Каркуша, или Красная кепка для Волка

– Не волнуйтесь, дяденька, – отцепившись от парня, я отступила на шаг, выуживая надрывающийся телефон из кармана джинсов. Глянула на имя абонента и убрала звук, обходя внезапное препятствие по кругу. – Если, не приведи бог, случится такое несчастье, тут всё заведение скинется на пышные похороны с гарантированным упокоением. А вам я бы советовала зрение проверить. Я, конечно, не Анна Семенович, но с парнем меня ещё ни разу не путали! – и гордо вскинув нос, побежала дальше, на ходу отвечая на звонок от очень важного для меня человека. – Да, слушаю! Нет, Ирина Петровна, я не забыла. Ага-ага… Что-то ещё надо купить? Да? И как же?

К концу разговора о случайном столкновении я уже и не вспоминала, занятая своими мыслями и прикидывая, каким маршрутом домой возвращаться, чтобы успеть зайти во все нужные магазины. Учитывая, что часть из них была в другом конце города, лёгкая пешая прогулка грозила превратиться в самый настоящий марафон. И окончательно выкинув из головы симпатичного кудрявого паренька, спасшего меня от падения и ставшего очередной галочкой в списке нелепых ситуаций и курьёзных происшествий, я поспешила в главный корпус. Забрать куртку, прихватить рюкзак, показаться на глаза куратору, отчитаться о проделанной подрывной деятельности и уйти по-английски, не прощаясь, пока Олег Евгеньевич ещё что-нибудь не вспомнил или не придумал мне поручить.

Ну а то, что этот самый спаситель всё то время, пока я прыгала вниз через две ступеньки, провожал меня по-детски любопытным и пристальным взглядом, так это его личные проблемы. Пускай смотрит, мне не жалко. На большее-то всяко претендовать не собирается.

Да и если быть совсем уж честной, зачем мне какой-то странный, пусть и дико милый парень, не умеющий отличить мальчика от девочки, когда у меня есть самый лучший мужчина во всей моей жизни?

Невольно мягко и тепло улыбнулась, прыгая на остановке в ожидании автобуса. Эх, Данька, как же я по тебе соскучилась-то, чертёнок!

Глава 2

Меня не удивляет, как я нахожу выход из всех этих ситуаций.

Меня поражает, как я нахожу туда вход!

– Ну а ты что? – Череп, он же Черепанов Анатолий Вячеславович, глотнул колы и блаженно сощурился, откусывая приличный кусок бургера. На его худощавом лице с не раз перебитым носом читалось чистое, ничем не прикрытое удовольствие от поглощения фастфуда. И, глядя на это, я в который раз поразилась, какой же разносторонней личностью был мой обожаемый и многоуважаемый друг почти бандит.

Два метра ростом, далеко не хрупкое телосложение и самая натуральная бандитская рожа, которую не облагородил даже классический костюм тройка, с элегантным галстуком насыщенного светло-голубого цвета. К тому же, это чудо ещё и бургеры поглощало с такой скоростью и с такими довольными стонами, что на нас периодически косился даже обслуживающий персонал.

Впрочем, Толика это ни капли не смущало. Дожевав очередной кусок, он ополовинил ведёрко картошки фри и, залив это всё вредной газировкой американского происхождения, довольно вздохнул. После чего принялся уничтожать оставшиеся бургеры и нагетсы. При этом каким-то непостижимым образом умудряясь не испачкаться в соусе и не поставить жирных пятен на дорогую ткань.

– Ну а что я-то, Толь? – тихо хмыкнула, потягивая ледяной мохито и ковыряясь картошкой фри в сырном соусе. – Ты ж знаешь, терять привилегии главы студенческого совета мне нельзя. Так что взяли под козырёк и побежали исполнять. А то, что с моими методами работы меня быстрее закопают, чем помогут, так, кого это интересует-то?

– Меня, – фыркнул сосед, вытирая пальцы и рот салфеткой. После чего вытащил сигареты, выбил одну из пачки, помял и выбросил в сторону, по старой, никак неистребимой привычке. – А что, реально так западло слабать что-нибудь на сцене?

