Станция Бякино – 4: Мутация

Серёжа посмотрел на Бориса Валентиновича и с нетерпением ждал его реакции.

– Ничего я не запрещал, – поперхнувшись и немного закашлявшись, ответил мужчина. – Я сказал это в сердцах, на эмоциях. Очень жаль, юная леди, что ты этого не поняла.

– Всё я поняла, – Даша подошла к наставнику сзади и похлопала ладонью по спине. – Извини. Я оставила всех нас без ценного ресурса.

– Принято, – довольным голосом ответил Борис. – И да, может, всё так и должно было случиться? Возможно, твой поступок – моя удача? Лежал бы я сейчас на траве с переломанными костями. Так что давай, не дури. Садись за стол и ешь.

***

Друзья сидели в темноте при тусклом свете свечей и слушали историю опытного выжившего. Сережа попросил рассказать его, где бывал и какая ситуация в других поселениях. Борис Валентинович пересел со стула на диван, откинулся на мягкую спинку и закрыл глаза. Катя, уступив место Борису, села на колени Сашки и легонько приобняла за шею.

– С каждым годом становится всё тяжелей и тяжелей, – сухо сказал Антон. – Ресурсы кончаются. Как вы знаете, магазины и склады давно опустошены. В частных домах рядом с большими трассами, да и не только, уже ничего съедобного либо ценного не найти. Да и у вас тут, как я посмотрю, всё вокруг облазили не по одному разу. Нормально сейчас живут те, кто скотину держит и огороды. Это только пока. Думаю, еще немного, и к ним придут. Люди напрочь звереют от голода.

Даша посмотрела на Бориса Валентиновича и тяжело вздохнула.

– К вам тоже придут, – продолжил свою мысль опытный бродяга. – Верней, к тем, кто плату берет за ночлег и торгует, не посмотрят даже на охрану.

– На станции Бякино брать нечего, – возразил Серёжа.

– Слушай, братка, я вашего Костика еще не видел, но если он занимается торговлей, то его обязательно попробуют вытрясти.

– Ну да, – ухмыльнулся молодой смотритель. – Из него вытрясешь. Кого хочешь вокруг пальца обведет.

Антон достал носовой платок и громко в него высморкался.

– Дело еще в том, Серёжа, что банды грабителей, которые вы видели до сих пор или слышали про них, это просто мелкие хулиганы по сравнению с теми, кто придет.

– Кого ты имеешь в виду? Расскажи.

Антон положил ногу на ногу, отклонился назад и продолжил свой рассказ:

– Этой зимой я много где побывал. Недавно, когда уже растаял снег, пришлось зайти и в город И.

Борис резко открыл глаза и перебил рассказчика:

– На проспекте Строителей был?

– Нет, – повернул голову Антон. – Это другая часть города, а что?

– Да нет, ничего, – Борис снова закрыл глаза и положил под затылок свои руки.

– Так вот, занесло меня туда не по собственной прихоти. Очередной заказ взял. Один торговец… Называю его торговцем, потому как продает он ресурсы со своей минимальной наценкой и на чужом горе не наживается, взвинчивая цены в несколько раз и скупая последние вещи голодных бродяг за копейки, как это делают барыги.

Главная цель заказа: добраться до города, найти по адресу дом, подняться в квартиру и убить в ней всех обращённых. Результат снять на камеру телефона. Его он мне дал с собой с полностью заряженным аккумулятором.

Борис Валентинович снова открыл глаза, в этот раз уже не перебивая.

– Я так понял, он там жил, и это его родственники, хотя… не факт. Вторая дополнительная и необязательная часть договора заключалась в том, чтобы в одной из комнат найти сейф с иностранным ружьем и патронами к нему. За это оружие шла отдельная плата, и вполне неплохая, я бы сказал. В общем, я такие заказы обычно не беру, чистое самоубийство туда идти. С торговцем мы приятельствуем, и другой работы в ближайшее время всё равно не предвиделось. Решил рискнуть, чем черт не шутит. Еще надеялся по квартирам полазить и еды какой-никакой раздобыть. Крупы там или макароны. У меня для этой цели и монтировка небольшая имеется.

Получил аванс, сделал в лесу схрон и выдвинулся в сторону города. До эпидемии в городе И я бывал несколько раз. По работе случалось приезжать. Центральные улицы мне известны, а вот окраины… Хорошо карту заказчик дал. Без нее объясняй не объясняй, всё равно не нашел бы нужный адрес.

