Ты меня не помнишь

Я запила это еще одним бокалом вина.

– А со мной что? – продолжила я. – пришли, застали врасплох, и ни о чем не спрашивая… как в анекдоте: и давай на ней жениться..

Я всхлипнула. Хлебнула еще.

– И не видать теперь мне сраного цветочка… Обидно.

– Дура ты, – тихо сказала Ольга.

– В курсе, – горько сказала я.

– Проспись. А это тебе лишнего – и забрала последнюю бутылку вина.

Экая нахалка!

– Дверь закрой с той стороны! – крикнула я на нее. – А то ходите тут… застаете врасплох… бардак… или бордель… не пойму уже… а ты как думаешь? – я повернулась в сторону своего «личного монстра», но чудовищеисчезло.

Я хотела бросить в него опустевшую в моей руке бутылку, но передумала – грех такой красивый жест делать в одиночестве: пить можно, а гордо в праведном гневе бить посуду – нет…

…ОБЕДЕННЫЙ ПЕРЕРЫВ

За пять минут до обеденного перерыва девчонок как смыло из кабинета, а я осталась. В моем распоряжении был кофе, пара наскоро состряпанных бутербродов с ветчиной, бутылочка коньяка (маленькая такая, на 100 миллилитров, которую одни мой знакомый окрестил «пробником») и час обеденного одиночества. Правда, его самым грубым образом нарушили – еле успела спрятать «пробник» – в кабинет влетела горя глазищами Лариска.

– Рассказывай! – вожделенно глядя на меня, прошипела она.

– Что рассказывать? – у меня чуть кусок бутерброда изо рта не выпал от ее неожиданного напора.

– Что там у вас с Максиком?

Не очень тщательно прожевав бутерброд, я его проглотила, выпрямилась гордо, и проникновенно произнесла:

– У нас с ним крепкие нерушимые чувства, вечная любовь и просто вселенского масштаба яростный секс, – и до боли в ушах улыбнулась.

– Ну-у-у! – Лариска разочарованно отвернулась, мотнула головой, раздосадовано вздохнула и нагло стала жрать мой второй бутерброд.

– Как у тебя все скучно, – жуя, проговорила она. – Я-то думала…

– Чего думала? – я, наконец, хлебнула кофе.

– Я думала, что у вас там наметилось что-то, не просто же он так тебя искал…

– Просто корректировал базу, – я хлебнула еще кофе.

– В субботу?

– Ну, в будние дни мог и ко мне лично подойти.

– Ну да…

Раздосадованная Лариска – это то еще зрелище.

– А чего за ажиотаж-то?

– Да так… У нас тут недавно на корпоративе из-за него девки из бухгалтерии подрались.

– Ага? – кофе мой кончался и это прискорбно.

– Ну-у! Нажрались и давай волосенки друг другу рвать. Вообще картина я тебе скажу.

– Ну и кому достался?

– Да никому! – она еще и по столу ладошкой хлопнула, видимо последнее время досада стала ее вторым именем.

– Пожиже колотись-то, – проворчала я, потому что она чуть мою кружку со стола при этом не свернула.

– Он, прикинь, сказал: «Извините, дамы, у меня есть девушка». И все, жопа…

Я вторым куском бутерброда поперхнулась, потому что откровенно стало смешно. Расстройству Лариски и вправду не было предела, но это так трогательно выглядело – не описать. Она слезла со стола и стала хлопать меня по спине.

– Вот оно что, – сказала я, прочистив горло. – А ее кто-нибудь видел?

– Кого?

– Девушку его?

– Вот в том-то и дело что никто! – на этот раз она ограничилась только тем, что просто всплеснула руками, но все равно это было так смешно!

– Лариса… А ты будешь мой кофе? – спросила я ее многозначительно подняв бровь.

– Это тот, что ароматно попахивает коньяком?

– Да, именно этот?

– На работе пить нельзя.

– На работе нельзя, а обеденный перерыв – это не работа,.. Это мое личное время и пространство, где бы оно ни было, черт возьми!

– Наливай!

Когда кофе был разлит и облагорожен коньяком, я вдруг сказала:

– Не сходится.

– Что не сходится?

– Ну, когда у вас был корпоратив?

– Недели полторы назад.

– А мой телефон он у тебя спросил позавчера, так что я уж точно никак не она.

Лариска грустно вздохнула.

–Ну да. А он тебе хоть звонил?

– Нет. А зачем?

– Блин!

Лариска откровенно страдала.

