Иллюзия одиночества

– Я читал кое-что из истории в последнее время. В трактатах пишут то, что он убивал кехаров с жестокостью не присущей воинам.

– Значит, на то были причины. Откуда нам знать, что было в его жизни? Есть же и у тебя какие-то враги, верно? И прекрати меня уже донимать. Я не собираюсь оправдываться за Рина, – улыбнулась Киннара и отхлебнула чай.

Уже поздно вечером лежа в постели и гладя по мягкой шерстке освоившегося котенка, который забрался к нему, Широ размышлял над словами Киннары. Ему было чуть завидно, что у него нет её мудрости и зрелости. Видимо девочки и впрямь взрослеют чуть раньше мальчиков. Он взглянул на юную волшебницу, сладко спящую в своей кровати. Лунный свет серебрился в волосах, делал кожу практически белой. Киннара была хорошенькой и милой. Широ тряхнул головой. Она зазнайка и выскочка. Да симпатичная, но сути это не меняет. Этот приступ чувств сегодня был по одной причине – ей тоже было страшно и хотелось с кем-то поделиться.

Юноша поспешил замереть и зажмуриться, когда дверь приоткрылась. Рин заглянул в комнату в узкий просвет. Широ увидел, как он печален сквозь маленькую щелочку века. Таким он учителя еще не видел. Что-то случилось и это значило одно – завтра Рин будет сущим бесом. Стоило выспаться.

Глава 9.

Юмико подняла глаза от свитка на мать и нежно ей улыбнулась. Уже полгода Юми носила звание жрицы, но, пожалуй, лишь номинально. Лорана не принуждала её к послушанию, ежедневным молитвам и обрядам, а Юмико с благодарностью вникала в суть мироустройства храма. Сегодня Лори была загадочно взволнованна, кусала губу и сплетала пальцы рук.

– Что-то случилось? – отложила свиток Юми и подвинулась, чтоб мать могла сесть на скамеечку рядом.

В саду было особенно хорошо в это время года.

– К тебе посватался первый воин Долины Пепла Мон Гатари, – протараторила Лорана и уставилась на свои коленки.

Юми побледнела, судорожно вздохнув, но справилась с собой.

– Если я не ошибаюсь, на языке песчаных племен это значит – кровавый топор? Красочное прозвище. Видимо он убил не один десяток пернатых.

– Юми… Я понимаю, прошло всего полгода, ты еще не оправилась от смерти Рина, ты не готова, но…

– Я никогда не буду готова, мама. Так что лучше пусть это случится. Единственное о чем прошу – об отсрочке самой свадьбы. Я хочу хотя бы получить шестой ранг, прежде чем удалюсь в его дом рожать детей и вести хозяйство, – проговорила Юмико и тяжело вздохнула.

– Ты даже не посмотришь на него?

– И что изменится? Он станет Рином? Нет. Так какая разница сколько у него полосок и как пушист его хвост?

– Я чувствую себя так, словно заставляю свою любимую дочь идти под венец, – низко опустила голову Лори.

– Прекрати. Ты ни к чему меня не принуждаешь. Мы обе знаем законы. Даже если Рин был бы жив это ничего не меняло бы. Я должна выйти замуж за кехара, родить дочь и посвятить её в служение Амрите. Я должна благодарить богов, ведь многие и не мечтают о таком. Многие вообще не знают, зачем на свет родились. Так что, если тебя не затруднит, передай этому господину Гатари, что я согласна на наш союз, при условии, что он даст мне время, – печально улыбнулась Юмико.

– В таком случае я начну готовить прием для официального заявления. Раз уж ты делаешь вид, что согласна, не будем нарушать традиции.

Юми кивнула. Лори поцеловала дочь в лоб и ушла, а кошка быстро отерла слезы, побежавшие по щекам. Она знала, что это случится, надеялась не так скоро.

Кошка порывалась изо дня в день отправиться в заставу Кунаис, войти в дом Мефет и обнять своего волшебника. Выхаживать его вместо сестры, как и подобает любящей женщине. Сколько раз она садилась писать письма, и каждый раз сжигала их в камине. Рин тоже не писал ей. И вообще никак о себе не напоминал. Она только знала, что он жив и вроде-бы идет на поправку – Мефет передала весточку. О каком замужестве могла идти речь, когда её сердце находится в Заставе? О каких детях, когда она не мыслит себя с кем-то кроме своего чародея? А своего-ли? Может, Тари наслушавшись её россказней, уже упорхнула к возлюбленному, и он принял её? Боги, да за что ей это? Прав был Рин, лучше бы ей было сидеть в Топях вместе с ним.

Юмико решительно тряхнула головой. Она всякий раз отгоняла от себя эти крамольные мысли и всякий раз к ним возвращалась. Кошка поднялась с лавки и поспешила в свои покои. Так нельзя. Нужно сказать ему, сказать, что её посватали. Юми нацепила на себя черный плащ и бросилась на улицу. Пролетев площадь как на крыльях, она замерла у камня переходов и сбивающимся от быстрого бега голосом прошептала название точки прибытия. Юмико задрожала, оказавшись в маленьком центре заставы. Давно она тут не была. После войны это местечко стало походить не на заставу, а скорее на милую деревеньку. Еще бы заградительную стену из острозаточенных бревен убрать и кроме названия о военном прошлом не напоминало бы ничего. Юми шумно сглотнула и сцепила холодные руки, на нетвердых ногах шагая в сторону дома Мефет. Она боялась. Боялась, что не сможет поговорить с ним спокойно, что расплачется, обнимет его и полезет целоваться. Она скучала по Рину и не могла этого отрицать. Юмико осторожно потянула на себя дверь, вздрогнула и тихонько закрыла её обратно. Кошка отступила на пару шагов от дома, сжала кулаки, потянулась к двери, но отдёрнула руку. Все правильно. Так и должно быть. Он будет с Тари, что сейчас так пламенно его целует, а она будет с Моном Гатари. Да. Рин умница. Остановил её от этого саморазрушительного шага. Правда он даже не знает об этом. Юмико побрела к камню, решив, что срочно хочет попасть в Крисант и всхлипнула. Кошка даже не поняла, что плачет. Было больно, пусто и грустно. В столице она несколько часов ходила по улицам, сама не зная зачем. Наверное, потому что в этом городе всем на всех было плевать, и она могла бродить сколько угодно, заливая мостовые слезами.

Внезапно в нос ударил корично-имбирный привычный запах и мимо прошел маг в черном плаще, мерно переставляя посох из рыжего золота. Она не успела рассмотреть незнакомца, потому изучала его спину. Широк в плечах, чуть шире Рина даже, походка подобна льющемуся меду – грациозная и плавная, если это вообще применимо к мужчине. Вот, пожалуй, и все, что могла она сказать. Остальное закрыл черный плащ с капюшоном, а секунду спустя незнакомец и вовсе пропал в лабиринте улиц. Юми тряхнула головой. Ей уже везде мерещится Рин. Надо заканчивать, а то так и спятить можно. Она отправилась к Императорскому Распорядителю, не глядя взяла задание, вступила в первый попавшийся отряд, и так же ничего не понимая, несколько часов потратила на истребление ашики с этими неизвестными спутниками. Юмико лишь чувствовала, что устала.

Оказавшись в своих покоях, она рухнула на постель, не раздеваясь, и рыдала до тех пор, пока не уснула. В таком виде мать и нашла её утром. В мятой одежде, запачканную в крови ашики и грязи, опухшую от слез.