О существовании нескольких группировок в городе я слышал от старых бродяг. На что надеялся? Не знаю… На русский авось, скорей всего.

– А много ли ты попросил за успокоение мертвечины? – поинтересовался вдруг Борис Валентинович.

– Много, Борис, – Антона раздражало такое перебивание, виду он не подал, лишь спокойным голосом добавил: – Цену я не назначал. Торговец предложил сам, и она оказалась куда больше, чем если бы я попросил.

Еще одна причина моего согласия – это зима. Зомби после зимних холодов еще не отошли, еле двигаются и предпочитают стоять в «спячке». Энергию берегут, что ли? Кто их разберёт? Если рядом пройдешь, то бросятся обязательно, а так – как в сонном царстве.

Крутил-вертел карту и решил заходить в город не с главной дороги и не с железнодорожного вокзала. Через реку махнуть… А что? На одном из участков, ровно там, где ближе всего к нужной мне улице, проходила через реку толстая труба. Уж не знаю, для чего она нужна, но проложена над водой на железных опорах. Самое интересное, рядом с ней железная дорожка из приваренных к уголкам прутьев. Не для простых граждан, скорей всего, для обслуживающих специалистов. На деле же опоры, каркас и «дорожка», конечно, местами сгнили от времени. Ржавая конструкция шаталась, и прутьев в нескольких местах не хватало. Добравшись до берега, план менять я не стал. Изначально думал вообще по самой трубе карабкаться. Она, в отличие от других железных элементов, выкрашена жёлтой краской и не имела следов ржавчины. Лишь нацарапанная, вероятно, гвоздём надпись ровно на середине трубы «Жанна + Сергей = любовь», сделанная когда-то давно влюблённой парочкой.

Аня встала, подошла к Пашке сзади и, немного нагнувшись, обняла, положив голову ему на плечо.

На окраине, как обычно бывает в таких городах, находился частный сектор, – продолжил Антон Лопатин свой рассказ. – Старые бревенчатые дома вперемешку с дорогими кирпичными коттеджами. Нужно было пройти несколько таких улиц, и я не знал, что меня там ждет.

В общем, дошел я до середины трубы, а сам всё в бинокль посматривал на тот берег. Тихо, даже странно, что тихо. Вот бродило бы там хоть парочка зомби, мне бы спокойней было. Или банда какая сидела у костра. А тут тишина… Даже птицы не летали. Полез дальше, рюкзак хоть я и порядком разгрузил в схроне в лесу, еду, воду и кое-что ценное всё равно с собой взял. На откуп, вдруг прокатит, коли местная группировка докопается. Оружие заряженное висело на груди, ноги дрожали в такт с шатающимися опорами, и руки бордовые от прикосновений к холодному железу начинали меня беспокоить. Угу, сверху кисти, как у покойника, а ладони красно-коричневые от ржавчины.

Добрался до берега и не мог решиться спрыгнуть вниз. Не нравилось мне это затишье. Долго всматривался в дома и, наконец, спустился.

Шел в горку по асфальтированной пешеходной дорожке, стараясь не шуметь и даже не топать. Слева и справа дорогу пересекали узкие улочки, каждый раз я высматривал в них людей или зомби и, никого не обнаружив, двигался дальше.

Пройдя примерно половину пути до автомобильной дороги, я решил отдохнуть. Снял со спины рюкзак и перекинул через деревянный сплошной забор. Вместо звука падения услышал чей-то голос:

– Ай!

Оторопев, я прижался спиной к зеленым доскам забора и крепко сжал в руках дробовик. В любой другой раз убежал бы, не задумываясь и не оборачиваясь. Сейчас же важна была моя ноша, да и, по правде сказать, «Ай!» этот был сказан как-то испуганно и старческим сиплым голосом.

«Ну и что я, с дедом что ли не справлюсь?» – подумал я.

Хотя, знаете, знавал я одного деда. Молодым фору даст. Короче, присел спиной к забору и смотрел вверх. Через короткий промежуток времени на верхней части ограждения появилась сначала одна волосатая рука, а затем и вторая. Я притих… Тут и голова показалась. Действительно дедушка. Седой, длинноволосый, с косматой бородой. На бомжа сильно похож. Увидел меня и назад дернулся. Спрятался, значит. Через минуту услышал:

– Проваливай, мне проблемы не нужны.

– Рюкзак верни, и больше меня не увидишь.

– Я его и не брал, – ответил дед. – Сам в меня запулил. Сижу в кустах, нужду справляю, а тут по башке как прилетит.

– Понятно, – ответил я. – Кидай обратно, да я пошел.