– Я вот думала, что если это ты, то это вообще была бы тема, – сказала она.

– Ага! – я возмутилась даже. – И жила б я здесь на втором этаже.

– Чего это?

– Чтоб на вашем, мне нож в спину не воткнули, не запинали в фойе, и не облили химреагентами. А то страсти у вас там кипят, как я посмотрю.

Лариска вздохнула:

– Ага, кипят… А потому что нельзя быть на свете красивый такой, – и рассмеялась.

Таки спорола мой второй бутерброд, коза…

…ВЕРА

В среду я пришла на работу очень рано. На полчаса наверное. На своем месте уже была Вера. Впервые с того вчера, как она позвонила мне, я встретилась с ней взглядом да и вообще оказалась один на один. На мое «здравствуйте» она неожиданно сказала «привет».

Вообще она меня старше ну лет на 5 самое большее, но я всегда к ней «на вы». По-моему, субординация – это замечательное изобретение: все регламентировано и понятно, четко и ясно, и ни пол ни возраст значения не имеют. Сдается, мы с ней обе придерживались такого мнения. А вот теперь на меня глядел не мой непосредственный руководитель, а человек. Я насторожилась.

– Привет. Я смотрю ты в обеденный перерыв тут сидишь? – спросила она.

– Да. Своим пробиваюсь, разоряю общепит.

Она улыбнулась шутке уголком губ, еле заметно.

– А может все же вместе пообедаем в «Карточном Доме»? Я угощаю?

Субординация есть субординация…

– Согласна.

– Только не вместе пойдем.

«Ясен пень», – подумала я, -«Огородами и разными тропами…»

– Я ближе к обеду якобы отправлю тебя головной офис с каким-нибудь заданием, ладно?

– Ладно… – я слегка опешила.

А Вера снова одела холодную маску начальницы и потеряла ко мне всякий интерес. А я, Пустое-Место-Номер-Один, заполнила своей задницей выделенный мне работодателем стул…

Ближе к обеду Вера деловито положила на мой стол пластиковый конверт с какими-то бумагами и сверху бумажку, на которой значилось крупными буквами: «Сопроводительное письмо». И приказала мне ехать в головной офис своим ходом, так как водитель сегодня по заявке работает с техотделом. Сделав, грустное и недовольное лицо я типа подчинилась.

На крыльце почитала, что это за такое еще сопроводительное письмо. В нем было сказано, чтобы я вышла из здания, дошла до магазина за углом и стола там. Она заберет меня.

Я простояла минут пятнадцать, прежде чем, возле меня остановилась большая темно-серая машина, с заднего сиденья которой выглянула Вера, махнула мне рукой, и мы отправились в весьма неблизкий к нашему офису ресторан «Карточный Дом». Пока ехали, я для интереса заглянула в пухлый конверт с якобы документами. Ага… Четверть пачки белоснежной бумаги…

В ресторане она потянула меня за руку:

– Столик заказан, – и улыбнулась мне.

Чудеса твои, Господи…

– Из еды, можно я тебе сама закажу? Ты не привередливая?

– Всеяден и всепьющ, – выпалила я, почему-то сильно волнуясь.

Она расхохоталась.

– Короче, еду закажу мою любимую, тебе должно понравится. А вот выпить… Давай водки?

– И на работу не пойдем? – недоверчиво спросила я.

– Ну, по моим расчетам относительно добирательства своим ходом до работы, тебе смысла нет возвращаться. А я в рабочей поездке.

– Шикарно! – я чувствовала, что я опять в какой-то петле особенных отношений, но тут, походу, тоже рыпаться было поздно… да и любопытнее как-то… Хоть накормят.

Машина вот только… хотя, наверное, ночь претерпит.

– Я вот сейчас одному человеку хорошему позвоню. Он наши машины отгонит по домам, если дашь ключи.

Я вылупилась на нее,видимо, слишком ошарашено. Потому что, легонько погладив меня по руке, она сказала:

– Все нормально будет. Нас и по домам доставят и все вообще будет в ажуре.

Я пожала плечами. Я не знала что происходит. Разительные перемены озадачивали. Но по моему мнению, ни чужое падение, ни чужой взлет – не моего ума дело, река событий течет сквозь берега обстоятельств по своим законам… Посмотрим, куда это течение нас вынесет. Зато хоть раз пожру задарма в дорогом ресторане…

Пока я на все соглашалась, перестав размышлять, к чему бы это все, нам принесли водки в холодном графине и мясную нарезку.

