Иллюзия одиночества

– Помнил. Я очень хотел бы сейчас сказать, что все эти годы пытался тебя вернуть, но вышло это скорее случайно.

– Случайно? – Тари посмотрела на мага недоверчиво.

– Ну да, я действительно сумел выбраться первый раз, и поверь мне, совершенно не спешил туда возвращаться. Я не знал где ты, и что с тобой случилось, – соврал Рин. – Я много зим хотел увидеть тебя. И помочь тебе. Но не знал способа…

– Я верю, ведь, Юми рассказывала мне, как героически ты защищал Хайванарр и Крисант! Я не поверила, что ты мог кого-то спасти, ведь в моем сознании ты был злобным беспринципным волшебником, отдавшим меня в оплату своей силы. На деле же оказалось, что мы оба пострадали. Я думала, Юми мне врет, пытаясь тебя обелить, что история про дворец Владыки Тьмы выдумка. А видя тебя сейчас такого… Измученного и потрепанного, я понимаю – Юмико говорила правду, – Тари опустила взгляд в стол.

Рин смотрел на нее и не мог поверить, что все так просто разрешилось. Что ему не нужно ползать у нее в ногах и молить о прощении. Да, это низко и подло обманывать её, но Юмико решила это за него. И Рину не могло прийти в голову, как сейчас ей рассказать правду. У девчонки и так в голове каша. Друзья, которые были с ними в том походе – все давно лежат в сырой земле. Единственный, кто может рассказать ей правду – Герот. Но вряд ли она его встретит. Так пусть все будет так, как будет. В конце концов, он достаточно пострадал за свои грехи.

– Почему ты не пойдешь к отцу в Хайванарр? Он мог бы устроить тебя в гарнизон, – промурлыкала Тари.

– Мы с ним серьезно повздорили, и он вообще запретил мне появляться в землях кехаров. Я тут скрываюсь у Мефет и он ни о чем не знает, – пространно ответил Рин.

– О… Мне жаль. У тебя есть кто-то? Ну, женщина? – покраснев и скромно смотря в чашку, спросила Тари.

– Я был не в том положении, чтоб связывать себя с женщинами. Владыка Тьмы в любой момент мог прибить и меня и того кто рядом со мной. Я понимаю, зачем ты спрашиваешь это, Тари. Я не глуп и не слеп. Но прошу тебя, остановись. Твое увлечение ни к чему не приведет. Я старый желчный маг. У меня есть мои заклятья – с ними я и обручен, – Рин поднялся и подойдя к окну, оперся ладонями о подоконник.

Он часто дышал, пытаясь унять колотящееся сердце. Отчего-то ему было страшно и совестно говорить ей это прямо.

– Нельзя же все время жить одному. Я не требую от тебя ответного чувства, Рин. Я просто хотела бы быть рядом, – она подошла к нему и положила руку на плечо.

Волшебник выпрямился и посмотрел на нее. Кошка ласково ему улыбалась, помахивая пушистым хвостом. Темные волосы рассыпались по плечам, щеки горят румянцем смущения, малахитовые глаза сияют в отсветах заката. Она потянулась к нему и коснулась губ поцелуем. Легко, ненавязчиво. Рин закрыл глаза и целовал эту странную чужую женщину. Дыхание срывалось, сердце заходилось, голову кружил аромат духов. Краем сознания он чувствовал, как она торопливо стаскивает с него плащ и внезапно словно очнулся. Чародей прижал Тари к груди, обрывая волшебный пьянящий поцелуй, пытаясь отдышаться и не в силах это сделать.

– Ты любишь кого-то, – глухо проговорила кошка. – Иначе тебе было бы все равно. Ты циник, Рин. Я была бы тебе удобна, и ты воспользовался бы этим моим предложением. Но ты влюблен и, похоже, безответно.

Маг молчал. Он не хотел произносить это вслух. Ему казалось, если он признается в своем чувстве, то точно не сможет с ним справиться. А жить еще пару сотен зим в этом самосозданном кошмаре ему хотелось меньше всего на свете.

– Я просто не хочу тебя обманывать. Я вообще больше никого не хочу обманывать. Меня сломали и скомкали в этом дворце Владыки. Меня натыкали мордой в мои грешки. Я учусь жить заново Тари. И я не уверен, что научусь. Раньше я ненавидел кехаров, сидов, людей. Я ненавидел всех, за то, что никто из них не отнесся ко мне с должной чуткостью, когда мне было это нужно. А теперь я понимаю, что виноват сам. Я замкнулся на себе, зациклился. Я эгоист и сноб. Я считал, что раз я такой бедный и несчастный мне все должны по умолчанию. Я не пытался сделать шаг хоть в чью-нибудь сторону.

