Мертвое сердце. Книга первая

Русалки редкие гости в других странах, потому как Маасдафаль – достаточно закрытая территория, которая естественно находится под водой. Как я узнала от Арьи, правят там исключительно женщины. Что в этот момент делают мужчины – история умалчивает.

Эти подводные жители – единственные, кто более‑менее совпал с моими представлениями: при желании они могут заменять хвост ногами и наоборот. Как это происходит, подробно нам не рассказали, но волшебством и красотой там и не пахнет: на ногах отрастает чешуя при обороте в "рыбку", и она отваливается при обратном превращении. В моем воображении выглядело все несколько жутко и больно, потому я закинула эти мысли поглубже и продолжила слушать лекцию.

Но не все представители этой расы имеют вторую человечью ипостась – большая часть русалок никогда не выходила на поверхность. А такую роскошь как ноги имеют только те, кто носит в себе магический дар. Или, как по мне, эволюция просто наградила этой способностью кучку особо удачливых, дабы те добывали больше пропитания.

И вот мы подошли к самому интересному и пугающему. Русалки едят людей. И это общеизвестный факт, который даже не порицается. Естественно от мага можно получить по клыкам (даже не смотря на их остроту), но обделённые магическим даром раз за разом ведутся на самых красивых в этом мире девушек и запросто попадают в ловушку. После услышанного я стала опасаться Гавнии в три раза сильнее.

К шестой расе преподаватель отнесла людей. Да, здесь они были отнесены в отдельную даже не категорию, а расу. Что по мне было дикостью. Потому что люди были самой многочисленной и при этом бедной категорией населения Деймоса. Крестьяне, рабочие и бедняки – это они. Испокон веков в этом мире не было рабства. Даже в «отсталые» для Фобоса года его не существовало. Точнее, оно было намного "приятнее", чем там. Человечество работало от зари до зари всю ночь, потому что господам так было удобнее, и получало за это гроши. Вырваться из этого кошмара можно было лишь двумя способами: выйти замуж или жениться на аристократке или же родиться магом. Оба варианта были редкими и взаимосвязанными, потому как дар не может возникнуть просто так – магически одаренный ребёнок рождается только при наличии хотя бы у одного из родителей магии.

Последние две расы были самыми загадочными. Во‑первых, потому что про них я не слышала нигде и никогда. Если куртов можно было отнести к оборотням, то висталки не встречались мне уж точно. Во‑вторых, потому что их невозможно встретить просто на улице.

Висталки – это обязательно девушки. Информации о них немного, но все знают, что они могут предсказывать будущее. Как они выглядят, что едят и где находятся – сейчас доподлинно не известно, но по слухам они живут на острове в океане и не желают делить свой дар с другими. И все из‑за того, что полторы тысячи лет назад на Деймосе была война.

Там, где сейчас расположен Магистрат, существовал лес, в котором жили целые племена этих провидиц. Они периодически помогали обычным людям и другим расам, обращающимся к ним за помощью. Но человечество ни желало жить на равных правах со всеми, потому решило использовать этот народ для захвата власти. Власть сопротивлялась, народ наступал. В конце концов, власть Деймоса ввела закон о неприкосновенности висталок, на который отреагировали лишь единицы. И вздохнувшим свободно девушкам устроили террор – в живых остались ровно три висталки. Три из семи тысяч. После этого они и спрятались на далеком острове, не желая терять последние жизни. А война, продлившаяся почти десять лет, была названа Великой войной за Будущее.

Курты же или волки‑оборотни – самый страшный кошмар Деймоса. Не знаю, правда или нет, но эта информация вообще была похожа на страшилку, которой пугают маленьких детей. Мол, в темном‑темном мире, в темной‑темной стране, в темном‑темном городе живут двухметровые чёрные волки, силой которые в разы превосходят взрослого дракона, зубы их острее русалочьих, а жажда крови сильнее жажды жизни. Никто не знает, как они выглядят и могут ли превращаться в людей, но все на всякий случай бойтесь, потому что куртом может оказаться твой друг, брат и даже ты. Вот так. Все инциденты, нападения диких животных списывают на них, как, собственно, и катаклизмы и другие аномалии.

Странным мне показалось то, что все убеждены в том, что курты и висталки – рьяные враги. То есть ничего про них не знаем, но они точно друг друга недолюбливают. Сыр‑бор весь начался, кстати, с Войны за Будущее, где чёрные волки и организовали "по словам очевидцев" тот самый террор. Почему и зачем также неизвестно, но говорят висталка для Курта – лучший деликатес из всех возможных.