– Шутишь, что ли? У меня сил не хватит, годы уже не молодые. Лезь сюда и забирай.

Антон Лопатин посмотрел на слушателей и увидел, что все они внимательно смотрят ему в глаза.

– Что? – пожал плечами опытный выживший бродяга. – Ну да, как обычно, я сглупил. Не успел перевалиться через забор, как к моей голове приставили два пистолетных дула. Седобородых оказалось трое.

Антон заметил, как Сергей еле сдерживает улыбку, и с досадой добавил:

– Да-да, всё верно, дальше у меня потемнело в глазах. Можете смеяться, Антона Лопату вырубили бомжи.

Глава 3

В зале ожидания станции Бякино царил полумрак. Лишь тусклый огонек свечи на столе в центре убежища освещал худощавые лица выживших бродяг. Люди набивали брюхо бесплатным дробленым горохом, который не стали варить, а просто-напросто залили водой. Отчего через некоторое время он набух и стал вполне себе мягким и пригодным к употреблению. Мужчины и женщины ели, громко чавкали и не смотрели друг на друга.

В задней части станции в своей комнате возле окошка, наполовину закрытого сверху матовым органическим стеклом, сидел на стуле Костик Хромой. Окно молодой торговец специально перенес. Соорудил его ниже, на уровне приставленного изнутри стола, дабы пришедшему в скупку бродяге приходилось невольно кланяться и изначально чувствовать себя некомфортно. Костик подсмотрел такое расположение на станции Ерёлино. Считал, это подавляет в выжившем желание торговаться и понижает и без того упавший дух. Трудно сказать, работало это или нет, но Хромой точно верил.

Снаружи возле окна, уперевшись ладонью в деревянную перегородку, стоял пожилой мужчина и ждал оценки содержимого своей ноши. Костик взял с тумбочки и поставил на стол зажженную длинную свечу в бронзовом подсвечнике и что-то рассматривал в коричневом льняном мешке.

– Опять всякий хлам несете, – с недовольным выражением лица сказал Костик. – Нет, это несерьезно. Только время мое тратишь.

– Но как же? – голос мужчины заметно задрожал. – За эти вещи на станции Гыркино мне неплохо заплатят.

– Ерунда… – махнул рукой Хромой. – Нам здесь такое без надобности. Неси куда хочешь, хоть в своё Гыркино, хоть еще дальше. Бешеной собаке семь вёрст не круг, а до него, напомни-ка мне, все сорок восемь километров? – Торговец демонстративно закрыл мешок и сунул его в окошко. – Шуруй, сейчас дверь открою.

– Погоди, – схватился за голову мужчина. – Куда я на ночь глядя пойду? Да и не под силу мне такие расстояния. Жрать хочу, третьи сутки ничего не ел. Живот к позвоночнику прилип.

– Ты мне это прекращай, слышишь, на жалость давить, – постучал указательным пальцем о деревянный стол торговец. – У меня таких, как ты, знаешь сколько за день? И всем нужно только одно, пожрать да побольше. Нет бы ценное чего принесли, так всякую хрень же таскаете. Ты бы еще мне бутылок пустых принес!

Мужчина с грустным лицом забрал свой мешок и повернулся к Костику спиной.

– Стой, – окликнул Костик мужичка. – Ты чего вместе со всеми горох не ешь? Бесплатный он, с общих запасов.

– Нет там больше ничего, – печально ответил пожилой бродяга. – Не стал брать, подумал, ты купишь мое добро.

– Ты вот жизнь прожил, четыре года от зомби с бандитами прятался по кустам да оврагам, а так и не понял, какой товар сейчас в ходу? Огнестрельное оружие и боеприпасы в разном состоянии; холодное оружие и топоры, военная экипировка; отдельно беру обувь в отличном состоянии, желательно новую; медицина очень востребована, антисептики разные, антибиотики и обезболивающие, короче, найдешь аптечку, тащи всю, тут разберемся, что к чему; сахар, соль, специи; черный чай, кофе и какао; крепкий алкоголь в любом количестве, желательно вообще спирт; бензин и солярку по обстоятельствам, буду поджигать и проверять. Недавно принес один, так топливо еле горит на тряпке; свечи, спички, сигареты, туалетная бумага; семена не все; книги, пока в цене энциклопедии. Ну и еда, естественно.

Мужчина почесал свой лоб и жалостливо посмотрел на Костика.