– Так сделай сейчас! – упрямо крикнула Тари, сжимая кулачки. – Почему ты отвергаешь меня? Все время ты делаешь вид, что я тебя недостойна!

– Напротив, это я тебя недостоин, – тихо сказал он, поглаживая её волосы, рассыпавшиеся по спине и кошка всхлипнула. – Тари, у тебя полная империя магов на любой вкус. А вместе с ними лекарей, лучников, воинов и кого угодно еще. Я понимаю, что это избитые фразы и я не смогу вразумить тебя, ведь разум спит там, где пылает сердце, просто поверь, ты заслуживаешь больше, чем такого ублюдка как я.

Рину делалось дурно от того, что уже второй женщине ему приходится объяснять, почему они не могут быть вместе. И если с Юмико его душа рыдала, то сейчас он не испытывает ничего, кроме жалости и раздражения.

Тари улыбнулась ему сквозь слезы, решительно утерла лицо ладошками и пошла к двери.

– Рин, ты только будь счастлив, ладно? Не для этого мы столько веков гнили во дворце Владыки, чтоб теперь еще и несчастными быть.

Волшебник кивнул и тяжело опустился прямо на пол, когда дверь закрылась. Рин закурил дрожащими руками, хоть Мефет и ругалась, когда он курил в доме. Но сейчас ему нужна была порция дыма, чтоб в голове перестало гудеть. Не иначе Юмико постаралась вбить ей в голову, что они идеальная пара. Маленькая сводница! Но он понимал её мотивы. Скоро ей самой придется связать себя узами брака и родить будущую Верховную Жрицу. Ей, безусловно, было бы легче это сделать, зная, что он, Рин, тоже с кем-то живет. Этакая иллюзия, что они оба счастливы и довольны жизнью. Такие даже Рин никогда не выдумывал и не создавал, а уж жить в таком точно не собирался. Нет, здесь под боком у Юмико у него спокойствия не будет. Она как заправский шпион будет постоянно следить за ним. Не сама так полк своих жриц пришлет. Девчонка научилась политическим играм быстро, а Рин не был готов сейчас играть. Он не смог бы показать безразличие к ней. Для того чтоб не клокотала кровь в присутствии Герота ему потребовалось почти семьдесят зим. Может, через семьдесят зим он и сможет спокойно взглянуть ей в глаза. А сейчас нужен какой-то решительный шаг.

Волшебник встал, написал записку сестре, чтоб не волновалась о нем. Мол, он решил проверить свою лавку в Топях, не снесли ли её ашики. Да и дом его заодно. Затем Рин пошел в спальную, выпил остатки зелий, чтоб увеличить никчемные крохи его магической силы. Потом начертил углем на полу круг, уколол палец спицей сестры и написал письмена. Портал раскрылся и Рин схватился за край комода. В глазах потемнело и воздуха отчаянно не хватало. Мага шатало и мутило. Рин с трудом взял себя в руки и сжал в руках старенький посох Мефет, опираясь на него, согнувшись в три погибели. Волшебник ввалился в портал и рухнул на четвереньки уже в своей лавке. Вопреки его опасениям она стояла невредимая, но разграбленная и пыльная, в отсутствии хозяина. Маг судорожно сглотнул, понимая, что его положение ухудшается с каждым часом. Рин трясущейся рукой стер письмена и портал закрылся. Он посидел на пыльном полу, пытаясь отдышаться и собраться с силами и только богам известно сколько их потребовалось, чтоб подняться на ноги.

Волшебник вздохнул, накидывая на голову капюшон и осторожно выходя из лавки, чтоб ненароком не споткнуться.

– Дедушка, вам помочь? – участливо спросил маленький сид, остановившись возле согнувшегося пополам волшебника.

– Нет, малыш, я сам как-нибудь, – процедил Рин, оскорбившись на «дедушку».

Да, по понятиям смертных он вполне себе стал дедушкой, за двести-то с небольшим прожитых зим, но для бессмертного он был молодым человеком, в полном расцвете сил. Хоть и не чувствовал в себе этих сил от слова совсем.

