Вселенская мозайка, или Ген Любви. Часть 2

Напиток не убил вождя изгов, а ввел его в глубокое трансовое состояние, между жизнью и смертью, на всю оставшуюся жизнь. Когда Бориту лежал в полудреме, не смея пошевелиться от оцепенения, которое охватило все тело из-за яда, к нему пришли все Духи, даже те, с которыми он никогда не встречался. Их лики толпились вокруг него и что-то шептали. Иногда его сознание возвращалось в шалаш, и он слышал вдалеке голоса воинов Патракона, которые разыскивали его по всем джунглям. Только здесь его никто никогда не найдет, потому что есть надежные невидимые стражи.

Тогда-то, незнакомые доселе Духи и рассказали Бориту, что смерть связывает людей навечно. Если хочешь быть рядом с чьей-то Душой, умертви его плоть, а, если хочешь быть с ним в Любви в другом мире, – умертви в Любви, в момент высшего наслаждения. Когда действие яда закончилось и Бориту понял, что не умер, его охватила даже радость, значит, он сможет осуществить то, о чем ему поведали посланники царства смерти. Осталось только найти Алаттани… На свой народ он затаил сильнейшую обиду – он так радел за них и старался научить, сберечь, но они его не услышали!

Тело его словно жгло изнутри от ног до корней волос, а сердце словно окаменело и заперлось в скорлупу. Краски мира изменились. Все вокруг казалось очень ярким, настолько, что нестерпимо резало глаза. Много дней бывший вождь изгов проживет в уединении в глубокой пещере и выходить оттуда будет только по вечерам и ночью.

***

Выбежав из шалаша, в котором было проведено столько счастливых и интересных дней, Алаттани побежала что есть сил, но не в свое племя. Ей надо было сбросить гнев, разочарование, обиду, жалость и свою огромную Любовь куда-то. Она побежала за Высокую гору, к берегу океана, вернее к самому мелкому и наиближайшему заливу, до настоящего океана было очень далеко. Много дней пути потребуется, чтобы выйти к могучей воде. Это она знала от отца. Ничто не могло ее остановить – даже страх быть съеденной дикими зверями. Бориту научил ее общаться с животными и растениями – теперь она себя чувствовала в джунглях как дома.

Ее путешествие туда и обратно длилось три дня. На протяжении всего пути девушка собирала сочные плоды и отдыхала на деревьях. Она не понимала, зачем бежит туда, возможно, попытаться почувствовать – действительно ли на берегу когда-то появился ее отец. Какая-то неведомая сила несла ее вперед, чтобы избавить от сомнений. Дул теплый ветерок, он приносил запах океана, следуя за ним весь день, девушка, наконец, увидела кромку воды. От усталости и всего пережитого Алаттани зарыдала, упав на колени в песок. Бориту ее не обманул. Возле камней, ближе к джунглям, валялись обросшие водрослями и заваленные песком и галькой остатки ветхих деревянных обломков, местами обрамленные металлом. Эти обломки не были похожи на те деревья, что росли в этих краях, с первого взгляда поняла Алаттани. Это были остатки судна белокожих инородцев, додумалась она. Девушка расчистила один из обломков и взяла с собой, – она решила сделать себе из него оберег. Все это время она не переставала плакать.

Несколько часов Алаттани провела возле этого места, лежа на песке, слушая шум волны и вдыхая влажный воздух. Она не могла простить себе, что ушла от Бориту, но в то же время чувствовала, что должна быть вместе со своими соплеменниками. А как соединить воедино любимого мужчину, любовь к семье и свой долг – она пока не знала. Этот выбор не раз будет даваться ее душе в качестве урока из жизни в жизнь.

Голода не чувствовалось, усталости тоже – плакать уже было нечем. Наконец, на душе стало легко и спокойно. Ей показалось, что кто-то присутствует рядом, словно чья-то теплая и заботливая рука погладила ее по голове, девушка легла на песок, закрыла глаза и уснула. Когда сон закончился, над ней нависала полная луна и смотрела на нее словно человеческими глазами.