– Им западло зад от дивана оторвать и в простеньком квесте поучаствовать, а ты про сцену. А то не помнишь, что на втором курсе вышло из турсёлта, ага, – вздохнув, подпёрла щёку кулаком. – Так что энтузиазм и жажда участвовать в каких-то мероприятиях, если и была, то явно ещё в школе. А к началу первого курса она успешно атрофировалась. И какой бы болтливой, невыносимой, несущей несчастье в массы я не была…

Едва заметно пожала плечами, сцеживая зевок в кулак. Толя на это только фыркнул, потягивая капучино и кося взглядом голодного крокодила на мой поднос. И чем дольше косил, тем жалостливее становилось выражение его лица. Пришлось делиться с ближним своим, возведя глаза к потолку и пододвинув к нему поднос. Многое изменилось за эти годы, очень многое…

Но легендарная прожорливость Толяна, в своё время ставшая предметом шуток и подколов всей банды, осталась неизменной. Иногда я всерьёз подозревала, что у него вместо желудка чёрная дыра. А иногда я в этом была уверена на все сто процентов!

– Как Данька? – прикончив мой бургер в два укуса, Толя вздохнул, допивая мою же колу. И только убедившись, что ничего съестного на столе не осталось, откинулся на спинку стула. – Давно его не было видно.

– Хорошо всё с ним, – тёплая улыбка сама по себе появилась на моём лице, стоило вспомнить об этом человеке. Самом дорогом и близком для меня человеке. – Читает потихоньку, на массаж, на лечебную физкультуру ходим. Дома поручни повыше подняла, что б ему цепляться было удобнее. Надо бы ещё в ванной ремонт сделать, но пока что на это денег нет. По тебе и парням скучает. И ждёт, когда ж ваша кодла в гости наведаться соизволит.

– В субботу. Обязательно, – широко ухмыльнулся Череп, потирая наглухо бритый затылок с неизменной татуировкой. – Пацаны уже роптать начали, дескать давно не навещали и вообще. А ремонт… Ну я Тортиллу захвачу в выходные, глянем, что можно сделать и сколько это будет стоить.

– Толь, деньги…

– Малая, ещё раз про деньги заикнёшься, уши надеру. Как в прежние времена.

– Да молчу я, молчу.

– Вот и молчи, – этот деспот ещё и по носу меня щёлкнул, перегнувшись через весь стол. А потом, глянув наличие свободных касс, поднялся, направляясь в их сторону за очередной добавкой. Вот же прорва ненасытная, а не сотрудник солидной охранной фирмы исключительно бандитской наружности!

Тихо прыснув, я вновь принялась потягивать мохито, разглядывая окружающую обстановку и думая о своём. Вопреки досужему мнению, молчание меня не напрягало. Как не напрягала необходимость сидеть на одном месте, никого не дёргая и никому ничего не каркая над ухом. Это среди однокурсников, на занятиях, перед ректором, деканом, куратором, методистом и остальной достопочтимой публикой я пребывала в образе неунывающей мелкой оптимистки, которая и понятия не имеет о том, когда надо бы замолчать. В обычной жизни я всё тот же добродушный оптимист, радующийся каждому новому дню.

Но радуюсь молча. О себе не распространяюсь, проблемы решаю по мере их поступления. И если уж совсем припрёт обращаюсь только к тем, кто действительно может мне помочь. А таких людей, на самом-то деле, раз, два и обчёлся. Ну и устраиваю вот такие вот посиделки. Когда только с Черепом, когда и со всей бандой, с которой несмотря ни на что удалось сохранить самые крепкие дружеские отношения. Как бы удивительно это не было.

Вернувшись, Череп сунул мне под нос мороженое, а сам принялся за свой заказ. При этом он успевал с кем-то переписываться, искать что-то в интернете и следить за тем, чтобы я не уснула носом прямо в порции с холодным лакомством. Терпения его хватило ровно на три раза, на четвёртый он не выдержал и, хлопнув меня со всей дури по плечу, недовольно выдал:

– Не знал бы всё лично, решил бы, что ты всю ночь с парнем обжималась, забив на мир, учёбу и все дела.

– Я и обжималась, – широко зевнув, откинулась на спинку стула, решив больше не рисковать. Рука у Тольки со временем легче не стала, он-то, может и не специально, а синяки останутся!

Друг на такое заявление, сказанное спокойным, будничным тоном даже жевать перестал. Отложил недоеденный бургер в сторону, вытер пальцы салфеткой и…

Улыбнулся. Мягко так, ласково. Аж мороз по коже пробежался!

– Явки, пароли, адреса? И имя, пожалуйста, имя, – доброжелательное выражение лица парня меня не обмануло. Знаю я эту морду полубандитскую, он с точно таким же выражением лица пацанов из параллели месил, когда они мелких притеснять решили.

