Мертвое сердце. Книга первая

Я поняла, что мне если не каюк, то трындец, а папандр ловко пропустил шатающегося принца в коридор, где тот чуть не упал, лишь в последний момент подставив ногу. По лицу Вильгельма можно было писать портрет в книгу рекордов Гиннеса, как самого удивленного человека в мире. Он пару раз перевёл взгляд с Майка на меня и закрыл дверь. Затем с весьма недовольным видом прошёл к креслу, сел, оглядел полностью одетую меня и нерастеленную половину кровати. Настал черед его одобрительного кивка и оглядывания окна с решеткой.

Так и хотелось съёрничать "Через окно теперь не лазят, придется дверь тоже решеткой закрывать?!". Но воспитание у меня было, какое‑никакое. Да и держать язык за зубами я умела. Иногда.

– Почему, если происходит какой‑то бедлам, ты всегда оказываешься в эпицентре? – нахмурился отец.

Если бы не злой взгляд папандра, то я бы захохотала в голос. Честное слово, этой фразой можно описать всю мою жизнь.

– Хотела бы я знать сам.

– Все! Я не хочу слышать твоих оправданий! – перебил меня мужчина.

Как‑будто я планировала этим заниматься.

Я непроизвольно закатила глаза, понимая насколько глупо выглядит наш разговор, если так можно назвать набор фраз тиранически настроенного отца и подростка‑дочери. Кто из нас та самая "стена", от которой горох отскакивает как в пословице, можно поспорить. Я ради приличия хотя бы слушаю его, а не кричу что‑то вроде "Ой, все! Я знаю, что ты сейчас придумаешь наказание и психанешь!". Возможно и стоило бы, но рушить и так шаткие отношения совершенно не хотелось. Да и неизвестно, как реагируют Лорды‑морды этого мира на грубость от женщин. Никак, скорее всего, ее здесь как понятия не существует. Одна я такая "неадекватная".

Я даже рада, что меня еще в младенчестве отдали на Фобос – тут бы я потеряла себя. Так что при встрече нужно будет сказать "мамочке" спасибо. Если она ещё жива.

Как бы то ни было, в душе все еще тлела мечта о Рае и о безоблачном будущем, которое маячило на горизонте. Мне было интересно учиться, периодически я ловила себя на мысли, что именно о такой жизни я мечтала, но мне все еще была непонятна мотивация Вильгельма. Если верить Барсику, то вскоре моему спокойствию придёт конец в виде замужества. Но теория с бабушкиным хитрым планом могла сработать. К черту собственную трусость!

– В качестве наказания, после уроков ты вместе с этим сборищем бездельников отправишься выполнять садовые работы.

Вот сейчас действительно захотелось оправдаться. Не скажу, что была не виновата, ведь при любом раскладе я могла выгнать всех или пригрозить как Майку минут десять назад. Но я была не против, как бы не ворчала и не жаловалась самой себе. А потому… а потому заслуживающей наказания себя не считала. Женская логика, называется. Виновата, но не настолько чтобы быть наказанной.

Я промолчала, оглядев чересчур агрессивного папандра. Да и прополку цветочков, которую он так ласково обозвал, я вытерплю. Тем более той толпой, что мы сидели вчера, можно горы сдвинуть. Интересно другое – парни тоже будут полоть? Потому как сколько я здесь пробыла, ни разу не видела, чтобы хоть одна особь мужского пола делала "грязную работу". Даже слуги все исключительно женщины. Хотя, нет. Стекольщик и те, кто вешал решетку были мужчинами. Но было бы странно видеть девушек в тех платьях, которые лезут на второй этаж по лестнице.

Мое задумчивое молчание скорее всего вывело отца из себя, так что он молча вскочил на ноги и, быстрым шагом преодолев комнату, вылетел за дверь, прикрыв ее несколько громче, чем обычно. Думаю, захлопни он ее чуть сильнее, то вырвал бы с корнем.

Подумав о том, что пора собираться, я откопала в тумбочке тщательно зарытый телефон. Но потыкав кнопку включения, экран пару раз мигнул и явил мне пустую батарею, после чего умер окончательно. Почему‑то это именно это совсем испортило настроение. Скорее всего, именно эта вещь казалась мне последней шелковой нитью, что связывала меня с Домом, да и с Фобосом в целом. И хотя жизнь здесь была в тысячу раз приятнее, я все еще скучала. Казалось, будто детство резко оборвалось, а я не успела наиграться.

Минут через пять страданий, я закинула смартфон обратно в прикроватную тумбу и встала с кровати. Прохладный душ помог взбодриться и перестать думать о глупостях, а копание в гардеробной вообще настроило на приподнятое настроение. Вскоре я вновь была той самой неунывающей Алисой, что вечно влипает в неприятности, но выходит из них почти сухой.

Служанок я звать не стала, и не из‑за того, что не хотела слушать новые сплетни Белокаменного замка, скорее уж потому, что сама в состоянии принять ванну и одеться. Я слишком привыкла к самостоятельности, чтобы игнорировать отчаянное желание побыть наедине с самой собой.

Минут через двадцать бодрых трепыханий я была готова к бою и выходила из комнаты, просто жаждая впитывать информацию.

Пробуксовав по все той же ковровой дорожке, прошла по коридору и спустилась по лестнице. Улица встретила меня ясным звездным небом без облаков и тёплым ветерком. Я остановилась на крыльце и взглянула вверх. Естественно, что созвездий Фобоса здесь я не увидела, хотя мысли такие и были. Майкл еще в первый день рассказывал историю создания этого мира, но только сейчас я вспомнила, что создан он был магами не так давно. Будь я на их месте – не стала бы заморачиваться со звёздами и созвездиями и скопировала бы их подчистую. Хотя… откуда мне знать, как создавать миры? В немагический мире, например, доказано существование космоса и вселенной, здесь же космонавтов точно нет. Следовательно, и проверить некому. Существует даже немаленькая вероятность, что я одна задаюсь подобными вопросами. Было бы забавно услышать о версии создания того же Фобоса с точки зрения магов.  Не думаю, что у них бытует версия о большом взрыве. Скорее уж о богах, восседающих на облаках.

Подумав о том, что могу опоздать, я быстро прошагала к башне с расписанием, поднялась на второй этаж и прошмыгнула через толпу зевающих студентов. Естественно они спать хотят! Половина у меня полдня просидела. Мне приветливо махнули рукой и даже позвали куда‑то. Я приветливо ответила, чувствуя, что теперь меня знают если не все, то большинство. Моя интровертья половина выла о сущем кошмаре где‑то на задворках сознания, что, честно говоря, не радовало. Экстравертья же часть желала задрать нос повыше и благоговеть от собственной крутости. Я была рада тому, что основная пофигистическая частичка дремлет и не душит никого своим "да плевать!".

Стенд я нашла за минуту, как и нужный предмет. "Боевая магия" на втором полигоне пугала даже больше чем то, что ведёт её мой отец. Уже готовя себя к прилюдным пыткам, я наткнулась на изучающий меня взгляд Гавнии, что стояла немного в отдалении и подскочила, стоило мне обратить на неё внимание. Девушка жизнерадостно схватила меня под локоть и, придвинувшись теснее, чем мне хотелось бы, прощебетала:

– О, Алиса, привет!

Ее тон, вид и поведение в целом мне не понравились. Да даже нападение на меня в прошлый раз не было настолько странным, как искренняя дружеская улыбка сейчас. Так и хочется спросить напрямую, не подсыпала ли она мне яду куда‑нибудь, или может Майк ей предложение сделал?

– Да виделись вроде, – задумчиво пробурчала я.

Не удивлюсь, если она сейчас мне водички предложит выпить, а там – мышьяк. Или нет! Там яд! Змеиный. Сама с утра из собственных клыков нацедила. А что? Натурпродукт, между прочим. Так сказать, домашняя ферма.

– Сейчас урок начнётся. Пойдём вместе? – как можно дружелюбнее произнесла Ни, предпринимая попытку сдвинуть меня с места.

Я непонимающе заозиралась вокруг и, не найдя объяснения, поддалась на ее потуги.

– Ну пошли…

Ступор все еще оставался, но был только мысленным. Будто мне в спину топор воткнули, а сообщить об этом забыли. А я из‑за собственной тормознутости обнаружила его только спустя неделю.

– Представляешь, в нашем классе всего три девушки! И это при том, что парней аж семнадцать! В других классах девчонок побольше, – Гавния надула губы, явно обижаясь на мироздание, – у прикладников так вообще больше половины. В прошлом году, вот, старшие боевики такой же состав имели. Ну, почти! Там две девушки было…

Хоть ее детская непосредственность и вселяла в сердце тёплые чувства, и выглядела она при этом мило, но, кажется, я поняла, почему она не нравится Майклу. Ее болтовня "ни о чем" провоцировала быстренько смотаться за скотчем на Фобос, заклеить ей рот и продолжить идти в молчании. Проблемой было то, что порталы создавать мне не под силу, к тому же, у нее есть руки, чтобы оторвать скотч и продолжить балаболить. Как бы то ни было, все сводилось к побегу, а это было бы крайне глупо – я не знала где находится второй полигон. Как и первый и, если он существует, третий. Потому я решила поддержать разговор любым доступным мне способом:

– М‑м‑м.

И единственным, кстати.

– Это все потому, что девушек высшей ступени силы очень мало. Да и обычно таких обучает род. А нам вот повезло, мы хоть не заперты в четырёх стенах!

И куча‑куча всего, что было совершенно не информативно. А еще немного глупо и слегка бесило. Положительным же казалось только то, что меня теперь явно считают подругой. А значит драться ко мне она больше не полезет. По крайней мере я на это надеюсь.

Под забавную болтовню мы прошли по парку вглубь и вышли за пределы каменной стены, опоясывающей башни по кругу. Белая неприметная дверь вывела нас на каменную тропинку, окружённую квадратными стрижеными кустами. Тут я уже было заподозрила, что меня хотят прикопать в лесочке по‑тихому, но через минуту мы вышли на дорожку вдоль стены и повернули налево, чтобы почти сразу же зайти в арку. Нас встретил полигон размером с футбольное поле, опоясанный привычной белоснежной стеной, по периметру которого выстроились деревянные лавочки. На них уже сидели ученики. Арью я увидела сразу же, так что направилась именно к ей, отмечая, что Майкл с Барсиком сидели тут же.

– Ты же не обижаешься на меня из‑за той драки? – неожиданно остановила меня Гавния, – я просто, когда вас вместе увидела, так приревновала… А сейчас вижу, что он тебе не интересен. Даже странно это…

Я взглянула на девушку с непониманием. Странная по‑моему – она. Будто самый обычный парень стал для нее идолом, которого нужно боготворить и защищать чуть ли не ценой собственного благополучия.

– Чем больше бегаешь за ним, тем больше ему на тебя наплевать, – произнесла я то, что хотела сказать ей с самого первого дня.

Как можно осторожнее забрала руку из ее хватки и прошла в сторону подруги. Аргхельм сидела и смотрела на меня с поднятой бровью, явно жаждая подробностей. Но я всегда молчала о чужой личной жизни – сейчас не исключение.

Немного подумав, я остановилась и повернулась в сторону девушки, что все еще стояла как вкопанная. Махнула ей рукой, зовя с собой, и увидев в ее глазах благодарность, вздохнула свободно. Надеюсь, я поступаю правильно. Пускай Ни и покажет зубки в будущем – я не хочу бросать ее сейчас. Глупо это или же нет – неважно, каждый человек заслуживает чего‑нибудь хорошего, даже, если это – просто не оставить ее одну.

Плюхнувшись на место рядом с Арьей, я опёрлась спиной на стену и вытянула ноги. Гавния аккуратно села рядом и взглянула на Майка из‑под опущенных ресниц. Парни тоже оперативно подсели с двух сторон, не желая оставаться в стороне.

– Хорошо, что у нас всего один урок, иначе я бы умерла на этих чертовых грядках! – вскочила на ноги Арья.

Девушка начала разминать руки, растягивая немного костлявые плечи.

– Это точно! Ещё этот вестник разбудил ни мрак, ни темень. К вам тоже прилетал? – воскликнула Гавния, ковыряя пальчиком уголок лавочки.

Какая она при Майке сразу спокойная стала. Будто совсем другой человек! Арья тоже, видимо, подумала об этом, потому сквасилась и оглядела ее с пренебрежением. А на последней фразе вообще глаза закатила.

– Какой вестник? – решила сгладить напряженную обстановку я.

Тем более, не понимала про что они говорят.

– Письмо – уведомление о наказании, – объяснил Барсик.

Тут была моя очередь кваситься. Но нежелание портить настроение себе и другим сыграло свою роль, а потому я благодарно взглянула на бывшего парня и улыбнулась. Слегка вымученно, но все же.

– Я была бы рада вестнику. Меня Вильгельм лично оповестил, – пробурчала я.

Кто‑то хохотнул, мне же было не до смеха. Даже обидно, что мне опять повезло родиться дочкой директора.

– Хорошо, что мой папа далеко. Иначе садовыми работами я бы не отделалась, – хихикнула Арья, щурясь от яркого света прожекторов.

Я же представила, как бы получила, будь я в Доме, и закономерно хмыкнула. Мне ли жаловаться.

– Это просто мой меня плохо знает, – прошептала я, смотря как папандр проходит на середину поля.

И как он оттуда кричать собрался?

Словно в ответ на мой невысказанный вопрос Вильгельм сделал резкий взмах рукой, отчего мимо нас пронеслись три воздушные волны. Мои кудряшки задорно подпрыгнули и закачались в такт второй и третьей волнам.

– Доброй ночи, класс! – произнес отец словно через мегафон, – я прошу всех учеников разбиться на пары и разойтись по полю.

Присутствующие синхронно встали и последовали примеру резво убежавшей на середину Гавнии. Я тоже решила не задерживаться, тем более песок, устилающий весь полигон, затруднял шаги. А я и так медленно плетусь если не бегу, а тут еще такая подлянка. Арье, которая явно выбрала меня своим спарринг‑партнером, моя тормознутость не очень понравилась, потому меня привычно схватили за руку и волоком притащили к почти крайней позиции.

– Как вы помните, на прошлом занятии мы изучали заклинание "Ледяная стрела" и способы защиты от него. Сегодня вы отработаете его на практике.

Хотелось как минимум притопнуть ногой. Нет, ну честное слово, почему нельзя было предупредить меня о том, что необходимо изучить материал заранее? Я, конечно, тоже та еще идиотка – даже не подумала об этом. А оно было весьма логичным.

Почувствовав, что скорее всего я подставлю и Аргхельм, хотела уж было сказать ей об этом, но подруга опередила меня сама.

– Я тебе все объясню, – прошептала она.

Я улыбнулась ей, не в силах сдержать эмоции, и облегченно выдохнула. Кажется, мироздание решило ниспустить мне своё благословение, послав Арью. Осталось только не испортить все к чертовой бабушке и постараться выполнить это заклинание.

– Спасибо, – одними губами произнесла я, видя, как драконица щурит глаза в ответной улыбке мне.

Все вокруг повернулись друг к другу, а не лицом к директору, как было изначально, и начали негромко обсуждать кто первый будет бить. Или как называется это действие.

– Так. Первой буду защищаться я. Это легче, а сложное лучше всегда делать сначала, – уже нормальным голосом сказала Арья.

Я была вполне согласна с ней, так что кивнула и прочистила горло, чувствуя, что крах мира близко. Позор мне был не страшен, в отличие собственной самооценки. Странно, как по мне, что я боюсь саму себя больше общества. Алиса Асгард – эгоцентризм высшей категории.

Девушка встала в стойку, немного согнув колени и поставив ноги на уровне плеч, так что я повторила ее позу и сосредоточилась на словах.

– Подумай о морозе.

Ну да, это было бы логично. Если судить по названию‑то! На мой скептический взгляд девушка показала кулак и строго воскликнула:

– Сосредоточься!

Я хмыкнула и развела руками, мол "молчу‑молчу", и даже закрыла глаза, дабы представить насколько сильно, насколько я на это способна. Да и отвлекаться не особо хотелось.

– Представь, что у тебя в руке лёд. Попытайся сконцентрировать это ощущение в ладони.

Это было достаточно просто, при том, что фантазия у меня всегда хорошо работала. К тому же я отчетливо запомнила, как судороги сковывали мышцы в прошлый раз. Была, конечно, вероятность, что боль в прошлый раз появилась только потому, что я использовала магию впервые. Но кого я обманываю? Холод образовался в ладони вместе с еще пока не ярким потоком боли.

– Сформируй шар.

Открыла глаза, чувствуя, что смогу удержать ледяной шарик под контролем. Запястье горело словно я обожгла руку кипятком и обуглила ее до кости. Преувеличиваю, конечно, но болевой порог – штука серьезная. А у меня он явно низкий. Потому будет меня сейчас папочка от песка отшкрябывать. Пусть скажет «спасибо», что не воплю как резаная. Я в любой ситуации именно так и делала. Если только не в момент драки – там лицо нужно держать.

– А теперь брось его в меня! – радостно напряглась Арья.

Вокруг нее уже мерцал светло‑синий полог, по типу того, который неосознанно создала я. Страх, что моя странная магия сотворит что‑то невероятное, был, потому я позволила себе пятисекундное промедление, в течении которого Аргхельм закатывает глаза, а я швыряю шарик в подругу. Тот врезается в барьер и разлетается на сотни мелких осколков, блеснувших в свете прожекторов. А удар относит девушку на пару шагов, швырнув на песчаную поверхность. Она вскочила на ноги и отряхнулась, смотря только на меня. Фейерверк ледышек разлетелся в разные стороны и легким звоном при столкновении друг с другом попадал к ногам драконицы. Красиво, конечно, но страх за подругу все еще покусывал где‑то в области солнечного сплетения.

– Ничего себе! Как ты…? – выкрикнула Арья, подбегая.

А я медленно осела на песок, ощущая, как тёплая струйка крови стекает из носа уже по подбородку. Перед глазами плясали темные круги, а в голове звенели колокола, перерастая в звон в ушах. Руки свело судорогой, заменив ноющую боль дикой схваткой. Я закусила губу. Больно, но я вытерпела в прошлый раз – потерплю и в этот. Прокусываю губу и чувствую, что к первому добавляется и второй ручеёк. Только истечь кровью мне не хватает! И так все хреново.

Сквозь пелену боли и туман в глазах вижу, что рядом возникает Вильгельм и начинает что‑то говорить. Да только что я могу услышать? Уши словно ватой закупорили – ничего кроме звона различить не могу. Резкий рывок вверх и ощущение полета, от которого я догадываюсь о том, что меня подняли и куда‑то несут. Тряска усиливала боль, так что вскоре редкие всхлипы вырывались сами собой. Мысли улетучились еще в момент появления боли, оставив лишь ту, что твердила терпеть и ждать пока все пройдёт.

Но или это была неправильная мысль, или боль не собиралась покидать мое тело, но она становилась все острее и острее, а всхлипы уже переросли в тихие стоны.

Резкая темнота позволила расслабиться перетруждённым глазам, которые оказывается резало словно ножом уже давно. Скорее всего свет прожекторов ослепил, а я даже не заметила этого. Сейчас же мы зашли в помещение, из‑за чего стало темно. Спасибо хоть, что пятна и круги перед глазами больше не пляшут. Зажмурившись от нового витка боли, я не заметила, как меня усадили в кресло. Холодные пальцы коснулись головы, а на фоне кто‑то сказал что‑то ласковым мужским голосом. Затем ушёл. Резкий выкрик отца и снова этот голос. Секунда и я делаю резкий вздох от неожиданно отступившей боли. Кашель раздирает легкие, а руки покрываются колкими мурашками.

– Диагностика не выявила ничего, – почти вплотную ко мне стоял мужчина, который все еще удерживал у моих висков пальцы.

Вильгельм сидел в кресле напротив и нервно перебирал край своего пиджака. Его обычно холодные глаза бегали из стороны в сторону, словно пытаясь найти ответ, но не находя даже зацепки.

– Ищи ещё! – прорычал отец, заставив второго вздрогнуть.

Убранные было пальцы вернулись на прежнее место, и я почувствовала вибрацию по всему телу. Ощущения были словно разряд тока прошёлся. Я знаю, как это – в детстве я была первым исследователем электричества в Доме. Я вообще во всех областях была первой, особенно если это какая‑нибудь глупость.

– Ничего, милорд. Она полностью здорова. Даже магия восстановилась, – мужчина понуро потупил голову, будто провинился.

Вильгельм шумно выругался и направил задумчивый взгляд на меня. В эго серых глазах плескалось бешенство и та толика страха, которая бывает у людей, которым есть что терять. Более того, он боялся за меня. И это было приятно. Даже не забыв упомянуть причины такого страха.

– Я и сам ощущаю, что резерв полный! Только… что может быть помехой использования магии?! – выкрикнул папандр.

Я же молчала, не зная куда себя деть. В мозгу бегала маленькая паническая мысль, которую я закидывала куда подальше, но она раз за разом возвращалась. Очевидно было, что не все маги падают почти что в обморок, используя лишь одно заклинание. Это было обидно, потому как используя магию я чувствовала собственный резерв. Даже сегодня я брала лишь одну седьмую возможного. А мой организм решил, что мне пора готовиться к похоронам. Честное слово, почему в моей жизни не может быть хоть что‑то нормальным?

– Просканировал на блоки? – уже спокойнее сказал отец.

Мужчина кивнул, присаживаясь за письменный стол в углу. Его серая хламида преподавателя качнулась при развороте и мятыми складками легла на пол, когда он сел. Хм‑м… доктор? Или лекарь?

Кабинет немного напоминал стандартные врачебные помещения Фобоса лишь набором мебели, но ни ее внешним видом. Кушетка, например, была обита словно мягкое кресло, а скрипящие стулья заменили кожаные. С их практичностью я бы поспорила, но про удобству они точно были лучше.

– Все чисто.

Что за блоки – история умалчивает, но если сильно пораскинуть мозгами, можно и самой догадаться. Блок на магию, а именно про нее они говорили до этого, скорее всего означает какой‑то запор или что‑то закрытое. Отсюда следует, блоков нет, ведь магией я пользоваться могу, ведь так?

– Можно мне идти? – тихо спросила я.

Все‑таки меня ждало наказание, а отлынивать от него, бросая всех остальных точно не по мне. К тому же чувствовала я себя отменно, что и продемонстрировала, встав на ноги и потянувшись. Хотелось бы и мне научиться так же снимать боль! Тогда бы я точно смогла нормально магичить, наверное.

– Леди Асгард, у Вас могут быть осложнения! Или вновь плохо станет! – крикнул мне вдогонку врач.

Но я уже закрывала дверь. Махнув на прощание ладошкой папочке и лекарю, поймала на себе хмурый взгляд Вильгельма, который закатил глаза и состроил лицо мол "уже не удивлён", припустила по коридору. Окна по правой стороне говорили, что мы на первом этаже Центральной башни, что меня несказанно обрадовало – не пришлось долго петлять в незнакомом месте. Да и идти было недалеко, напротив уже собралась приличная толпа.

14

Стоило мне сбежать со ступеней и подойти к Арье и другим, как у башни сверкнул портал, из которого в ту же секунду вышел Лорд Вольтер. Толпа сделала слаженную сотню шагов в сторону, оставив меня и любующуюся небом Аргхельм. К чему этот необоснованный страх? Я, например, вообще опасности не ощущаю. Скорее наоборот. Эх, тяжелая жизнь слегка неадекватной девушки.

Мужчина по обыкновению прошёл мимо нас, даже не удостоив меня взглядом, чем спровоцировал неосознанное закатывание глаз. Нет, еще день назад сам ко мне подсел, а сейчас даже не здоровается. Может у меня кредо такое – обращать внимание на странноватых людей? Как говориться «с кем поведёшься…». Но стоило ему поравняться с нами, реакция была незамедлительной: Вольтер остановился и очень внимательно посмотрел на нас, а Арья опустила взгляд на Лорда. И нет, искры, бури и ещё чего подобного не было. Более того: девушка в испуге вскрикнула и спряталась мне за спину, шокировав, кажется, всех. Не скажу, что ей удалось скрыться, потому что я была ниже ее на целую голову, да и шептала она громко:

– Если что меня здесь нет! Или нет… я – другая драконица! И неважно, что копия той. Главное, что не та, о которой он подумал! Алисаааа… давай сбежим?!

Я, ранее хотевшая повернуться к ней и узнать, что происходит, теперь встала "грудью на амбразуру" и приготовилась к тому, что только он соберётся подойти к нам, я каааак… схвачу Арью и кааак убегу! Но мужчина все так же стоял на месте с поднятой бровью и переводил взгляд с меня на Аргхельм, силясь, видимо, понять мое зверское выражение лица. Возможно… а, нет. Окружающим мое лицо точно не казалось таким, как представляла его я. Хотя в моей фантазии именно с такой физиономией идут в бой крушить врагов направо и налево.

Спас всех Вильгельм, выйдя на крыльцо и бросив взгляд на наше противоборство. Неподражаемый всплеск руками и гримаса, означающая что‑то вроде "ну что опять?!" была адресована почему‑то только мне. Без промедления опустила глаза, не удержавшись от ковыряния земли носком туфли.  Вот как будто я виновата!

– Что на этот раз? – уставшее от папандра.

Я весьма красноречиво взглянула на Лорда перед собой. Не знаю, чего он хочет от Арьи, но живой я ее не отдам! И мертвой!

В любом случае я была уверена в своей победе, потому… медленно начала отступать спиной назад. Аргхельм, собственно, тоже пятилась, понимая, что ей деваться некуда. Вот так, словно две каракатицы, да еще и под прицелом сотни‑другой взглядов, мы доползли до центральной клумбы. Там мне пришлось обернуться, потому как Арья зашипела и выругалась, увидев, что дальше путь наш становится или извилист, или тернист. Я выбрала первый путь, так что мы повернули направо и так же пошли в сторону… подальше отсюда.