За гранью возможного. Том 2

Кира заговорила, её голос был спокойным, но я чувствовал, как она борется с эмоциями.

– Внутри “Астора” мы нашли останки экипажа, – сказала она. – Но они… изменились. Их тела сплавились с чем-то металлическим, как будто аномалия переписала их. И этот мох… он рос из них. А бортовые логи… они писали, что аномалия их ''видела'. Что она знает.

Мейсон побледнел, его взгляд стал острым.

– Вы уверены? – спросил он. – Это не могли быть… артефакты?

Логан покачал головой.

– Это не артефакты, генерал, – сказал он. – Это было… как будто корабль стал частью аномалии. И она жива. Или разумна.

Мейсон замолчал, его глаза бегали, словно он пытался сложить пазл. Затем он нажал кнопку на столе, и в кабинет вошёл Джоуи, всё тот же лысый парень, но теперь он выглядел ещё более нервным, его руки дрожали, как будто он знал, что разговор будет тяжёлым.

– Джоуи, – сказал Мейсон, его голос был твёрдым. – Приготовь карантинные зоны. Немедленно.

Джоуи кивнул и выскользнул из кабинета, а Мейсон повернулся к нам.

– То, что вернулось под видом “Астора”, находится в ангаре 7, – сказал он. – Мы изолировали его, но… экипаж, или то, что от него осталось, в карантине. Они… не говорят. Не двигаются. Но их скафандры покрыты тем же мхом, что вы описали.

Я почувствовал, как Кира сжала мою руку под столом. Её пальцы были холодными, но сильными.

– Что вы собираетесь делать? – спросила она, её голос был резким. – Это опасно. Если аномалия разумна…

Мейсон поднял руку, прерывая её.

– Мы изучаем их, – сказал он. – Но после вашего отчёта… мы усилим меры. Карантин будет полным. Никто не входит без моего приказа. – Он посмотрел на нас, его взгляд был тяжёлым. – Вы все тоже пройдёте проверку. На случай, если аномалия… затронула вас.

Логан нахмурился, но кивнул.

– Понял, – сказал он. – Но нам нужны ответы, генерал. Что это за аномалия? И почему она вернулась?

Мейсон вздохнул, его плечи опустились, как будто он нёс на них весь мир.

– Я не знаю, – честно сказал он. – Но ваши данные – это ключ. Эмили, передай всё в лабораторию. Кира, Юрий, вы работали с анализатором – помогите расшифровать логи. Остальные – отдыхайте. Но будьте готовы. Это не конец.

Мы встали, но я чувствовал, как тяжесть слов Мейсона давит на грудь. Кира посмотрела на меня, её глаза были полны решимости, но в них мелькнула тень страха. Я сжал её руку, и она ответила тем же, словно мы оба понимали, что впереди нас ждёт что-то ещё более опасное.

Карантинная зона была в глубине базы, за тройными герметичными дверями, которые лязгали, как в тюрьме. Мы с Кирой стояли у смотрового окна, глядя на то, что называло себя Астором. Корабль – или его копия – висел в центре ангара, окружённый силовым полем. Его корпус был покрыт тем же светящимся мхом, который мы видели на планете, и он пульсировал, как сердце. Рядом, в отдельных камерах, находились ''члены экипажа'' – фигуры в скафандрах, неподвижные, как статуи. Их визоры были тёмными, но мох пробивался через швы, словно пытаясь выбраться.

– Это не люди, – прошептала Кира, её голос был полон ужаса. – Они… как марионетки.

Я кивнул, чувствуя, как холод пробирает до костей. Анализатор, который мы передали в лабораторию, показал, что мох – не растение, а нечто среднее между органикой и технологией, способное передавать сигналы. Логи Астора упоминали разрыв и наблюдателя, но расшифровка была далека от завершения.

– Что, если это… заразно? – спросил я, глядя на Киру. – Что, если мы принесли это с собой?

Она повернулась ко мне, её глаза были серьёзными, но тёплыми.

– Тогда мы разберёмся, – сказала она, её голос был твёрдым.

Я улыбнулся, чувствуя, как её слова разгоняют страх. Мы стояли у окна, плечом к плечу, глядя на Астор и его экипаж, которые молчаливо наблюдали за нами – или за чем-то большим. Где-то в глубине базы Мейсон и учёные искали ответы, но я знал, что аномалия не закончила с нами. Она ждала, и её время ещё придёт.

