Иллюзия одиночества

– Вы уж простите его. Он просто все уши о вас прожужжал после боя под столицей. Хочу, мол, так же научиться колдовать как магистр Рин.

– Это звание мной утрачено уже давно и одна из причин, по которой я решил взять ученика – его возвращение, – сухо сказал маг и повисло напряженное молчание.

– Эм, ну я считаю у вас это получиться без особых усилий. Мы приложили много сил к обучению Широ. Учителя говорили, что он быстро постигает науку волшебства, – миролюбиво проговорила мать юноши. – Хотелось бы так же сразу сказать, что любые необходимые расходы вы можете пересылать на нас и…

– В этом нет необходимости. Раз, как вы говорите, Широ способный ученик, он быстро встанет на самодовольствие. И у меня достаточно средств, чтоб содержать двух учеников. А сейчас, если вы позволите, я бы хотел отбыть из Оранга, чтоб мои подопечные могли поупражняться в магии. Так что прошу поскорее закончить с прощанием.

Отец Широ опешил от такого холодного приветствия и всерьез начал беспокоиться за сына. Но юному магу все было нипочем – он восторженно смотрел на волшебника, чуть не открыв рот. Мать повернула его к себе, что-то долго шептала в ухо, поливая плечо слезами. Юноша слушал и гладил её по волосам. Потом пожал руку растроганному отцу, готовому так же расплакаться и двое людей покинули таверну. Воин вел свою жену под локоток, а та всхлипывала, стараясь не разрыдаться.

– Как будто я тебя на войну забираю, честное слово. Ну, чего расселись, пойдем, – взял в руку посох Рин и Широ бросился к двери таверны.

Киннара тяжело вздохнула, выразительно взглянув в глаза учителю, и неспешно пошла рядом с ним.

– А вы научите меня черным лозам, что спасли Хайванарр? – спросил Широ, едва они покинули таверну.

Он был так счастлив, что полностью утратил всякую робость и субординацию.

– Нет, – сухо отрезал маг.

– А вызывать дракона?

– Нет.

– Ну, хоть порталы открывать научите? А?

– Если ты собрался меня донимать, то лучше тебе сейчас же вернуться под крылышко маменьке с папенькой. Я научу тебя ровно тому, чему сочту нужным. И в первую очередь ты освоишь те заклинания, что должен знать каждый уважающий себя чародей. Драконами, лозами и всем остальным владеет только маг высшей ступени мастерства. А ты пока что годишься только пугать навозных жуков, – строго сказал волшебник и Широ замолчал, яростно сопя.

Киннара хрюкнула в кулак от смеха, но тут же собралась, и сделала каменное лицо, горделиво вышагивая рядом с наставником. Широ негодовал, но разумно предпочёл молчать и рассматривать внезапную напарницу.

На площади еще вовсю шло гулянье, и Широ то и дело махал рукой знакомым ребятам, ловя на себе завистливые, сочувствующие, а порой и откровенно испуганные взгляды. Юноше было лестно, и он со смешанным чувством триумфа и хвастовства видел, как пытаются жаться к своим наставникам сверстники. Словно пытаются спрятаться от пугающего тёмного мага, или тоже пытаются показать, что не лыком шиты. Но куда каким-то капитанам до заклинателя Рина? Волшебник шел степенно и спокойно, интеллигентно переставляя посох, упираясь его наконечником в землю. Ему было ровным счетом все равно кто и как на него смотрит и что говорит. Широ хотелось быть таким же сдержанным и холодным как этот маг. Видимо, ему и этому придется научиться.

Волшебник подошел к портальному камню и бросил в жертвенное блюдце три небольших кошелечка.

– В Аярд. Всех троих, – сказал маг и Широ почувствовал знакомое ему головокружение.

Киннара схватилась за локоть Рина, едва они появились в городке. Девушка была бледна с лица, её не на шутку мутило, и она мечтала лишь об одном – не опозориться и не начать исторгать свой ужин.

