Жених 2.0

Повод, кстати говоря, вполне подходящий: Наташа исподтишка разглядывала незнакомца, убеждаясь, что на этот раз сходство с недосягаемым образцом, наконец, полное и несомненное. Брутальность и полукриминальный шарм делали человека в чёрном ещё более неотразимым. Преступное обаяние, вот как это называется! Из машины раздался окрик:

– Ну что, Серега, ментов вызываем, да?

Ого, его зовут Серега, неплохо, неплохо. Наташа пыталась убедить себя, что ничего страшного не происходит, и Серега со своим спутником вот сейчас начнут с ней разговаривать по-джентльменски, а там и до полуночного общения в кафешке недалеко…

– Сейчас, мы тут с человечком, пардон, с барышней – побеседуем, – ответный крик в сторону своей машины, и Серёга снова повернулся к ней.

– Ты права-то купила, а правил так и не выучила? Ладно, короче: хочешь ментов вызывать – дело твое. Только они насчитают тебе! А еще в трубочку подышать заставят, а там – попомни мои слова, мало не покажется! Ночью-то в субботу? То-то и оно. Так что считай!

Серёга подошёл ближе и теперь говорил сквозь зубы, угрожающе сплёвывая себе под ноги. Похоже, про сближение в кафешке придётся забыть. Парни решительно настроены срубить бабла. С неё, с Наташи. Машина новая, девчонка молодая – да они приняли её за лохушку драную, которая ничего противопоставить грубому наезду не может.

– Нарушение правил – плюс ремонт моей машины, а за вождение в нетрезвом состоянии – отдельно, – Серёга продолжал загибать пальцы, обнаруживая почти профессиональное знание пунктов и подпунктов ПДД. Что ж, пора его разочаровать:

– Я трезвая! – выкрикнула она ему в лицо, как будто гранату швырнула. Но Серёгу, кажется, новое сообщение совсем не обескуражило. На его красивом лице зазмеилась презрительная высокомерная улыбка.

– А это будешь медкомиссии заливать, они там учёные, вас, пьяных, за версту чуют. За вождение в нетрезвом состоянии права могут вообще отобрать, а купить снова их будет уже подороже. Так что подумай насчёт ментов, оно тебе надо?

Он говорил вкрадчиво и устало, как будто необходимость растолковывать азбучные истины полностью обессилило его. И его убеждённость стала передаваться ей. Теперь, когда Серёга не орал, не вращал бешено глазами, не пёр на неё, как на буфет, Наташа вдруг почувствовала себя глупой и беспомощной.

А может быть прав он, Серёга, в чёрной коже с головы до пят, этакий Ангел Ада, сменивший верного железного коня – мотоцикл – на более комфортное транспортное средство? Наташа видела, что на дороге он – свой, как рыба в воде, это он – человек дороги, а не она. Она здесь гостья, неопытная и неумелая, все её доказательства гроша ломанного не стоят, да и кому из них поверят больше? Ей, путающейся в показаниях, или ему – такому спокойному и грамотному беспечному ездоку? Она заговорила, сбиваясь с мысли, голос её предательски задрожал:

– Я не знаю, что там в твоих правилах написано, но ты же мне в глаза светил, и сигналил, как сумасшедший! Я хотела тебе дорогу уступить, а ты…

Наташа умолкла на полуслове. Она слышала себя со стороны: уже на подходе всхлипы, ещё расплакаться здесь не хватало!

– Но можем и договориться! – Сергей разыгрывал свою партию, как по нотам. Вот теперь его предложение зажигало свет в конце тоннеля. Договориться!

Конечно, лучше всего – договориться, чтобы не стоять здесь, под мокрым снегом, полной дурой, чтобы как можно скорее закончить этот унизительный разговор. Телефонный звонок ворвался в мешанину панических мыслей, как голос разума. По крайней мере, стало ясно, что делать сейчас, сию минуту – надо ответить на звонок:

– Алло! Нет, я сейчас никуда не поеду. Я в аварию попала. На дороге. В двух шагах – только на улицу выехала, – подбирая слова, чтобы как можно более точно обрисовать ситуацию и сдерживая слёзы в голосе, Наташа выплывала из состояния паники и самобичевания.