Коридоры базы ''За гранью'' казались бесконечными, их металлические стены отражали тусклый свет ламп, мигавших от перебоев в энергосистеме. После разговора с Мейсоном и вида карантинной зоны с Астором я чувствовал, как усталость навалилась на плечи, словно тяжёлый рюкзак, набитый камнями. Каждый шаг отдавался глухим эхом, а холодный воздух, пахнущий озоном и ржавчиной, пробирал до костей. Кира шла рядом, её шаги были лёгкими, но я видел, как её плечи напряжены, а взгляд устремлён куда-то в пустоту. Она молчала, и это молчание было громче любых слов – оно говорило о страхе, о вопросах, на которые у нас не было ответов, о том, что мы видели в кратере и в карантине.

Я хотел что-то сказать, но слова застревали в горле, как пыль, осевшая в лёгких. Вместо этого я коснулся её локтя, едва ощутимо, и она повернулась ко мне, её голубые глаза встретились с моими. В них было столько всего – тревога, решимость, усталость, – но уголки её губ дрогнули в слабой улыбке, как будто она хотела успокоить меня, хотя сама едва держалась.

– Пойдём, – тихо сказала она, её голос был хриплым, как после долгого крика. – Надо… поспать. Хоть немного.

Я кивнул, чувствуя, как её слова отзываются в груди теплом. Мы свернули в жилой блок, где находились наши комнаты. Дверь нашей – той самой, где мы делили кровать, спасаясь от кошмаров друг друга, – была чуть приоткрыта, и это сразу вызвало у меня тревогу. Я остановился, инстинктивно положив руку на плечо Киры, чтобы она не вошла первой.

– Подожди, – сказал я, мой голос был низким, почти шёпотом. – Что-то не так.

Кира нахмурилась, её рука потянулась к поясу, где обычно висел пистолет, но его там не было – оружие осталось в арсенале. Она посмотрела на меня, её взгляд был острым, но спокойным.

– Просто дверь, Юра, – сказала она, но её голос выдавал напряжение. – Никто сюда не заходил. Мы же… пропали на три месяца.

Я сглотнул, чувствуя, как её слова врезаются в сознание. Три месяца. Три месяца, пока мы были на той проклятой планете всего пять часов. Я осторожно толкнул дверь, и она скрипнула, открываясь внутрь. Тусклый свет из коридора проник в комнату, высвечивая её содержимое, и моё сердце сжалось от того, что я увидел.

Комната была нетронутой, но выглядела заброшенной, как будто её покинули годы назад. Наша кровать – узкая, с потёртым серым покрывалом – была покрыта тонким слоем пыли, который оседал на подушках и складках ткани, словно снег. Металлический столик у стены, где мы оставляли свои вещи, был пуст, но на его поверхности лежала та же пыль, а в углу валялась забытая кружка с засохшими кофейными разводами. Стул, на который я обычно бросал свою куртку, был слегка сдвинут, как будто кто-то задел его и не вернул на место. Воздух в комнате был спёртым, с лёгким запахом плесени, как будто вентиляция не работала всё это время.

Я шагнул внутрь, чувствуя, как пол скрипит под ботинками. Кира вошла следом, её шаги были осторожными, как будто она боялась нарушить тишину. Она остановилась у кровати, её пальцы пробежались по покрывалу, оставляя тёмные полосы в пыли. Её лицо было непроницаемым, но я видел, как её губы сжались, а глаза заблестели – не от слёз, а от чего-то глубже, как будто она пыталась удержать внутри бурю.

– Три месяца, – прошептала она, её голос был едва слышен. – Всё это время… нас не было.

Я подошёл к ней, чувствуя себя беспомощным. Я хотел бы стереть пыль с её мыслей, с её страхов, но вместо этого просто положил руку на её плечо. Она боялась, и я знал, что она имеет права. Аномалия, мох, экипаж Астора – всё это было слишком большим, слишком непонятным.

– Мы здесь, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – Мы вернулись. Это главное.

Она смотрела на меня, и в её взгляд мелькнула тень благодарности, но тут же сменилась чем-то другим – тревогой, которая, казалось, въелась в неё, как будто пыль в эту комнату.

– А что, если мы… не совсем вернулись? – спросила она, её голос дрожал. – Что, если аномалия… сделала с нами то же, что с экипажем Астора? Мы просто не знаем.

Я почувствовал холод, пробирающий до костей. Её слова эхом отозвались в моих мыслях, напоминая о металлических костях, о мохе, растущем из тел, о последней записи в логах: Оно знает. Я сжал её плечо сильнее, стараясь прогнать эти образы.