От Луны исходил такой поток света, который раньше никогда не было видно, как показалось Алаттани, и с этого момента юная жрица стала чувствовать жизнь совсем по-другому. Для нее словно открылась жизнь всей Вселенной – она чувствовал отклик из далекой темноты неба, из других светил. Здесь она поняла, что во всем есть живая сущность, о чем всегда говорил Бориту, – Духи. И Алаттани их четко услышала. Теперь она не просто общалась с растениями, землей и водой, а ощущала единое дыхание всей жизни. Она стала под стать своему возлюбленному! Дочь Верховного Вождя племен Огненной Земли увлеклась новым общением, она спрашивала, а ей отвечали. Ответ зачастую выглядел абсурдным, но ей все было понятно, она словно разматывала клубок. Этот дар, открывшийся свыше в лунную ночь возле обломков корабля ее кровного отца, останется с ней на всю жизнь – «услышанное нечто» всегда было частью чего-то, и позже все вставало на свои места.

Такого наслаждения она даже не думала почувствовать – восторг огромной силы охватывал ее все больше и больше, а, главное – исчезли разочарование и тоска, мучившие ее во время опасного пути сюда. В этом магическом для нее месте, Алаттани почувствовала, как вокруг нее словно выросла крепкая стена, которая навсегда защитила от всех бед этого мира, а верная рука небесных покровителей начала вести ее новой дорогой.

Она еще не знала, что такая радость охватывает всех, кто впервые услышал Духов – потом приходится распознавать среди них, кто действительно твой друг, а кто твой враг. Как раз в это самое время ее любимый не смог отличить одно от другого и, поддавшись тяжелым чувствам и мыслям, погрузился во Тьму.

Сколько времени с ней происходило это таинство – трудно сказать, через какое-то время девушка снова погрузилась в сон, на этот раз свернувшись калачиком в теплой песчаной нише возле камней, которую сама же и сделала. Ей снились отец и мать, потом Бориту, затем появился Патракон, и она проснулась. Было уже раннее утро, голод дал о себе знать острой болью в животе, а Духи поведали, что ей лучше не возвращаться домой. А вот – что делать дальше – так и не рассказали, как ни спрашивала Алаттани.

Подумав какое-то время, она все же засомневалась в том, что нашептали Духи, мало ли что могло привидеться, почудиться от такого глубокого потрясения, потому что идти ей было некуда, кроме как в свое племя. И она все же пошла домой и все еще намеревалась просветить своих соплеменников и семью. Вдруг печальная мысль осенила ее сознание! Как она могла об этом забыть и не пойти домой сразу, выскочив из шалаша?! Ведь у нее с отцом был уговор – если она не возвращается в положенное время, он отправляет к изгам свои отряды. И, скорее всего, это и произошло!

Девушка, что есть сил, побежала обратно. Это был больше эмоциональный порыв, чем разумное решение. Может, именно благодаря этому дорога к дому показалась легкой и быстрой.

***

Подходя к воротам, которые соединяли высокие заборы, охраняющие всю территорию Огненной Земли, Алаттани увидела несколько свежевкопанных столбов, к ним были привязаны мужчины – она узнавала их лица, все они были жителями когда-то свободного племени изгов. Сердце ее сжалось. Пленники смотрели недоброжелательно, а кто-то и вовсе не поднимал на нее глаз. Для женщин и детей племени изгов сделали загон, как для домашних животных, где они сидели на голой земле, собравшись в одну большую стаю. Приглядевшись немного, Алаттани увидела, что женщины тоже привязаны к вбитым в землю кожаным кольям длинными веревками, чтобы могли ходить. Алаттани опустила голову, по спине бежали мурашки. Она поторопилась, временами ей казалось, что она вот-вот взлетит.

Впорхнув по ступенькам отчего дома, словно птица, остановилась, войдя в центральный дверной проем, и огляделась. Отец и мать сидели в комнате для ритуалов, и по их позам и безмолвию можно было сказать, что они общаются с Духами. Совершенно четко Алаттани увидела и поняла, что ни ее мать, ни ее отец не видят и не слышат небесных покровителей так, как по-настоящему услышала их сегодня она. Ей стало жаль родителей всем сердцем. Они пребывают в обмане и обманывают всех, даже своих детей.

В это мгновение они повернулись почти одновременно и поднялись ей навстречу.

– Дочь моя! – воскликнула мама. – Ты жива!

Отец смотрел на нее сурово, но в глазах его засветилась радость.

Мать и дочь обнялись и расцеловались. Волнение родителей прошло, их дочь оказалась жива.