– А они говорят, что я виновата. Не знаю. Полицию? Что? Нет! Не надо! – трубка замолкла, и Наташа осторожно убрала телефон, бережно, как спасителя. Хотя спасенье должно было вот-вот прийти совсем с другой стороны. Она посмотрела за спину Серёги, вдоль улиц, откуда только что приехала. Там, вдали, тёплыми огнями светился дом Бори и Жени. Оттуда ей только что позвонили. И пообещали приехать, выручить…

– Эй, очнись! Ты слышишь, я к тебе обращаюсь? Хочешь судиться – будем судиться, только, как красивой женщине тебе говорю, не советую! – Серёга тряс её за плечо, пытаясь обратить на себя внимание виновницы ДТП. Металла в его голосе стало больше, но глаза смотрели озадаченно: парень не понимал, почему вдруг девушка перестала вестись на гарантированную разводку?

Только что стояла и тряслась, как осиновый лист, он знал это выражение лица, и читал по лицу, как заправский физиономист: готова заплатить без разговоров, чтобы не вязаться, чтобы не чувствовать себя так паршиво, чтобы выйти из-под давления. И вдруг – выражение покорной жертвы исчезло, в глазах, только что – пустых, как у зомби, появился проблеск разума.

Клиентка приходила в себя раньше, чем полагалось по процедуре. Ладно, попробуем надавить сильнее! И Сергей мысленно перевёл себя на пятую передачу и заорал, подпуская в голос кошмарных визгливых ноток:

– Давай деньги, а то хуже будет!

Такого представления Наташа не ожидала. Истеричный вопль, похоже, был сигналом. Услышав его, из машины выскочили двое парней и обступили её, заключив в кольцо. Парни явно составляли команду, одинаково одетые, в одинаковых бейсболках, в берцах и перчатках. Даже рост и комплекция – всё совпадало, за исключением цвета кожи: один из двух был, политкорректно говоря, афроамериканец.

Афрорусский то есть, учитывая местный колорит. А в том, что он – русский – сомневаться не приходилось, учитывая, как хорошо он шпарил на языке Тургенева и Пушкина. Тоже, кстати, африканца. Ну, и имя выдавало русского с головой: Серёга звал парня Шурой:

– Шура, ну что приперлись? Я, может, с девушкой познакомиться хочу!

– Так и я хочу! Толик, Толик, а ты – ты хочешь с девушкой познакомиться? Смотри, какая девушка – белиссимо!

Надо же, этот полубандит Шура владеет итальянским, восхитилась Наташа. А вот третий, Толик – нет, не владеет:

– Дурак! Белиссимо – это же майонез!

И Шура с готовностью взялся объяснить малограмотному приятелю, что означает итальянское слово «белиссимо»… Наташа не успела поразмыслить над тем, как причудлива судьба, и каких симпатичных и весёлых людей она подводит к тебе в качестве криминальных элементов, вымогателей и мошенников: раздался скрип и скрежет, сопровождающий резкое торможение. Прямо рядом с ними остановился громадный черный джип, из которого выскочили, размахивая дубинками, спецназовцы в комбезах и шапках-бандитках.

Вновь прибывшим не потребовалось и пяти секунд, чтобы оценить обстановку: через несколько мгновений они уже заламывали руки знатокам итальянского, укладывали их мордой на капот, жёстко пресекая любые попытки освободиться. Толик был обездвижен и прикован к дверце автомобиля раньше всех. Он так и не понял, что произошло: глумление над тёлкой и светская беседа на итальянском была прервана столь же неожиданно, сколь и мучительно.

Первый спецназовец заканчивал с Шурой, вязал пластиковой стропой руки, когда второй положил Серёгу в грязь лицом. Лидер и мачо, Серёга не думал сдаваться, он сопротивлялся и делал всё, что мог. Его врасплох не застали, Серёга вовремя заметил нападавших, но он потерял время, драгоценные секунды, на размышление: убегать, бросая пацанов и дело – не сделанным, или остаться и дать сдачи?

Решил – остаться, но время было упущено, к тому же – дубинка, и нападавший своё дело знал. В результате, сопротивлявшийся Серёга огрёб больше, чем его более послушные кореша: пока те тихо-мирно стояли, согнувшись в поясе и положив голову на капот, их шеф валялся в грязи под ногами, и дубинка, зависшая над затылком, не давала ему даже поднять голову. Фиксировала поверженного противника в партере и нога нападавшего: она стояла на спине Серёги и притаптывала по нему, когда он начинал трепыхаться. Высокий каблук больно впивался в позвоночник, и движение под каблуком затихало.

