скачать книгу бесплатно
– Разрешите? – спросил майор Скоморох, стоя в дверях кабинета.
– Входи, – разрешил начальник службы безопасности области и еще раз взглянул на карточку, лежавшую перед ним. – Василий Васильевич, – сказал он, – присаживайся, в ногах, как говорится, правды нет.
Со всеми сотрудниками, несмотря на звания, должности и возраст, Иван Трофимович был на «ты».
– Спасибо, – ответил Скоморох и сел на предложенное ему место, в конце длинного стола для совещаний руководства областной службы безопасности.
– Что там случилось со Снаткиным? – спросил Иван Трофимович, не поднимая головы от карточки.
– Полковник Снаткин задержан в связи с получением взятки в особо крупном размере, – четко отрапортовал Скоморох и автоматически встал.
– Сиди, – взглянул на майора и махнул рукой Червоненко. – Этого Снаткина разрабатывали мы?
– Никак нет, – ответил Скоморох и снова поднялся. – Старший детектив НАБУ Волошенко наблюдал за ним месяц через микрокамеру в аквариуме.
– Понятно, – недовольным тоном сказал начальник. – А где были мы? Или у нас нет агентуры в полиции?
– У нас есть информаторы, но в этот раз что-то не сработало. Будем разбираться.
– Разберись, пожалуйста. С доказательствами у прокуратуры все в порядке? – спросил Иван Трофимович, снова не глядя на Скомороха.
– Как раз по этому вопросу я и хотел с вами… посоветоваться, – сказал Скоморох. – Но сомневался, не хотел вас по пустякам беспокоить. И тут звонок от вашего помощника.
– Какие-то проблемы возникли? – Иван Трофимович посмотрел прямо в глаза Скомороха, отчего Василий Васильевич внутренне похолодел. Взгляд начальника был презрительно-внимательный и казалось, не обещал ничего хорошего.
– Исчез взяткодатель, – сказал Скоморох. – Гражданин Украины еврейского происхождения. Сначала он притворился больным и его из прокуратуры отвезли в больницу, оттуда его забрали активисты общества «Москоляку на гиляку».
– Как забрали? – удивился начальник. – В больнице же есть пост полиции.
– Будем разбираться, – сказал Скоморох. – Я выяснил, что взяткодателя Пермана это общество продало обществу «Самозащита» за двадцать тысяч долларов.
– Что значит «продало»? – возвысил голос Червоненко.
– Я встретился с полковником в отставке Остапом Ивановичем Недобойко и выяснил, что Остап Иванович возглавляя общество «Самозащита», заключил договор купли-продажи евреев с израильской фирмой «Сионские мудрецы». За каждого еврея, который страдает от антисемитских акций или может оказаться в руках антисемитски настроенных людей, общество «Самозащита» получает тридцать тысяч долларов. Они выкупили взяткодателя Пермана и передали его на хранение в нашу местную синагогу. Когда я потребовал от полковника Недобойко вернуть Пермана в прокуратуру, он категорически отказался. Я хотел его арестовать, но он начал шантажировать меня звонком к вам, а дело уже было за полночь и я не решился на его арест.
– Откуда тебе стало известно, что Недобойко занимается таким противозаконным делом? Из агентурных данных?
– Нет. Полковник Недобойко сам мне все рассказал. Я предупредил его, что Перман является государственным преступником и его нужно вернуть в прокуратуру. Полковник Недобойко тогда предложил мне сделку: если я даю ему пятьдесят тысяч долларов, он возвращает мне Пермана. Я, естественно, отказался, и тогда он обматерил меня и назвал душегубом. Свидетелем происшедшего был капитан Иван Потебенько.
– Ну и дела, – возмутился начальник. – Нам еще этого не хватало, торговли евреями. Это какой-то совок. Тогда их продавали за пшеницу. А у нас их продают из-за, якобы, антисемитских настроений в стране. Это же международный скандал. Ты сам в это веришь, что у нас притесняют евреев?
– Никак нет, – ответил Скоморох. – У нас премьер-министр – еврей.
Он даже захотел сказать, что его будущий зять также является евреем, но решил это не обнародовать в связи с неизвестным отношением начальника к этому факту.
– Что ты предлагаешь, майор?
– Я предлагаю направить спецназ в синагогу и захватить Пермана, пока они не переправили его в Израиль.
– А завтра этот пропагандон Кордон, сионистский выкормыш, очернит нас на весь мир. В этом месте майор Скоморох возблагодарил Бога, что тот не дал ему возможности рассказать о позорном факте его биографии. – Нет, майор, – продолжил Червоненко, – это не наши методы. Но и уйти этому Перману мы не можем позволить. На всякий случай, присмотрим за зданием синагоги, чтобы оттуда мышь не смогла проскользнуть.
Начальник службы безопасности испытующе посмотрел на стоявшего Скомороха.
– А почему ты до сих пор исполняющий обязанности начальника отдела? – вдруг спросил Иван Трофимович. – Тебе скоро на пенсию, а ты, как мальчишка, гоняешься всю ночь за каким-то евреем.