– Что здесь произошло, отец? Ты же говорил, что мы будем помогать нашим соседям! А вы их взяли в плен, как врагов!

– Они и есть наши враги, которые всей своей жизнью заставляют наших соплеменников сомневаться в истинности законов и во власти нашего правителя.

– Отец, что ты такое говоришь? – Алаттани посмотрела на мать – та стояла, опустив глаза.

– Запомни это и никогда никому не говори обо всем, что видела и слышала там.

– Я же рассказывала тебе, как прекрасно они живут, ты соглашался со мной, ты обещал, что не причинишь этим людям вреда. Ты меня обманул – по щекам девушки потекли слезы. – И ты мне вообще не родной отец – я все знаю!!! – она развернулась и убежала в свою комнату.

Володано и Сатта молча посмотрели друг на друга, они не могли сказать Алаттани, что сами являются рабами своего положения. То, чего они боялись больше всего, случилось, их дочь узнала о своем происхождении. Теперь они могли потерять ее по-настоящему. Обсуждать здесь было нечего. Сатта рухнула на меховые подстилки, обессилев от внезапного волнения. В последнее время она часто испытывала слабость. Какая-то неведомая болезнь мучила ее уже несколько месяцев. Сатта, привыкшая с детства стойко переносить любые недомогания, никому в семье не рассказывала о приливающей иногда ноющей боли в области груди. Володано сейчас подметил лишь, что лицо жены сильно осунулось, но не придал этому значения, решив, что та просто слишком болезненно переживает за дочь. Ему пора идти на совет вождей, а для этого необходимо было одеться соответственно.

Алаттани выпила все молоко, что стояло в кувшине возле ее кровати. Согласно примете, в жилище пропавшего в джунглях человека родные оставляли какой-нибудь напиток, словно человек вот-вот вернется и выпьет его. Володано и Сатта знали, что их приемная дочь больше всего любила именно молоко. Утолив голод любимым напитком, девушка легла навзничь в любимом уголке комнаты и укуталась мягкими шкурами – от потрясения ее била сильная дрожь. В голове проносились недавние разговоры с отцом, после того как она возвращалась из края изгов…

– А чему они поклоняются?

– Сами себе, ну, не то, чтобы себе, а той Силе Жизни, которая проявляется через каждого и, значит, есть в каждом. Поэтому они считают, что, восхваляя Силу Всевышнего в Себе, они увеличивают и свою Силу, и одновременно освящают все вокруг.

– Чем они охотятся?

– Приманивают добычу своей просьбой и расставляют сети или роют ямы. На следующий день обязательно кто-нибудь попадется.

– То есть у них нет оружия – луков, стрел, копий?

– А-а, вроде что-то есть, но им не пользуются, я не видела.

– Как ночью они охраняют свои дома от зверей?

– Звери на них не нападают ночью, они с ними договариваются, особыми ритуалами. Отец, мне нравится их жизнь!!!

– Алаттани, ты же понимаешь, что они дикари, у них даже оружия нет. А если кто-то нападет?

– Зачем кому-то на них нападать – всем места хватит.

…Только теперь Алаттани поняла, что отец выяснял только то, что нужно было знать для нападения и дальнейшего порабощения этого племени. Как он мог? Как он мог так использовать свою дочь, обманув ее, что хочет помогать изгам и сотрудничать с ними?! Она не может больше находиться в семье!

«Из-за нее стало несчастным целое племя, нет ей прощения», – решила девушка. «А где же Бориту? Что случилось с ним? Дрожь еще больше пробирала ее тело. Только не смерть, только бы он был жив», – прошептала она. Девушка встала несмотря на слабость и пошла, слегка пошатываясь от всего, что пережила за эти два дня, к матери, надеясь все еще застать ее в комнате ритуалов. Ее мать могла знать, где молодой вождь Изгов.

Сатта действительно так и сидела в комнате ритуалов, закрыв глаза и слегка покачиваясь, вводя себя в транс. Она почувствовала, что кто-то идет и не поворачиваясь, по шагам, узнала свою среднюю дочь. Женщина напряглась, понимая, что предстоит непростой разговор.

– Мама, что случилось с вождем изгов? – дочь смотрела вызывающе, и не было в ее взгляде той ласковой искорки, которую они с Володано так любили. Аллатани словно подменили. Этого и следовало ожидать. Сама Сатта слишком поздно узнала, куда и зачем муж отправлял их дочь, помешать всему ей, конечно же, не удалось бы, но хотя бы предостеречь от разочарований, хотя бы рассказать, что на самом деле хочет Патракон. Возможно, Алаттани сама сообразила бы, что стоит говорить, а о чем – лучше промолчать…

– Доченька! – женщина поднялась, смело и с любовью глядя в глаза дочери, ответила – пойми, что твой отец не мог по-другому, он сам не свободен и выполнял повеление Патракона. Не суди его и прости.

– Не стоит, мама, столько слов, я вас прощаю и благодарю, что растили как родную. Во всяком случае, я никогда не чувствовала себя обделенной вашей заботой. Но, ты не ответила на мой вопрос – что стало с вождем племени изгов? – Сатта вздрогнула, вновь услышав, что Алаттани узнала тайну своего происхождения, но не стала продолжать эту тему, сейчас не это было важно.

– Ты любишь его? – Сатта улыбнулась с грустью и опустила глаза. – Это так замечательно, это счастье… и…

– Мама, прошу, скажи правду, что с ним? – Алаттани прервала ее.

– Никто не знает, его искали два дня. Говорят, когда воины зашли ночью на территорию изгов, они сначала окружили все жилища, чтобы никто не смог сбежать, и в первую очередь, вигвам вождя. В него одновременно со всех сторон ворвались несколько человек, но он оказался пустым.

– Спасибо, мама, – и зарыдав, девушка бросилась ей на плечи…

***

Володано пришел на совет вождей, когда все уже собрались и ждали только его.

– Рад видеть тебя, наш мудрый Володано, – льстиво и вкрадчиво начал свою речь Патракон. – Как ловко тебе удалось все узнать и подготовить захват этого дикого племени. Мы гордимся таким вождем, ты заслуживаешь награды – любая из понравившихся тебе женщин племени изгов твоя, на сколько пожелаешь. И можешь взять себе самых крепких мужчин в работники. И вот еще – это твоей семье. – Патракон бросил Володано в руки мешочек с золотыми самородками.

Володано только сейчас понял, что своим вкрадчивым, лестным голосом правитель всех словно усыпляет. А те похвалы, коими он каждый раз одаривает каждого из вождей, заставляют и вовсе размякнуть, и появляется готовность выполнять любую его волю. Зачем ему нужен совет вождей и вообще вожди? Кто бы что ни говорил, решения принимает только он, и все в племенах Огненной Земли совершается по его плану. Володано словно прозрел, сейчас на него совсем не действовали усыпляющее ни голос, ни слова Патракона, он смотрел на все происходящее другими глазами… «Бедная моя девочка», – думал он. «Как больно ей сейчас, она никогда не простит ему, своему отцу такого предательства. А он ее предал, он использовал ее хуже, чем слугу или раба – те хоть знают, что их используют».

– Итак, мои верные и могущественные вожди, вы те, на ком держится порядок и мощь наших племен! – все слушали затаив дыхание, завороженные Патраконом, все, кроме Володано.

– Теперь, чтобы эта болезнь дикости не проникла и в наши земли, нам следует оградить наших соплеменников от общения с изгами. Нам удалось создать порядок и покой в наших землях, и мы не позволим никому будоражить их вновь всякими россказнями о том, как можно договариваться с добычей, чтобы она пришла к тебе в капкан.

Все одобрительно рассмеялись. Володано фальшиво улыбнулся, ему стало нестерпимо больно, что все так вышло, что он виновен в нарушении мирной жизней людей целого племени. Патракон заметил, что вера Володано поколебалась, и отметил это для себя, – «придется быть с ним поосторожнее, наблюдать и слушать более пристально, а то, чего доброго, вздумает устроить пленникам побег». Володано всегда отличался от остальных вождей благородным характером, и Патракону особенно нравилось подчинять его волю себе. На это требовался изощренный ум и особый подход. Остальных можно было держать возле себя как хорошего исполнителя с помощью лести или дав возможность почувствовать власть над другими. Володано же нужно было убедить, что все это делается на благо всему обществу, всем людям и что люди слабы, глупы, им требуется поддержка, то есть поиграть на его благородстве.

– Мы отправим всех пленников в скалистую страну, вместе с женами и детьми, добывать золотые слитки, тем более что там уже давно требуется рабочая сила. Они будут продолжать производить потомство, и, таким образом, новая рабочая сила нам обеспечена на долгие годы.

– Да, да, это правильно, – наперебой подхватили вожди.

– Ты согласен с нами, Володано, я не услышал твой голос? – спросил Патракон, все также вкрадчиво.

– Конечно, я согласен, это очень мудрое решение, – твердо выдавил из себя Володано.

– Тогда сегодня же займитесь отправкой всех, абсолютно всех. И не останавливайте поисков в джунглях, нам нужен их Вождь, Бориту. Все свободны, а ты, Володано, задержись ненадолго.

Вожди очень быстро разошлись выполнять распоряжение правителя, Володано взял себя в руки и подошел к месту, на котором восседал Патракон.

– Я хотел бы встретиться с твоей дочерью и поговорить с ней лично, приведи ее завтра утром ко мне.

– Хорошо, я могу идти?

– Можешь идти. И лучше проследи за тем, чтобы твоя любимая дочь никуда не исчезла, месть изгов может быть для нее ужасной.

Услышав эти слова, Володано вздрогнул, – об этом он ни разу не подумал. Изги разговаривают с животными, они могут направить любую ядовитую змею к ним в дом или найдут другой способ умертвить его любимую девочку.

– Да, конечно, спасибо тебе, наш мудрый правитель, я буду сам охранять Алаттани, а утром, после служения мы прибудем сюда вместе. Володано низко поклонился и ушел. А Патракон порадовался своей изобретательности, вот чем он смог удержать Володано и его дочь от возможного побега. Он лучше всех знал о вере и устоях изгов. На самом деле они никогда не будут мстить, считая, что Великий Творец сам устанавливает порядок и воздает всем, кому что положено. Они смиренно примут свою судьбу сейчас. И, тем не менее, сам он очень боялся изгоев, так как не обладал такими способностями как они, поэтому и хотел побыстрее стереть их род с лица Земли, как то, что для него необъяснимо и недосягаемо.

Патракон еще не знал, что смирение – это не слабость изгоев, а экономия своих психических сил. Даже их молодой вождь поколебался, плохо усвоив когда-то этот закон тела. Любая физическая работа дает плотную энергию и, если ее правильно аккумулировать и перенаправлять, то даже такой поворот событий можно использовать для усиления своего могущества. Но, этот урок еще впереди для всех изгов.

***

Когда Володано вернулся домой, ему захотелось омыться, что он незамедлительно пошел делать. Слугам была дана команда приготовить купальню с самыми сильными травами, чтобы кожа горела и разогревалась кровь. Ему захотелось проснуться, словно от дурного сна. А девочку свою он не отдаст на растерзание Патракона, он сам найдет для нее хорошее убежище. С такими мыслями вождь погрузился в пахучую ванну. Только его дочь, пожалуй, уже не нуждалась в защите отца.

Алаттани, порыдав на плече своей матери, вернулась к себе в комнату и легла на спину, закрыв глаза. Через несколько минут к ней пришел Дух, тот, которому ее сознание открылось во время путешествия к месту прибытия на эти земли родного отца много лет назад. Девушка обращалась к нему так же, как ранее к своему Богу. И просто считала более сильным проявлением Высшей Силы, которая всем управляет.

Всевышний Дух показал и рассказал ей через полусон все, что происходило в этот момент во владениях Патракона, она уже знала тайные мысли правителя – одурманить ее и выведать нахождение мест, где может скрываться Бориту. Ей не было страшно, а стало даже интересно – она умеет владеть собой и попробует выиграть эту схватку, но так, что Патракон будет считать себя победителем! Разве не так поступает истинная женщина? Злости на родителей больше не осталось, понятно, что они стали невольными инструментами в руках Патракона.

Как ни старалась Алаттани узнать у Всевышнего Духа, почувствовать, где сейчас Бориту, жив ли, здоров ли – не было ответа, ни от Духа, ни в сердце ее. Словно в пространстве его и вовсе никогда не существовало. От этого стало очень тоскливо, ей нестерпимо хотелось быть рядом с ним, обнять его, зарыться в его густые волосы лицом и вдыхать аромат его кожи. Или хотя бы увидеть его издали и успокоиться, что он жив и здоров. Пока она думала обо всем этом, пришел отец. Она начала приподниматься, чтобы сесть и оказать знак уважения родителю, но он показал рукой, что всего этого не нужно и сел возле нее. Не говоря ни слова, погладил дочь по голове, ладонь его была теплой и тяжелой, что так нравилось девушке с самого раннего детства. Интересно, подумала она сейчас, а какая была рука у ее родного отца?

