За гранью возможного. Том 2

Я шагнул ближе, чувствуя, как её слова отзываются во мне. Её прошлое, её связь с Дженнифер, были такими же реальными, как моё собственное отчуждение в этом мире. Я положил руку на её плечо, осторожно, как будто боялся спугнуть её воспоминания.

– Она гордилась бы тобой, Кира, – повторил я, мой голос был тише, чем я ожидал. – Ты пошла её путём, даже если он оказался… сложнее, чем она хотела.

Мы шли по тихой улице, где старые кирпичные дома с облупившейся краской стояли рядом с аккуратными газонами. Где-то залаяла собака, а пожилой мужчина, выгуливавший её, кивнул нам. Кира кивнула в ответ, и я заметил, как её плечи расслабились. Она указала на здание впереди – двухэтажное, с большими окнами и вывеской ''Гринвудская библиотека''.

– Зайдём, – предложила она, её глаза загорелись. – Я почти жила там в детстве.

Мы вошли, и меня окутал запах старых книг, пыли и полированного дерева. Библиотека была небольшой, но уютной: деревянные стеллажи, заставленные книгами, уходили к потолку, а в центре стоял круглый стол с разбросанными журналами. Пожилая библиотекарша за стойкой подняла глаза и улыбнулась Кире.

– Кирен Картер? – сказала она, её голос был тёплым, но удивлённым. – Сколько лет тебя не видела, девочка.

Кира улыбнулась, её лицо смягчилось.

– Здравствуйте, миссис Эванс, – ответила она. – Я… вернулась ненадолго.

Миссис Эванс кивнула, не задавая вопросов, и вернулась к своему журналу. Кира повела меня к дальнему стеллажу, где свет из окна падал на пол, создавая золотые полосы. Она провела пальцами по корешкам книг, её движения были почти нежными.

– Я сбегала сюда после школы, – начала она, её голос был тихим, полным воспоминаний. – Мама работала допоздна, а я… пряталась здесь. Читала про звёзды, про древние города, про приключения. Однажды нашла книгу о мифах, там была история про город под водой. – Она замолчала, глядя на книгу в руках. – Тогда я думала, что это сказки. А потом узнала, что мама видела такой город… Атлантиду.

Я смотрел на неё, чувствуя, как её слова отзываются во мне. Её детская мечта, её связь с Дженнифер – всё это было частью той Киры, которая стала моим якорем. Я коснулся её плеча, осторожно, боясь нарушить момент.

– Ты всегда была искателем, – сказал я, мой голос был мягким. – Это и привело тебя ко мне.

Она посмотрела на меня, её глаза блестели, но она улыбнулась, отложив книгу.

– Может, – ответила она. – А ты, Юра?

Я замялся, глядя на пылинки в луче света. Моё прошлое казалось далёким, но её вопрос вернул меня туда.

– Я рос в городе, – начал я, подбирая слова. – Часто был один, поэтому родители купили мне электрогитару, чтобы я не скучал. Я часами учился играть, пытался подбирать мелодии из старых песен. – Я усмехнулся, вспоминая.

Кира рассмеялась, её смех был лёгким, как ветер, и я почувствовал, как напряжение уходит.

– Ты играл на гитаре? – сказала она, её глаза сияли. – Не ожидала. Это… здорово.

– Ну, не рок-звезда, – ответил я, пожав плечами. – Но это помогло мне скрасить одиночество. Потом в моей жизни появился Стас, с которым мы много времени проводили вместе, пока он не уехал и не обзавелся девушкой. И вот я встретил тебя.

Её улыбка дрогнула, и она шагнула ближе, её рука коснулась моей. Её пальцы были холодными, но тёплыми от близости, и я почувствовал, как сердце бьётся быстрее. Мы стояли так, в тишине библиотеки, окружённые книгами, и я знал, что этот момент важнее всех тайн.

– Пойдём дальше, – сказала она, её голос был мягким. – Хочу показать тебе ещё одно место.

Мы вышли из библиотеки и направились к старому кинотеатру на соседней улице. Здание было потрёпанным, с облупившейся краской и выцветшей афишей, но в нём было что-то живое – запах попкорна, гул голосов, смех подростков у кассы. Кира взглянула на афишу и улыбнулась.

– ''Стражи Галактики'', – сказала она. – Только вышел. Пойдём?