Успела ли преподаватель рассказать все, что хотела или нет, но уходить мне не хотелось. И все потому, что это был самый интересный и познавательный урок в моей жизни. Да, я заметила пару дыр в образовательной программе, но это было скорее из‑за нежелания Деймоса изучить себя и себе подобных, хотя бы с биологической точки зрения. Интересно, кстати, что они думают насчёт физики? Надеюсь, мир не стоит на трёх слонах, а на небесах не только боги живут.

Арья растолкала задумчивую меня и чуть ли не за руку повела в сторону выхода. А я еще долго пыталась объяснить ей, что, скорее всего, даже магию можно объяснить с точки зрения науки и логики.

12

Непривычный шум голосов встретил Вильгельма Асгарда, стоило ему войти в мрачный пыльный кабинет Совета Деймоса.

Сюда входили только высшие из высших – правящая аристократия магического мира.  Присутствующие Лорды и Леди что‑то очень громко обсуждали. Никто из них даже не старался скрыть раздражение и ненависть друг к другу, потому многие повышали голос, стараясь перекричать других. Именно в такие моменты изысканный и аристократичный Деймос являл свою склочную грязную суть. Политические интриги, жестокость и ненависть были здесь таким же обычным событием, как, например, восход солнца.

Мужчина отмерил комнату по‑военному отточенными шагами и сел в задрапированное бархатом кресло. Некоторые главы вежливо склонили головы в легком приветственном кивке, но большая часть даже не заметила, что кто‑то зашел в кабинет.

Лорд Асгард медленно оглядел обстановку. За почти шестнадцать лет его председательства здесь ничего не изменилось. Старый лакированный стол овальной формы, служащий, скорее всего, барьером для агрессивных Лордов, норовящих вскочить на ноги и ринуться в драку, пыльные стены, обитые тканью, и большая хрустальная люстра на потолке. Здесь всегда пахло затхлостью и горечью принятых решений.

Совет собирался редко, только по важным событиям, но каждый раз у Вильгельма возникало желание сжечь бумажный вестник, что кружил над головой, пока его не поймаешь и не прочтешь. Лорд‑директор Белокаменного замка определенно ненавидел весь этот гомон и бесполезную деятельность. Пламя внутри сдерживала лишь ответственность – подчиненный ему материк погибнет, соверши он хоть одну ошибку.

Как ни странно, самой громкой и отчаянной спорщицей была именно она. С каждой секундой жестикуляция ее становилась все более экспрессивной, а забавные темные кудряшки выскакивали из высокого пучка на голове. Наверное, Маргарита была самой красивой женщиной на Деймосе. Для него уж точно. Да только глупее и напыщеннее ее невозможно было сыскать на целом свете – отправить дочь одного из тройки Высших Лордов воспитывать на Фобос? Именно по вине Марго у их дочери глобальные проблемы с воспитанием.

Но самым непонятным было даже не это. Мужчина не мог представить себе простодушную и добрую девчушку, которая бросает свою дочь. Он знал, что не магический мир жесток, но бездушной Маргарита никогда не была. Глупой, но не злой.

Вот и сейчас, казалось бы, в заведомо проигрышной ситуации она выбирает сторону проигравшего. Словно не видит очевидных фактов.

Резко открывшиеся двустворчатые двери заставили всех, кто вскочил на ноги, занять свои места. Шаркающие шаги и скрежет каблуков по кафелю говорили о приближении Магистра. Семьдесят лет назад Себастьян Райдер занял этот пост. Считал ли он себя в этот момент властителем мира или же королем людей – не известно, но в первый же год на его плечи легла повинность, тяжесть которой могут ощутить лишь сами боги. И совсем еще мальчишка узнал об ответственности первого мага Деймоса. "Козел отпущения", "Мальчик для битья" и тот, кто повинен во всем и всегда, – вот кем он был, и остаётся по сей день.

Тяжесть ноши и время превратили мальчика в старика, а из радостной улыбки и огонька во взгляде сделали оскал и лёд голубых глаз.

Шаркающий звук усилился и в кабинет, наконец, вошёл Лорд Райдер. Серая хламида его одеяний колыхалась от каждого шага, облегая сухое худое тело, а редкие светлые волосы почти полностью съела седина. На первый взгляд он не казался старше самого Вильгельма, к тому же его лицо и руки не имели морщин и складок. Но походка, что еще год назад была прямой и резкой, говорила о закате.