– Ну, давай, для разгону, – сказала Вера, разливая водку по рюмкам. – За все диковины этого мира!

Неожиданный тост. Но определенно он сделал водку вкуснее…

Огненная вода в желудке, подкормленная варено-копчено-соленой плотью живых некогда существ… какое занятное у меняя все-таки начальство!

– Может, еще фруктов взять? – озабоченно спросила Вера. – Сока?

– Нафиг?

– Правильный ответ!

А ведь по ней и не скажешь… ладно, потерпим, не запивая… уж больно интересно…

Она наполнила рюмки.

– Знаешь. Спасибо тебе, – сказала она, очень серьезно глядя на меня.

– За что?

– За твою помощь.

– Вера Григорьевна…

– Сегодня «на ты» и по имени, ладно?

– Ладно…

Это тоже надо пережить…

– Вера, я тебя подвезла просто. Ты попросила –я подвезла…

Она кивнула.

– Выпьем.

Выпили, даже не закусив. Она смотрела в окно, упершись локтями в стол.

– Представляешь… он заблокировал счета, свалил мое шмотье в кучу… перебрал, ведь, все не поленился, забрал все, что мне сам покупал и выставил за дверь. У меня даже копейки никакой в кармане не было в тот момент. Я хотела такси вызвать. Но у меня язык не повернулся у мамы денег спросить, чтоб оплатила. Уже того, что я к ней еду уже… уже как-то… понимаешь?

Я кивнула.

– Понимаешь… эта скотина изменяла мне на каждом шагу. Я все терпела. Просто когда приперла мать этой пигалицы и сказала, что ее дочь от него беременна… я … я его чуть не пришибла. А что в итоге? Восемь лет жизни в говно, меня на мусорку, и ушел к ней. Вернее меня выгнал, взял ее. Молодую, беременную… сказал, родила бы я в свое время, и ничего бы такого не было…

Я как-то без команды неосознанно выпила налитую третью. Просто от… не знаю, как назвать то, что я почувствовала при ее словах. Она посмотрела на меня и мрачно кивнула чему-то внутри.

– Вот так вот бывает, – сказала она. – Ну, третью, типа за любовь.

И тоже выпила.

Нам принесли шикарнейшее жаркое. Праздник вкуса, черт дери. Под водку вообще славно.

– Ну и хрен ним, – вдруг сказала я.

И добавила:

– Уж извини.

Она только махнула рукой.

– Переживу. Пусть плодятся, если могут, что уж тут.

У нее плясали желваки, зубы скрипели…

– А куда мне с двадцатилетней тягаться? Она, может, и умнее меня – пое…сь и разродилась, а я тут со своими никому не нужными запросами по карьерному росту и прочему профессионализму… мозгов слишком много – на штук сорок таких куриц хватит… вот только у них будут дети, а у меня только моя работа, в которой больше нет смысла и которую можно завсегда потерять – ведь у нее ко мне никаких родственных чувств нет,да?

Подмигнула мне, хохотнула, и мы еще выпили.

Я не знала, что ей сказать. Просто выпила и не стала закусывать… потому что оно вот так.. да, бывает. Хорошо если не с тобой, но бывает. И трагедия тут только личная, так что всем плевать, ведь это не война какая…

– А вот ты почему одна?

– Не в тех влюбляюсь.

– Хех…Ну, через это все проходят.

– А я вот не прошла. И как-то все не заладилось.

– А красивая ж баба-то!

– У мужиков своя логика на сей счет.

– Это да.

Мы помолчали. Выпили еще. Тут нам принесли по здоровенному куску запеченного мяса. И второй графин водки…

– А знаешь, – сказала я вдруг. – Лет через пять-десять, когда у твоего уже пообвиснет все, а у нее только нутро по-настоящему проснется, вот тогда он словит дерьма на лопате.

– В смысле? – Вера расплылась в возбужденной улыбке.

– Ну сама подумай, он ослабеет, а девочка только во вкус войдет. Рога будет ставить так что раз в полгода сбрасывать придется – до того ветвисто будет. А потом еще и, раз уж там мамаша такая активная, будет развод, они его обчистят, ребенка заберут и еще алименты пропишут. Думаю так.

Вера хохотала на весь ресторан, вытирала слезы салфеткой и снова принималась хохотать.

– Ну, тогда Аминь! – чуть успокоившись, сказала она, и мы звякнули хрустальными рюмками.