– Первый раз? – участливо спросил Рин.

Волшебница кивнула. Маг шепнул простенькое заклинание, и Киннара задышала более размеренно и спокойно.

– Серьезно? Ты ни разу не пользовалась магией перехода? С ума можно сойти! – опешил Широ.

Киннара уничтожающе взглянула на него, отстранилась от Рина и нервно оправила подол платья. Изящные ноздри раздувались от ярости, и Рин был уверен – она сдерживается из последних сил, чтоб не врезать своему напарнику. Сложно будет. Очень сложно. Нужно срочно спускать на землю этого шалопая, у которого стала за косяк задевать корона только от того, что Рин позволил быть своим учеником. А этой дурочке показать, что врагов вокруг нет. И Рин и Широ теперь её друзья и всячески будут ей помогать.

– Мы пришли тренироваться или разговоры разговаривать? – строго спросил Рин.

– Простите, мастер, – склонился Широ.

Рина это позабавило. Он послушен и делает вид, что его наставничество – важнейшая ценность. Интересно, как долго это продлится?

Волшебник развернулся к заснеженному лесу и пошел к городским воротам. Киннара двинулась за ним, обернувшись в шерстяную накидку, и прятала в рукавах холодеющие руки. Накидка Широ была на порядок богаче – стеганая серебряной нитью и отороченная черным мехом. Юноша закутался в нее по самые уши, и поспешил за наставником и напарницей.

– Смотри-ка, лихой воин уже утеплился. Видимо огонька-то внутреннего не достает, да Широ? – спросил Рин с издевкой.

– Эм, я посчитал, что буду полезней, если не буду трястись как осенний лист, – опешил Широ. – Но если надо, я могу снять накидку.

– Можешь накутаться еще в четыре. Если есть. Ночи тут прохладные.

Рин взглянул на Киннару, хлюпнувшую носом. Девчонка явно не была одета для путешествия в снегах. Пусть и шерстяное, но довольно легкое платье, простенькие кожаные башмаки, в которые щедро наваливался снег и, судя по всему, у нее плаща нет никакого, а эта скудная тряпка, больше напоминающая плед, заменяет ей зимнюю одежду.

– Ты не взяла теплые вещи?

Киннара мотнула головой и по тому как было это поспешно сделано, стало очевидно – их у волшебницы просто нет. Широ самодовольно хмыкнул. Он-то считает себя предусмотрительным воином и в чём-то, безусловно, прав. Толку от его магических атак, если он замерзнет раньше, чем доберется до врага? Рин сделал ладонь лодочкой и на ней засияло робкое пламя.

– Держи, грейся, – протянул он огонь девушке.

Киннара завороженно смотрела на огонек, боясь протянуть к нему руки. Рин знал, что никогда она раньше не пробовала себя в огненной магии, считая её излишне разрушительной. Все её попытки не увенчались успехом и порождали лишь закопчённые стены и пол, отчего ей влетало. В конце концов она оставила свои эксперименты. И вот теперь ей просто дают в руки огонь. Чужой. Волшебница протянула дрожащие пальцы и легонько провела над пламенем. Тепло… Как же тепло. Она осторожно взяла в ладони трепещущий огонек и перестала даже дышать, чтоб не затушить его. Рин любовался её сияющими счастьем глазами. Когда-то он так же смотрел на свой собственный огонь, наконец появившийся с помощью заклинания. Эта девочка способная, вопреки прогнозам капитанов и жадная до нового. Вода тороплива и в их случае это хорошо.

– Что особенного-то? – спросил Широ, метнул в ближайший куст сгусток огня и широко улыбаясь, смотрел на наставника.

Киннара безвольно опустила руки, позволяя пламени пропасть. Она смотрела на снег и видела на нем отсветы полыхающего куста. Этот мальчишка гораздо талантливее её. Не нужно было соглашаться на ученичество. Особенно у такого наставника как Рин. Ему и впрямь больше подходит этот Широ.