Сумерки сгущались, и жизнь Магистра подходила к концу. Деймос начал шуметь по этому поводу еще полгода назад, когда сын Себастьяна начал проявлять силу главы рода, что перетекала из поколения в поколение в момент угасания магической искры в маге.

Глава Деймоса прошёл к своему креслу, сел, скривившись как от сильной боли, и облокотился на стол.

– Да начнётся пятьдесят первое генеральное собрание Совета Деймоса, – устало сказал Магистр, смотря в столешницу перед собой, – на повестке дня… кто‑нибудь может объяснить мне цель нашего собрания?

Голос его стал грубее, и фраза в конце приобрела оттенок издевки. Присутствующие переглянулись кто с кем.

Лорда Райдера уже не боялись. Высшие, словно дикие псы, чувствовали слабость вожака и собирались в скором времени растерзать свою жертву, пусть она и вожак их стаи. Игры в политику одинаковы во всех мирах, будь то Фобос или Деймос, разнятся лишь виды и способы игр, что позволены в том или ином обществе.

– Близится война. По слухам, Королева драконов уже привела под свои знамёна половину наемников Деймоса, – решил высказать общие опасения Владыка гномов – Гархвандр.

По‑детски маленькие пальчики в нетерпении застучали по деревянной поверхности стола, выдавая эмоции владельца. Остальные присутствующие одобрительно закивали и резко воззрились на Магистра, что сидел с гадкой улыбкой с самой первой фразы главы гномьих гор.

Двери резко открылись, двумя створками надрывно скрипнув и врезавшись в стены по обе стороны проема. В комнату вошёл Лорд Вольтер, быстрым шагом пересёк пространство до собственного кресла и сел в него, оглядев присутствующих властным холодным взглядом с усмешкой на губах. Никто при этом даже не осмелился поднять взгляд, лишь Вильгельм лениво разглядывал слуг, которые впопыхах закрывают двери, также глядя в пол.

Секундный взгляд друг на друга, легкий кивок и мужчины демонстративно холодно оглядели Магистра, который в свою очередь, не скрывая ехидства и желчи в собственном голосе, произнес:

– Слухи меня не интересуют. Ваши слова о войне – слишком громкое заявление, не находите? – минутная пауза, в течение которой присутствующие изумленно взирают на главу Деймоса, – нам необходимо оперировать фактами. И по ним впоследствии делать выводы.

Лорд Асгард, Владыка гномов, да и остальные присутствующие понимали, насколько упрям Магистр. Тем более сейчас – когда весь магический мир застыл в ужасе от резкого прихода к власти драконицы из обедневшего рода. По удивительному стечению обстоятельств никто никогда не слышал о Корделии. Появилась она четыре года назад при дворе Драконьей империи и в первую же секунду очаровала Императора. Императрица неожиданно скончалась в тот же год, оставив после себя лишь несовершеннолетнюю дочь – кронпринцессу. Поправ все обычаи траура, Норвилас Селитра женился на бедной дворянке, сделав её с легкой руки Единственной Императрицей в государстве, где многоженство является скорее правилом, чем обычаем. Бунты и восстания аристократии утихли лишь спустя два года, однако лозунги в честь принцессы Марконтьяр все еще звучали по кабакам и подворотням. Новая же глава драконов, прозванная в народе Королевой, не скрываясь, приняла бразды правления на себя, подчинив волю Императора.

– Лорд Магистр, то, что Корделия собирает армию, ни для кого не секрет! Мои разведчики своими глазами видели, как драконы вербуют преступников в кабаках столицы империи Кранадр! – возмущённо воскликнул гном.

Гархвандр стукнул кулаком по столу, желая привлечь внимание зашептавшейся аудитории, но его голос и так был самым звонким и бойким, а потому и единственным различимым. Правящие уставились на главу Деймоса, жаждая как минимум понимания во взгляде. Но уловили там лишь презрение и страх.

