скачать книгу бесплатно
– Клинок ассасина! – крикнула Хафса огромному Меньшему, оставив королеву и подбегая к раненому лоялисту. – Он отравлен!
Хафса упала на колени перед корчившимся от боли раненым.
– Не шевелитесь, – сказала она, обхватив его голову руками, пытаясь осмотреть рану. – Не шевелитесь!
Лезвие ассасина оставило лишь неглубокий порез на шее Индлову, который выглядел бы довольно невинно, если бы не крошечные брызги черной драконьей крови, пузырившейся по краям разорванной плоти. Хафса знала, что лучший способ спасти отравленного – вырезать пораженную область, предотвратив распространение яда, прежде чем тот достигнет сердца или мозга, но яд попал в шею, а это оставляло ей лишь один вариант.
– Послушайте меня, – сказала она кричащему воину, пытаясь пробиться к его агонизирующему сознанию. – Я вам сейчас кое-что дам. Оно будет горьким на вкус, но вам нужно будет это прикусить и проглотить сок. Вам станет легче.
Его зрачки были расширены, а глаза едва не вываливались из орбит, но она все же смогла привлечь его внимание, и он кивнул, протянув дрожащую руку в отчаянной попытке получить хоть что-то, способное облегчить страдания.
Не отпуская его головы, удерживая, насколько могла неподвижно, Хафса обыскала внутренние карманы своей мантии, чтобы достать нужный мешочек, стараясь при этом не замечать надежды, отразившейся на лице отравленного. Достав наконец снадобье, она развязала мешочек и высыпала содержимое себе в ладонь. У нее остался лишь один шарик промасленных трав, и он был слишком мал. Она едва не зарыдала.
Раненый потянулся к снадобью, положил шарик в рот, прожевал и проглотил. Хафса сидела рядом. И она знала: того, что он принял, было мало. В последние дни она была слишком занята ранеными в битве между приверженцами королевы и предателями Одили, и ей некогда было пополнять запасы лекарств.
Он закричал еще громче и забился в агонии, а через несколько минут все закончилось. Но ей казалось, что прошла вечность. Его остекленевшие глаза были устремлены на нее. Ей виделось в них обвинение, словно он ее проклял. Она пообещала ему унять боль. Но солгала.
Словно бы издалека, она услышала, как бронза лязгнула о бронзу, и, слишком опустошенная, чтобы испугаться, подняла глаза. Ассасин был близко, всего в паре ступенек над двориком. Он заставил огромного Меньшего уступить ему дорогу, грозя отравленным лезвием.
Хафса увидела, как подбегают еще несколько верных королеве Индлову, а со стены спускаются семеро солдат. Положение ассасина было практически безнадежным. К тому же у подножия лестницы его ждал чемпион.
Ассасин, очевидно, тоже это понимал. Он оглянулся, увидел, что путь наверх заблокирован, и спрыгнул вниз, оказавшись рядом с Хафсой и мертвым Индлову. Убийца потянулся к ней, она отпрянула, скорее инстинктивно, чем осмысленно, но внезапно почувствовала, как кто-то отбросил ее от ассасина.
Это был чемпион. Он оттащил ее, встав между нею и убийцей.
– Вдохни глубоко, – сказал чемпион отравителю, – это будет твой последний вдох.
Вблизи можно было наконец рассмотреть лицо ассасина – тонкое, более миловидное, чем заслуживал убийца.
– Укуфа ждет нас обоих, – сказал он. – Дротик, что вытащили из твоей ноги, был пропитан драконьей кровью. Чувствуешь ее огонь, Меньший? Уже жжет? – Ассасин улыбнулся и указал в сторону мертвого Индлову. – Боль это только начало.
Его жест привлек внимание Хафсы к мертвецу, и как только она взглянула на него, ассасин пошел в атаку. Он пытался отвлечь чемпиона, но уловка сработала на ней.
Боковым зрением Хафса увидела, как убийца направил отравленный клинок чемпиону в грудь, и едва она открыла рот, чтобы предупредить его, ее окатило кровью.
Только что чемпиону грозило смертельное ранение, а в следующее мгновение он отвел одним из своих мечей руку ассасина, обезвредив его ядовитое оружие. Но кровь пролил второй меч чемпиона. Он вошел по рукоять в открытый рот убийцы и вышел с задней стороны его черепа, вибрируя, как натянутая струна.
Мертвое тело ассасина упало рядом с Хафсой, и ее предостерегающий крик превратился в вопль ужаса.
– Успокойся, – сказал ей чемпион, присев на корточки и тяжело дыша. – То, что он сказал – правда? Дротик был отравлен?