Каблук? У спецназовцев? Наташа, застывшая в стороне от боевых действий, несмело подошла к тому, чья высота была увеличена каблуками, встала на цыпочки, и стащила с головы шапку-бандитку. Спецназовец не протестовал, только из-под шапки раздался сдавленный смех, и глаза в прорези сверкнули как-то особенно, знакомо.

– Ну как, Наташка, здорово мы их? – Света встряхнула головой и рассыпала волосы по плечам. Это была она! А рядом с прикованными к автомобилю Толиком и Шурой снимала бандитку с головы Лена.

– Девчонки! Черт! Не знаю, что и сказать! Просто кино!

Наташа задохнулась от восторга: надо же! Это они, её девчонки, подружки, пришли ей на помощь. Примчались!

– Нормальная работа! Я же говорила на свадьбе: если что – обращайтесь! – Лена обворожительно улыбнулась смешанной компании, дубинка исчезла вместе с шапкой-бандиткой. Сейчас рядом со сконфуженными парнями стояла русоволосая красавица в стиле милитари, что ей, безусловно, шло. И она это знала.

Достала из кармана пачку сигарет, длинным ногтем подцепила одну и оглянулась на окружающих: – Огонька не найдётся? Толик, пожирающий глазами прекрасную правоохранительницу, просветлел лицом – вот сейчас он ей услужит, поднесёт огонёк, и завоюет её расположение… дёрнулся, чтобы достать зажигалку из кармана – не тут-то было. Руки-то у вас, гражданин задержанный, пристёгнуты к дверце машины.

Лена ленивым жестом достала, как из рукава, дубинку и легонько ткнула Толика в спину:

– Стоять! Не дёргаться! – и, миролюбиво обратилась к Наташе:

– Ну, что им от тебя нужно?

– Подрезал он меня, улучил момент, а теперь вот денег просит.

Света глазами показала на Толика: «этот»? Наташа отрицательно покачала головой и кивком выделила настоящего зачинщика – Серёгу, который до сих пор лежал на асфальте лицом вниз.

– Кто предъявы кидал? Этот? – Света подошла, присела у Серегиной головы на корточки и за волосы оторвала голову от земли. Глаза у Серёги были полуприкрыты и не выражали ровным счётом ничего. Как будто Светка подняла мёртвую голову.

– Да подставлялы они, сразу видно! – Ленка и Светка согласно переглянулись и безмолвно договорились о чём-то.

– Эй, ты, фашистка! Кто тебе право дал так с людьми обращаться? – это Серёга подал голос. Сдавленный и приглушённый неудобным положением, голос звучал совсем иначе, чем каких-то пять минут назад.

– Сейчас я покажу тебе права, подставляла недобитый! – Ленка погрозила лежащему дубинкой. Вообще-то Наташе уже было его жалко: холод, слякоть, снег падает и тут же тает, а этот грубиян в чёрной коже распластался на асфальте, как дохлый кот, перееханный грузовиком. Скотина он, конечно, ещё та, как его там Ленка назвала? Подставляла?

– Подставлялы. Они специально тебе подставились, чтобы бабок срубить. Это мошенничество такое автомобильное, ещё с девяностых, нежели не знала?

Наташа только пожала плечами. Пока у тебя нет машины, куча вещей, случающихся в жизни, проходит мимо тебя: проблемы парковки, оплата парковки, парковка у дома. Это первое, с чем Наташа столкнулась, став счастливой автовладелицей. Потом её стало касаться повышение цены на бензин, автострахование, необходимость в срок оплачивать штрафы, а также необходимость тщательно изучать квитанцию с фотографией: а вдруг меня там не было и счёт попал ко мне по ошибке?

Новая автомобильная тема началась вместе с зимой, которая пришла, как всегда, неожиданно: нужно было запастись щёткой для снега и незамерзайкой. Горизонты автомобилизма расширялись постепенно, и вот теперь в зоне её внимания впервые появились специальные автомобильные мошенники, о которых раньше Наташа знать не знала. Если и слышала, то не запомнила, пропустила мимо ушей, как любую информацию, не имеющую прямого касательства к её, Наташиной, жизни.

А что, можно выпустить книгу: «Что нужно знать начинающему автомобилисту!» Конечно, какие-то пособия для чайников есть на рынке, но они, большей частью, касаются юридической стороны вопроса автовладения и физического ухода за транспортным средством. А в реале, когда у тебя появляется автомобиль, то ты сталкиваешься с миллионом проблем, ситуаций и вопросов, о которых тебя никто заранее не предупредил. Вот так же, наверное, бывает и с детьми: родить-то не трудно, но очень быстро вокруг ребёнка вырастает целый новый мир, в котором молодой маме легко и заблудиться.