– Мы в порядке, Кира, – сказал я, хотя сам не был уверен. – Мы проверимся. Мейсон обещал. И… я не дам тебе стать марионеткой.

Она слабо улыбнулась, но её глаза были серьёзными. Она повернулась к кровати, её пальцы снова коснулись покрывала, как будто она пыталась убедиться, что это реально.

– Надо… привести это в порядок, – сказала она, её голос стал чуть твёрже. – Не могу спать в такой грязи.

Мы начали разбираться с комнатой, словно это могло вернуть нам контроль над хаосом, который окружал нас. Я стянул покрывало с кровати, подняв облако пыли, которое закружилось в тусклом свете. Кира закашлялась, но тут же рассмеялась – коротким, нервным смехом, который разрядил напряжение. Я улыбнулся, глядя на неё, и подумал, как её смех, даже такой, звучит как спасение.

– Ты всегда так смеёшься, когда задыхается? – спросил я, пытаясь поддержать её настроение.

– Только когда рядом ты, – ответила она, её глаза сверкнули озорством, но тут же потухли, как будто она вспомнила, где мы.

Мы стряхнули пыль с подушек и простыней, проветрили матрас, насколько это было возможно в комнате без нормальной вентиляции. Кира нашла в шкафу запасное одеяло, потёртое, но чистое, и мы застелили кровать заново. Я протёр стол влажной тряпкой, которую нашёл в ящике, а Кира попыталась отмыть кружку, но засохший кофе не поддавался. Она фыркнула, бросив её обратно на стол, и посмотрела на меня, скрестив руки на груди.

– Это место… оно как призрак, – сказала она, её голос был тихим, но полным эмоций. – Как будто мы вернулись в чужую жизнь.

Я взял её за руку, её пальцы были холодными, но сильными, и сжал их, сильнее, чем обычно.

– Это наша жизнь, – сказал я. – И мы её вернём. По кусочкам, если надо.

Она посмотрела на меня, и на этот раз её улыбка была настоящей, хоть и усталой. Она сжала мою руку в ответ, и мы стояли так несколько секунд, просто глядя друг на друга, как будто боялись, что мир снова исчезнет.

– Ладно, – наконец сказала она, её голос стал мягче. – Давай спать. Завтра… завтра разберёмся.

Я кивнул, чувствуя, как усталость накатывает с новой силой. Мы сняли ботинки, оставив их у двери, и я заметил, как Кира поморщилась, стягивая куртку – её движения были скованными, как будто тело протестовало после всего, что мы пережили. Я хотел спросить, не болит ли что, но она уже забралась на кровать, подтянув колени к груди, и посмотрела на меня, её глаза были полны ожидания.

– Идёшь? – спросила она, её голос был тихим, почти шёпотом.

Я улыбку, чувствуя, как тепло её слов разгоняет холод в груди. Я лёг рядом, кровать скрипнула под нашим весом, и я почувствовал, как её плечо касается моего. Это было знакомо – её тепло, её дыхание, её присутствие, – но сегодня оно казалось ещё более важным, как якорь, удерживающий меня в реальности. Кира повернулась на бок, её лицо было так близко, что я видел каждую ресницу, каждую тень под глазами. Она смотрела на меня, и в её взгляд было что-то уязвимое, как будто она хотела сказать больше, но не могла найти слов.

– Юра, – начала она, её голос дрожал, – ты… боишься? Того, что мы нашли? Того, что может быть… с нами?

Я сглотнул, чувствуя, как её вопрос бьёт в самое сердце. Я боялся. Боялся аномалии, боялся мха, боялся того, что мы могли принести с собой что-то, что изменит нас, как экипаж Астора. Но больше всего я боялся потерять её.

– Боюсь, – честно сказал я, мой голос был низким, почти шёпотом. – Но… пока ты здесь, я справлюсь.

Её глаза заблестели, и она придвинулась ближе, её лоб коснулся моего плеча. Её дыхание дыхание щекотало кожу, и я обнял её, осторожно, как будто она могла исчезнуть. Она не сопротивлялась, её тело расслабилось, и я услышал, как она тихо вздохнула, словно отпуская часть своего страха.

– Спасибо, – прошептала она, – за то, что… всегда рядом.

Я улыбался, чувствуя себя как будто её слова греют, как будто мы не в холодной, пыльной комнате, а где-то в безопасности. Я закрыл глаза, вдыхая её запах – смесь мыла и металла, такой знакомый, такой нужный. Кира прижалась ближе, её рука легла на мою грудь, и я почувствовал, как её пальцы чуть дрожат, но затем замирают, словно она нашла покой.