Себастьян Райдер определенно боялся войны. Земли Магистрата, подвластные лишь ему, никогда не защищались от нападений. И все потому, что власть рода держалась на силе – наследник всегда был сильнее отца. Затор в механизме учинили Вольтеры, придя на Деймос недавно и демонстративно не подчиняясь жестким правилам Магистра. К власти этот род не стремился, из‑за чего Райдеры могли вздохнуть спокойно. Однако, Вольтеры все ещё оставались бельмом на глазу, развернув неожиданно успешную торговлю с Фобосом и вопреки законам учредив собственную постоянную армию. А это, в свою очередь, делало на данный момент единственного оставшегося Лорда Вольтера потенциальной угрозой.

В любом случае, сказать или даже намекнуть на это ему никто не решался, по большей части из‑за тех же слухов. Сильнейший чёрный маг обрёл прозвище Темный Князь, а слухи о его жестокости и безжалостности разлетались даже быстрее россказней о Королеве, собирающей поход на Эльфийский лес.

Не смотря ни на что, Лорд Райдер желал обезопасить себя от военных действий, игнорируя острый Дамоклав меч, висящий над его головой и "не замечая" очевидных фактов.

– Как будто они раньше этим не занимались! – выкрикнул Магистр, пытаясь заткнуть очередную гегемонию, – к чему разводить панику? Пока нет объявления войны, ваши речи бессмысленны.

Гомон сразу же стих, словно сидящих здесь в единый миг лишили кислорода. Глава Деймоса с усмешкой обвёл всех взглядом, мол "вам теперь нечем крыть", но наткнулся на ледяной взгляд Вольтера и злорадство слетело с его лица. Две минуты полнейшей тишины в зале закончились тихим вкрадчивым голосом Маргариты – калнасэ и одновременно посла эльфийского леса Пари:

– Война и не будет объявлена. Королева нападет не для того, чтобы заслужить славу. Ей нужны ресурсы и земли эльфов.

Вильгельм скривился, как от кислого и отвернулся, не желая выдать эмоций. Марго же, поглядывающая на него исподлобья, позволила себе лишь печальную усмешку и сложила руки на груди. Женщина знала, что ее слово в расчёт не берут, хоть она и является представителем эльфов. Но бороться с патриархальной системой она перестала еще семнадцать лет назад, потому и сейчас никак не отреагировала на Лордов, проигнорировавших ее по факту пророческие слова.

– Лучше скажите мне, драконью принцессу так и не нашли? – устало спросил Магистр.

– Нет. Чертовка сбежала, даже не успев сесть в свадебную процессию, – ответил Вильгельм, нахмурив брови и думая лишь о женщине с темными кудрявыми волосами, что сидела почти напротив него.

Магистр выругался, понимая, что, скорее всего, войны и впрямь не миновать. Брак Принцессы Драконьей империи и наследника Магистериума был последним шансом на мир с Королевой. Однако, свадьба, что должна была состояться два месяца назад, была сорвана исчезновением Марконтьяр Селитры, и впоследствии все узнали о её побеге. Поисково‑спасательные отряды были сформированы в первую же секунду после обнаружения пропажи, но то ли принцесса являлась гением и могла прятаться от поисковых маячков, то ли ее кто‑то прикрывает, желая бойни.

Несколько минут пролетели в молчании, лишь Лорды и Леди изредка меняли позы или переводили взгляды друг на друга. Как вдруг резко вскочил Владыка гномов и, шлёпнув ладонью по столу, боевым кличем выкрикнул:

– Гномы поднимут свои топоры за тебя Леди Маргарита Ванови! Мой народ помнит клятвы, данные перед Лунами Деймоса!

Присутствующие приободрились, но также как обычно промолчали, не желая марать руки. Первостепенная игра "перетяни одеяло на себя" здесь дала обратное значение, пусть даже в дальнейшем Королева могла напасть на любого из них.

Лорд Райдер залился смехом, оглася хриплым кашлем кабинет. Председатели, сидевшие рядом, брезгливо сморщили носы, не скрывая презрения, и отодвинули свои кресла подальше. Магистр не обратил внимания на манипуляции слева и справа, наблюдая лишь за Гархвандром. Потому его голос словно набатом разнесся по залу:

– Желаю Вам победы в несуществующей войне.

Тихий приглушённый ропот со всех сторон. Кое‑где раздались смешки, шипение, но лишь два высших Лорда – Асгард и Вольтер, молча наблюдали за тем как вскакивает на ноги Леди Марго.

– Как только драконы преодолеют гряду, все их силы рухнут на Магистрат! – выкрикнула она, больше не в силах сдерживать злость и отчаяние.