А с чего бы это вдруг её посетили такие несвоевременные и вовсе не свойственные ей мысли? Наверное, месячные на подходе, да на нервной почве гормон взыграл, вот материнский инстинкт и лезет наружу, этого Серёгу-полубандита, и того хочется пожалеть, поднять, отряхнуть, дать ему в руки совочек и ведёрко… Нельзя же позволять инстинктам, каким угодно прекрасным, хоть, как сейчас, материнскому, брать верх над здравым смыслом! Наташа ещё раз оглядела диспозицию: Серёга лежал, друганы его стояли понуро, притороченные к дверцам автомобиля.

Дверцы были открыты, Шура и Толик могли совершать круговые движения вместе – каждый со своей дверцей: туда – и назад, туда – и назад. А вот оторвать руки от двери – нет, не получалось: острая кромка пластиковой стропы врезалась в запястья, не позволяя их нагружать. Поистине, безвыходное положение! Ленка, тем временем, всё же сжалилась над главарём, и он поднялся – сначала встал на колени, что сделать со связанными за спиной руками было затруднительно, а теперь пытался выпрямиться во весь рост. Светка деловито жала на кнопки своего мобильника, как будто собиралась вызывать подкрепление.

– Ты, Наташ, поезжай, а мы тут с ними потолкуем, – она дозвонилась и, не представляясь, диктовала координаты для навигатора. Наблюдать продолжение разборок Наташе не хотелось, а необходимость в её присутствии, кажется, уже отпала. Девчонки были в своей стихии, Наташа чувствовала себя лишней и была этому рада.

– Спасибо, девчонки! Только может, не надо… так, – Серёга стоял, весь перемазанный, с окровавленным лицом. В сторону Наташи он не смотрел, был полностью погружён в себя. Или вспоминал номер своего адвоката?

– Это ж волки! С ними по-другому нельзя. Ладно, пока! – Светка не испытывала сомнений и угрызений. Она знала, что делает, и стремилась в очередной раз избавить свой город от подонков. Пусть не физически, на этот раз в ход пошли воспитательные методы, но это именно то, для чего Света пришла работать в охранное агентство. И Лена. Лена, конечно, тоже! Похоже, девчонки были даже рады возможности прищучить настоящих «плохих парней».

– А что с ними дальше будет? – Наташа задала последний вопрос не из праздного любопытства. Ей, реально, не хотелось бы встретиться на дороге с этими чуваками ещё раз. Или не на дороге: её адрес и координаты они легко могли вычислить по номеру машины. Вот бы их закрыли, да на подольше! Сожаление, нет, лёгкая тень сожаления промелькнула в душе: принц из ЗАГСа оказался мошенником и подлецом. Вот он, лежит сейчас в грязи у её ног. Какая ирония судьбы!

– А что будет? Передадим их, голубчиков, куда следует, а перед этим объясним хорошенько, на будущее, чтобы бросили эти подставы. У нас получится, да, Свет? – Ленка излучала уверенность в своих силах. Парни, кажется, поняли, что не на ту напали. Никто из них больше не трепыхался. Даже Серёга.

Но сколько можно стоять тут и пялиться на него? Наташа вконец замёрзла. Впечатлений на сегодня ей хватало. Пора ехать. Когда Наташа от машины обернулась и помахала девчонкам, она перехватила взгляд Серёги. Он уже не лежал на мёрзлой и мокрой земле, а стоял на коленях, Светка махала дубинкой перед его лицом, доходчиво объясняя правила поведения на дороге. А Серёга смотрел на Наташу взглядом стрельца с картины Сурикова «Утро стрелецкой казни».

Наташа с детства запомнила эту репродукцию, их много было напечатано в конце учебника по литературе. За пятый, что ли, класс? Или за шестой? Репродукция занимала целый разворот, два листа, на ней, через всё пространство картины, через всю Красную Площадь, смотрели друг на друга бунтующий стрелец и царь Пётр. Острым ненавидящим взглядом.

Поёживаясь под этим взглядом, Наташа села в машину и поехала домой. Ничего, сейчас она доберётся до своей чистой, светлой и уютной квартиры, заварит чая с гвоздикой и кардамоном, а потом залезет под одеяло и весь следующий день под ним и проведёт – благо, завтра воскресенье!