Мы лежали так, в тишине, нарушаемой только гулом генераторов за стеной. Кровать была узкой, но это не имело значения – её тепло, её дыхание, её сердцебиение были всем, что мне нужно. Я чувствовал, как усталость тянет меня в сон, но я боролся с ней, не желая терять этот момент. Кира уже дышала ровно, её ресницы дрожали, как будто она видела сны, и я надеялся, что они не такие, как её кошмары.

Комната вокруг нас была молчаливым свидетелем – пыль на столе, тени на стенах, скрип кровати. Она хранила три месяца нашего отсутствия, как тайну, которую мы ещё не разгадали. Но в этот момент, с Кирой рядом, я чувствовал, что мы сильнее времени, сильнее аномалии, сильнее страха. Мы были вместе, и это было единственным, что имело смысл.

Сон накрыл меня, как тёплое одеяло, и я провалился в темноту, чувствуя её руку на сердце.

Глава 5 – Снова в бездну

Утро на базе «За гранью» не приносило облегчения. Свет ламп в коридорах был таким же тусклым, а воздух – холодным и тяжёлым, пропитанным запахом металла и старой проводки. Я проснулся первым, чувствуя, как тело ноет от вчерашнего напряжения. Кира всё ещё спала, её лицо было спокойным, но под глазами лежали тёмные тени, как напоминание о том, что мы пережили. Её рука лежала на моей груди, пальцы слегка сжаты, словно даже во сне она держалась за меня. Я осторожно убрал прядь волос с её лица, стараясь не разбудить, и почувствовал, как тепло её дыхания разгоняет холод в груди.

Комната выглядела чуть менее мрачной в утреннем свете, пробивавшемся через грязное окно, но пыль на столе и скрип кровати напоминали о трёх месяцах, которые мы потеряли. Я лёг обратно, глядя в потолок, где трещины образовывали причудливый узор, и пытался собрать мысли. Аномалия, ''Астор'', мох, временной разрыв – всё это кружилось в голове, как обрывки кошмара, от которого невозможно проснуться. Что-то подсказывало, что сегодня мы узнаем больше, но я не был уверен, готовы ли мы к этим ответам.

Кира шевельнулась, её ресницы дрогнули, и она открыла глаза. На мгновение её взгляд был растерянным, как будто она забыла, где находится, но затем она посмотрела на меня, и её лицо смягчилось.

– Доброе утро, – пробормотала она, её голос был хриплым от сна. Она убрала руку с моей груди, но не отодвинулась, словно её присутствие рядом было таким же естественным, как дыхание.

– Утро, – ответил я, улыбнувшись. – Хотя тут сложно понять, утро или вечер.

Она фыркнула, садясь на кровати и потирая глаза.

– Это база. Тут всегда полумрак, – сказала она, но её голос был напряжённым, как будто она уже думала о том, что ждёт нас. – Мейсон, наверное, хочет, чтобы мы в лабораторию шли. Логи ''Астора''…

Я кивнул, чувствуя, как её слова возвращают меня к реальности. Мы встали, быстро собрались – натянули потёртые куртки, зашнуровали ботинки. Кира завязала волосы в небрежный хвост, и я заметил, как её пальцы слегка дрожат, но она тут же сжала их в кулаки, скрывая слабость. Я хотел взять её за руку, но она уже шагнула к двери, её взгляд был устремлён вперёд.

– Пойдём, Юра, – сказала она, её голос был твёрдым. – Надо разобраться.

Лаборатория находилась в самом сердце базы, за бронированными дверями с кодовыми замками. Внутри пахло антисептиком и перегретым пластиком, а гул оборудования создавал низкий фон, от которого вибрировали зубы. Эмили уже была там, её короткие волосы торчали в разные стороны, как будто она не спала всю ночь. Она стояла у терминала, её пальцы бегали по клавиатуре, а экран перед ней был заполнен строками кода и графиками. Рядом стоял Мейсон, его лицо было мрачнее обычного, а жетон на шее нервно теребился пальцами.

– Вы вовремя, – сказал он, едва мы вошли. Его голос был хриплым, как будто он говорил всю ночь. – Эмили расшифровала часть логов. И… есть новости из карантина.

Кира напряглась, её взгляд метнулся к Мейсону.

– Какие новости? – спросила она, её голос был резким.

Мейсон посмотрел на Эмили, и та оторвалась от экрана, её лицо было бледным, но глаза горели азартом.