– И все? Этот жалкий огонечек все, что ты можешь? А где гигантский столб, способный выжечь дотла этот лес? – усмехнулся Рин и Киннара удивленно на него посмотрела.

– Но, мастер, она же…

– Она маг воды, Широ. А ты огня. У того, кого жетон родился в искрах и пламени должно быть что-то посолиднее, чем подожжённый куст.

Юноша сник, спрятав руки за спину.

– Пока окончательно не стемнело, принесите мне десять кож ледяных змей. Эти твари тут где-то ползают. Я возвращаюсь в городок и жду вас в таверне. Она тут одна – не заблудитесь.

– Мастер, я… – Киннара вымученно закусила губу.

При Широ ей совсем не хотелось говорить, что она не сможет.

– Ну, ты же не одна. Наш великий чародей явно справится с десятком змей. Все, жду вас, – Рин развернулся и пошел обратно в поселок.

У другого наставника волосы бы зашевелились и пот по спине потек от одной мысли, что его ученики таскаются по ночному лесу полному ашики. Но Рин знал – командный дух должен появиться. И появиться сегодня же. Пусть они дружат, даже против него самого. Иначе ничего не выйдет.

Глава 3.

За 5 зим до того.

Мефет домыла полы в небольшой спаленке, кинула тряпку в ведро и вытерла лоб от испарины. С тех пор как жрица Амриты назвала ей имя чародея она не находила себе места. Ей чудом удалось сохранить лицо перед этой Юмико и не начать истерить, чтоб она немедленно спасала Рина. Ей было странно, что она не узнала его. Видимо сделать этого сразу ей не позволили раны, а позже он уже похудел настолько, что перестал походить на самого себя.

Кошка вынесла воду, вылила на улицу и вымыла руки. Она взяла шитье и пошла в спальную к Рину. Ей хотелось быть все время с ним рядом. Мефет боялась, что пропустит ту минуту, когда ему понадобиться помощь. Зелья немного исправили ситуацию, и он уже стал походить на человека, а не на мешок костей, но до выздоровления было еще очень далеко. Сколько раз кошка возносила хвалы небу за то, что нашла Рина и столько же раз с похолодевшим сердцем проклинала себя за то, что хотела убить его. Своего единокровного брата. Они никогда небыли особенно дружны, но Мефет по-своему любила замкнутого и излишне хмурого мальчишку. Отец рассказал ей, что произошло с ним и отчего он такой. Жаль, что это случилось тогда, когда она сама уже была замужем и планировала свое собственное материнство. Ей хотелось попросить прощения у Рина за все свои злые слова и поступки в детстве. Но Рина не было. Потом отец прислал ей письмо, в котором сообщал, что волшебника убили под стенами столицы и умолял приехать к нему в Хайванарр, благо это было совсем рядом. Мефет даже собиралась было это сделать, но подобрала своего странного израненного воина.

Кошка отвлеклась от шитья и смотрела в окно, погруженная в мысли. Солнце догорало, скрываясь за горами и делая воду реки практически золотой. Степь была однообразна в любое время года, но сейчас, на излете осени, особенно ярко горела янтарем скудная трава и золотом река. Северный ветер приносил аромат костров и прелой травы с северных гор. Ночи стали сырыми и холодными и Мефет закрывала окно, чтоб Рин не дай боги не простыл. Она тяжело вздохнула и встретилась взглядом с синими глазами. Кошка оцепенела, сжимая в руках шитье и не чувствуя как впивается в палец игла. Он смотрел на нее, чуть улыбаясь. Виновато и смущенно, словно мог быть обузой.

– Родной мой, – прошептала Мефет и бросилась к кровати, обнимая брата за шею.

Она всхлипывала, трясясь в рыданиях, целовала его бледные щеки, запутывалась пальцами в темных волосах и говорила без умолка какие-то глупости. Как ей стыдно за свое поведение в детстве, как она нашла его, как боялась, что он умрет.