Мы еще о чем-то говорили с ней. Не помню о чем. Просто… ну, подумаешь что-то не пережили мы с ней в своих межличностных отношениях. Не это важно. И не то, что что0то в нас, скорее всего, сломано. Не мы первые. И не последние, естественно. Просто счастливыми бывают не потому что, а вопреки. Причем вопреки всему. Главное перейти грань собственного идиотизма.

И мы перешли.

Сначала появился мальчик, который сказал, что служебная – в служебном же гараже, а моя по адресу. Потом в этот разговор втесалась наша молоденькая официантка, принесшая счет. И я как всегда неожиданно для себя выдала:

– А можно пожрать здесь заказать еще с собой, а потом через торговую алкогольную точку доставить оба наших тела ко мне?

Вера многозначительно посмотрела на мальчика.

Мальчик взял меню, а мы, пошатываясь, отправились в его машину, где на заднем сиденье, Вера прижала меняя к своей груди.

– Всегда знала, что ты славная, – и чмокнула меня в лоб.

Мальчик через некоторое время вернулся с пакетом. Потом он же сходил нам в магазин. И оставил нас вдвоем у меня со жратвой и алкоголем. А мы до полуночи рассказывали друг другу какую-то давно прогнившую хрень из всех еле кое-как помнившихся прошлых наших жизней.

…ЦВЕТЫ

В четверг с утра она таки заставила меня опохмелиться – ведь не все выжрали. Но как ни странно в разное время, но мы были доставлены на работу вполне огурцами причем на своих машинах. Вечерний мальчик привез и поставил меня на парковку. Типа я сама приехала. Шикарно. Бонд. Джймс Бонд… хих. Я в фаворе.

Я выговорилась и Вера походу тоже. Мы были счастливы и пусты от собственных слов обе. И мы это чувствовали. Главное не смотреть друг на друга, а то народ быстро все сопоставит…

А вообще мне было хорошо. В жизни случается всякое. Просто пока на стереотипах циклишься, все как-то через задницу. А так – ветер и в голове, и во всем теле, и сама я как ветер. Способна на все и восприимчива ко всему. И на всех по хрен.

Верины мальчики – чудо, откуда бы она их не взяла. Машину красиво так поставили. Так что я решила, что в пятницу проскользну в нее во всем офисном. На девятисантиметровых каблуках простучала по боковому ответвлению крыльца основного входа, нырнула за угол нашего заведения и со всей силы вдарилась в крепкую молодую мужскую грудь.

– От кого бежим? – услышала я.

Предо мной стоял Максим. Ни тени его обычной милой улыбки – сжатые губы и очень пристальный взгляд.

– К машине бежим… – прошептала я, всеже конец сентября не совсем то время что бы вот так запросто в туфельках и тонком капроне долго бегать.

– Допустим, – взгляд не изменился и тон допросный тоже.

– А что такое?!

– Ничего. Просто, если что-то не так, лучше в лицо сказать, а не прятаться и не уходить подворотнями.

– А ты уверен, что хочешь выслушать то, что я тебе в лицо хочу сказать?!

– Попробуй – узнаем.

И морда серьезная такая, наглая…

– Тебя мое мнение, с неделю так назад, вообще мало интересовало, сейчас что от меня надо?– сказала я.

У него лицо передернулось, и словно жабры включились.

– В смысле? – и на меня смотрит.

Я сделала три глубоких вдоха. Мне-то понятно, за что я его ненавижу. А он что мне тут предъявляет? Опять что-то пропила и не помню?

– Давай так… ты первый – говори, чем я тебя обидела?

Опять пристальный взгляд и круглые глаза. Но он собрался и все же выдал:

– Ты меня избегаешь. Даже не здороваешься. Все так плохо было?

Тут жабры у меня включились…

– То есть ты пришел, не спрашивая ни о чем, меня трахнул и ушел. И я еще должна тебе чего-то осталась?!! Игнорирую я, видишь ли…

Возмущение и откровенный гнев душили меня так что в сердце кололо.

А его опять передернуло. И смотрел он на меня уже не пристально и зло, а испуганно.

– В смысле? – только и сказал.

– Что в смысле?!

– Но ты же…

– Что я же?!!

– Ты не сказала «нет»…

– Если не сопротивляться, то не больно, – зло выпалила я.

Он глядел почти умоляюще…

– И потом… если мужик тебя в принципе сильнее, на полторы головы выше, и еще в твоем же доме, из которого тебе по определению некуда бежать… ради чего сопротивляться? А?

– Но ты…

– Что я?!!