План почти сработал. Вечером Наташа без происшествий проделала весь путь до дома, даже запарковалась у самого подъезда. Чай и одеяло сделали своё дело, нашёлся даже подходящий фильм по телевизору, в программе для полуночников. Достаточно страшный для того, чтобы полностью переключиться на переживание за героев и забыть о своих собственных. И о подставлялах. И о преступном принце. И о свадьбе Бори с Женей.

Утром Наташа проснулась поздно, как и было задумано, и не стала даже строить никаких планов. Поваляться, попереключать каналы – она так редко позволяла себе такое вольготное времяпрепровождение, что каждый подобный день отдыха стоил недели СПА-процедур: никуда не спешить, забыть о времени. И о калориях! В такие дни, а случались они, при её жёстком графике, не чаще одного в полугодие, Наташа отключала как внутренний хронометр, так и счётчик калорий. Будем есть мороженое, будем есть пирожные с кремом, приготовим себе что-нибудь вкусненькое, не одна только Женька у нас гений кулинарии! Ладно, не приготовим, а закажем интернет-доставку экзотической китайской еды.

Ну вот, план построился сам собой. Вообще-то говоря, Наташа не умела жить без плана. Он был ей нужен, план. Он её тонизировал и мобилизовал, план придавал её уверенности и приводил в хорошее расположение духа. Ну да, если у вас нет плана, если вам нечем заняться, это же означает, что вы не востребованы – друзьями или работой. Это значит, что у вас нет денег, чтобы вложить их во что-нибудь приятное и полезное: в урок танцев или в однодневную экскурсию, в повышение квалификации или саморазвитие.

В конце концов, поход в салон или по магазинам – это, если вдуматься – тоже саморазвитие и повышение качества, тюнинг, улучшение самопрезентации. А самопрезентация – это новые клиенты, сделки и продажи. Так вот, план у Наташи, даже на сегодняшний свободный день, созрел сам. Вызвав привычный всплеск бодрости и оптимизма. Подъём, зарядка, плотный завтрак и сколько угодно времени посвятим уходу за собой!

Когда раздался звонок в дверь, она как раз заканчивала сушить волосы. Лёгкая небрежность в причёске вполне простительна девушке, которая гостей не звала и не ждала, но всегда была во всеоружии. Изящный домашний наряд из сиреневого флиса и аккуратный, почти незаметный макияж – Наташа любила и умела премило выглядеть в любой ситуации. Выключила фен и пошла открывать. На коврике у двери лежал букет цветов, на площадке никого не было, только грохот шагов по лестнице. Кто стремительно сбегал вниз.

– Эй! – Наташа вышла на площадку и крикнула в лестничный пролёт. Грохот убегающих шагов затих. Наташа взяла букет. Хризантемы, желтые, белые и розовые, вперемешку. Она любила их запах, зимний, как будто хвойный. Хорошие цветы, даже жалко, что она не может их взять, принести к себе и поставить в большую вазу, чтобы аромат распространился по всей комнате.

– Эй вы, там! Я не беру цветы у неизвестных, у которых даже не хватает смелости мне показаться.

Она размахнулась букетом и бросила бы их вниз, если бы не услышала:

– А вы не обидитесь?

Мужской голос, приятный, с этакой брутальной хрипотцой, приглушённой сейчас робостью и неуверенностью. Кто же там такой застенчивый? Наташа перебирала в уме всех возможных кавалеров и сравнивала с этим, только что прозвучавшим, голосом. Ни один не подходил. Эх, была не была!

– Нет!

Топот раздался снова. Теперь шаги приближались. Сейчас она увидит таинственного дарителя. Ей на самом деле хотелось его поблагодарить. Пожать руку. Может быть, даже напоить своим фирменным чаем с гвоздикой и кардамоном. Цветы – это то, что было ей на самом деле надо. После вчерашнего. Ну, где же он? Стихшие вновь шаги обозначили местонахождение стеснительного незнакомца. Теперь он стоял на площадке этажом ниже. В наэлектризованной тишине Наташа отчётливо различала его сбившееся дыхание.

– Я только извиниться хочу. За вчерашнее. Вы, правда, не обидитесь?

Оказывается, он не остановился, а неслышно, на цыпочках, продолжал подниматься. Спиной к ступеням, он обратил своё лицо, как подсолнух – к солнцу – туда, где стояла Наташа. Поэтому она увидела его сразу и сразу вспомнила. И голос! Как же она могла не узнать его? Ведь весь вечер, а потом и ночью в ушах гремело: «Ты что, коза, вчера за руль села? Смотреть надо, куда едешь!» Правда, вчера его голос был резким, как финский нож и жёстким, как асфальт. Но это был он. Незабываемое лицо принца из ЗАГСа подтверждало очевидное: между площадками предыдущего, третьего и её, четвертого, этажей сейчас стоял подставляла Серёга и смотрел на неё умоляюще.