– Толя, – вздохнув, я запустила пальцы в собранные в пучок волосы на затылке. Череп терпеть не мог, когда лица собеседника не видно, так что моя неизменная красная бейсболка болталась на спинке стула. – Я тебя умоляю, какие явки, пароли и тем более имена? С ноутбуком я обжималась. До пяти утра. Искала идеи, вдохновлялась картинками и писала сценарий для сценки. Ещё подумывала подкинуть гуманитарам идею для стенд-апа, но в пять утра эти любители неточных наук могут послать так далеко, как не снилось тем же филологам. Было дело, сталкивались по учёбе, ага.

– Точно? – сощурился друг, вновь придвигая к себе коробку.

– Точно-точно, – я фыркнула, потягиваясь и снова зевая. – Толян, ну ей-богу, какой на мои гордые метр шестьдесят парень-то?! Да со всеми обстоятельствами и обременениями? Я тебя умоляю!

– Умоляй, мелкая, умоляй, – покладисто согласился этот гад, со временем поднаторевший не только в умении общаться без налёта акцента гопоты с района, но и заработавший навык применения сарказма и ехидства. Причём как бы Толька ни отрицал, но порою он от этого получает невероятное удовольствие и специально провоцирует соперника на продолжение беседы без мордобоя. И у кого он этого понабрался-то только?

– Ты потом куда, на смену? – вдруг озадачился товарищ, глянув на командирские часы на своём запястье. Их Толику подарил отчим, после того как парень успешно закончил сначала институт, а потом и курсы охранников. И только поддержал пасынка, когда тот наотрез отказался идти по его стопам и работать в полиции. Как выразился суровый родитель, одного мента в семье за глаза хватит.

– Не-а, – вспомнив вчерашний звонок от администратора, я скривилась и тяжело вздохнула, болтая соломинкой в стакане. Кисло улыбнулась в ответ на вопросительный взгляд парня и пояснила. – Уволили меня. Вчера. По сокращению штатов. Так что я опять в свободном полёте и поиске нового места для трудовых подвигов.

– Мелкая, ты ж знаешь…

– Толя, я тебе тогда сказала и сейчас повторю, если надо, куда ты можешь деньги деть, – глянув на него исподлобья, я показала Черепу кулак. – У меня есть кое-какие сбережения, на первое время хватит. А там… Посмотрим, может удастся найти что-то с гибким графиком и непривередливым хозяином. Но мне так не повезёт, увы. Ладно, – встряхнувшись, я выпрямилась, зевнула ещё раз и решила таки подпортить другу аппетит. – А ты когда себе девушку найдёшь, мордочка моя бандитская да бритая?

– Эй, Воронёнок, я ж ем!

– Ничего не знаю. Требую пояснений, объяснений, в письменном виде и в трёх экземплярах. Ну так что?

– Мирка! Имей совесть!

– Не была, не привлекалась, не участвовала, – стащив у него картошку фри, я принялась жевать, уставившись на парня заинтересованным взглядом. – Ну-у-у?

– Да ёпт…

Из заведения мы с Черепом выбрались ещё через полчаса, когда я безнадёжно опоздала на последние пары, а Толян получил втык от начальника, не обнаружившего подчинённого на его непосредственном рабочем месте. Впрочем, тот, дорвавшийся до вожделенной и вредной еды, воспринял всё благосклонно, покивал в нужных местах, покаялся. Чмокнул меня в лоб, надвинул кепку на самый нос и отправился по своим делам.

Пообещав напоследок, что если я опять ввяжусь в какое-то сомнительное предприятие, переборщу с физическими нагрузками или ещё каким-то неведомым ему способом попытаюсь себе навредить, то на мой возраст Череп смотреть не будет. Выдерет как сидорову козу и скажет, дескать, что так оно и было, да-да!

Зная нрав Толика, угроза прозвучала очень даже серьёзная. А банда ещё и поддержит своего предводителя, принимая самое горячее участие в моём перевоспитании.

Почесав нос, я глянула на время и, ойкнув, дёрнула лямки рюкзака, поспешив на остановку. Друзья это хорошо, проводить с ними время весело, даже если у друзей местами проскакивают деспотичные замашки в твой непосредственный адрес. Но дела тоже никто не отменял. Тем более, зная старосту группы пятикурсников с социально-гуманитарного факультета, опаздывать на встречу с ним было просто опасно для жизни.