– Я думал…

– Фамилию не спрося, стал трахать, и ничего ты при этом не думал.

– Я знаю твою фамилию…

– Я твою не знаю. Только имя и немного на лицо. Уже это не справедливо, не так ли?

– Почему ты сразу не сказала?…

– Потому что когда осознала, что со мной происходит, у меня уже член по горло был. Смысл объясняться?

У него глаза цвет меняют. Были чайно-ореховые, светлые, а сейчас карие стали, запекшиеся какие-то.

– Зачем так?..

– Как было, так и говорю. Даже звери как-то друг с другом играют прежде чем совокупиться.

– Я не хотел…

– А я не животное!!! Можно было хотя бы… познакомиться что ли… по-человечески. Хоть что-то, хоть какие-то чувства: напиться там накуриться вместе?..

Самой смешно стало. Говна-то… но пусть знает, что мне обидно. Раз уж взялся меня «по подворотням» ловить.

Он не отводил от меня взгляд, но так дышал через раз, что я не выдержала.

– Ладно… секс был чудный, спасибо. Не заморачивайся… все? Можно идти?

– Прости?

Вот ведь балбес…

– За что?

– Я.. не так хотел… я … знаешь, я думал, я, кстати, думал придти с букетом цветов… но решил, что ты сочтешь это банальным…

– Я что и вправду на вид такая прожженная бабенка, что и цветов не заслуживаю, только чтоб меня банально молча оттрахали?

– Нет…

– Не заслуживаю, значит…

– Нет!! Заслуживаешь и не бабенка… просто я не знал, что так сразу получится… просто ты… такая…

– Какая?

– Ох, только не передергивай!.. Невозможно перед тобой устоять было… ты… хорошая ты… И ничего я такого… не думал. Просто хотел тебя и все.

– Ну взял же. Чего теперь?

– Я хочу еще…

Хамло.

Как же херово, когда все честно!

У меня непроизвольно застучали зубы. Как же холодно!

А он меня обнял, опять, скотина, не спрашивая.

– Давай я довезу тебя… пожалуйста?

– На чем?

– На твоей машине. У тебя сейчас руки дрожать будут… замерзла…

– А сам? А твоя где?

– В сервисе.

– Почему?

– Поцарапал. Не важно. Идем?

– Идем…

Правда, за руль села я. У машины должен быть один хозяин. И чужие в эту ночь на ней уже ездили…

– Ты голодный? – спросила я

– Ну… не особо.

Не особо – это когда после работы – еще непонятно, а через минут 15 спазмом скрутит…

– В магазин заедем, я продуктов куплю. Дома не особо чего и есть.

– Ладно…

Даже не сопротивляется… везу к себе, не спрашивая, а может ему куда надо?..

Машину припарковали. Пошли в ближайший супермаркет. Я ушла в продуктовый отдел и потеряла его из виду. Хотя, даже если сбежит, то мне не удивительно и в принципе плевать.

Расплатившись на кассе, вышла на улицу. Он ждал меня там.

– Взял вина,– и показал мне на карман своей куртки. – И вот…

Он прятал за спиной огромный букет бело-сиреневых цветов вперемешку с бледно-желтыми маленькими розами.

Красивый…

–Что-то не так? – он забрал у меня из рук пакет, внимательно вглядываясь в мое лицо своими потемневшими глазами.

– Наверно, нормально.

– Наверно?

– Мне просто никогда цветов не дарили, я не знаю как нормально…

– Что?

– Что «что»?

– Правда, никогда не дарили цветов?

– Правда.

Разулыбался.

– Будешь ржать, тут останешься стоять, – и очень быстро пошла в сторону дома.

Все-таки в одном костюмчике было очень холодно…

…МОРОК

Говорят, любовь – это совокупность сложных биохимических реакций. Вроде как. Но ведь это и страшно. Химия – это когда при неправильной пропорции химикатов может случиться взрыв, а йод на самом деле твердый, но при контакте с воздухом летуч и смертельно ядовит. Любовь – это химия, при неправильном обращении способная превратиться в сердечный приступ или раковую опухоль…

Любовь можно узнать по запаху. Она полна ароматов, явных и тех, что можешь почувствовать только ты. Например, запах мужского парфюма, но не рядом с этим мужчиной, а со второго этажа из своего кабинета, который в самом конце коридора далеко от лестничной клетки…

Да, я его почувствовала. Почувствовала присутствие этого человека в здании… сердце заколотилось бешено и в животе похолодело. Сидеть и делать вид, что работаешь, не было никаких сил.

Мы договорились, что никогда больше не будем встречаться, что ничего больше не будет. Но что мешает увидеть его случайно? Это в какой-то миг стало настолько важным. И единственным, что мне стало нужно. В одну секунду я оказалась на втором пролете ведущей вниз лестницы. Да, это он. Он не видел меня. Он прошел мимо дальше по коридору по направлению к фойе. Я чувствовала его запах, я смотрела ему в спину. Темно-синий костюм, белая рубашка… аккуратен и строен, безумно элегантен, хоть в рекламе снимай. Темные волосы… и только я знала, что они уже тронуты сединой… Легкая походка. Молодая. Хотя давно уже за сорок. Он меня не видел. Он остановился в фойе, где навстречу ему неслась уже пухлощекая наша бухгалтерша с папкой бумажек в руках. Подскочила, что-то залопотала, тыкая пальчиком в свою отчетность. И все бы ничего, но он был не один…

Она… Она висела на его локте, делая вид, что услужливо поддерживает папочку бухгалтерши. Светилась вся, улыбалась, в глаза ему заглядывала. Нетерпеливо постукивала каблучком, чтобы он особо не углублялся в свои бумажки, ведь уже пора ехать.. Она… Она слегка уткнулась ему в плечо подбородком и… посмотрела на меня. Ольга. Ведьма. Коротко улыбнулась мне и тут же потеряла ко мне интерес. Отвела глаза на эту чертову бухгалтершу.

Я медленно закрыла и открыла глаза. Очень коротко с трудом сделала вдох. В коридоре что-то лопотала бухгалтерша, был он, и никакой Ольги. Морок какой-то…

Я отвернулась. Я хотела подняться наверх, но – нельзя, в кабинете все всё сразу заметят. Да и не получилось у меня. Ноги, словно откусил кто, не отзывались на команду сделать хотя бы один шаг, хоть в какую-нибудь сторону. В конце концов, я добралась до туалетной комнаты, по совместительству – курилки – все же на этом этаже больше мужчин…

Я не помню где и когда мы встретились. Я помню только этот запах. Тонкий и резкий одновременно, может, и допридуманный моим разгоряченным мозгом, но пропитавший всю меня… Обрывки выгоревших фото, на которых…

Мы пили кофе.

Потом кофе с коньяком.

Потом коньяк.

И говорили, говорили столько всяких ничего не значащих и незапоминающихся тем… И уже гадаешь, на какой же из них это все-таки остановится, когда он прикоснется вроде бы случайно… Такая глупая и старая игра… и я знала уже, чем она закончится. И ждала.

А потом он звонил. Иногда по нескольку дней подряд. Договаривались о встрече, он забирал меня на машине…

Я никогда и никому не говорила об этом, и знала, что и он молчал. Мы были счастливы в полном одиночестве, молясь о том, чтоб этот мир все так же и дальше не замечал нашего отсутствия…

И я знала, что это когда-нибудь закончится.

Я думала, что пережила тогда это. Что я справилась. Но почему так хочется выковырять по кускам свое сердце через грудную клетку? Почему так не хватает слез, чтобы проглотить свое горло, сжатое неимоверным спазмом?

Да, после этого разговора я села в свою машину и поехала к окраине, потом за город, потом на неимоверной скорости в неизвестном направлении – куда черти заманят…

Потом когда вернулась, остался только этот страх пустоты, пережитый за ночь. Потом я попала в больницу. Операция с какими-то осложнениями, когда кровь не останавливалась почти неделю. Потом брат попросил машину на время… Отдала сразу. Чтобы не напоминало больше ничего о том, что я с собой сделала…

…ПАУТИНА

– Ты чего? Эй, очнись!

Меня кто-то тряс как ватную куклу.

Максим… Пришел покурить, а я тут в курилке по стенке сползаю.

– Эй?!

Я попыталась вдохнуть, но у меня это не получилось. Он попытался в свою очередь открыть окно, но оно было деревянным и старым – открывалась только форточка – но ее было определенно мало.

– Так. Пошли, – и потащил меня к выходу.

– Куда?!

– На улицу.

– Н-н-н-е-ет…

– Что нет?

Я начала вытирать слезы и искать что-нибудь по функции напоминающее зеркало.

– Там пока нет никого. Пошли, – сказал он.

После чего взял меня в охапку и, протащив на срывающихся каблуках по коридору, вывел меня на крыльцо. В коридоре, действительно, уже никого не было…