделю назад мне казалось, что я люблю Кирилла. Да, я переспала с ним, потому что подумала, что мужу я никогда и ни с кем изменять не буду. А до замужества переспать с любимым человеком, разве это грех? Зато после этого у меня спала как бы повязка с глаз. Я ошиблась. Это была нелюбовь. Это было просто безумие.

– Спасибо за искренность, – глухо сказал Алик. – Я считаю, что после этого, мы не можем быть вместе.

– А я считаю, что я нужна тебе и у нас все будет хорошо. Назло всем. Самая правильная любовь – это любовь осознанная, когда понимаешь, что это не безумие, не страсть, не дружба. Любовь – это, как воздух, когда рядом нет этого единственного человека, твоей половинки, дышать становится больно или даже невозможно и жить можно только в скафандре.

– Это монолог из спектакля? – спросил Алик.

– Переспав с Кириллом, я поняла, что я его не люблю. Но если это для тебя так важно, мы можем прекратить свадьбу и объявить о нашей ошибке.

– Я так тебя люблю, – вдруг разрыдался Алик. – И я не могу себе просто представить, что кто-то может быть с тобой в постели, кроме меня. Получается, я берег тебя для Кирилла?

– Удивительно, что молодой адвокат не может просчитывать жизнь на два шага вперед. Люди женятся, чтобы быть вместе, чтобы родить детей, чтобы оберегать друг друга от несчастья, помогать друг другу в беде, радоваться удачам. А если бы меня изнасиловала рота солдат, ты тоже бы от меня отрекся?

– Это несравнимо. Пусть лучше бы он тебя изнасиловал, тогда я мог бы отомстить ему, убить в конце концов. Но ты отдалась ему сама. Это рана, которая никогда не заживет.

– Хорошо, – сказала она, покусывая губы. – По твоему, мы теперь не должны быть вместе?

– Я не знаю, – вытирая выступившие слезы, сказал Алик. – Я еще два года назад попросил Бога, чтобы ты стала моей женой. Я написал это в записке к нему, когда был в Иерусалиме. И был счастлив, когда ты согласилась стать моей женой.

– Ты должен был быть готов, что Бог ничего не дает даром. Мы приобретаем все через страдания. Если ты искренне простишь меня, ты никогда не пожалеешь об этом. Но возможен и другой выход. Мы доигрываем свадьбу до конца, как ни в чем не бывало, но не едем в гостиницу, а разъезжаемся по домам. Я приму любое твое решение. Просто жалко наших родителей.

– А где наши жених и невеста? – крикнул кто-то.

– Заперлись в женском туалете. Видно замуж невтерпеж. – рассмеялась в ответ какая-то женщина.

– Нам надо немедленно выйти, – испуганно сказала Катя.

– Я не могу без тебя жить, – сказал ей Алик.

Она поцеловала его в щеку.

– Ты просто выдернул сейчас меня из пропасти, – прошептала Катя.

В гостинице Катя повела себя как опытная женщина. Она аккуратно сняла с себя свадебное платье, разложила его на кресле, потому что оно было взято на прокат и его нужно было вернуть таким же белоснежным.

– Кто первым из нас пойдет в душ? – спросила она, стоя перед ним в бюстгальтере и трусиках.

– Наверное, я? – неуверенно сказал Алик.

– Тебе помочь раздеться? – спросила она.

– Нет, я сам, – сказал он, снимая пиджак. Когда дело дошло до брюк, он попросил:

– Ты можешь отвернуться?

– Конечно, – согласилась она и отвернулась.

Алик разделся до трусов и пошел в ванную. Там он снял трусы и стал под горячий душ. Он не заметил и не услышал, как вошла Катя и понял, что она рядом только тогда, когда она прижалась к нему. Алик открыл глаза и они начали целоваться. С этого момента он перестал ее стесняться.

Утром она разбудила его и сказала:

– Алик, ты самый классный. Ты – мой муж, ты – моя часть. Ты никогда не пожалеешь, что женился на мне.

Ее большие серые умные глаза сияли от счастья.