– Начнём с логов, – сказала она, указывая на экран. – Мы смогли восстановить около 60% данных с ''Астора''. Экипаж описывал аномалию как… ''разлом''. Не просто искажение времени, а что-то, что связывает разные точки пространства и времени. Они писали, что видели ''отражения'' – другие корабли, другие версии самих себя. И… – она замялась, её голос стал тише, – они упоминали ''наблюдателя''. Что-то, что управляло аномалией.

Я почувствовал, как холод пробирает до костей. ''Оно знает'', – всплыла в памяти последняя запись. Кира сжала кулаки, её взгляд был прикован к экрану.

– Наблюдатель? – переспросила она. – Это… что, искусственный интеллект? Или что-то другое?

Эмили покачала головой, её лицо было серьёзным.

– Не знаю, – честно сказала она. – Но сигналы, которые мы зафиксировали на планете, и те, что идут от мха в карантине, – они одинаковые. Это не просто технология. Это… как будто сеть. Как нейроны в мозгу.

Мейсон шагнул вперёд, его взгляд был тяжёлым.

– А теперь карантин, – сказал он. – Сегодня ночью одна из фигур в скафандрах… шевельнулась. Не встала, не заговорила, но её рука поднялась, как будто она пыталась что-то указать. Мох на её скафандре начал светиться ярче, и мы зафиксировали скачок электромагнитного фона. Силовое поле держит, но… мы не знаем, как долго.

Я посмотрел на Киру, её лицо было бледным, но глаза горели решимостью. Она шагнула к терминалу, её пальцы пробежались по экрану, открывая логи.

– Если это сеть, – сказала она, её голос был спокойным, но твёрдым, – то она должна иметь центр. Источник. Мы можем его найти?

Эмили кивнула, но её взгляд был настороженным.

– Теоретически, да, – сказала она. – Но для этого нужно больше данных. И… нам, возможно, придётся вернуться на планету. Или хотя бы подключиться к ''Астору'' в ангаре.

Логан, стоявший у двери, выругался.

– Ещё раз в ту дыру? – сказал он, его голос был полон скептицизма. – После того, что мы видели?

Мейсон поднял руку, призывая к тишине.

– Никто не отправится, пока мы не разберёмся, – сказал он. – Но нам нужно понять, что это за наблюдатель. И почему аномалия вернулась. Кира, Юрий, вы работали с анализатором на планете. Помогите Эмили. Остальные – на проверку. Никто не покидает базу без моего приказа.

Мы кивнули, но я чувствовал, как тяжесть его слов давит на грудь. Кира уже склонилась над терминалом, её пальцы быстро бегали по экрану, как будто она искала спасение в строках кода. Я встал рядом, глядя на графики, но мои мысли были где-то в карантине, с теми фигурами, которые перестали быть людьми.

Часы в лаборатории тянулись медленно, как будто время снова играло с нами. Мы с Кирой и Эмили разбирали логи, пытаясь найти закономерности в сигналах мха. Райан зашёл позже, принеся результаты наших проверок – никаких следов мха или изменений в ДНК, но это не успокоило. Я видел, как Кира то и дело бросает взгляд на дверь, как будто ждёт, что кто-то ворвётся с плохими новостями.

К полудню Эмили удалось выделить основной сигнал – ритмичный, как пульс, идущий от ''Астора'' в ангаре. Он был идентичен тому, что мы фиксировали на планете, но теперь в нём появились новые частоты, как будто сеть… училась.

– Это как разговор, – сказала Эмили, её голос был полон удивления. – Мох обменивается данными. И… я думаю, он пытается выйти за пределы карантина.

Кира нахмурилась, её пальцы замерли на экране.

– Выйти? – переспросила она. – Куда? К нам?

Эмили пожала плечами, её лицо было напряжённым.

– Не знаю, – сказала она. – Но если это сеть, то она может искать… хост. Или новый узел.

Я почувствовал, как моё горло сжимается. Хост. Слово звучало как приговор. Я посмотрел на Киру, и её глаза встретились с моими. В них была решимость, но и страх, который она старалась скрыть.

– Мы не дадим ей, – сказал я, мой голос был твёрдым. – Найдём источник и остановим.

Кира кивнула, её рука коснулась моей под столом, и я почувствовал, как её пальцы сжимают мои. Это было мимолётное прикосновение, но оно дало мне силы.

Мейсон вошёл в лабораторию, его лицо было мрачнее тучи.