Понимая, что потрясена до глубины души, она все же сумела кивнуть и пробормотала:
– Вы убили его…
– Убил, – подтвердил он.
– Чемпион Соларин! – крикнул один из воинов, стоявших на стене. – Крепость покидают пять лошадей с четырьмя всадниками. И генерал среди них!
– Кто еще с ними? – спросил чемпион.
– Два Индлову и седовласая женщина.
– Мирембе, – сказал чемпион с отвращением. – Бежит, бросая свой совет.
Хафса, содрогаясь всем телом, подумала, что должна спасти Меньшего.
– Дайте мне ваш меч, – попросила она уже во второй раз.
– Зачем? – спросила Нья, спешившая к ним. Она была уже в нескольких шагах.
– Я должна вырезать яд, прежде чем он сделает свое дело.
– Что с королевой Циорой и вашей дочерью? – спросил чемпион у визиря.
– Они в безопасности. Они… Спасибо, чемпион. В безопасности, – ответила Нья.
Чемпион опустил плечи и кивнул отяжелевшей головой.
Хафса потянулась к одному из его мечей. Чемпион стремительно спрятал его в ножны и схватил ее за запястье. Он смотрел на мертвого лоялиста.
– Почему я должен тебе верить? – спросил чемпион. – Его ты спасти не смогла.
– Было слишком поздно, – сказала Хафса. – Он был ранен в шею, и яд распространился по всему телу. Если он доходит до головы или сердца, то это смерть. Я ничем не могла помочь.
– Он жжет, – сказал он.
Она кивнула.
– И будет гораздо хуже.
– Спаси его, – сказала Нья. – Делай, что должна.
– Яд у него в ноге, – пробормотала Хафса.
– Нужно ампутировать? – спросил чемпион.
– Иначе вы умрете, – сказала она.
– Ты не отрежешь мне ногу, – возразил он, оглядываясь через плечо.
Она повернулась и увидела, что к ним подошла королева. Чемпион, как ни в чем не бывало – словно Хафса не сказала ему секунду назад, что его жизнь уже почти в вечных объятиях Богини, – заговорил с королевой.
– Пять лошадей покинули крепость, – сообщил он. – Там Отобонг, Мирембе и двое Индлову. Последняя лошадь без наездника. По-видимому, она предназначалась их ассасину.
Королева Циора смотрела на чемпиона так, словно ничего, кроме него, на свете не существовало.
– Ты отравлен?
– Мы должны их остановить. Они знают, что у вас есть агенты в Пальме. Нельзя допустить, чтобы они встретились с Одили.
Королева повернулась к Хафсе.
– Я слышала, что ты сказала. Спаси его.
И она вновь обратилась к чемпиону:
– Дай жрице свой меч.
– Нет.
– Чемпион, мы ваша королева и вы сделаете…
– Нет!
К ним подошел еще один Меньший.
– Тау прав, моя королева. Мы должны остановить Мирембе и Отобонга. – Меньший покосился на Хафсу, словно оценивал, можно ли ей доверять, учитывая то, что он собирался сказать. – Они слишком много знают.
– Это не имеет значения, Хадит, – ответила визирь Меньшему. – Они ушли. Вам ни за что не догнать их пешком.
– Тогда мы не будем гнаться пешком, – сказал Хадит. – Сколько лошадей у нас осталось?
Хафсе отчаянно хотелось вселить здравый смысл в каждого из присутствующих. Сейчас было не время говорить о лошадях. Чемпиону следовало отрезать ногу.
– Сколько они взяли? Пять? – переспросила Нья. – Значит, осталось три. Но мало кто умеет ездить верхом.
– Я могу, немного, – заявил Келлан Окар, подбегая. Хафса его знала. Его все знали.
– Я тоже, – сказала Нья. – И, Ингоньяма Окар, хотя я знаю вашу репутацию воина, но нам вдвоем не справиться с четырьмя противниками. У них три Индлову, а Мирембе – могущественная Одаренная.
Королева, словно выйдя из задумчивости, подняла взгляд и отвернулась от чемпиона.
– Мы поскачем на первой из трех лошадей, Ингоньяма Окар и Ихаше Удуак могут сесть на вторую, а ты, Нья, возьмешь третью.
– Что? Нет! – воскликнула Нья. – Королева Циора, вы не можете принимать участие в погоне после…
Королева вскинула руку.
– Нам уже начинает надоедать, когда нам говорят «нет». – Она скользнула взглядом мимо чемпиона и пристально посмотрела на Хафсу. – Жрица Экин, мы призовем королевских стражников, чтобы они держали чемпиона. Спасите ему жизнь.