– Так я исполняющий обязанности только месяц, – затрепетал Скоморох. – На время болезни нашего начальника Полетаева.
– В общем, так майор, – сказал с металлом в голосе Червоненко, – полковник Недобойко явно скурвился. Я даю тебе пятьдесят тысяч долларов, ты передашь их Остапу Ивановичу, мы арестуем его при получении денег, а ты заберешь Пермана. Если все пройдет нормально, получишь звание подполковника и в придачу отдел. А кроме того, поручаю тебе лично провести профилактическую беседу с местным раввином.
– Я с удовольствием сделаю это, – пообещал Скоморох, розовея от радости.
– За ермолку не трогать, не пугать, не грозить, просто предупредить священнослужителя о недопустимости использования религиозных учреждений для укрытия от уголовной ответственности граждан Украины еврейского происхождения.
Иван Трофимович поднял трубку и в дверях появился его помощник Перепелица.
– Сергей Петрович, утром выдадите майору Скомороху пятьдесят тысяч долларов, предварительно помеченных, как положено при проведении операции и снабдите его соответствующими записывающими устройствами, а также выделите в распоряжение майора две машины с оперативниками.
– Будет сделано, – ответил Перепелица и пригласил Скомороха выйти.
– Желаю удачи, майор, – сказал Червоненко, не вставая.
– Слава Украине, – вскричал Скоморох и вышел.
– Водитель уже прогревает машину, – сказал Перепелица.
– Пусть отвезет тебя домой. А мне опять не до сна. Появились срочные задачи, которые надо решить немедленно.
– Иван Трофимович, – взмолился помощник, – а таблетку вы приняли? Ирина Николаевна меня со свету сживет.
– Хорошо, что напомнил, – улыбнулся Иван Трофимович. – И с майором согласуй, когда ему удобно завтра явиться. Операция того стоит.
33
Василий Васильевич приехал домой в приподнятом настроении. Жена Вера проснулась, как только он вошел в прихожую, вышла в кухню в ночнушке, зевая, задвигала посудой, чтобы приготовить ему еду. Он подошел к ней сзади, обнял и поцеловал. Она обернулась к нему с улыбкой и спросила:
– Чего ты сегодня такой веселый?
– Премию получил, – с гордостью сказал Скоморох и выложил на кухонный стол пачку долларов.
Жена села за стол, начала считать деньги.
– Ровно десять тысяч, – с радостью сказала она. – У вас уже гривна не котируется? Выдают долларами?
– Между прочим, – заметил Василий Васильевич, – Международный валютный фонд дает кредит нам в долларах, а не в гривнах.
– Наклони голову, – потребовала жена.
Скоморох нагнулся и жена сочно поцеловала его в губы.
– Кормилец ты наш, – ласково сказала она. – Эти деньги пойдут на Анфискину свадьбу. – тут же твердо произнесла она и сунула деньги себе в бюстгальтер. Несколько стодолларовых купюр выпорхнули из ее рук и разлетелись по кухне. Их никто не стал собирать.
Василий Васильевич любовался женой и находил ее в этот момент самой красивой и самой соблазнительной на свете. Жена встала к плите, чтобы налить ему борщ и очертания двигающихся бедер всколыхнули в нем желание тут же увлечь ее в спальню, но он знал, что пока она его не накормит, никакого дела не будет.
«Да ей эта Машка и в подметки не годится, – подумал почему-то Скоморох. – Кто в молодости красив, тот и в старости пригож»
Жена подала на стол глубокую тарелку борща, вынула из холодильника буженину, сервилат, голландский сыр и охлажденную бутылку водки.
– Не-е, – сказал Василий Васильевич, – здесь у нас на столе чего-то не хватает.
– Огурчики? – зарделась жена.
– Огурчиков не хватает точно, но и второго стакана я тоже не вижу.
– Васюня, – сверкнула глазами жена, – уже пол второго ночи. Завтра соображу вечером ужин на двоих.
– До завтра еще дожить надо, – сказал Скоморох и обхватил жену сзади. – Неси второй стакан.
Жена игриво вырвалась из его рук и пошла в зал. Пока Скоморох хлебал борщ, закусывая ломтем буженины, он слышал журчание воды в ванной, шуршание какой-то одежды, затем увидел жену в шелковом китайском халате. От нее несло французскими духами. Она поставила на стол еще один стакан, разлила водку в них, подняла свой стакан и сказала:
– За тебя!
Василий Васильевич тоже поднял стакан и сказал:
– За тебя!
Два стакана звякнули друг об друга. Муж и жена практически одновременно опрокинули в себя водку. Причем жена сначала скривилась, схватила со стола соленый огурец и закусила им.
– Деньги не растеряла, когда переодевалась? – спросил Скоморох.
Жена, рассмеявшись, расстегнула халат и Василий Васильевич увидел ее голую грудь
– Не беспокойся, – мотнула она головой, – все уже оприходовано.