– Ладно уж, уболтал ты меня, – с громким звуком торговец поставил на стол жестяную банку старой кильки и протянул в окно пустую руку с расставленными в стороны пальцами. – Давай сюда свое барахло.

Мужчина обрадовался щедрости молодого человека и протянул мешок.

– Умеете, бедняжки, жалостливые чувства вызывать, добротой моей пользуетесь, – не успокаивался Хромой, взял мешок и бросил его в угол комнатки. – Снимай ботинки в придачу.

– Чего?

– Чего, чего? Оглох, что ли? Обувь, говорю, твою покупаю. Вот балда, я для кого список ценных вещей зачитывал? Твои вроде еще ничего, снимай давай, пока не передумал.

– Так как же? – Бродяга снял шапку и принялся мять ее в руках. – В чем же я буду ходить-то теперь? Босыми ногами далеко не протопаешь.

– Не переживай, снова тебе помогу, – улыбка расплылась на прыщавом лице Костика. – Такая уж у меня натура – всем помогать. Ничего не могу поделать, ночью не усну, коли днем никому не помог.

Молодой торговец нагнулся к полу, не вставая со стула, и поднял на стол пару пыльных заношенных до дыр тапок.

– Носи на здоровье и хорошим словом меня вспоминай!

Пожилой бродяга отдал свои ботинки, схватил банку консервов и сунул голые ступни ног в старые тапки. Большой палец правой ноги тут же высунулся наружу в одну из дыр и показал неприятный на вид, желтый и толстый ноготь.

***

Даша незаметно для всех прилегла на кровать Ани возле окна и со словами «я только на минуточку» моментально уснула. Чуть позже Аня это увидела и, подойдя к девочке, тихонько сняла с нее ботиночки и накрыла тонким покрывалом.

– Сегодня у нее насыщенный эмоциями день, – обратился к Ане Борис Валентинович. – Да и прошли немало, пусть отдохнет.

Аня кивнула в ответ и села на стул в ожидании продолжения рассказа опытного выжившего бродяги Антона Лопатина.

– Очнулся я в доме на самодельном лежаке, – продолжил свой рассказ Антон. – Кухня. Большая такая, размером с комнату, только узкая.

Вдоль левой стены расположен старый советский лакированный шкаф цвета дерева. Белый холодильник с темным жирным пятном на дверце в том месте, за которое она открывалась. На холодильнике маленький телевизор и квадратные часы на батарейке. Дальше газовая плита, не раз залитая супом или чем-то подобным, и тумба с мойкой из нержавейки. Столешница для готовки и подвесные ящики над ней. С потолка в центре кухни свисал на толстых синих проводах патрон с пыльной лампочкой.

Вдоль правой стены – лежанка, стол у окна и три стула рядом. На столе красивый электрический самовар, похоже, что из латуни, три потемневших от чая гранёных стакана с алюминиевыми ложками, сахарница и солонка.

От боли башка раскалывалась на части. Провел по затылку рукой и посмотрел на собственную кровь на ладони. Рюкзака моего не было и, конечно, дробовика. Вдруг я услышал голоса и тут же затих. Сделал вид, будто не проснулся еще. Ржавые петли деревянной двери скрипнули, и на кухню зашли трое. Тот самый седобородый и еще двое, разглядел их, щурясь сквозь ресницы.

Все трое грязные и, вероятней всего, последний раз мылись еще до начала зомби-эпидемии. Стойкий «аромат» дошел до носа и чуть не выдал мое пробуждение. Грязные, местами рваные джинсы. Вытянутые свитера и легкие тонкие пуховики с затертыми рукавами и засаленными карманами. Грязные длинные волосы и седые бороды с желтыми от сигарет усами. Мужики прошли в центр кухни, не обращая на меня никакого внимания, и уселись за столом. Один из них, тот, что со мной говорил у забора, достал из тряпочной сумки газету и расстелил на поверхности стола. Затем вынул из той же сумки три сушеной воблы и поделился с «коллегами». Они молча принялись отрывать им головы и чистить от чешуи и плавников. Я чуть не сблевал, рвотные позывы так и подкатывали к горлу, они жевали рыбу и время от времени, смакуя, обсасывали грязные пальцы рук, два из которых, указательный и средний, также пожелтели от табака.

– Так что с бродягой решил? – спросил один мужик. – Ты, Помидор, конечно, в авторитете, и твое слово – закон, но этот не похож на местного. Для городского он слишком чисто выглядит.

– Сам знаю, – рявкнул Помидор и смачно сплюнул на пол кухни.