Ну, или для психики. Этот милый мальчик, в очках-половинках и футболках с символикой рок-групп, одинаково свободно рассуждал как о трактатах Ницше, так и об особенностях пыток во времена Святой Инквизиции. А последнее ещё и проиллюстрировать мог с применением методики психоанализа по Фрейду. И всё это с милой, мягкой улыбкой, пробирающей до костей даже матёрых задир и прогульщиков.

Кто бы сомневался, что прозвище «Псих» прилипнет к нему так же, как ко мне в своё время приклеилось «Каркуша»!

Нужный мне автобус пришёл точно по расписанию, грохоча на всю улицу всеми своими внутренностями. Он был почти пустой, что меня порадовало. И, усевшись на продавленное сиденье у окна, я обхватила руками рюкзак, стоящий на коленях, и прислонилась лбом к дребезжащему холодному стеклу. Путь до нашей альма-матер много времени не занимал, но всё это время я разглядывала яркие вывески магазинов, зазывающие рекламные билборды и переполненные парковки у торговых центров.

Город у нас был достаточно крупным, со всей причитающейся инфраструктурой и необходимыми для жизни вещами, такими как рабочие места, магазины, кафе, рестораны и кинотеатры. Я уж молчу про ночные кубы и прочие увеселительные заведения. При желании, здесь можно было кутить целый год, если у тебя на это хватит и сил, и средств для оплаты собственных развлечений.

Хмыкнула, рисуя рожицу на запотевшем от моего дыхания окне. У нас даже были эти, как их… Байкеры, во! Любители коней железных. Череп вот не так давно рассказывал про приключения одного такого мини-клуба, катавшегося исключительно на отечественных мотоциклах. Их предводитель умудрился за какие-то полчаса подрезать скорую, обогнать машину гаишников, попытаться уйти от них во дворах и просто-напросто свалиться на землю, затормозив на очередном повороте. Я б с удовольствием с ними познакомилась. Интересные, должно быть, люди, как ни посмотри. Жаль, познакомиться с ними мне, увы, никак не светит. Да и потом, в моей жизни и без них хватает всяких эксцентричных личностей!

– На остановке, пожалуйста, – крикнула водителю, спохватившись, что ещё немного и банально проеду мимо своего пункта назначения. И чуть не полетев кубарем верёд, когда автобус начал резко останавливаться, вывалилась вместе с остальными пассажирами на тротуар. Естественно, споткнулась о бордюр. Порою я всерьёз подозреваю, что проблема вовсе не в моей неудачливости, а в поганой ауре, окружающий родной университет.

Хмыкнула, натягивая пальцами лямки рюкзака и перепрыгивая через блестевшие на солнце лужи. По закону подлости, перед входом в университет они были самые большие, глубокие и никогда не замерзающие. Так что до дверей я добиралась прыжками и перебежками, попутно поминая тихим, добрым словом погоду и дворников. И только чудом не получила по лбу чёртовой дверью, из которой кто-то выходил.

– Извини, мелкий, не заметил,– хмыкнул низкий, приятный баритон, обладатель которого любезно придержал меня за локоть, не дав грохнуться задом на мокрую от дождя плитку из керамогранита, украшавшую крыльцо. – Слушай, а тебе точно сюда надо? А то ведь зашибут и не заметят!

– Меня? Да не заметят?! Дяденька, как вы плохо думаете об умственных способностях местных разгильдяев, – фыркнув, я сдвинула бейсболку на затылок и глянула на заботливого незнакомца. И присвистнула, рассматривая сей впечатляющий экземпляр красоты, брутальности, мужественности, сексапильности…

Короче, не знаю, кто этот мужчина во цвете сил, но я бы с ним познакомилась поближе. Если бы не обстоятельства.

– И потом, если они не заметят скромную меня, то я-то их точно замечу! И припомню, при первом удобном случае, – шаркнув ножкой, я мило улыбнулась разглядывающему меня незнакомцу и бочком протиснулась мимо него в тамбур.

Мечта всех женщин от шестнадцати и старше вскинул бровь, проследив взглядом за моими передвижениями, и взъерошил светлые волосы на затылке. Кожаная куртка натянулась, обрисовывая шикарные плечи. Изящная серьга в форме чёрного креста мелькнула среди прядей, придав этому потрясающему экземпляру ещё пару очков в моих глазах.