– Мефет, ну что ты в самом деле, я не держу на тебя зла. Никогда не держал. Хотел пару раз надавать по заднице, конечно, но у кого из братьев такого желания не возникало по отношению к сестрам? – ласково проговорил Рин, и она прижалась к его груди.

Кошка и забыла, какой у него красивый голос. Какие удивительные глаза, какой он, когда живой.

– Как ты себя чувствуешь?

– Будто колдовал сутки без остановки, – устало прикрыл глаза он.

– Что с тобой случилось? Ой, прости, наверное, тебе лучше сейчас отдохнуть. Я…

– Не суетись. Я устал, но спать совсем не хочется. Я слишком долго спал.

– Полторы луны. Ты напугал меня, засранец, – всхлипнула злобно Мефет и уткнулась своим лбом в его. – Спасибо, что спас отца и нашу столицу.

Рин смутился. Он не мог предположить, что для кого-то важен. А вот поди же ты.

– Ты сказала ему обо мне?

– Не решилась. Я не знала, смогу ли тебя вылечить. Если бы ты умер у него на глазах второй раз, он бы точно этого не пережил.

– Еще скажи ему не все равно, – хмыкнул волшебник.

– Рин… Конечно нет! Он любит тебя. Он так рыдал о вас с мамой на церемонии в Хайванарре…

– Мама… Умерла?

– Еще в самом начале войны. Я хотела взять её с собой, когда Вилмор и отец остались защищать столицу, но не успела.

– Вилмор? – Рин чуть приподнялся на локтях и Мефет начала хлопотать вокруг, раскладывая подушки, чтоб ему удобно было сидеть.

– Это мой муж. То есть был… Он погиб, когда освобождали Хайванарр. Сразу как тебя отправили в столицу на суд. Или где там тебя лишали звания капитана и магистра?

– Мне остается только благодарить богов, что я к этому не причастен, – горько вздохнул Рин.

Такая бездна времени прошла, столько всего он упустил… Умерла его мачеха, которую он искренне любил, хоть и пытался всегда ей показать иное. Умер муж сестры, с которым он даже не был знаком… Отец оплакивал его, а сестра искренне заботилась о его теле, лежащем без сознания. Весь его мир перевернулся с ног на голову. Волшебник всю жизнь считал, что он одиночка, что он отвержен всеми и никому не нужен, а выходит, это вовсе не так. Только для того, чтоб узнать это, ему пришлось умереть. Десятком – другим малоприятных способов.

– Даже если бы ты был причастен к этому, дорогой братец, я бы все равно пыталась тебя вылечить. Правда, мне не хватило умения и пришлось применять лекарства жрицы. Без них я бы не справилась.

– Жрицы?

– Ага. Я попросила помощи у жриц Амриты. Мне помогла какая-то Юмико, она, похоже, из них самая добрая. Остальные просто решили вышвырнуть меня из храма, даже не дав встретиться с Лораной.

– Юми? Она была здесь? – с какой-то отчаянной дрожью в голосе спросил Рин.

– Ну да. Она тебя знает, видимо и ты её, верно?

– Я… Она помогла мне сплести лозу под Хайванарром. Я воспользовался её магической силой. Я волновался, не причинил ли я девчонке вреда, – Рин задумчиво рассматривал свои похудевшие руки.

– Странно, что ты обо всех волнуешься кроме себя, – пожурила Мефет.

– С недавних пор я пересмотрел свои жизненные устои. Я много сделал чего дурного, сестричка, и жизнь преподала мне урок. Урок жёсткий и суровый. Но другой я, пожалуй, не понял бы.

– Какой? – Мефет придвинула стул к его кровати и приготовилась слушать увлекательную историю мага.

И Рин рассказал. Рассказал как решился пойти к Владыке Тьмы, как служил ему, получая за это силу, как по приказу императора уничтожал кехаров и как понял, что не имеет на это права, а потом решил остановить Владыку и все эти полторы Луны сидел у него в плену. Разумеется он упустил то, что касалось пыток Владыки и Юмико. Первое он предпочёл бы сам забыть и никогда больше ни с кем об этом не говорить, а второе… Раз она не рассказала Мефет кто они друг другу, значит, она не должна это знать.

Кошка слушала молча, широко распахнув глаза, которые переполнялись слезами. Слезинки то и дело скатывались по щекам и падали на шитье, впитываясь в ткань. Кошка не понимала, как можно пережить столько всего. Это было страшно и больно. Да, он ошибся, но он наказан за это. Владыка Тьмы явно не на званый ужин его пригласил во Дворец Вечности. Хоть Рин и не рассказывал, Мефет прекрасно понимала что там происходило. Как это все вынес Рин, она не знала и знать не хотела. Ей просто хотелось закутать брата потеплее в одело. Ухаживать за ним, холить и лелеять, чтоб его никто не обидел больше.

– Ну чего ты ревешь? Все же уже закончилось. Я здесь. Живой и невредимый. Ну… почти. .

– Это ужасно, Рин! Никто не должен жить в одиночестве зимы напролёт! Не должен один на один оставаться со своими страхами и болью. За такую бездну времени, что прошла с нашего рождения, нас можно считать ровесниками, но я… Я никогда не была одна. Меня все время кто-то поддерживал, подсказывал, направлял. Все время рядом были родители, потом друзья и боевые товарищи, потом мой любимый муж… Я никогда не забуду Вилмора, но… может я плохая кошка, но считаю, что раз осталась жива, то должна хоть попытаться связать свою жизнь с кем-нибудь. Родить детей и их нянчить. Если бы не война я бы уже делала это добрый десяток зим! А ты…

– Нет, если ты хочешь спросить была ли у меня женщина, конечно была. Их было много, но я никогда не встречал кого-то, кто бы смог занять места в моем сердце, – слукавил чародей.

– Я рада, что все обошлось, Рин. И теперь, ты знай, что у тебя есть семья. Если ты не хочешь или пока не можешь примириться с отцом – у тебя есть я, – она взяла брата за руку и переплелась своими пальцами с его.

Он ничего не ответил. Просто посмотрел благодарно и растроганно. И для Мефет это значило больше миллиона слов.

Зима в степи выдалась сухой и ветреной. Обычно в это время наступал сезон дождей, но в этот год природа ополчилась на, и без того, многострадальных кехаров. Посевы сохли и горели на злом солнце, еда катастрофически таяла в амбарах и её привозили из Крисанта. Бессмертные и мирные жители затаились по домам, стараясь лишний раз не показываться на улице. Голода как такового не было, но все прекрасно понимали свое положение на грани. Война кончилась, но обстановка не улучшалась.

Мефет и Рин продолжали жить в заставе Кунаис. Кошка написала отцу, что пока не может приехать в столицу, ибо не до конца пережила свою утрату и вообще еще не готова ехать туда, где её дорогого Вилмора лишили жизни. От Герота пришло ответное послание с сожалениями и заверениями, что он всегда ей рад и ждет свою дочь домой. Что он отстроил их старый дом и очень надеется, что скоро в нем появится хозяйка. Хотя бы его дочь.

Мефет прочитала это письмо Рину, но тот лишь хмыкнул, сделав вид, что его это не касается. Кошка понимала, что волшебник до сих пор не может простить родителя за то, что он его бросил. Что многие зимы у Рина не было места, которое он мог бы назвать домом. Мефет жалела его и помогала, как могла. Рин поправлялся медленно и злился за это на самого себя. За долгое время без движения мышцы атрофировались, и Рин мог передвигаться только с помощью Мефет. Кошка кусала губы в кровь, когда заходила в спальную и видела как Рин, стиснув зубы, постанывая от боли, стоял у кровати и вцеплялся руками в спинку. В эти минуты он как никогда был похож на Герота в своем зверином оскале и упорстве кехара. Мефет говорила ему, что он молодец, утешала его и уверяла, что Рин практически поправился. Волшебник ей не верил, прекрасно видя себя в зеркале и понимая, что он не может без посторонней помощи. Это уязвляло его самолюбие. Единственное, чем Рин гордился кроме своей уникальной магии – это его внешность. Он знал, что привлекателен и иногда этим пользовался. Теперь же он скорее напоминал дохлую рыбу – бледный, худой, еле передвигающийся. О том чтоб колдовать не могло быть и речи. Он сам себе напоминал старика, который может только сидеть на стульчике в саду, укутанный пледом и читать старинные трактаты, прекрасно зная, что сил на то, чтоб применить прочитанное у него не хватит.

А потом северный ветер принес с гор ароматы цветущей яблони и груши. Воздух сделался чистым и прозрачным, солнце из иссушающего и злого превратилось в мягкое и теплое. Природа оживала с приходом весны – оживал и Рин. Он значительно прибавил в весе, начал увереннее ходить, и подолгу бродил по округе, используя старенький посох Мефет. Сестра волновалась за него, но понимала, ему это нужно. Он пытается справиться с чем-то, с какой-то болью. Мефет искренне полагала, что он пытается забыть все то, что произошло с ним в чертогах Владыки Тьмы. Рин же пытался как-то справиться с тоской, рвущей мятежную душу на части. Он думал, что сможет это пережить, что немного помучившись его отпустит. Но теперь он явно понимал – это самообман. Юми нужна была ему. Нужна как воздух, как вода, как его собственное колдовство. И Рин не знал, как справиться с этим. Он искренне восхищался женщиной потомка Асура, которая смогла прожить с этим грызущим душу чувством четыреста зим, пока он сидел в забытьи в снегах. Рин бы не смог. С каждым днем его все больше тянуло в пустыню, в Хайванарр и он сам не мог понять зачем. Ему казалось, что если он её хотя бы увидит – ему станет легче. Успокоится, если сможет просто поговорить с ней и узнать все ли у нее в порядке. И в то же время прекрасно осознавал, что после ему станет еще хуже. Юмико была его личной зависимостью, и Рину казалось, у него ломает без нее все кости, и выворачивает душу наизнанку. Почему-то даже пережитое во Дворце Вечности ему казалось более гуманным и менее болезненным, быть может, от того, что это все закончилось, а с этой печалью ему придется жить многие зимы.

Сегодня ему было особенно тоскливо. Виновато в этом было тяжелое небо, полное свинцовых туч, или распускавшаяся первая зелень и то странное чувство романтики, что пропитывает буквально сам воздух каждую весну – Рин не знал. Он просто брел куда-то на юг и представлял, что скажет Юми, когда увидит её. Волшебник почувствовал усталость, остановился опираясь на посох и пытаясь отдышаться посмотрел в низкое темное небо. Вот-вот начнется дождь, надо бы вернуться.

– С вами все в порядке? – его взяла под локоток кошка, и Рин потерял дар речи, когда взглянул вверх.

Кошка отпрянула, смотря на волшебника огромными малахитовыми глазами.

– Рин…

– Тари? Откуда ты здесь? – он постарался выпрямиться, чтоб выглядеть не так жалко.

– Боги, я ведь ей не поверила сначала… Бедный ты мой волшебник, – Тари обняла его за шею, прильнув к нему всем телом.

Рин едва не поперхнулся воздухом. Тари должна его ненавидеть и он скорее бы понял, если бы она огрела его по хребту его же посохом. А тут называет своим бедным волшебником и обнимает. Видимо, Юмико рассказала ей какую-то другую историю её спасения.

– Как ты? Выглядишь, если честно, ужасно, – констатировала кошка, краснея от смущения и заглядывая в глаза чародею.

Рин чувствовал, как колотится её сердце рядом с его собственным, как часто она дышит и подрагивает от возбуждения. Как душно пахнет заклятьями Слова, с какой любовью и нежностью она на него смотрит. Как Юмико… Волшебник тряхнул головой. Еще не хватало обманывать себя и делать из Тари суррогат.

– Я решила навестить Мефет. Я и не знала что ты у нее. Юми мне не сказала. Если бы я знала, уже давно примчалась бы отблагодарить моего спасителя.

– Эм… Ну да. Может, поговорим где-нибудь в таверне или у Мефет? Я что-то нехорошо себя чувствую, – сглотнул Рин.

Будешь себя тут чувствовать нехорошо. Юмико сочинила какую-то потрясающую историю и волшебник хотел её послушать. Мотивы ему были понятны – чтоб Рин не испытывал чувства вины и судя по всему, чтоб зажил себе счастливо с Тари. Но этот самообман да и просто жизнь во лжи была ему не нужна.

– О, прости! Конечно, ты переход выдержишь?

– Не пробовал. Но думаю, справлюсь, – улыбнулся Рин.

Это было опрометчивое заявление. Тари обеспокоено гладила его по спине, пока его нещадно полоскало в придорожных кустах. Рину было противно от самого себя и он был готов сквозь землю провалиться от стыда. Последнее время он предстает перед женщинами в самых непрезентабельных своих ипостасях, и видят боги, он бы лучше помер у Владыки Тьмы, чем так позориться. Кое-как они добрались до небольшого уютного домика Мефет и Рин дрожа, опустился на стул в кухне. Чувство было такое, словно он целую неделю беспросветно пил и вот теперь решил резко завязать. Тари поставила на огонь котелок с водой, засыпала чай в заварочник и начала открывать дверцы шкафов в поисках чего-нибудь к чаю.

– А где Мефет?

– Она отправилась в Хайванарр и потом на задание Распределителя – решила ашики погонять, вспомнить, каким концом держать меч. До завтра её ждать не стоит. Даже если она и справиться с испытанием до вечера – заночует у отца. Я запретил ей одной таскаться по темноте. В округе все еще не спокойно.

– Ясно, – Рину показалось, что Тари посмотрела на него с каким-то нескрываемым вожделением.

Хотя почему показалось? О её чувствах ему было известно. Они два взрослых бессмертных одни в доме. Естественно она не собирается коротать вечер за игрой в маджонг.

Глава 4.

Пар от чашек поднимался к потолку. Травяной аромат плыл по кухне, и Рину казалось, что все это какой-то сон. Дурной или хороший он еще не разобрался. Тари сидела напротив, сжимала его руку, перебирая пальцами перстни и улыбалась ему.

– Прости меня, Рин.

– За что? – удивился чародей.

– Я думала о тебе плохо. Я считала, что ты меня оставил Владыке Тьмы на поруганье. А оказалось все совсем не так.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь? – тряхнул волосами маг.

Раз он решил послушать историю – он послушает.

– Когда мы вошли в тот зал Владыки Тьмы вместе, он навел на нас с тобой морок. Я видела, как ты бросил меня в его руки и ушел, получив сказочную силу. Я рыдала, ненавидела тебя и проклинала, совершенно не зная, что ты где-то рядом и тебе гораздо больнее, чем мне. Юмико мне рассказала. Она жрица Амриты и, изучая древние свитки, случайно наткнулась на древний ритуал силы. Решила провести его, но вместо дарования силы её вышвырнуло куда-то в темные чертоги. Там она нашла тебя в таком состоянии… Ей как-то удалось убедить тебя, что все это сон и не по настоящему. Вы сбежали и какое-то время слонялись по империи, пока Владыка Тьмы тебя не нашел. Он убил бы тебя, но ты собрался и смог надавать гадкому демону по заднице. А потом нашел там меня. Ты что, правда, все это время обо мне помнил?