– Аллатани, я очень виноват перед тобой, но я делал то, во что верил…

– Я знаю, и пусть ты мне не родной папа, я тебя очень люблю и благодарна вам с матерью за мое воспитание.

– Да, не мы тебя породили, но мы благодарны богам за то, что они дали нам тебя на воспитание, ты принесла в наш дом столько света и тепла. Когда ты была совсем маленькой, мы с Саттой поняли, что тебе дана большая сила, и старались сохранить от всех это в тайне, особенно от Патракона.

– Почему?

– Он не терпит тех, кто сильнее его. Вот и Борриту ему нужен мертвым, потому что может лишить его власти над всеми племенами.

– А ты, отец, почему ты ему подчинился? Почему ты не сопротивляешься, ты же знаешь, что он обманывает всех, он всех превращает в свой безвольный инструмент?

– Я думал об этом, девочка моя, и в то же время я видел, как охотно все хотят быть инструментом. Как не хочется людям самим брать на себя ответственность за свои жизни, мысли, слова, поступки. Если им дашь самый плохой кров, кусок хлеба и скажешь, что делать, чтобы получить еще такой же кусок хлеба, они выбирают этот путь. Многим, очень многим нужен хозяин.

– А как же изги? Они же все свободны, но они служат друг другу и помогают, а мы все служим только Патракону.

– Да, они приблизились к гармонии, но, таких как изги очень мало. А сколько согласились жить в племенах Огненной земли? Мой отец рассказывал о тех временах, когда у людей еще был выбор, к изгам ушло несколько семей, остальные смеялись им вслед и поверили в то, что разговаривать с богами может лишь один из всех, самый великий.

– Значит, и ты смирился? Понимаю…

– Я только старался понять их выбор, охранять покой соплеменников и следить, чтобы всем давать вовремя кусок хлеба. К тому же я не так силен как ты. – Володано улыбнулся.

– Папа, тебе не в чем себя винить, не знаю даже, что бы я сделала на твоем месте.

– Благодаря тому, что я удержался на месте вождя, у моей семьи был доступ к знаниям, и я смог свободно, без страха, научить своих детей тому, что скрывают от остальных. Так что вы не пропадете, чтобы ни случилось – натянуто улыбнулся Володано, больше подбадривая себя, нежели дочь.

– Отец, я знаю, что Патракон вызывает меня, и я даже знаю зачем, – Алаттани все-таки села.

– Кто тебе сказал об этом, мы были в зале вдвоем?

– Духи! – выпалила девушка.

– Духи? Ты научилась разговаривать с духами? Я знал, что рано или поздно это с тобой случится!!!

– Ты говорил, что у меня есть сила, она есть у всех. У изгов я поняла, что Духи приходят к тем, кто их не боится и кто готов слышать правду, даже если она ему не нравится, кто не ленив и бесстрашен. А главное, кто использует знание, полученное от Духов на благо окружающих и себя. Если нарушить этот закон, то Духи больше не придут.

– Вот видишь, сколько условий! Разве могут люди их выполнить все разом? Значит, и Патракон не слышит их… – медленно проговорил Володано.

– Не слышит, отец, и он использует свою власть и одурманивающие напитки для подчинения вождей.

– Да, мы всегда пьем какой-то настой из чаши по глотку, пропуская ее по кругу, который придает сил и ясность мысли, так говорит нам Патракон.

– Это не страшно, действие травы, о которой я думаю, быстро проходит, но его достаточно, чтобы за это время внушить человеку необходимую мысль так, что человек искренне будет считать ее своей.

– Ты права, девочка моя, все, что вожди высказывают на совете, происходит после ритуальной чаши, а он только пристально наблюдает за нами. И мы уверены, что сами подсказали ему правильное решение. Патракон же словно соглашается с нами. А получается, что он внушил нам прежде свою идею?

– Отец, поэтому я не боюсь встретиться с ним, я знаю, что мне делать.