– Может, его это… того? – поддержал разговор третий мужик, надел себе на шею воображаемую петлю из веревки и потянул ее вверх, закатив глаза и высунув язык. – Пока в отключке. Уж сильно жрать охота.

Да-да, седобородого, в которого я попал рюкзаком, звали Помидор.

– Он нам нужен, – Помидор зажег об коробок спичку и принялся жарить на огоньке пузырь из воблы.

Первый мужик открыл рот и хотел возразить, но Помидор ударил по столу рукой так, что спичка в ней потухла, и громко крикнул:

– Нужен, я сказал!

От неожиданного крика я непроизвольно вздрогнул, и все повернулись в мою сторону. Пришлось открыть глаза и приподняться на локтях. Долго я бы все равно не смог изображать спящего. Двое захватчиков вскочили, выхватили пистолеты и направили в мою сторону. Помидор вставать со стула не стал, лишь улыбнулся и произнес:

– Очнулся? Отлично, как башка?

Затем пошарил в дырявых карманах куртки.

– Черт, где же они? А, вот, за подкладку завалились.

Помидор достал бумажную упаковку таблеток, оторвал от нее две штуки и кинул в мою сторону.

– Жуй, они от головы, – зачем-то опять улыбнулся главный бомж.

Пришлось проглотить, уж больно они настаивали своим оружием. Когда слышишь звук затвора, как тут отказать? Горькие, зараза.

– Ты кто такой и чего сюда приперся? – спросил через пару минут Помидор.

Двое с пистолетами сели на место, но оружие не убрали и держали меня на прицеле.

– Лопата, – ляпнул я по привычке. – То есть Антон. А вы кто такие?

– Мы кто такие? Ты что, с луны свалился? – захохотал Помидор. – Видать, и вправду неместный, раз не слышал про группировку Помидора. Меня весь город знает, сынок.

В общем, рассказал я им, зачем пришел в город, и назвал улицу. Дом и номер квартиры уточнять не стал, да они и не спросили. Помидор щелкнул пальцами, один из его товарищей быстренько встал и принес из подвесного шкафчика жестяную баночку из-под кофе. В ней оказался табак из потрошенных сигаретных окурков. Это было понятно по оставшимся в нем кусочкам папиросной бумаги и пеплу. Помидор оторвал кусочек от газеты на столе и, умело скрутив самокрутку, закурил. В комнате запахло жжеными ногтями. Седобородый прокашлялся в кулак и задумчиво посмотрел в запотевшее окно.

– Значит, ты не в курсе, – вздохнул Помидор. – Нет туда хода. Теперь нет… Все валят из города, и нам пора, да пока не можем. Держит нас тут одна беда.

– Почему все уходят? Я думал, тут можно много чего ценного найти, – перебил я и, приподнявшись, сел на лежанку. – Спина затекла.

Помидор махнул рукой, и двое опустили пистолеты.

– Он не будет дёргаться, – сказал он своим приятелям и тут же переключился на меня: – Не будешь же?

– Угу, – сказал я, не открывая рта, и продолжил говорить: – Да, тут опасно, очень опасно, невероятно опасно, но разве игра не стоит свеч? Я знал о группировках, кое-что слышал, как они хорошо оснащены, и еще, что все районы между ними поделены.

– Верно, – Помидор сделал затяжку, снова закашлялся, плюнул на самокрутку, бросил перед собой на пол и наступил на нее ногой. – Частный сектор, что вокруг нас, – это мой район. Вот только делать в нем уже нечего. Пусто, понимаешь? Все дома, все участки давно нами зачищены. Выжившие городские об этом знают и не лезут сюда. Такие, как ты, сюда прутся, ну а мы встречаем. Сам понимаешь, жрать всем хочется. Тем и живем.

Эту зиму мы пережили не все. Много моих приятелей погибло и вовсе не от голода. Когда жратва кончилась, я принял решение по ночам делать вылазки. Выбор пал на соседний район. Кстати, та улица, куда тебе нужно, находится как раз там. Первая ходка была вполне себе удачной, хоть в квартиры мы и не попали, но сараи в подвалах двух пятиэтажек «разбомбили» знатно. Я лично возглавлял операцию. Трехлитровые банки забродившего компота… Смородиновые, малиновые, яблочные варенья и даже из крыжовника нашли. Благо фонари у нас имелись светодиодные, они тут в каждом доме валялись с батарейками. Частный сектор как-никак. Жаль, на улице их включать было нельзя. Район же не наш… за такие прогулки под луной могли и порешить местные.