Я аж чуть слюной не захлебнулась, засмотревшись на это зрелище. И поспешила скрыться на первом этаже корпуса, отчаянно завидуя той девушке, что получит данного мужчину в свою личную собственность. Жаль, что мне такое счастье если и светит, то явно не в ближайшие пару десятков лет. Да и потом, это ж кем надо быть, что бы на меня польститься? Да ещё с учётом того багажа, включающего и неполный условный срок, висящий за спиной?

Потратила ещё минуты три на скорбь по собственной отсутствующей личной жизни, пока проходила местный фейсконтроль и отбивалась от вопросов, не нужны ли нам художники-оформители со свободным графиком работы (своих бы куда деть, кто подсказал бы!). А после, припомнив, в каком закоулке мы с Психом договорились о встрече, попрыгала в святая святых каждого университета.

В местную столовую, славящуюся способностью поваров спалить то, что в принципе не подлежит сожжению. У них даже чай порой получался со вкусом горелого, хотя при всей своей фантазии я так и не смогла понять, как им это удаётся. Радует, что такие казусы были скорее исключением, чем правилом. Печалит, что за все годы учёбы правило почему-то подтверждалось именно на мне.

Евстигнеев Арсений Петрович, двадцати четырёх лет от роду, худощавого телосложения, миловидной внешности и суровой репутации нашёлся за угловым столиком. Подальше от выхода, поближе к раздаче. Тёмно-русые волосы были собраны в растрёпанный хвост на затылке, скулу украшала витиеватая свежая татуировка, бровь проколота, а общее благостное выражение лица подсознательно заставляет вспомнить обо всех своих прегрешениях. И нет, не был он таким уж страшным, наш Псих. Но оставлял после себя незабываемое впечатление и лёгкую психологическую травму. Или психическую?

– Контора пишет? – приземлившись на стул напротив Сени, я, ни капли не смутившись холодного прищура светло-голубых пронзительных глаз, стащила у него из-под носа стакан с чаем.

Парень на это только хмыкнул, покрутив в пальцах самое настоящее писчее перо, и вернулся к своим записям, без особого энтузиазма поинтересовавшись:

– Итак, чем обязан радости видеть твою взъерошенную светлость?

– А то ты не в курсе, – хмыкнула, блаженно щурясь и грея руки о стакан.

– Всё, что я на данный момент знаю, так это то, что нам выдали безнадёжное в своей провальности задание, – мимолётная улыбка сгладила холодные черты лица Сеньки, но повысила нервозность окружающих, проходивших мимо оккупированного нами столика. – Оказывается, мы с нашими далёкими от скромностями творческими талантами, должны занять как минимум второе место. И займём, несомненно. Второе с конца.

– Сеня, да ты пессимист, как я погляжу.

– Каркуша, да ты оптимист, как я посмотрю, – вернул подколку Псих и хмыкнул, не глядя стянув стакан чая с подноса проходившего мимо младшекурсника. – И чем дольше я с тобой общаюсь, тем сильнее меня волнует один ма-а-аленький вопрос… На каких препаратах надо сидеть, что бы являть миру столько жизнелюбия и радости?

– Исключительно на успокаивающих сборах и мантре «Я не убиваю окружающих меня идиотов», – фыркнула, делая ещё один глоток горячего напитка. После чего полезла в рюкзак и плюхнула на стол между нами стопку распечаток. – Спрашивать, есть ли у вас заготовки, не буду. И так понятно, что они тебя интересовали в самую последнюю очередь. Так что держи, это схематичный план выступления. Я набросала парочку линий, выберешь, что больше подходит. Но учти, будете петь, текст песни на сверку предоставить обязательно и не за пять минут до выхода на сцену. Прошлые матершинные частушки мне до сих пор икаются периодически.

– Декан оценил? – и снова эта мимолётная улыбка, от которой внутренности в узел сворачивались и срочно просили политического убежища где-то в левой пятке.

– И декан, и замдекана, и куратор и даже ректор, в кои-то веки посетивший мою скромную обитель, – я скривилась, как от зубной боли, припомнив это чудное виденье, отнявшее у меня два часа свободного времени, десятки нервных клеток и подарившее уйму седых волос своими рассуждениями о воспитательном процессе. – Поэтому, Псих, я тебя не как товарища, однокурсника, коллегу или собрата по несчастью… Я тебя как человека прошу: давай хотя бы в этот раз обойдемся без происшествий, а?