– Есть новости, – сказал он, его голос был низким. – Одна из фигур в карантине… начала двигаться. Не просто рука. Она встала. И… она смотрит на камеры. Как будто знает, что мы наблюдаем.

Я почувствовал, как кровь стынет в жилах. Кира сжала мою руку сильнее, её дыхание стало прерывистым.

– Что будем делать? – спросила она, её голос был резким.

Мейсон посмотрел на нас, его взгляд был тяжёлым, но решительным.

– У нас нет выбора, – сказал он. – Мы изолируем ангар полностью. Но… нам нужно понять, что это за наблюдатель. И если он на планете, мы должны вернуться. Подготовьтесь. Завтра решаем.

Мы с Кирой переглянулись, и я понял, что она думает о том же: возвращение на планету – это не просто миссия. Это шаг в пасть аномалии, которая уже забрала «Астор» и, возможно, ждёт нас.

Вечер на базе ''За гранью'' был таким же мрачным, как и утро. После лаборатории мы с Кирой вернулись в нашу комнату, но напряжение, сгустившееся в воздухе после слов Мейсона, не отпускало. Возвращение на планету. Эти слова звучали как приговор, и я видел, как они отражались в глазах Киры – смесь решимости и страха, который она старалась спрятать за привычной маской спокойствия. Мы сидели на краю кровати, уже очищенной от пыли, но всё ещё пахнущей заброшенностью. Свет из маленького окна отбрасывал длинные тени, и я чувствовал, как они ползут по моей спине, словно предвестники того, что ждёт нас.

Кира молчала, её пальцы нервно теребили край рукава. Я смотрел на неё, пытаясь найти слова, которые могли бы разрядить тишину, но всё, что приходило в голову, казалось пустым. Вместо этого я взял её руку, её пальцы были холодными, но она не отдёрнула их, а сжала мои в ответ, как будто искала опору.

– Юра, – наконец сказала она, её голос был тихим, почти шёпотом. – Ты думаешь… мы справимся? Если вернёмся туда?

Я сглотнул, чувствуя, как её вопрос бьёт в самое сердце. Я не знал. Никто не знал. Аномалия, наблюдатель, мох – всё это было за пределами нашего понимания, как тёмная бездна, в которую мы собирались шагнуть. Но я посмотрел в её глаза, голубые, как небо, которого мы не видели месяцами, и понял, что не могу показать ей свой страх.

– Мы уже справились с худшим, – сказал я, стараясь, чтобы мой голос звучал уверенно. – И мы не одни. Логан, Эмили, Райан… мы все вместе. И я не дам тебе идти туда одной.

Она слабо улыбнулась, но её взгляд остался серьёзным.

– Ты всегда такой… упрямый, – сказала она, и в её голосе мелькнула тень тепла. – Но… я рада, что ты со мной.

Я улыбнулся в ответ, чувствуя, как её слова разгоняют холод в груди. Мы сидели так ещё какое-то время, держась за руки, словно боялись, что мир снова закружится, как в Вискорнаторе. Но тишина комнаты была обманчивой – где-то в глубине базы, в ангаре 7, мох продолжал пульсировать, а фигуры в скафандрах смотрели на камеры, и я знал, что время на нашей стороне истекает.

Утро следующего дня началось с резкого стука в дверь. Я подскочил, сердце бешено заколотилось, а Кира уже была на ногах, её рука инстинктивно потянулась к пустому поясу. Дверь открылась, и на пороге стоял Логан, его лицо было мрачнее тучи, а шрам над бровью казался ещё ярче в тусклом свете коридора.

– Подъём, – рявкнул он. – Мейсон созывает всех в командный центр. Что-то с карантином.

Кира посмотрела на меня, её глаза расширились, но она тут же взяла себя в руки. Мы быстро собрались, натянули куртки и ботинки, и поспешили за Логаном. Коридоры базы гудели от напряжения – техники бегали с планшетами, охранники проверяли оружие, а воздух был пропитан тревогой, как перед грозой.

Командный центр был заполнен людьми, но все взгляды были прикованы к большому экрану, где транслировались кадры из ангара 7. ''Астор'' висел в центре, окружённый силовым полем, его корпус пульсировал зеленоватым светом мха. Но моё внимание притянули фигуры в скафандрах. Одна из них – та, что встала вчера, – теперь двигалась медленно, её движения были рваными, как у сломанной марионетки. Она подняла руку, указывая на камеру, и я почувствовал, как по спине пробежал холод. Её визор был тёмным, но мох, пробивавшийся через швы скафандра, светился ярче, чем прежде.