Оглушительная тишина упала на плечи присутствующих, накрыв всех куполом. Эти слова были на языке почти у всех, но высказать их смогла только женщина. Такой удар под дых мало кто смог бы стерпеть, а потому ропот вновь перерастал в крик.

– Вы собираетесь отбиваться топорами и вилами? – неожиданно спокойный, но, как и всегда, ледяной голос Лорда Вольтера как ножом разрезал гул.

Все опустили головы, не желая даже взглядом показать силу, упрёк или несогласие. Князь именно этого и ждал, а потому лишь хмыкнул, смотря как еще секунду назад вскочившая в порыве гнева Маргарита, опускается в своё кресло, вжав голову в плечи. Все замерли и промолчали. Так продлилось еще несколько минут, пока Магистр не продолжил заседание, огласив еще пару моментов, которые обычно отсылались по почте.

Так и не придя к соглашению, Магистр объявил об окончании заседания Совета.

13

Песок вперемешку с илом на дне речушки мешает бежать. Ступни раз за разом утопают в тёплой кашице, из которой хочется поскорее выбраться. Неприятные ощущения. Я бы даже сказала мерзкие – ступать по крови и частям тел некогда живых людей.

Вздрогнула от собственных мыслей. Что бы я не думала, но бесчувственной никогда себя не считала. Кроме этого дня.

Тысяча оправданий вдогонку к несущейся из последних сил мне. Вода под ногами светлеет, а впереди почти не остаётся трупов – лишь песчаный пляж, разделяющий реку на два потока. Крики сзади становятся приглушеннее. Скорее всего мои преследователи увидели то жуткое побоище, которое я почти преодолела. Но их остановка не предполагает мою, так что я с уверенностью отрываю совсем разбухший от воды и крови подол. Теперь я стану быстрее.

Треск ткани отрезвляет. Я ёжусь от накатившего ужаса и понимаю насколько сильно устала. Руки и ноги горят от перенапряжения, а горло саднит, раздираемое тысячью ножей. Я опустошена и измотана, но продолжаю упорно шагать по илистой поверхности, ощущая, как щиколотки щекочут маленькие рыбки, что плывут по течению. Мне так и хочется крикнуть им хоть что‑нибудь, лишь бы они не плыли в сторону, где чистая прозрачная вода окрашивается в цвет смерти. Но я не властна даже над собственной судьбой, не то что над таким количеством живых существ, как бы я не желала защитить их.

Я откидываю мокрую ткань подальше в кусты, чтобы никто не заметил моих следов.

Над лесом раздаётся гулкий волчий вой, заставивший стайку птиц взлететь с насиженных мест на деревьях. Меня же он вырывает из задумчивости и побуждает оглядеться по сторонам.

Он близко.

Радость и печаль одновременно сквозят через сердце, вселяя в него надежду на спасение и огорчение из‑за скорой встречи. Боюсь ли я теперь? Определенно нет. Скорее чувствую не только физическую усталость, но и моральную. Потому как, если он меня поймает, то не отпустит. А выбирать меньшее зло из представленного никогда не было в моих планах.

Мысли приободряют, и я уверенно хмурю лоб, делая шаг подальше от собственной трусости. Затем еще один и еще. Вновь быстро разгоняюсь и бегу по левой стороне реки, избегая сухого песка. Мне становится легче и приятнее, да только я знаю, что скорее всего погибну здесь.

Я перепрыгиваю небольшую корягу и неожиданно ухожу под воду. Над головой смыкается водная гладь, а легкие жжет от нехватки воздуха.

Резко сев на кровати, я сначала не поняла где нахожусь. Горло всё ещё саднило, а ноги и руки покалывало от перетруждённых мышц. Стук сердца отдавался где‑то в черепной коробке, заставляя меня тереть виски, но это совершенно не помогало прийти в себя.

За окном разгорался закат, преображая мою комнату в розовые тона. А на душе было гадко настолько, что самой хотелось выть как волк. Или Курт? Чей вой мне снился?

Интересно что пару дней назад мне уже снилось что‑то подобное. А сегодня будто бы даже продолжение. Словно на заказ мой воспалённый мозг показывает мне фильм ужасов. Надо же было настолько яростно думать о плохом, что даже мое подсознание начинает подавать сигналы.