– Пошёл к чёрту!

Наташа отбросила букет, как змею – с отвращением и без раздумий. Ушла к себе и со всей силы хлопнула дверью. Никаких сантиментов! И как только этот козёл посмел сюда явиться! Наташа не только рассердилась, но и испугалась немного. Выходит, он отмазался, никто его задерживаться не стал. И случилось то, чего она опасалась: он нашёл виновницу вчерашнего своего в грязь лицом-фиаско.

Цветы, правда, не вписывались в картину страшной мести, но Наташа о них забыла. Лицо полубандита в двух шагах от её квартиры, её зоны безопасности – вот о чём она думала, прислушивалась, не отходила от двери. Приближалась тихонько, на цыпочках, глядела в глазок, стараясь не перекрывать его целиком. Но никто за дверью не стоял. Через полчаса рискнула выглянуть наружу: никого. Только букет лежал на прежнем месте.

Что делать с букетом, она так и не решила. Выбросить его? Да даже прикасаться к этому ядовитому венику не было никакого желания. Оставить так лежать? Разводить антисанитарию тоже было не в её правилах. Так хризантемы и продолжали увядать на коврике у двери, когда утром Наташа шла на работу. Она переступила через них и, по крайней мере, до вечера, выбросила их из головы.

День был суматошный, Бобриков опять что-то напутал, Филипп рвал и метал, клиенты капризничали, поставщики подводили, партнёры не соблюдали договорённостей – словом, всё, как обычно. Трудотерапия помогла: к вечеру Наташа не просто перестала волноваться о встрече с неприятным человеком прямо у себя в подъезде, она реально об этом забыла. Но вспомнить пришлось: выйдя из лифта на своём этаже, первое, что она увидела, были уже два букета. Увядший, вчерашний, из хризантем, и новый, сияющий свежестью: герберы. Желтый, оранжевый, красный.

Как ни странно, второй букет её скорее успокоил, чем насторожил. Ну вряд ли злоумышленник, предваряя своё злое умышление, будет заваливать тебя цветами. Второй букет Наташа восприняла как своеобразную декларацию о намерениях подставлялы. По крайней мере, этих намерений он не скрывал. Он задабривал её. Наверное, чтобы она смягчила свидетельские показания, когда её вызовут к следователю. Или в суд.

Найдя разумные объяснения действиям неприятного человека, Наташа внутренне расслабилась. Только теперь она почувствовала, что всё это время страх сидел в ней, как сжатая пружина, и заставлял её вздрагивать, дёргаться и напрягаться. Сейчас пружина распрямилась, Наташа выдохнула.

Цветы убирать почему-то не стала, вошла в квартиру, поставила сумки. И вместе с сумками как будто сняла с себя тяжёлую ношу. Оказывается, она боялась его, всё это время, и очень сильно боялась. Упрямство и злость на Серёгу мешали ей понять это раньше. Страх совсем недолго нависал над ней, но как же приятно было освободиться от него, распрямиться и дышать полной грудью!

От прилива лёгкости Наташа даже подпрыгнула, а потом начала скакать по квартире в каком-то безумном танце счастья… Звонок в дверь остановил её посреди комнаты. Наташа замерла на одной ноге, но не от неожиданности. В глубине души она знала, что так будет. Взгляд в глазок подтвердил: за дверью стоял Серёга. Волосы растрёпаны, взгляд виноватый. Ну что ж, бояться его и впрямь не стоит, но это не значит, что его стоит простить.

– Что надо?

Наташа постаралась, чтобы её голос из-за закрытой двери звучал максимально грозно.

– Все еще сердишься? А я мириться пришел. Вот, цветы тебе принес.

Наташа оторвалась от глазка и не видела, что происходит за дверью. По шуршанию целлофана было понятно, что Серёга собрал свои веники с пола и размахивал ими. То же мне, миротворец!

– Цветочкам твоим самое место на помойке. Очень мне нужны цветы от всяких … подставлял! Я звоню в полицию!

Она громко затопала ногами в сапогах, благо переобуться она не успела. Пусть думает, что она ушла вглубь квартиры и уже набирает номер 02. Сейчас он испугается и сбежит. Но из-за двери вдруг раздалось: