Каркуша, или Красная кепка для Волка

– Если что и будет, то Сене на это давно и прочно начхать, – вздохнув, залпом допила остывший чай и поднялась, прихватив с собой рюкзак и пирожок, чудом уцелевший во всем этом бедламе. – Привыкай, Снегирёв. Псих питает к тебе научно-исследовательский интерес, а значит, хочешь не хочешь, но будешь с ним дружить. А я Мирослава Воронова, глава студенческого совета и местное несчастье по прозвищу «Каркуша». Если что – обращайся, я на финансово-экономическом обитаю. И это… Кетчуп со лба вытри, а то выглядишь как неудавшаяся жертва преступления.

– А, блин, – парень вздохнул, рукавом кофты стирая соус с лица. После чего озадачился. – А почему Каркуша?

– Потому что каркаю много, не по делу, но со сто процентной гарантией.

– А… Понял. А почему Псих?

Со стороны «пони» послышались жалобные стоны, мольбы и попытки угроз и шантажа. Это они зря, конечно. Сеня мальчик в принципе добрый, но у Сени такая странная система ценностей и координат, что я лично до сих пор удивляюсь, каким макаром у нас с ним подобие дружбы образоваться сумело. Может дело в том, что наше знакомство обозначилось моим падением со стремянки прямо на конспекты усиленно пытавшегося не заснуть в библиотеке Психа?

– А это ты у него спроси, чуть попозже. И сразу говорю, видишь, как он улыбается? – парень кивнул, продолжая наблюдать за тем, как Сеня очень вежливо, я бы даже сказала ласково, объясняет стаду пони, где они неправильно поступили, и в чём же ошиблась эволюция на их примере. – Запомни. И никогда не становись причиной такой улыбки. Если ты, конечно, не Каркуша и не его девушка.

– Понял, не дурак, – хмыкнув, Снегирёв опёрся задом на стол и, скрестив руки на груди, продолжил наблюдать за экзекуцией. А я, вспомнив, что для реализации задуманного мне необходимо ещё и костюмы с реквизитом где-то найти, со всех ног рванула в сторону библиотеки. Кажется, именно там заимел нехорошую привычку ныкаться от страждущих основной костях худфака с редкими вкраплениями театралов.

А кто ещё может оказать содействие в таком серьёзном вопросе, как костюмы, реквизит и декорации, как не они? Ну не своих же художников-оформителей, что б им икалось всем разом, привлекать. Они, конечно, нарисуют. Но боюсь, то, что они намалюют, не примет цензура в моём лице и тощей фигуре.

Видела, на себе ощутила, перед ректором долго краснела. И кто ж им тогда, такой нехороший, ляпнул про страсть нашего высшего руководства к бедным зайчикам и ёжикам в не совсем приличном варианте? И ведь не сознался никто!

Прошмыгнув мимо куратора, за каким-то чёртом рыскавшего по всему первому этажу, я по стеночке, в духе лучших шпионских боевиков, просочилась в приоткрытую дверь храма наук и знаний. В библиотеку, в смысле. А оттуда, вежливо расшаркавшись со строгой библиотекаршей, этакой мадам за сорок, со строгой причёской, в неизменных начищенных туфлях и коричневом костюме, проникла прямо в читальный зал. И только там смогла перевести дух, заинтересованно оглядываясь по сторонам.

В огромном помещении было тихо, светло и по-своему даже уютно. С потолка свисали богато украшенные люстры, на полу сверкал дубовый паркет, а некую атмосферу торжественности нарушал только тихий шелест страниц, приглушённые разговоры, да шум работающих компьютеров и кондиционеров. Помнится, ректор долго упирался, но под напором неопровержимых доказательств в лице определённого количества редких книг пострадавших от непостоянной температуры, что в хранилище, что здесь, сдался и выделил деньги на установку системы климат-контроля.

Тем самым сделав читальный зал вторым по популярности местом, где заядлые прогульщики предпочитали прятаться во время пар. Первое место занимала столовая, потому как если студент не хочет спать, то студент хочет есть, так что выбор, где отсидеть время, напрашивался сам по себе.

Впрочем, мне до причин прогула тех или иных пар было как до лампочки Ильича под потолком. Следить за прогульщиками входило в обязанности старост, им же я, с чистой душой, делегировала полномочия выдать назидательного пинка особенно отличившимся. И только если староста не мог справиться с распоясавшимся подопечным, тогда уже собирали малое заседание студенческого совета и проверяли мою степень владения ораторским искусством. Что, впрочем, происходило крайне редко и, в основном, по причине поступивших жалоб на негласных глав факультетов или очень уж ответственных старост.

Усмехнулась, встав на носочки и высматривая знакомые цветастые макушки, оттягивая лямки рюкзака на плечах. Помню самое первое моё заседание причиной которого стал… Нет, не Псих. Сеня в ту пору пребывал в меланхолии, слушал одноимённую группу и всех неугодных тормозил исключительно одним своим мрачным видом. А причиной срочного сбора студенческого совета стал сам Александр Игнатьев, шикарный блондин, спортсмен и гордость всей нашей группы. Ну и староста оной за одним. Очень… Правильный староста, местами, вот на него накатали жалоб столько, сколько потом за все три года учёбы на меня не катали.

– О, вот и вы… – подпрыгнула от радости, наконец-то обнаружив зелёную шевелюру с торчащими в разные стороны прядями за угловым столом в самом дальнем конце зала. И пока смотритель библиотеки не выпнул меня отсюда за излишнюю эмоциональность, направилась в ту сторону, ловко лавируя между столами, студентами и стеллажами с драгоценными экземплярами книг.

Костяк худфака олицетворял собой квинтэссенцию воображения, фантастических идей и самых безумных расцветок в одежде, волосах и маникюре. Про различные аксессуары, которые данная фантастическая троица таскала с собой всегда и везде я вообще молчу. Один пушистый кролик дикого салатового цвета чего стоил!

– Наше вам с кисточкой, – уронив рюкзак прямо на стол перед склонёнными яркими макушками, я приземлилась на свободный стул. – Есть желающие поработать головой, вдохновением и ручками?

– Каркуша… – недовольно протянула Инка Ломова, ероша свои зеленее пряди и сощурилась, постукивая иссиня-чёрными ноготками по стопке набросков на столе. – От тебя что, вообще нигде покоя быть не может?

– Это риторический вопрос? – я почесала нос и повернула бейсболку козырьком назад. Так с народом общаться куда удобнее. Даже если сам народ на конструктивный диалог не очень-то настроен.

– Это справедливое возмущение, – хмыкнула Жанна Бондина, накручивая на палец малиновую прядь и выводя карандашом замысловатые узоры в открытом блокноте. – Чего тебе надобно, старче?

– Помощь нужна. В чрезвычайно важном, срочном, занимательном, обаятельном…

– Короче, Склифосовский, – фыркнул Макс Макаров, третий член основного костяка, с причёской цвета ультрамарин и такой улыбкой, что панки на районе шугались от него как гопники от Черепа. – У нас ещё курсовик по мировому искусству висит.

– Ну короче, так короче, – вздохнув, я вытащила завибрировавший телефон, проверила сообщения и, ругнувшись про себя, выдала жаждущим информации студентам с весёлым смешком. – Мне нужны костюмы и декорации для выступления на конкурсе самодеятельности. Нужны как можно скорее, расходы за счёт университета, с деканом я договорюсь…– последнее прозвучало с изрядной долей сомнения, так, что, снова вздохнув, я всё-таки добавила. – Ну, по крайне мере постараюсь.

– Каркуша, у тебя ж свои художники есть, – недовольно сощурилась Инна, явно не вдохновлённая описанными перспективами. – Добавь им долю креатива, подбодри и вуаля, будут тебе и костюмы, и декорации.

– Прикалываешься?! – выпучила глаза от неожиданности и икнула, сплюнув и постучав по парте на всякий случай. – Я как их новогодний капустник вспомню, с поздравлениями педагогов, так срочно хочется просить политического убежища в другой стране. А уж валентинки на День Всех влюблённых так и вовсе могут послужить готовым пособием для определения адекватности! Да и потом… Я, может, и похожа на курьера, но точно не на того, кто может достать такой креатив… Ну, во всяком случае не опасаясь что его загребут!

Ребята на моё праведное возмущение дружно фыркнули и захихикали, стараясь не привлекать лишнего внимания, дабы нашу тёплую компанию не выгнали с насиженного места. А я вот их веселья не разделяла, совершенно. Нет, парни у меня были в целом мирные, довольно вменяемые и даже не обделённые вкусом, талантом и вдохновением. Вот только применяли они все эти свои положительные стороны исключительно в угоду собственному изощрённому чувству юмора. Про то, что совесть и любовь к ближнему своему у них отсутствовали в принципе, уточнять, думаю, не надо?

– Но клёво же было, – хихикнула Инка, сдув прядь волос с носа и вертя в пальцах огрызок карандаша. Второй такой торчал за ухом.

– Ага, – скептично фыркнула, скрестив руки на груди. – Особенно мне, на ковре у декана. Я так не краснела, даже когда яблоки на соседней ферме тырила и от сторожа улепётывала, с риском получить заряд соли пониже спины. И повторять такой опыт как-то не тянет, нервы мне дороже. Ну так что? Поможете?

– А есть варианты? – после секундного молчания, не менее скептично переспросила Жанка, дёрнув точёным плечиком в рваной майке. – У тебя сейчас такое выражение лица, чисто дитё малое, у которого конфетку отобрали. Даже если и желанием не горишь, всё равно совесть мучить начинает заранее! И вообще…

– Короче, – приложившись рукой по столешнице, Макаров оборвал все дальнейшие рассуждения. И, обведя притихших дам суровым взглядом, вперился им в меня, недовольно протянув. – Ладно, Каркуша. Мы тебе поможем. Но взамен ты обещаешь в течение всего оставшегося учебного года нас не видеть, не слышать и не знать, где мы можем обитать. Договорились?

– Договорились, – довольно улыбнувшись, я пожала протянутую руку нашего местного панка и, оглядевшись по сторонам, выудила из рюкзака ещё одну пачку распечаток. – Вот, тут всё, что мне нужно, в каком виде, примерные наброски, ну и… Всё, что может, в принципе, пригодится. С вас смета к пятнице. Лучше в первой половине дня, чтобы я декана поймать успела. И да, срок на изготовление максимум три недели. И нет, это не я такая сволочь… Это жизнь такая с… Ну вы поняли, да?

– Вали уже, несчастье, – махнула рукой Инка, вчитываясь в мелкий шрифт и вглядываясь в мои схематичные наброски. Пишу я, как курица лапой, так что ребятам предстояло ещё расшифровать всё, что там написано, а потом уже ругаться по поводу объёмов, масштабов и сроков. – Ну ёшкин кот, Каркуша! Заведи ты себе штатного писаря, что ли?! Твои каракули проще сжечь, чем разобрать.

– Настоящие рукописи не горят, – многозначительно подняв палец вверх, я вернула козырёк бейсболки на его законное место и, прихватив рюкзак, удалилась в неведомую даль.

Ну как неведомую? В гости к куратору группы, который ну очень настойчиво и даже почти вежливо намекнул о необходимости зайти к нему на чашку чая, кофе и внеплановый разбор полётов. Последнее, конечно, в сообщении не прозвучало, да…

Но предчувствия меня по этому поводу ещё ни разу не подводили!

Этот раз исключением, к моему вящему сожалению, не оказался. Я ещё до учительской не дошла, где Олег Евгеньевич сегодня царил в глубоком одиночестве, разнося в пух и прах черновики наших дипломников, как мне уже всё доложили, всё объяснили и даже изволили фальшиво посочувствовать. Так что, когда напротив двери я нос к носу столкнулась с Жарковым, спрашивать, что случилось, не потребовалось. И так, все доказательства произошедшего, как говорится, были на лицо и иные части тела.

Причём, в прямом смысле слова.

Вид у Олежека был занимательный. Под глазом фингал, плавно перетекающий в синяк на переносице, рассечённая бровь, следы укусов на руках, криво залепленные пластырем и сбитые в кровь костяшки прямо таки кричали о том, что кое-кто не так давно подрался. И красота эта неописанная зыркнул на меня исподлобья, руки в карманы толстовки сунул и бросил недовольно:

– Опять ты…

– Ну, предположим не опять, а снова, – мимоходом отметив, как одногруппник бережно и сковано двигает одной рукой, сдвинула кепку на затылок и потёрла лоб. – Судя по твоему цветущему виду, сарафанное радио у нас работает на совесть и даже почти не врёт. А теперь, пока нас не схватили за шкирку и не проверили на прочность наш вестибулярный аппарат, колись, Павлик, что случилось.

– Не твоё дело, Каркуша!

– Жарков, не беси меня, пожалуйста. Нервов нет, новые не завезли, а впереди ещё полдня, которые у меня распланированы по минутам, – вытащив телефон, пролистала новые сообщения и недовольно дёрнула плечом, отстукивая носком кед рваный ритм. – Мне ещё за город нужно успеть выбраться и вернуться оттуда дотемна. Не ты ж меня повезёшь, так что не трать время, рассказывай!