– Я и не беспокоюсь. Кстати, между первой и второй – перекурчик небольшой, – наливая водку жене и себе предложил Скоморох.
– Может, мне хватит? – для вида сказала жена. – Я уже пьяная.
– Обижаешь, – с гордостью произнес Скоморох. – Обижаешь подполковника службы безопасности.
– Тебе присвоили новое звание? – с радостью вскочила жена. – Так что ж ты молчишь?! Налей мне полный стакан! Наконец-то и на нашей улице будет праздник.
Она выпила полный стакан водки и плюхнулась на колени к Василию Васильевичу, обнимая и целуя его.
– Еще не представили, – выпив второй стакан и рукой проведя по губам, сказал он. – Но обещали, если завтра я выполню одно очень ответственное задание. А я его выполню обязательно.
– Ты его выполнишь обязательно, – пьяным голосом подтвердила жена. – Потому что я тебя люблю.
Она попыталась встать с колен мужа, но не смогла
– А хочешь поиметь меня здесь, прямо на столе? – спросила она мужа и сбросила с плеч цветной халат.
Скоморох помог жене встать и халат бесшумно соскользнул на пол. Обнаженная жена легла на свободную часть стола и подняла голые ноги.
Василий Васильевич уснул сразу же, как только они, поддерживая друг друга, дошли до кровати в спальне. Ему снился какой-то калейдоскоп снов, то Маша кричала на него, что он импотент, то Остап Иванович Недобойко, пересчитывая деньги, сказал, что не хватает одной тысячи и Скомороху пришлось доложить свои, что немного расстроило его, то появился Перман, которого он никогда в жизни не видел с рогами, в копытах и с хвостом. «Прочь, – кричал он взяткодателю и открыл глаза. Голая жена пыталась лечь на него, тоже голого, шепча, что у него же на столе получилось. «Не гони меня, любимый, – просила она в полусне. Но Василий Васильевич, столкнул ее с себя, перевернулся на живот и снова уснул
34
Адвокат Кемельман, когда рассказывал Маше, что его связи с женщинами, не является изменой жене, немного лукавил. Эти интимные отношения в тайне от жены были что-то наподобие мелкой мести ей. На самом деле, женясь на Кате Сазоновой, актрисе местного русского театра имени В.П. Чкалова, которая, по мнению театральной общественности, была красавицей, он не предполагал, что Катя за неделю до свадьбы переспит с его другом Кириллом, фотокорреспондентом областной газеты «Правда Прибужья».
Сидя на свадьбе и глядя на танцующую невесту, Кирилл наклонился к Альберту и тихо сказал:
– Какую классную телку ты взял в жены. А я испугался. Теперь ты один будешь всю жизнь пить шампанское.
– О чем ты, Кирюша? – не понял Алик пьяного друга.
– Неделю назад она сама пришла ко мне, сказала, что любит меня и решила потерять свою девственность до брака с любимым человеком. А замуж пошла за тебя. Эти два решения она приняла сама.
Красивое лицо Кирилла в бородке, его шевелящиеся толстые губы, полузакрытые глаза показалось Алику ужасно отвратительными и ненавистными.
– Как вы могли так поступить со мной? – ударила в голову, пробила ее, как гвоздь, и застряла в ней мысль. – Мой лучший друг и моя невеста?!
Алику казалось, что он закричал от боли, но его губы даже не раздвинулись.
Музыка смолкла, невеста возвращалась на свое место к жениху, счастливая, смеющаяся, молодая и красивая.
– У меня есть тост, – поднялся Кирилл.
Все захлопали. Катя остановилась и обратила свое лицо к Кириллу.
– Лишь тот достоин счастья и свободы, кто каждый день идет за них на бой. Мой друг Алик и его очаровательная невеста Катя, ребята, я вижу вас через двадцать лет такими же счастливыми, как и сегодня. Для семейного счастья многого не надо. Нужно быть таким целеустремленным, как Алик, который, как ледокол, пробивает все препятствия и таким капитаном, как Катя, которая в нужный момент вывернет этот корабль в спокойное русло. Вы просто созданы друг для друга. Я поднимаю эту рюмку за вас, дорогие, но до чего же горькая водка на этой свадьбе. Или я не прав? Горько!
– Горько! – грохнула свадьба.
Катя подошла к Алику, у которого не было сил встать. Она наклонилась к жениху и тихо сказала:
– Если ты сейчас не встанешь, я уйду со свадьбы.
Ее лицо сверкало радостью, улыбка приклеилась к нему, как банный лист.
Алик встал и они обнялись и поцеловались.
– Что случилось? – шепнула она тихо ему в ухо. – На тебе нет лица.
– Я смешал шампанское с водкой, – вымученно сказал он первое, что пришло в голову. – Меня просто мутит.
– Тогда проводи меня в туалет, – решительно сказала она. – Свадьба только началась. Я знаю, что надо сделать.
В женском туалете она еще раз внимательно посмотрела на него. Алик старался не смотреть ей в лицо.