Я кивнул, чувствуя, как в груди шевельнулось что-то знакомое. ''Стражи Галактики''… мы со Стасом смотрели его, на его небольшом телевизоре, но это было очень давно. Кира купила билеты, и мы вошли в полупустой зал, пахнущий старой обивкой и карамелью. Экран был огромным, кресла скрипели, когда мы садились. Кира взяла мою руку, её пальцы переплелись с моими, и я почувствовал тепло, которое прогнало мысли о базе.

Когда свет погас и начался фильм, я невольно улыбнулся. Звёздный Лорд, Ракета, Грут, саундтрек – всё это было таким… настоящим. Я повернулся к Кире, её лицо освещал экран, и прошептал:

– Я совсем забыл этот фильм. А кинотеатр… он другой. У нас всё в VR, ты как будто внутри фильма, но нет этого – скрипа кресел, запаха попкорна. Тогда поход на ожидаемый фильм был событием, а сейчас..

Кира посмотрела на меня, её глаза сияли в полумраке.

– Я рада, что ты здесь, Юра, – прошептала она. – Смотришь это со мной.

Мы молчали до конца сеанса, но её рука оставалась в моей, и это было важнее слов. Когда фильм закончился, мы вышли на улицу, и Кира повела меня к парку неподалёку. Это был небольшой парк с озером, окружённым старыми клёнами, их листья уже начинали желтеть. Вода блестела под солнцем, но не так, как в том парке, где Кира гуляла с мамой – здесь было тише, с запахом сырой земли и травы. Пара уток плавала у берега, а на скамейке старик читал газету. Кира подвела меня к деревянному мостику над озером, и мы остановились, глядя на отражения облаков.

– Я любила это место, – сказала она, её голос был тихим. – Здесь я училась кататься на велосипеде. Мама держала меня за сиденье, а я кричала, что упаду. – Она улыбнулась, её глаза смягчились. – В итоге я научилась, но коленки были в синяках.

Я улыбнулся, чувствуя, как её история сближает нас.

– А я все больше был сам с собой, – сказал я. – Отец был всегда на работе, мы с ним вместе время не проводили, с мамой тоже сильно ничем не занимались. Так что либо я был дома с гитарой, либо мы со Стасом гуляли и развлекались. Помню как мы с ним в первый раз поехали на рыбалку.. – погрузился я в давние воспоминания. – Наловили много, только в большинстве это были вот такие рыбки, – я показал Кире, что они были чуть меньше ладони. – Зато пару удочек поломали, и сожгли мангал в попытках пожарить сосисок.

Кира рассмеялась, её смех был тёплым, и я почувствовал, как мы становимся ближе. Мы стояли на мостике, глядя на озеро, и её плечо коснулось моего. Она не отстранилась, и я не шевелился, боясь спугнуть момент.

Мы вернулись на базу к обеду, пропитанные солнцем и запахами парка. Мейсон ждал нас в своём кабинете, его лицо было серьёзнее обычного. Он стоял у стола, сжимая планшет, а его пальцы теребили жетон на шее – знак беспокойства. Кабинет пах кофе и старой бумагой, а полки с реликвиями – картами, медалями, моделью корабля – казались хранилищем его прошлого.

– Садитесь, – сказал он, его голос был хриплым, как будто он спорил с кем-то. – Есть новости об ''Асторе''.

Мы сели на потёртый диван, и я почувствовал, как Кира напряглась, её рука легла на мою. Мейсон посмотрел на нас, его глаза были полны усталости.

– ''Астор'' вернулся после третьей экспедиции на Атлантиду, – начал он, подбирая слова. – Это было в 1994 году. По пути домой их корабль попал в аномалию – разрыв в гиперпространстве, судя по их отчётам. Они пропали на 20 лет, до вчерашнего дня. – Он замолчал, глядя на Киру. – Они прошли карантин, но… их рассказы странные. Они ничего не знают о том, сколько времени их не было. Для них прошло 2 недели, словно никуда и не исчезали. Астор прибыл в Атлантиду через несколько дней после того, как Дженнифер её покинула. Переночевали в городе и отправились обратно на Землю. Ничего необычного. Всё это очень странно.

Я нахмурился, вспоминая старые истории.

– Как Бермудский треугольник, – сказал я, мой голос был тише, чем я ожидал. – Корабли пропадали, потом возвращались, но они не понимали того, что произошло. Только тут… космос.

Мейсон кивнул, его лицо оставалось серьёзным.

– Возможно, Юра. Они не опасны, но их данные под грифом. Начните пока с отчетов Дженнифер, возможно вы найдетё что-то, что мы пропустили. Данные с Астора я передам позже, после того, как наши ученые разберутся с ними.

Я кивнул, чувствуя, как тревога из парка растёт.

– Мы начнём сегодня, – сказал я, стараясь звучать твёрдо. – Если ответы есть, мы их найдём.

Мейсон кивнул, но его взгляд был тяжёлым.

– Будьте внимательны, – сказал он. – Атлантида… она не отпускает.

Архив базы находился в подвале, в лабиринте коридоров, где свет ламп был тусклым, а воздух – холодным, с привкусом сырости и металла. Мы спустились по скрипучей металлической лестнице, наши шаги гулко отдавались в тишине. Кира вела, её фонарик выхватывал из темноты ржавые стены, толстые кабели, змеящиеся по потолку, и старые таблички с номерами секций. Архив был огромным – ряды стеллажей, забитых папками, коробками и дискетами, уходили в полумрак. Пахло пылью, плесенью и старой бумагой, а где-то вдали капала вода, создавая монотонный ритм, от которого веяло одиночеством. Металлические шкафы, покрытые потёками ржавчины, скрипели, когда мы открывали их, а пол под ногами был холодным, несмотря на тяжёлые ботинки.

Мы начали с отчётов Дженнифер, которые Мейсон пометил как ключевые. Кира села за металлический стол, заваленный бумагами, его поверхность была исцарапана, как будто кто-то годами водил по ней ножом, вырезая свои тревоги. Она открыла первую папку, её пальцы дрожали от нетерпения, а глаза жадно бегали по строкам, написанным аккуратным, почти каллиграфическим почерком её матери. Я сел рядом, взяв другую папку, но моё внимание было приковано к Кире – к её сосредоточенному лицу, к тому, как она хмурилась, читая, как её дыхание замирало на некоторых фразах, словно она боялась пропустить что-то важное. Её волосы падали на лицо, и она нетерпеливо убирала их, не отрываясь от страниц.

– Здесь всё, – прошептала она, её голос дрогнул, как будто она держала в руках не бумагу, а кусочек прошлого. – Мама описывала каждый шаг. Тесты Вискорнатора, как Атлантида ожила, когда Авангарды вошли в город. Первая экспедиция, как их отряд наткнулся на Воддаров. – Она замолчала, её пальцы сжали край папки так, что бумага захрустела. – В этих отчётах я её чувствую, Юра. Маму. Когда она ещё не знала, какую боль ей причинит этот город.

Я коснулся её плеча, осторожно, боясь нарушить её связь с этими строками. Она посмотрела на меня, её голубые глаза блестели, но она продолжила, словно моё касание дало ей силы.

– Она писала так… живо, – сказала Кира, её голос стал чуть твёрже. – Как будто стояла рядом и рассказывала. О том, как город сиял, когда он всплыл. Она… верила в Атлантиду.

Мы читали час за часом, переворачивая пожелтевшие страницы, которые пахли пылью и временем. Отчёты Дженнифер были не просто документами – они были её голосом, её душой, запечатлённой в чернилах. Она описывала каждый момент: первые шаги по залам Атлантиды, гул Вискорнатора, который, казалось, говорил с ней, и встречу с Древними, которых она называла “бездушными существами“. Кира читала вслух, её голос дрожал, когда она доходила до строк о потерях – о том, как её команда начала гибнуть, один за другим, от рук Воддаров. Дженнифер описывала осаду города, о том, как Астор увез половину жителей, как они жили, заточённые в стенах Атлантиды.

– Она винила себя, – прошептала Кира, её пальцы замерли на странице. – Писала, что, если бы она лучше поняла системы, они могли бы выжить. – Её голос сорвался, и я увидел, как её глаза наполняются слезами. Она быстро отвернулась, пытаясь скрыть это, но я сжал её плечо сильнее.

– Кира, – сказал я тихо, – ты не одна. Я здесь.

Она кивнула, но слёзы всё равно потекли по её щекам, оставляя влажные дорожки. Она вытерла их рукавом, но не остановилась, открыв следующую папку. Мы продолжали читать, и с каждой страницей я всё яснее видел Дженнифер – её решимость, её страх, её любовь к Атлантиде.

Когда мы дошли до последнего отчёта, время словно остановилось. Этот документ был толще других, страницы покрыты мелким почерком, местами чернила расплылись, как будто Дженнифер писала в спешке или со слезами. Она рассказывала о ликвидации Воддаров ценой жизней её друзей, о том как она осталась совершенно одна, о встрече с Алтеей, о том, как Древняя предлагала Вознесение. Каждое слово было как эхо её рассказа, который я знал от Дженнифер, но здесь оно было живым, полным боли и надежды. Я не просто читал – я видел её перед глазами, её усталое лицо, её карие глаза, её голос, звучащий в тишине архива.

Кира читала, её голос дрожал, срывался, но она упрямо продолжала, как будто боялась остановиться. Когда она дошла до последней строки – ''Атлантида не отпустит, пока не найдёт своего'', – её голос стал едва слышным. Она отложила папку к остальным, её руки дрожали так сильно, что она едва не уронила её. Подняв глаза на меня, она уже не сдерживала слёз – они текли по её щёкам, блестя в тусклом свете лампы, и её лицо было смесью боли, гордости и любви.

– Она всё знала, Юра, – прошептала она, её голос ломался. – Она знала, что город не отпустит. И я… я пошла туда, за ней. – Она закрыла лицо руками, её плечи задрожали, и я, не раздумывая, обнял её, притянув к себе.

Её теплое тело дрожало, её слёзы впитались в мою рубашку, но я не отпускал. Я чувствовал, как её боль становится моей, как её связь с Дженнифер проходит через меня, и знал, что не оставлю её одну. Я гладил её волосы, её дыхание постепенно успокаивалось, но она не отстранялась, её руки цеплялись за меня, как за якорь.

– Ты сделала то, что она хотела, – сказал я тихо, касаясь её виска. – Ты продолжаешь её путь. И я с тобой.

Кира кивнула, её лицо всё ещё было мокрым от слёз, но в её глазах мелькнула решимость. Она отстранилась, вытерла щёки рукавом и посмотрела на стол, заваленный папками.

– Мы не нашли ничего про ''Астор'', – сказала она, её голос был хриплым, но твёрдым. – Но эти отчёты… они как карта. Мама оставила их для меня. Для нас.

Я кивнул, чувствуя, как её слова зажигают во мне искру. Отчёты Дженнифер были не просто документами – они были её наследием, её путеводной нитью, ведущей к разгадке. Мы решили продолжать поиски в другом направлении, но уже не сегодня. Кира сложила папки в коробку, её движения были медленными, почти ритуальными, как будто она прощалась с матерью, но не с её памятью. Я взял её за руку, и она сжала мою ладонь, её пальцы были холодными, но сильными.

– Пойдём, – сказал я, глядя ей в глаза.

Мы вышли из архива, оставляя за спиной пыль, тени и отчёты, которые обещали раскрыть тайну Атлантиды. Кира держала мою руку, её пальцы были холодными, но хватка – твёрдой, как будто она боялась отпустить. Мы молчали, пока шли по тускло освещённым коридорам базы, где гул генераторов был единственным звуком, нарушавшим тишину. Её глаза, всё ещё красные от слёз, смотрели куда-то вдаль, но я чувствовал, что она здесь, со мной, и это было важнее любых слов.

Когда мы оказались в столовой, она была пуста – время было далеко за полночь. Но всё же Кира смогла принести нам пищу. Она исчезла на минуту в подсобке, где дежурный повар оставлял остатки ужина, и вернулась с двумя металлическими подносами. На них лежали куски холодного жареного мяса, картофельное пюре, уже начавшее подсыхать, и пара ломтей хлеба. Простая еда, но от её запаха у меня заурчало в желудке – после часов в архиве я только сейчас понял, как проголодался. Кира поставила подносы на длинный стол, где обычно собирались десятки сотрудников, и села напротив меня. Тусклый свет ламп отражался от стальных поверхностей, придавая её лицу мягкий, почти призрачный оттенок.

– Не ресторан, – сказала она, её голос был хриплым, но в нём мелькнула тень улыбки. – Но сойдёт.

Я улыбнулся в ответ, взяв вилку. Еда была пресной, но тёплой, и каждый кусок возвращал силы. Мы ели в тишине, но это была не неловкая пауза, а что-то уютное, как будто мы делили не только ужин, а нечто большее. Кира отломила кусок хлеба, задумчиво глядя на него, и я заметил, как её плечи постепенно расслабляются. Архив, отчёты, боль Дженнифер всё ещё были с нами, но здесь, в пустой столовой, они казались чуть дальше.

– Ты в порядке? – спросил я тихо, глядя на неё поверх подноса.

Она подняла глаза, её взгляд был усталым, но ясным.