К моему вящему удивлению наш задира коротко глянул на меня и… Поведал свою историю. В общих чертах она совпадала с тем, что мне «добрые» однокурсники и прочие знакомые рассказать успели, пока я сюда из библиотеки добиралась. Как в своё время высказался Сеня, подтверждая народную мудрость, на каждую гайку найдётся свой болт с левой резьбой. Вот и на Жаркова нашлась компания с факультета основ безопасности жизнедеятельности. Красивая такая, накачанная и горящая жаждой укоротить Олегу не в меру острый язык.

В чём именно они не сошлись во мнениях, парень признаваться категорично не пожелал. Зато уточнил, что, несмотря на количество противников, держался с ними на равных и кое-кто выглядит куда как страшнее, чем он сейчас. Я за него искренне порадовалась, ага. Вот ещё бы на глаза эта стачка никому не попадалась, вообще бы цены им не было! А так…

Их заметил секретарь ректора и настучала заму по воспитательной работе. Тот в свою очередь вычислил по камерам, кто участвовал в данном мероприятии и, как сказанули сегодня представители худфака, вуаля! Ну а раз Жарков не просто на моём факультете, но ещё и в моей группе, чего ж я удивляюсь-то срочному вызову к куратору на ковёр?

– Дурак ты, Жарков, – вздохнула, поправляя кепку и морально готовясь к лекции в исполнении Олега Евгеньевича.

– Эй! Они первые…

– Да мне параллельно-перпендикулярно! Решили подраться, так хоть не палитесь так безбожно! – закатав рукава толстовки, я стянула кепку с головы, медленно вдохнула-выдохнула и постучала в дверь, тут же заглянув в учительскую. – Олег Евгеньевич! Можно?

– Воронова! Как же я рад вас видеть, – и куратор так улыбнулся, что даже у меня сердце в пятки уйти успело, предварительно составив завещание. Сглотнув, я нахмурилась и, уцепив пытавшегося сбежать Олежека за локоть, вошла в кабинет, с покорно и повинно склонённой головой.

Оттягивать неизбежное бессмысленно. Олег Евгеньевич Злобин имел крайне интересную особенность запоминать всё, а потом, в самый неподходящий момент неожиданно припомнить. Полностью и безоговорочно оправдывая собственную фамилию, ага.

Выволочка получилась знатная. Куратор не орал, не топал ногами, но так задушевно шипел, что я невольно вжимала голову в плечи и смущённо шмыгала носом, посыпая голову пеплом. И поддакивала в нужных местах, соглашаясь, что воспитательная работа на нуле, что драки имидж портят, рейтинг обнуляют и так далее, и тому подобное.

А главе студсовета нужно побольше времени проводить в стенах родного университета, раз даже собственные одногруппники от рук отбиться соизволили! Да-да, студент Воронова, это про вас и это для вас! И если в ближайшие пару недель произойдёт хоть одно, даже самое маленькое происшествие, с участием студента Жаркова, то вам, Мирослава, ваше свободное посещение мило помашет ручкой на прощание. Вместе со списком всех остальных привилегий, вот ей-богу, Воронова!

Мне на эту тираду возразить было нечего. Так что, вздохнув и пообещав улучшить посещаемость, успеваемость и поведение Жаркова, я, с милостивого разрешение Олега Евгеньевича, собрала остатки гордости и выдержки с ковра, вылетев из учительской как пробка. И то, что при этом я чуть не пришибла дверью кого-то из одногруппников, меня не волновало. Куда больше меня занимал другой вопрос.

Когда ж эта чёрная полоса невезения, начавшаяся с утра в понедельник закончиться соизволит?! Сегодня вторник, но отчего-то неприятностей меньше не становится, скорее уж наоборот. Растут, мать их, в той пресловутой, любимой Черепом, геометрической прогрессии!

А самое главное, как мне теперь успеть на другой конец города?

Глава 3

Никто не спорит, что заповеди, законы и понятий должны соблюдаться.

Всеми другими.

– Я сошла с ума, я сошла с ума… – наворачивая круги по парковке, я старательно давила кнопки на телефоне, слушала очередной ответ автоответчика, чертыхалась и начинала всё по новой. – А я сошла с ума… Какая, мать его, досада!

«Абонент временно недоступен, пожалуйста, оставьте сообщение после сигнала или перезвоните позднее». От приятного, но насквозь механического женского голоса начал дёргаться глаз. Плюнув, сунула телефон в карман и, остановившись посреди небольшого пятачка почти сухого асфальта, принялась обдумывать возможные варианты.