Сеня на такую просьбу только тихо рассмеялся, лукаво сощурившись и насмешливо на меня посмотрев. Вот только как-то прокомментировать прозвучавшие слова не успел. Словно в противовес всем моим чаяньям и надеждам, неприятности решили начать действовать прямо сейчас. И какой-то неуклюжий первокурсник, запутавшись в собственных ногах, потерял равновесие и рухнул прямо нам на стол. Со всем своим подносом, полным еды и под дружный лошадиный ржач присутствующих тут же студиозов. Да так метко упал, что сумел не затронуть ни меня, ни Психа…

Зато залил супом и чаем, вперемешку с картофельным пюре, все мои распечатки, блокнот Сеньки и его же толстовку, так неосторожно лежавшую на краю стола. Хохот стал просто гомерическим и грозил перерасти в массовую истерику.

– Так что ты там говорила про схему выступления? – отстранённо поинтересовался Арсений, изящным движением смахивая куски хлеба с колен. Выудив из получившейся жижи собственный блокнот, он поморщился, скептично разглядывая, во что он превратился.

– Я говорила, что есть у меня парочка идей… Но, судя по твоему лицу, можно уже не беспокоиться, да? – тяжко вздохнула, отодвигаясь в сторону, дабы не попасть под чайно-супный ручеёк, стекающий вниз. И потыкала пальцем в бок валяющегося на столе студента. – Ты чьих будешь, несчастливец ты наш, м? Скажи хоть, что на надгробии надо будет писать, а то негласный лидер социально-гуманитарного факультета к гуманитариям и гуманистам имеет очень уж косвенное отношение.

– В моей смерти прошу винить ту обезьяну, что не сумела эволюционировать до человека и швырнула под ноги банановую кожуру, – наконец, выдал студент, поднимаясь со стола и с самым расстроенным видом разглядывая свою испорченную одежду. – Ну ё-маё… Снежка меня убьёт. И скажет, что так и было! А её хахаль поржёт ещё! Рожа протокольная, млин!

– М-дя… – судя по любопытному взгляду Психа, четвертовать наглеца передумали, зато всерьёз размышляли над тем, как прибрать такое интересное чудо к собственным лапам. И нет, никаких неправильных и пошлых мыслей. Просто Сеня любил неординарных личностей с эстетической точки зрения. А личность, что сейчас стояла перед нами с самым убитым видом никак не могла быть заурядной. На нём красовалась испорченная толстовка с ярким огненным драконом, виднелся хитрый браслет на запястье, а из ранца за плечом выглядывала рукоять бейсбольной биты и край ноутбука…

В общем, новичок, может, и был чуть неуклюж, но зато получил индульгенцию на все свои ошибки за сегодня и стал предметом пристального внимания негласного главы целого факультета. Честно говоря, быть местным несчастьем было куда безопаснее. И спокойнее. Иногда, во всяком случае.

– Снегирёв, что застыл? Ждёшь, когда высохнет, чтобы птички поклевали?

Дружный гогот нарушил нашу идеалистическую тишину, разбивая атмосферу покоя и умиротворения, как кувалда заднее стекло у хаммера. Особенно обидно было за птичку, ведь не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, на что намекает эта орава неубиваемых пони!

– Спокойно, Каркуша, – мягко улыбнулся Сеня, поднимаясь из-за стола. Закатав рукава неизменно чёрной водолазки, он щёлкнул меня по козырьку кепки и вопросительно уставился на новичка. – Снегирёв… А не одолжите ли мне биту?

– Да не вопрос, – парень только брови вопросительно вскинул, ловким движением вытаскивая инструмент из рюкзака. – А зачем?

– Пойду оправдывать своё прозвище. В конце концов, репутацию надо поддерживать, слухи подпитывать. Да, Мир, скинешь мне свои наброски на мыло, адрес ты знаешь. А вас, Снегирёв, я бы попросил подождать меня пару недолгих мгновений. Боюсь, новичкам вряд ли удастся легко и просто найти возможность постирать и высушить свою одежду.

И наградив нас ещё одной мимолётной, мечтательной улыбкой, Сеня, перехватил биту удобнее и отправился вбивать в не очень юные умы основы культуры поведения в общественном месте и правила питания, предусмотренные уставом, положением и обычным, ничем не примечательным этикетом. «Пони», видимо, до этого с Психом не встречались, успев наслушаться баек про меня. И сейчас эти самые пробелы в знаниях грозили им аукнуться если не болезненно, то весьма чувствительно.

– Уй… – невольно вжал голову в плечи студент Снегирёв, с долей зависти разглядывая то, что устроил Арсений. – А ему это… Ничего не будет?