– Я никому не позволю отнять мою ногу! – ответил Тау.
Королева обрушилась на него:
– Это приказ, чемпион. Как вы смеете! Мы не желаем смотреть, как вы умираете.
– Удуак! – позвал чемпион.
– Нэ? – отозвался огромный Меньший, подходя к ним.
Чемпион вынул из ножен клинок из драконьей чешуи, стянул часть кожаных доспехов, закрывавших отравленную ногу. И хотя сделать это наверняка было больнее, чем если бы он посыпал рану солью, он вынес эти муки достаточно мужественно. От этого сочетания безумия и соблюдения приличий Хафсе хотелось смеяться, но ситуация стала еще безумнее.
– Удуак, вырежи рану с ядом, – сказал он.
Хафса фыркнула: как бы часто ей ни доводилось встречаться с идиотским легкомыслием мужчин, оно всегда вызывало у нее удивление.
– Так нельзя, – сказала она. – Прошло слишком много времени. Яд мог распространиться. Нужно отнять всю ногу.
– Удуак, жрица встревожена, – сказал чемпион. – Вырежи большой кусок.
Огромный Меньший хмыкнул и взял черный клинок.
– Вы не понимаете, – сказала Хафса, стараясь подбирать слова, которые точно будут понятны Меньшим. – Даже если вы вырежете основную часть яда, остатки уже ушли далеко. Того, что останется, хватит, чтобы остановить ваше сердце, но яд причинит невообразимую боль. Она сведет вас с ума. Вы умрете, моля о скорейшей кончине.
Чемпион сфокусировал взгляд на жрице. Она побледнела и подумала, что он уже безумен.
– Боль? – переспросил он, словно в бреду. – Боль перестала на меня действовать тысячу жизней назад. – Не отводя от нее глаз, он обратился к огромному Меньшему. – Режь поглубже, Удуак. Нам нужно убить вождя и отвоевать город, а я и так уже потерял слишком много времени.
Не говоря ни слова, Удуак направил лезвие к истекающей кровью ноге чемпиона, но тот так и не сводил взгляда с Хафсы.
Она не могла вынести такой глупости.
– Дайте мне! – воскликнула она, пытаясь выхватить клинок у огромного Меньшего, но его хватка была тверда, как гранит, и она осталась ни с чем. – Послушайте, – сказала она чемпиону, – ваш человек скорее всего сделает вашу ногу бесполезной, и от нее толку будет не больше, чем если ее просто отрезать. Позвольте мне это сделать. Я отрежу, насколько смогу, немного и не задену мышц и крупных артерий.
Этот довод возымел действие, чемпион скрепя сердце согласился, и, как любила говаривать старая наставница Хафсы, пришло время провернуть в ране нож.
– Это чрезвычайно глупо, но если это все, что вы позволяете, то останетесь со страшной раной, хромотой и жгучей болью, – сказала она ему. – И это лишь до тех пор, пока яд не зайдет так глубоко, что вам покажется, будто вы заживо сгораете изнутри. – Она сделала паузу для пущего эффекта, чтобы он получше вдумался в ее слова. – Неважно, – наконец добавила она. – У вас много острых игрушек. Вам не составит труда покончить с этим самому.
Он кивнул.
– Порез неглубокий, жрица, – сказал он. – Нога должна еще работать.
Этого она не ожидала. Она применяла этот подход сотни раз, и стоило ей должным образом объяснить пациентам глупость их намерений, они всегда соглашались с нею.
Она задумалась, не успел ли яд подействовать на его сознание, но по единственному взгляду в его глаза поняла: подействовал яд или нет, он уже все твердо для себя решил.
Огромный Меньший вручил ей клинок.
– Чемпион… – начала она, предпринимая еще одну попытку.
– Разве нам не следует сделать это поскорее? – спросил он.
– Повязки! – крикнула она опешившему Ихаше. – Принесите мне повязки.
Она вонзила клинок в рану. Из бедра чемпиона хлынула кровь. Хафса изо всех сил старалась представить себе путь, по которому яд распространился по его телу. Кто-то дал ей повязки. Она не знала, был ли это все тот же Ихаше, и не потрудилась на него взглянуть.
Она осмелилась подумать, что это могло сработать. Возможно, чемпион и поживет еще какое-то время. Клинок был острее, чем все скальпели, которыми она работала прежде, и разрез прошел чисто. Досадно было думать, что они потратили столь ценный материал, как драконья чешуя, на мечи, вместо того чтобы изготовить из нее хирургические инструменты.