Их было, скажем так, не шибко-то много. Нужный мне автобус благополучно уехал без меня, пока куратор канифолил мне и Жаркову мозги и прочие части тела. Наличных с собой не хватит на такси даже в одну сторону, а на карточке гордый нуль. Ко всему прочему Череп, видимо, свалил на очередную тренировку от своей конторы, и дозвониться до него сейчас не проще, чем докричаться до луны. И что получается?

А получается полная и беспросветная жопа, прости господи. И только в нашей стране, это даже не часть тела, а целый комплекс мероприятий! Без которого я вполне могла бы обойтись хотя бы сегодня. Но когда мне так везло-то?

– Нет, ну это форменное безобразие, – всплеснув руками, вновь начала наворачивать круги. Совершенно не обращая внимания на то, что Жарков, отпущенный на волю только после воспитательного подзатыльника, озадаченно наблюдает за моими телодвижениями.

Пренебречь, вальсируем! Моя деятельная натура, осознавая, что опаздываю я не на учёбу, а на очень важную встречу, просто не могла сидеть на месте. И уж точно мне было совершенно пофиг, кто и куда смотрит. У меня, в конце концов, были проблемы посерьезнее.

– Эй, Каркуша…

– Нет, ну как так-то? – вздохнув, я зацепила пальцами лямки рюкзака и подпрыгнула на месте от досады и негодования. – Если пешком, я дотуда только к утру доберусь. Я не против прогулки по ближайшей лесополосе, свежий воздух там, закаты, рассветы, цветочки, грибочки. Но, боюсь, дикие звери такого соседства, даже краткосрочного, не переживут! Волков инфаркт схватит, медведи в иммиграцию уйдут, а лоси… Или олени… Короче, эти рогатые срочно пойдут под ближайшие машины кидаться, лишь бы со мной не встретиться. Жаль только…

– Каркуша!

– Жаль только спасти бедную флору и фауну в нашем отечестве некому и подвезти главу студсовета никто желанием особым гореть не собирается. Не факел же с олимпийским огнём! А…

– Мирка! – я икнула от неожиданности, когда Жарков дёрнул меня за капюшон толстовки, привлекая к себе внимание. Хотя куда большим шоком стало то, что ко мне впервые обратились по имени. И, о чудо, вообще его знали, оказывается!

Олег вздохнул, стиснул зубы, явно себя пересиливая, и тихо поинтересовался:

– Тебя подвезти?

– А?! – если бы меня не держали за капюшон, я бы, где стояла, там и села, удивлённо хлопая глазами.

Брюнет поморщился и зло сощурился, сжимая пальцы крепче. Я аж голову в плечи вжала, опасаясь за сохранность собственной головы, но Жарков меня удивил. Он глубоко вздохнул и медленно, чуть ли не по слогам повторил:

– Тебя подвезти? Я на машине сегодня.

– А… А пары? – от неожиданности, я брякнула первое, что в голову пришло. Учитывая недавнюю головомойку от куратора и собственное клятвенное обещание улучшить чью-то посещаемость, вопрос всё-таки был актуален. – Тебе ж это… Надо свою посещаемость подправлять, не?

– Один день без меня переживут, до этого ж не померли как-то, – скривился Олег, недовольно дёрнув плечом. И, отпустив мой капюшон, сунул руки в карманы, старательно глядя куда-то в сторону. – Если что, справку сделаю. Ну? Тебя подвезти или как? Соображай быстрее, Каркуша. Пока я не передумал спасать твою пернатую задницу.

– Тьфу на тебя, – буркнула, сдвинув кепку на лоб и почесав затылок. – Ладно, согласная я. Мне нужно на Лесную пятнадцать, это за городом, микрорайон Зелёный мыс. Ну если тебе это о чём-то говорит, конечно.

– Так изящно меня в топографическом кретинизме ещё не обвиняли, – совершенно неожиданно для меня, задира всея группы хмыкнул и улыбнулся. После чего дёрнул козырёк моей бейсболки вниз и махнул рукой. – Пошли, несчастье. На месте разберёмся.

– Э… Жарков, а тебя точно по голове не били? – осторожно поинтересовалась, идя следом за одногруппником. И почему-то остро сожалея, что это не я одолжила сегодня биту у первокурсника по фамилии Снегирёв.

Зная Психа, бита теперь либо пришла в негодность, либо в чьей-то личной коллекции устрашающих и причиняющих боль предметов, либо сломанная в мусорке валяется. Уверена, к своему владельцу она так и не вернулась.

– Каркуша, я может дуболом, задира и прочее. Но не люблю в должниках ходить, особенно перед одногруппниками, – Жарков глянул на меня искоса и вытащил ключи, подойдя к потрёпанной, но всё же прилично выглядевшей иномарке классического чёрного цвета. – Ты меня перед куратором прикрыла, шишки за меня огребла. Я тебя подвезу, куда там тебе надо. И будем в расчёте. Лады?

– Лады, – медленно кивнула, всё ещё не придя в себя от пережитого когнитивного диссонанса. И усевшись на переднее пассажирское, не удержалась и фыркнула ехидно. – А ты, оказывается, нормальным языком изъясняться умеешь. Кто бы мог подумать, Жарков!

– Высажу, – коротко бросил парень, заводя двигатель и выруливая с парковки перед университетом.

– А?

– Высажу в лесу под ближайшей ёлкой, если не заткнёшься, Каркуша, – и меня наградили таким многообещающим взглядом, что я предпочла прикусить язык. От греха подальше так сказать. Ехать надо срочно, других вариантов нет, а угроза прозвучала очень даже внушительно, не оставив ни капли сомнений, что Жарков её осуществит. Так что, поправив кепку, я открыла рюкзак и начала проверять его содержимое, бормоча себе под нос название тех или иных предметов, обнаруженных мною в процессе.

– Крем для массажа, пелёнка, мазь для суставов, уколы, глицин, – почесав бровь, я сощурилась, пытаясь вспомнить, что ещё меня просили привезти. – Книжки, новый плеер, массажёр, мячик для упражнений… Так, что я там забыть успела или не помнила вовсе? Выписку взяла, медкарту вчера откопировала, взяла. Заключение прошлой врачебной комиссии тоже взяла. Деньги… Деньги есть, но не факт что хватит. Уй, мне ж надо работу искать… Вчера ж квитанцию за квартплату принесли, письмо, блин, счастья незапланированное. И за свет. И за интернет. И за… А не, за газ я заплатила на год вперёд, но…

– Каркуша, ты молчать умеешь? – нахмурился ещё сильнее Олег, заинтересованно на меня покосившись. – И что это за походный набор в ученическом рюкзаке?

– Любопытной Варваре на базаре нос оторвали, слышал? – вздрогнув от неожиданности, я вынырнула из своих размышлений и с громким звуком застегнула молнию, защёлкнув замок. – И отвечая на твой вежливый вопрос, Олежек… Молчать я умею. Но как говорит один знакомый бандит с района, если одна конкретная девушка начинает долго и упорно молчать, значит, эта девушка как минимум планирует захватить мир. Так что для окружающих будет куда лучше, если я продолжу трепаться, ни о чём и обо всём сразу. Вот зуб даю, даже целую челюсть! Можно твою, что б далеко не ходить…

– Каркуша…

– Ну тебе ж всё равно по ней врезали, жалко что ли?

– Каркуша, ты…

– Ну в самом деле, не обеднеешь же ты на пару зубов-то?

– Мирка! – не выдержав, рявкнул Жарков. Неожиданно резко дёрнувшись, он съехал на обочину, заглушил мотор и пару раз, от всей души приложился лбом об руль. После чего глянул на меня устало. – Я тебя чем хочешь прошу… Помолчи, а? И без тебя башка раскалывается.

Вздохнув, я покорно умолкла, прижимая рюкзак к груди. Не то, что бы это для меня действительно было проблемой или я всерьёз задумалась над той попыткой пошутить в исполнении Черепа, нет. Просто чем сильнее я волнуюсь, тем более шумной, вызывающей и говорливой становлюсь, невольно оставляя после себя сплошной хаос и разрушения.

Просверлив меня подозрительным взглядом ещё раз, Олег глубоко вздохнул и, пробормотав себе под нос: «Угораздило же меня», вновь вырулил на трассу. Периодически он, правда, порывался что-то сказать, но заметив, что я вытащила плеер и уставилась в окно, только хмыкнул чему-то, вернув всё своё внимание дороге.

Так в полном и абсолютном молчании, не считая хриплого голоса солиста группы «Кукрыниксы», напевавшего мне историю «Чёрной невесты», мы и добрались до нужного микрорайона. Поплутав, Олег остановился у шлагбаума, преграждавшего въезд на территорию частного реабилитационного центра «Аистёнок».