– Не знаю, – честно ответила она, её голос дрогнул. – Читать мамины слова… это как будто она была рядом. Но я… я не хочу её подвести. – Она замолчала, её пальцы сжали хлеб, крошки посыпались на стол.

Я протянул руку через стол, коснувшись её запястья. Её кожа была холодной, но она не отдёрнула руку, её пальцы слегка дрогнули под моими.

– Ты не подведёшь, – сказал я, стараясь вложить в слова всю уверенность, которую чувствовал.

Её губы дрогнули в слабой улыбке, и она сжала мою руку в ответ. Мы сидели так, не говоря ни слова, пока я не почувствовал, как её тепло проходит через меня, разгоняя усталость. Она отпустила мою руку, доела хлеб и посмотрела на пустой поднос.

– Пойдём спать, – сказала она тихо. – Завтра… продолжим.

Мы оставили подносы на столе и вышли из столовой, наши шаги гулко отдавались в коридоре. Комната, которую нам выделили, была недалеко – тесная, с запахом старой краски и металла, но уже родная. Узкая кровать, стоявшая у стены, стала единственным местом для сна, и мысль о том, что мы снова будем спать вместе, уже не казалась странной. Это стало частью нашей жизни на базе – её дыхание рядом, её тепло, её присутствие, которое держало меня на плаву. Но каждый раз, ложась рядом, я боялся, что однажды этого не будет, что Атлантида, ''Астор'' или что-то ещё отберёт у меня этот хрупкий момент.

Кира сняла куртку, бросив её на стул, и легла на кровать, не глядя на меня. Я выключил свет, и комната погрузилась в тьму, лишь тонкий луч от фонаря платформы пробивался через щель окна с решёткой. Я лёг рядом, стараясь не нарушить её пространство, но она придвинулась ближе, её плечо коснулось моего. Её дыхание было ровным, но я чувствовал, как её тело всё ещё напряжено, как будто она несла архив на своих плечах. Я повернулся к ней, её лицо было едва видно в полумраке, и осторожно коснулся её руки.

– Спи, – прошептал я, боясь нарушить тишину. – Я здесь.

Она кивнула, её глаза закрылись, и я почувствовал, как её пальцы находят мою руку, переплетаясь с моими. Её тепло, её близость были как якоря, удерживающие меня в этом мире. Я лежал, слушая её дыхание, которое становилось глубже, медленнее, и думал о том, как она плакала в архиве, как её голос дрожал, читая строки. Я боялся, что однажды проснусь, и её не будет рядом. Но пока она была здесь, её рука в моей, и я цеплялся за это, как за спасение.

Сон пришёл незаметно, мягкий и тяжёлый, как одеяло. Я чувствовал её тепло, её дыхание на моей шее, и даже во сне знал, что она рядом. Мысли об ''Асторе'', о тайнах, которые ждали нас, отступили, и остались только мы – вместе, в темноте, где не было ни Атлантиды, ни базы, только наш общий сон.

Глава 4 – Время приключений

Сон сняло как рукой, будто кто-то выдернул меня из мягкой темноты. Сначала я не понял, что происходит – тело напряглось, сердце заколотилось, и мне показалось, что началось землетрясение. Но это была не база, не стены, а Кира. Её трясло, её тело дрожало так сильно, что кровать скрипела под нами. Я тут же повернулся к ней, схватив её за плечи, пытаясь вырвать из того, что держало её в этом кошмаре.

Она открыла глаза, её взгляд был мутным, непонимающим, как будто она всё ещё была где-то там, в своём сне. Она уставилась на меня, её дыхание было тяжёлым, а волосы прилипли ко лбу, влажные от пота. В тусклом свете, пробивавшемся через щель двери, её лицо казалось бледнее обычного, и я почувствовал, как моё сердце сжимается от беспокойства.

– Что случилось? – хрипло спросила она, её голос был слабым, как будто она только что пробежала километр.

– Тебя всю трясло, – ответил я, не отпуская её плеч. Мои пальцы чувствовали, как её тело всё ещё дрожит, но уже слабее. – Тебе снился кошмар?

Кира замолчала, её глаза блуждали по комнате, словно она пыталась ухватиться за реальность. Она нахмурилась, её рука невольно потянулась к виску, как будто там болело.

– Не знаю, – наконец сказала она, её голос стал тише, с лёгкой ноткой разочарования. – Я… даже не помню, что видела. Только… пустота. – Она посмотрела на меня, её голубые глаза были полны смятения. – Сколько времени?