К старому плесневелому каменному замку он брел с добрых два часа, хотя раньше добирался туда втрое быстрее. Снег посеребрил газон перед домом, крыльцо было засыпано сухой листвой, а ставни хлопали на ветру. Рин закрыл их, трясущимися от перенапряжения руками и, стерев защитные письмена, вошел в дом. Внутри было влажно и холодно. Потребуется несколько часов, чтоб все камины нагрели воздух и прогнали сырость. Это время Рин потратит на то, чтоб собрать свои книги, свитки и трактаты. И еще кое на что.

По-прежнему схватившись за посох обеими руками, он чудом преодолел лестницу, кажущуюся бесконечной, добрался до спальной и, с трудом сдвинув комод, опустился на колени в углу, где под половицами он соорудил в свое время тайник с редкими зельями. Каждое из них стоило по несколько тысяч золотом и многие за них готовы были шею Рину свернуть. Магия надежно скрывала тайник и слава богам половица была на месте, хоть маг и был уверен – воры и отсюда бы все вынесли, если бы в свое время он не наложил колдовскую печать в самое основание замка. Но сейчас его интересовала не целостность печати, а мощное зелье исцеления. Вряд ли удастся найти еще склянку такого на просторах империи – его рецепт был давно утрачен. Некстати пришли в голову воспоминания – когда он покупал его сам в Прандиуме, в далеких землях моритов. У торговца толпилась куча разномастного народа, обливаясь слезами, просило это зелье для близких, которые неизлечимо больны.

Рин долго глядел на золотистую жидкость, переливающуюся в небольшом флаконе в его руке. Надо было сразу попросить Мефет забрать его. Но он же был уверен, что замок стерт ашики с лица земли. Как удачно, что это не так. Рин с трудом вытащил затычку и шумно выдохнув, выпил зелье залпом. Вкус был не то, что отвратительным – он был чудовищным. Горьковато-кислый, с запахом разложения и чего-то горелого. Его едва не вырвало и маг даже начал сомневаться – не испортилось ли оно? Но внезапно от желудка по телу разлилось тепло. Мурашки пробежали по коже от удовольствия, и, кажется, Рин даже застонал. Что-то сродни не то всплеску энергии, не то экстазу разлилось по телу и нарастало и опадало с каждым ударом сердца. Перед глазами все плыло, мышцы приятно расслабились, словно после хорошей тренировки. Словом, если бы существовала высшая точка наслаждения – это была бы она. Теперь Рин понимал, почему это зелье столько стоило. На такое и подсесть можно.

Когда сознание прояснилось, Рин обнаружил себя на коленях, сжимающим собственные плечи. С уголка рта текла слюна, и волшебник утерся рукавом. Он никогда не чувствовал себя лучше. Рин поднялся на ноги, с удивлением отмечая, что посох ему больше не нужен. Ему вообще, похоже, уже не нужно оружие. Он любого ашики голыми руками мог бы разорвать. По крайней мере, чувствовал в себе на это силы. Рин скинул с себя плащ, рубашку и, подойдя к зеркалу широкими движениями стер пыль предплечьем. Волшебник щелкнул пальцами, и на потолке зажглась лампа, треща и чадя старым маслом. Чародей удивленно отступил на шаг, рассматривая себя в зеркале. Он выглядел даже лучше, чем до своей болезни. Как будто стал чуточку выше и шире в плечах. Будто кровь его предков – кехаров проявилась еще сильнее. Запахи и звуки стали острее, мышцы бугрились под кожей, но выглядело это вполне органично, и он не напоминал те машины для убийства, какими становятся воины, изводящие себя тренировками. Рин любовался собой, и ему было за это ни капельки не стыдно. В конце концов, может он и себя побаловать любимого?

Пока в камине трещали ссохшиеся дрова, он листал книги, переписывал нужное в гримуар бисерным аккуратным почерком сидя на кровати, и сортировал их. Часть он планировал продать в Крисанте, как и оставшиеся склянки редких зелий. Потом с наслаждением принял горячую ванну с маслом лаванды и пушистой пеной. Ему не хватало таких мирских радостей. Он даже подумал, а может и правда остаться в Топях, продолжить торговать? Тут его сердце успокаивалось, словно покрывалось мхом и плесенью этого болота. Волшебник погрузился под воду с головой, пока легкие не начали огнем гореть. Это немного отрезвило его. Все же у него есть план и отказываться от него пока причин не было.