Потянулась и зевнула, вспоминая, что вчера слишком поздно легла. А все потому, что Арья и парни завалились ко мне под утро, желая, видимо, не давать мне спать пол дня. Аргхельм я была рада видеть в любое время суток, а вот Барсик с Майклом меня несколько настораживали. Тем более, что теперь они определенно считали себя соперниками в борьбе за мою благосклонность. Ну а где Майк, там и девушка из туалета, так что через несколько минут в моей жилплощади не осталось свободного стула, места и даже клочка пола больше квадратного метра.

Вся эта честная компания шумела, кричала, а в последствии и пила. Не знаю с чего, но до этого момента я верила в безгрешность деймосовских девушек и парней. Оказалось – зря, то, что выпивали они, я бы и нюхать не стала, тем более, разум не позволял мне пить в малознакомой компании. А доверяла здесь я только Арье и, как бы это не было странно, Барсику, который с каждым выпитым глотком смотрел на меня все печальнее и печальнее.

Спустя пару часов Майкл, в который раз поклявшийся мне в любви с первого взгляда, уснул на кровати, Барсик, обиженно икая, шагал в закат, а мы почему‑то с Гавнией остались один на один. Куда пропала не очень трезвая Аргхельм – не знаю, но переживать за нее было бы глупо. Потому я занималась тем, что сочувствовала себе. И все из‑за того, что Ни, как окрестила я туалетную девушку, в четвёртый раз рассказывала мне о горемычной русалочьей жизни. По канону все начиналось с мамы‑стервы, которая не желает любить дочку‑принцессу, и заканчивалось слезливой историей о любви с Майком. А сводилось все к тому, что она его увидела, влюбилась с первого взгляда и упала к его ногам. В прямом смысле, если вспомнить момент в туалете. Подробнее о "страстной любви" я старалась не слушать, смотря в окно и оплакивая собственную спокойную жизнь, потому как меня уже называли лучшей подругой. Закончилось все тем, что Гавния вскочила на ноги, выкрикнула что‑то вроде: "Посторожи его!", чмокнула в щеку сначала меня, потом возлюбленного и по извилистой убежала по коридору на первый этаж. Зачем – непонятно, потому что ее комната находилась за две до моей.

Следующие минут двадцать я пыталась растолкать чертова принца (о том, что Майкл – принц, ну или точнее сын Магистра, я узнала тоже от Ни). Тот не шевелился, даром, что дышал. Хотя трупа в комнате мне тоже не надо. В итоге я отодвинула неподъёмную тушу на край и легла под одеяло, тут же уснув.

Сейчас Майк похрапывал уже посреди кровати, сдвинув меня чуть ли не на самый уголок. Это стало последней каплей в океане моего терпения, я еще раз протерла глаза, схватилась за деревянный плоский бортик кровати и уперлась ногами в бок принца. Беловолосая макушка взлетела над подушкой, качнулась из стороны в сторону и застыла сантиметрах в пяти. Но это его не спасло – я резко оттолкнулась и со всей силы спихнула парня в сторону. Послышался приятный "бабах" и комнату огласил отборный мат. Я же села в позу лотоса, скрестив руки на груди и ожидая момента разноса.

Сперва из‑под кровати показалась все та же белая макушка, с минуту она не двигалась и не предпринимала попыток подняться. Но затем показалась вся голова с опухшим от выпитого алкоголя лицом. Майк вновь замер, теперь уже держа весь свой немалый вес только на трясущихся руках, и вдуплял в пол. Мне, конечно, было интересно, что именно он там увидел, но я контролировала себя, желая раз и навсегда расставить все точки над "и". Ещё минута и парень резко встал, повернулся вокруг себя и оглядел мою комнату. Ещё некоторое время ему пришлось потратить на то, чтобы увидеть меня и с восхищением воззриться.

– Ещё раз уснёшь в моей комнате, и я позову отца, чтобы он выпроводил тебя, понял?! – сказала, наблюдая как у него хватает наглости улыбаться еще шире.

Да и взгляд восхищения перерос чуть ли не в обожание, которое сменилось хмурым кивком. Кажется, кто‑то очень плохо соображает после вчерашнего. Ну и черт с ним. Помахала ему в сторону двери, думая, что он уберётся поскорее и не будет мне мешать собираться на уроки. Но Майкл опять оглядел меня, мою руку и неожиданно сам указал пальцем на дверь. Я подняла бровь, недоумевая его немому вопросу, но кивнула. Парень обрадовался почему‑то сильнее прежнего и уже подошел к выходу, как дверь открылась.