С первых же дней совместной жизни они решили жить самостоятельно, не зависеть от родителей, и сняли недорогую комнату с земляным полом в поселке Ялта под городом, где все дома были построены самовольно, без разрешения властей. Вода находилась в колодце, уборная была во дворе с перекосившейся дверью. Свет можно было включать только после семи часов вечера, потому что инспекторы электронадзора после семи вечера боялись появляться в поселке. Каждый вечер в мутное окно кто-то стучал и спрашивал, самогончику не хотите, пятьдесят копеек стаканчик. Утром Катя уходила на репетицию в театр, Алик в юридическую консультацию. Добираться до города приходилось на автобусе, который отправлялся раз в час. Когда Алик приходил с работы, он приятно удивлялся идеальной чистоте, которую наводила Катя в те несколько дневных часов, когда была свободна, находясь в этих экстремальных условиях. Вечером она спешила на спектакль и Алик всегда являлся на остановку автобуса, который приходил в одиннадцать часов вечера, чтобы встретить Катю. Автобус оставался ночевать в поселке до шести утра. Она приезжала всегда веселая, жизнерадостная с охапкой цветов. Они шли в свою берлогу, рассказывая друг другу события прошедшего дня. Артистка областного драматического театра получала семьдесят рублей в месяц, а стажер адвоката сто двадцать. Тридцать рублей стоила комната, еще тридцать уходило на духи и крема, Катя следила за собой особенно тщательно. Но зато в дни получения заработной платы они шли в центральный колбасный магазин на Большой Морской и Советской, вдыхали ароматы колбас, покупали целую головку буженины и палку полтавской колбасы, бутылку «портвейна» и устраивали себе в комнате праздник. Через шесть месяцев в их комнату заглянул отец Кати, директор кооператива по производству пластмассовых изделий для ижевского «Москвича», и на семейном совете Катиных родителей было решено, что мать отца переедет жить к своему сыну, а в ее однокомнатной квартире будут жить молодожены. К этому времени Алика приняли в члены коллегии адвокатов Коблевской области. Первые месяцы адвокатской деятельности были практически безденежными. Никто не хотел иметь дело с молодым неопытным адвокатом. И Альберта посылали на бесплатные дела по назначению. Особенно ему запомнилось первое дело в Снигиревском районном суде. Дело было об убийстве сокамерника. Подзащитный, крупный мужчина с багровым лицом, осужденный за умышленное убийство к десяти годам лишения свободы, задушил своего сокамерника в камере предварительного заключения, потому что тот проигрался в карты и не смог в срок вернуть деньги. Подсудимый признавал себя виновным, молчал, и даже не смотрел на адвоката. По сути судья должна была назначить ему за повторное убийство высшую меру наказания – расстрел, что и требовал представитель прокуратуры. Убийца характеризовался крайне отрицательно, это была у него четвертая ходка, и Алик не знал, что нужно сделать и сказать, чтобы его подзащитный не получил бы высшую меру наказания. Начинать свою адвокатскую карьеру с такого печального результата было просто плохим знаком. Свидетелем в суде выступал еще один сокамерник и инспектор тюрьмы, как представитель организации, где произошло убийство. Сокамерник заявил, что ничего не видел и не слышал, так как спал. Инспектор показал, что подсудимый характеризуется с отрицательной стороны и заслуживает самого строгого наказания. – Скажите, – спросил Алик инспектора, – игра в карты в камере допускается вашими инструкциями? Представитель тюрьмы посмотрел на Алика, как на инопланетянина и продолжил зачитывать какие-то справки о подсудимом. Судья прервала его и попросила ответить на вопрос адвоката. – Конечно, нет, – ответил представитель тюрьмы. – Но мой подзащитный и потерпевший играли в карты, как установлено следствием. – Ну и что? – удивленно ответил инспектор. – Что вы хотите этим сказать, что мы виноваты в том, что Иванов убил Косевича? Они, обвиняемые, всегда играют в карты вместо того, чтобы читать «Комсомольскую правду».