Соленые огурцы и грибы, еле унесли, снег же кругом и темнота, только луна и освещала путь. Повезло и с мертвяками. У себя-то мы всех перебили давно. Тихо у нас и спокойно. Нет, заглядывали иногда заблудшие, так мы сразу собирались вместе и устраняли проблему. А там их полно. Правда, сонные они зимой, в спячке, что ли? Стоят и не шевелятся почти. Обманчиво, вовсе не дремлют… Среди них есть особые, мужики их крикунами кличут. Те как почуют кого живого, так орать начинают, словно сирена, хоть уши затыкай. Они и сами могут наброситься, коли рядом пройдешь.

По моему упущению эти придурки поставили брагу из компота с вареньем и упились с нее в хлам. Даже стрелял в воздух, когда узнал, всё нипочем. Фляга свистела у них здорово, без телогреек ходили по улице и песни орали во все горло. Дошло даже до драки, чуть не перестреляли друг друга, бараны. Вовремя я подоспел.

Двое бородачей, сидящие рядом с Помидором, виновато опустили головы и смотрели в пол.

Дальше стал их одних посылать, поскользнулся я и отшиб себе пятую точку. Нога еще, как назло, распухла так, что в сапог не лезла. Пару раз пришли ни с чем. Или три… Может, и пять. Пусто, говорят, никакой консервации не попадается, а многие сараи и вовсе уже вскрыты до них. Стал уж подозревать, не обманывают ли меня братья по несчастью. Велел хоть крыс ловить в подвалах. Этих там полно было, выжили, представляешь? И чем только питались, непонятно столько времени.

Короче, что-то я разболтался с тобой. Последний раз…

– Крайний, – перебил я Помидора.

– О нет, для них это был последний, – настоял на своем главарь банды. – Пошли все, кто мог за себя постоять. У кого еще силы остались, несмотря на голод. Больше половины наших не возвратилось, а те, кто вернулись, несли, как нам тогда казалось, полную ахинею. Дескать, при входе в один из дворов им сильно захотелось спать, и все как один незаметно для себя отрубились. Когда же очнулись, увидели разодранные тела своих товарищей и пожирающих их зомби. От испуга вскочили и побежали без оглядки кто куда в разные стороны. Тем, кто побежал в сторону частного сектора, и удалось спастись. Остальных засек крикун, его крик был отчетливо слышен выжившими.

– Баюн, – ляпнул я и сразу об этом пожалел.

– Чего? – удивился Помидор.

– Новый вид зомби, – объяснил я. – Мутант. Уже встречался с одним. Именно от его воздействия и уснули твои дружки.

– Хммм… А ты, часом, не врешь? – усомнился главный бородач. – Хотя зачем тебе? Как же ты выжил?

– Скажем так, меня спасли, – ответил я.

– И кто же? Позволь узнать.

– Другие выжившие.

Вот и мои дружки твердят, будто до потери сознания видели одного зомби, не похожего на других, – Помидор повертел указательным пальцем над гранеными стаканами, и один из бомжей встал и вышел из дома. – В отличие от остальных зомби, он на месте не стоял и выглядел гораздо крупнее. С тех пор мы в тот район не суемся. Нет туда ходу.

– Так чем же вы питались остаток зимы, да и сейчас чем живете? – задал я вопрос, и от ужаса меня всего затрясло, вдруг осознал, что Помидор давно на него ответил.

Пожилой мужчина какое-то время смотрел мне в глаза и ничего не говорил, затем спокойным и добрым голосом ответил:

– Встречаем таких, как ты, я же уже сказал. Но тебя мы есть не будем, думаю, сгодишься для другого дела.

***

Ночь.

Катя с Сашкой ушли спать на второй этаж, и через какое-то время Аня тоже увела за руку Пашку. Друзья удобно расположились на диванах, а Маша заняла свободную кровать.

– Спишь? – тихо спросил Серёжа, лежа на спине.

– Знаешь, Серёжа, лучше бы ты мне не говорил, что дед умер на этом диване, – ответил Антон. – Как-то не по себе от такой мысли.

– Чисто технически Николаич дуба дал на полу, – соврал смотритель, решив успокоить гостя. – Свалился ночью. Так что выбрось это из головы.

Борис Валентинович услышал это и одобрительно улыбнулся в темноте.

– Ты так им и не сказал? – всё так же тихо спросил молодой смотритель.

– Про что?

– Про действие на человека мутанта, – уточнил Серёжа. – Я же помню из рассказа про детский садик, усыпление происходит только один раз. Они могли бы снова туда пойти.