После ванны Рин облачился в доспех, застегнул у горла черный плащ с меховой отделкой. Волшебнику показалось, что он еще пахнет Юмико, которую он укрывал им по дороге в Топи. В доме вообще незримо витал её дух, и это стало решающим аргументом – нужно от всего этого избавиться. Волшебник закинул на плечо сумку с тем, что считал для себя необходимым и сломав плашку перехода очутился на западной площади столицы. Через полчаса он выходил из лучшей столичной лавки беднее на несколько склянок, стопку книг, свой магический клинок, и богаче на приличную сумму денег. Этого ему хватит некоторое время жить на широкую ногу, ни в чем себе не отказывая. Но все же сумма была не столь внушительной, какими привык ворочать волшебник в свою бытность торговцем. Рину было до безумия жалко разворованной лавки, ведь товара там было столько, что на три безбедных жизни хватит. Даже если эти жизни вечные. Он и представить не мог, что будет не в состоянии её уберечь и тащил в нее всякие раритетные вещи.

У торгового дома было малолюдно и волшебник немедленно совершил перевод для Мефет и составил письмо, в котором объяснял основные пункты своего плана. А так же просил по-прежнему не сообщать Героту о его чудесном воскрешении.

Небольшую часть золота, Рин вложил в экипировку. Его мантия и легкий доспех после двух масштабных сражений годились только полы в таверне мыть, и потому он без сожаления сменил их на новенькие, пахнущие краской для ткани и кожей, переливающиеся зачарованными камнями и письменами. Только вот что делать с оружием? Он никогда не был хорошим фехтовальщиком, да и привык уже за целую зиму к посоху, кроме того мечи, что предлагали для волшебников местные кузнецы вызвали только раздражение Рина. Более не сбалансированного, хрупкого и скудно зачарованного оружия еще поискать нужно. Он бродил по столице до самой ночи, заходя в лавочки, которые уже начали закрываться. Без всякой надежды он зашел в какой-то вычурный павильончик недалеко от аптекаря на западной площади. Вдоль стен стояли разнообразные клинки, а в корзиночках лежали какие-то странные артефакты. В павильончике битком было набито воинов. Все галдели и обсуждали оружие. Юная торговка в необычном платьице сновала туда-сюда, приветливо улыбаясь и рассказывая о товаре. Рин пожал плечами и подошел ко второй девчонке, которая только освободилась от какого-то покупателя.

– Эм, юная леди, я тут только вернулся из дальнего странствия и не в полной мере понимаю, что это за великолепное оружие? – включил все свое природное обаяние Рин.

– О, господин, это оружие из алого золота. Жилу совсем недавно обнаружили в княжестве Бахар и местные кузнецы творят из него просто чудеса. Уникальные вещи, да к тому же их можно сплавлять с останками ашики, делая все совершеннее и совершеннее.

– И сколько же стоит такое удовольствие? – прикрыл Рин один глаз, рассматривая темно-алое золото, переливающееся изумрудным цветом.

Девушка смущенно указала на маленький листочек, где углем значилась цена оружия. Естественно золотом.

– Хм, своеобразно.

– Но это полная стоимость зачарованного оружия сплавленного из перьев Птицы Смерти и когтей волчиц Сель. Если брать заготовку – она практически бесплатна. Но и чары там слабоваты, откровенно говоря, – пожала плечами торговка.

– И где же водятся Птицы Смерти и эти волчицы Сель?

– Недалеко от брошеной башни среди песчаного плато.

– Тоже в княжестве Бахар?

Девушка счастливо кивнула.

– Давай ка мне что-нибудь среднее. Остальное добуду, загорая на этом вашем плато.

Торговка протянула Рину магический меч, умело демонстрируя, как переливаются выбитые по центру лезвия письмена. Волшебник долго разглядывал оружие, прикидывал, как оно лежит в руке, высчитывал баланс и даже взмахнул им пару раз.

– Нет. Мне меч не подойдет.

– Тяжеловат? – удивилась торговка.

– Напротив. Я, знаете ли, полукровка. А это? – кивнул Рин на посох, прислонённый к стене.

– Но маги предпочитают…

– Дорогая моя, тебе не все равно, что там предпочитают остальные маги если я плачу золотом? – раздраженно спросил Рин.

– Конечно, господин, вот, – девушка протянула ему посох.

Два дракона сплетшиеся хвостами держали в лапах не то шар, не то пушистый цветок хризантемы. Судя по надписи мастера, посох так и назывался Хризантема Алого Пламени – подходяще для огненного волшебника. Рин крутнул его в пальцах, чуть не огрев какого-то лучника, стоящего в опасной близости.

Сид фыркнул, сочтя мага не компетентным и придурковатым, а посему не достойным его внимания. Волшебник удовлетворенно хмыкнул.

– Беру. И красавица, скажи, будь добра, где мне найти компанию, которая к этой самой башне ходит. Ведь ты явно из местных и знаешь самых отчаянных головорезов.

Торговка смутилась, принимая из его рук мешочки золота. Написала быстро записку и Рин вздохнул. Теперь ему нужно плыть в Бахар. Кошмар какой-то. Можно было бы воспользоваться городским камнем перехода, но стоило это чудовищно дорого.

Маг был упорным, настырным, а теперь еще и нищим, да и морской болезнью он не страдал – выбор был очевиден. Сутки спустя Рин стоял на палубе корабля и вдыхал полной грудью теплый морской бриз. Красивое судно с белым парусом резало волны. Сновали туда-сюда матросы и пассажиры, что так же решили навестить далекие земли. Волшебник заложил руки за спину и улыбнулся. Наверное, именно это ему сейчас и нужно – совершенно новый мир с совершенно новыми законами.

Глава 5.

Все необходимые приготовления были сделаны, статусы и звания, позволяющие ему охотится на землях княжества, получены потом, кровью и больной головой. Не сказать, чтоб его удивляла бюрократия, он ее не мало на своем веку повидал, но князь, видимо, решил допускать к охоте на своих землях только исключительно хороших бойцов. И свою исключительность нужно было ещё доказать. На это потребовалось практически две луны. Рин чувствовал себя зеленым новичком, абсолютно ничего не понимая в местном мироустройстве. Лишь одно он мог сказать наверняка – места тут очаровательные.

В этот вечер в таверне было пустовато. Видимо воины отправились на подвиги. Рин даже сверился с запиской торговки на всякий случай и, убедившись, что ничего не перепутал, толкнул двери питейной. Волшебник приметил нужных ему воинов – они единственные сидели за столиком впятером, и подошел к ним.

– Добрый вечер, господа бессмертные, – расплылся в улыбке волшебник, безошибочно определяя отсутствие коллеги в группе, и без приглашения плюхнулся на пустующий стул.

Пять пар глаз со смесью раздражения и любопытства воззрились на него.

– Торговка Майяда из Крисанта сказала, что вы де лучшая группа для похода к башне. Вот хочу напроситься с вами, – Рин закурил, позволив будущим сопартийцам обдумать его предложение.

– Что, вот так сразу? Ни саморекламы, ни высоких чинов и титулов? Ты кто хоть есть-то? – спросил оборотень, очевидно главный из отряда, перегибаясь к Рину через стол.

Волшебник улыбнулся, показывая клыки зверю, обозначая всю свою любезность и происхождение.

– К чему титулы и звания? У меня есть оружие, броня и необходимые регалии для убийства волчиц бездушной Сель и прочей живности. Если ты, коврик мохнатый, хочешь проверить на крепость мои кости, то это лучше делать снаружи. Судя по вашим кислым рожам улов у вас так себе сегодня и платить еще за разбитую посуду и разломанную мебель – будет сущим расточительством.

Воин из компашки хмыкнул, прикидывая, где мог встречать этого бесстрашного мага с отсутствием чувства самосохранения.

– Чего ты тут сказал?! – зарычал оборотень, и занесенная для удара лапа вместо плеча мага с противным скрежетом прошлась по инкрустации сияющего посоха.

Волшебник невозмутимо взмахнул оружием, отряхнул мантию, которая, по его мнению, могла запачкаться, поднял стул, сел и продолжил курить. Лекарь прониклась его хладнокровием ничуть не меньше чем воин. Такие уравновешенные волшебники – редкость. Даже если он будет грязно ругаться и истерить на плато, его выдержке можно позавидовать.

– В нашей группе уже есть маг, – отрезала кошка.

Рин оглядел хвостатую и усмехнулся. Видимо теперь кошки это его животная слабость, иначе, отчего же его сердце пропустило удар, видя кокетливо выставленную ножку в разрез юбки волшебной мантии? Вроде и строгая, а природного кокетства на пятерых мироздание насыпало. Ему все больше нравилась эта компания.

– И где же он? Подштанники после похода застирывает?

– Смотри как бы тебе их не пришлось застирывать, – рыкнул оборотень, опускаясь, однако, на свой стул.

– Интересный ты волшебник, – сощурился воин. – Зачем тебе мы, если ты так крут, как хочешь показать?

– Приезжих одних вглубь архипелага власти не пускают, боятся, что авантюристы убьются без провожатых. Если проблема в оплате моего места в вашем отряде – я готов, – Рин высыпал на стол амулеты, пилюли и редкие склянки.

И его новым друзьям совсем не обязательно знать, что на все это были потрачены последние деньги и Рин в отчаянии оттого, что завтра нечем будет даже комнату оплачивать. Но слава богам, в алчных глазах маг без труда прочитал, что отряд его принимает и он в одночасье, становится лучшим другом каждого из воинов. Волшебник считал этот прием низким и недостойным, но кому нужно его благородство? В конце концов, их продажность на их совести.

– Хорошо, на рассвете выдвигаемся к башне. Ты с нами. Как, кстати, тебя зовут? – спросил воин, не разглядев имя волшебника на мелькнувшем пару раз из-за плаща жетоне.

– Ринейр Мехиус. Рад нашему знакомству, – волшебник протянул руку и воин восхищенно улыбнулся, с радостью пожимая его ладонь.

Волшебник откланялся остальным и пошел на выход, слыша, как яростно шепчет воин своим сопартийцам, кто навязался к ним в отряд. Что ж, немного славы еще никому не вредило. А здесь, за тысячи миль от родных краев можно и ожить.

Следующие четыре зимы были бесконечным калейдоскопом из плато и других злачных мест княжества Бахар. Сопартийцы, которые со временем и впрямь стали практически друзьями, много раз звали Рина в их маленькую дружную гильдию, но маг упорно не соглашался. Он одиночка, и лишняя ответственность ему не нужна. Без гильдии проще – захотел надавать кому-нибудь по холке, не надо лишний раз удостоверяться друг он гильдии или враг. Не надо кому-то помогать, кого-то наставлять и учить. Хотя именно это был следующий пункт его плана. Рин хотел снова быть магистром и знал только два способа это звание вернуть. Первый способ – стать капитаном одного из магических отрядов Имперской Армии, где звание довольно быстро давалось Императором за доблесть и отвагу. Это явно не его вариант и для Рина он заказан на остаток жизни. Второй вариант – взять ученика, который по прошествии года сдаст экзамен на мастерство на Арене Мастеров в Крисанте. Учитывая, что каждый год учеников наставники берут тысячами – шанс маловат. Но куда больше, чем снова стать капитаном отряда. Император, конечно душка, и Рина сердечно ценит, но звание капитана ему не даст во веки веков.

Маг не помнил, когда последний раз наслаждался вином, едой, горячим источником или банальным сексом. Он сутками бил всяческих монстров во главе которых стояла красивая, но смертоносная оборотень-волчица Сель, потом тащился в свою крошечную квартирку, что он снимал в близлежащем селении и падал на кровать без чувств. Бессовестно дрых примерно сутки, набивал чем-нибудь съестным брюхо в таверне – и снова к бездушной и смертоносной ашики. Сопартийцы над ним даже начали подшучивать, что у них де завязываются интимные отношения. На что Рин фыркал и усмехался. На кой бес ему эта волчица при всей её красоте, если и кошка, и лекарь неоднократно оказывали ему недвусмысленные знаки внимания? Но маг держался неприступной крепостью, видели Боги, из последних сил. Рин не считал, что теперь должен блюсти обет целомудрия, но работу и личную жизнь смешивать привычки не имел. А этот зубодробительный марафон, длинной в четыре года был для Рина просто работой. И вот сегодня он с наслаждением взял в руки посох, который перековывал для него местный кузнец соединив очередные перья Птицы Смерти и когти волчиц с золотом и зачарованными камнями. Больше его ничто не держало в Бахаре, как впрочем, и в компании его сопартийцев. Ему было чуть тоскливо, что теперь он снова останется совсем один, но все же в родных краях его ждала сестра. Мефет регулярно забрасывала его письмами полными беспокойства и милых нежностей. Рин с удивлением отмечал, что скучает по ней, стараясь гнать от себя прочие мысли. Юмико была просто вычеркнута из его жизни, словно он никогда с ней не встречался вовсе. Это стоило много злых слез, много переживаний и много смертей под башней. Но постепенно его сердце снова стало биться ровно, голова стала холодной, а воспоминания о рыженькой девушке с малахитовыми глазами не причиняли ничего, кроме светлой грусти.

Этим вечером воины удивились, когда зайдя в таверну после своих поденных подвигов, увидели богато накрытый стол. Рин сидел на стуле, привычно курил, а к стулу был привычно прислонен посох. Только вот посох был не привычным.