Я растерянно оглядел комнату. В темноте было сложно что-то разобрать – ни часов, ни света, только гул генераторов за стеной.

– Сложно сказать, – ответил я, чувствуя себя немного глупо. – Надо взять у Мейсона часы.

Кира слабо улыбнулась, её лицо смягчилось, и она откинулась на подушку, глядя в потолок.

– Может, ещё полежим? – спросила она, её голос был мягким, несмотря на усталость.

Я кивнул, чувствуя, как её слова разгоняют мою тревогу. Мы снова легли, её плечо коснулось моего, и я почувствовал тепло её тела, такое знакомое и такое нужное. Мы провалились в безмятежность, её дыхание стало ровнее, и я закрыл глаза, позволяя сну утянуть меня обратно.

Не знаю, сколько мы спали, но когда я проснулся, тело было лёгким, как будто я спал сутки напролёт. Я осторожно приподнялся, стараясь не потревожить Киру. Она лежала на боку, её волосы разметались по подушке, а одна рука была под щекой, как у ребёнка. Я потянулся за майкой, лежавшей на стуле, но не успел её натянуть, как услышал её голос – знакомый, с лёгкой хрипотцой от сна:

– Пора вставать, да?

Я повернулся к ней и замер. Кира смотрела на меня, приподнявшись на локте, её глаза сияли в полумраке, а слабая улыбка делала её лицо мягким, почти беззащитным. Свет лампы падал на её волосы, придавая им золотистый оттенок, и я почувствовал, как моё дыхание замирает. Она была здесь, рядом, такая настоящая – её чуть растрёпанный вид, её голос, её взгляд, который держал меня крепче любых слов. Я смотрел на неё, не в силах отвести глаз, и думал, как она стала моим якорем в этом хаосе. Её кожа, чуть бледная после сна, её ресницы, которые дрожали, когда она моргала, её губы, которые всё ещё хранили тень улыбки – всё это было таким хрупким, таким важным, что я боялся моргнуть, чтобы не потерять этот момент.

– Что? – спросила она, её улыбка стала шире, но в её голосе мелькнула насмешка.

Я усмехнулся, чувствуя, как тепло её слов разгоняет мою неловкость.

– Просто… ты красивая, – сказал я, и тут же пожалел, что не подобрал слов получше. Но её щёки слегка порозовели, и она отвернулась, убирая прядь волос за ухо.

– Ладно, хватит, – пробормотала она, но её голос был тёплым. – Пора вставать. Мейсон, наверное, уже ждёт.

Я кивнул, натягивая майку, но моё сердце всё ещё билось быстрее от её взгляда. Мы встали, и Кира начала собираться – натянула свою потёртую кожаную куртку, завязала волосы в небрежный хвост. Я смотрел на её движения, такие привычные, но всё равно завораживающие, и думал, как легко я мог бы потерять это – её, нас, этот момент. Сон на одной кровати уже не был чем-то странным, он стал частью нашей жизни, но каждый раз, просыпаясь рядом с ней, я боялся, что однажды это исчезнет.

Мы вышли из комнаты и направились к кабинету Мейсона. Коридоры базы были холодными, пахли металлом и озоном, но присутствие Киры рядом делало их почти уютными. Она шла чуть впереди, её шаги были лёгкими, но я видел, как её плечи напряжены – отголоски кошмара, архива, её матери. Я хотел взять её за руку, но сдержался, боясь нарушить её мысли.

Мейсон ждал нас в своём кабинете, его лицо было мрачнее обычного. Он стоял у стола, сжимая планшет, а его пальцы теребили жетон на шее – привычка, выдававшая беспокойство.

– Выспались? – спросил он, его голос был хриплым, но с лёгкой насмешкой. – Хорошо, потому что у нас новая задача.

Мы сели на потёртый диван, и я почувствовал, как Кира придвинулась чуть ближе, её колено коснулось моего. Мейсон посмотрел на нас, его глаза были полны усталости, но в них горела искра решимости.

– Наши исследователи проанализировали данные с Астора, – начал он, постукивая пальцем по планшету. – Они вычислили примерную точку пространства, где произошла аномалия, поглотившая их на 20 лет. И вот что интересно: математические расчёты показали, что недалеко от этой точки должна быть планета. И мы даже смогли рассчитать адрес этой планеты. – Он замолчал, глядя на нас. – Отряд ОВ-4 готовится к миссия. Я предлагаю вам присоединиться к ним.