скачать книгу бесплатно
– Таким образом обеспечивалась стабильность популяции.
Профессора трудно было сбить с толку, похоже, он уже чувствовал себя в аудитории. Я решил больше не эмоционировать и прослушать лекцию до конца.
– Всем участникам обещали пожизненное гособеспечение. В нынешних условиях, конечно, мы не смогли бы этого гарантировать. Однако получилось, что уходить никто не пожелал. Очень скоро выяснилось, что техника в обслуживании не нуждается, люди не болеют, с агрономами и того хуже – ни деревьев, ни кустарников. Тимофеевка, одуванчики, капуста, морковь, лук. Это все, что здесь растет, больше ничего. Хотя почти всю мировую флору перепробовали. С фауной еще хуже: только люди и снежный карп. Пришлось генетикам над АСей потрудиться (Антропоморфный Самовоспроизводящийся объект), в магазине видели. Не очень это этично, совсем, по правде говоря, неэтично, но речь-то о спасении человечества шла.
Задумался, посмотрел в потолок, потом слегка улыбнулся и продолжил:
– Не поверите, ведь и ВАСей – Водных Антропоморфных Самовоспроизводящихся, тоже вывели. Русалок по-вашему, слава богу, карп прижился. Жалко их было. В Охотское море выпустили на спецбазу ВАСей наших, а как базу закрыли… Ну, понимаете. В общем, встретите – не пугайтесь, они безвредные, если не мутировали.
– За жабры – и на кукан! – вспомнил я. – Как будто чувствуют мужики, не то ловится, что планировалось. А с карпами вы что сделали, почему они, бедные, на гаечные ключи клюют?
– Не клюют, совершенно не клюют, а, напротив, очищают водоем, такая программа, но, раз народ так интерпретирует, мне лично не жалко, главное, чтоб всех не повытаскивали.
– Художественная самодеятельность здесь тоже неплохо поставлена, – не без удовольствия съязвил я.
– Напрасно иронизируете, эта, как вы изволили выразиться, самодеятельность – результат работы большой группы талантливейших ученых. Мы создавали будущее, светлое, заметьте. И что взять с собой в это будущее из темного прошлого, – вопрос труднейший, требующий взвешенного похода. Сейчас невозможно даже представить, сколько копий было сломано в дискуссиях, сколько пота и крови пролилось на полях научных сражений!
Голос профессора сорвался…
– Простите великодушно, ораторствовать принялся, но, право же, никому и дела нет до нашей работы, а поделиться хочется. Может, где-то мы и погорячились. Но в целом работает, действует, как лампочки эти горящие, как техника непонятно как – работает!
Литературу и вообще всякое старое искусство нам показалось целесообразным исключить вовсе. В литературе масса различных мыслей, мнений, примеров, недостойных подражания. Произведения искусства, такие как живопись, музыка, танец, пение, помимо разжигания страстей, эмоций, могли породить желание творчества. Тот, кто преуспел бы больше, начал бы выделяться, возбуждая зависть или почитание. Также разделились бы предпочтения по стилям и авторам, порождая споры и разногласия.
Совсем обойтись без этого всего, с точки зрения здорового образа жизни, полового воспитания и развития общих этических представлений, было нельзя. Здесь я без ложной скромности скажу: мы добились больших успехов. Нами были разработаны комплексы совместных мужеско-женских движений с умеренной спортивно-оздоровительно-эротической нагрузкой, позволявшей молодым людям как оздоравливаться, так и налаживать социальные коммуникации. Живопись мы заменили окрашиванием общественных предметов и предметов личного пользования, исключая одежду и стены домов. Для пения же составили сборник стихов-инструкций, положенных на музыку. Так они лучше внедрялись в сознание, также развивая дыхательную систему.
– Да, система здесь налажена лучше некуда, только меня-то зачем, я вроде не очень вписываюсь.
– Вот к этому я и подводил.
– Для финансирования проекта нужно предоставлять новые научные данные, а ввиду длительности эксперимента, все, что можно изучить и описать, уже изучено и описано. Просто дневники пожилого профессора, увы, никому не интересны. Я как раз ехал из министерства, где с трудом доказал необходимость дальнейшего финансирования исследований. Встретил вас. Когда мы пообщались, сразу подумал: «Вот чего нам не хватает. Молодого энергичного неглупого свежего человека. Дальше дело техники: по 50 руб. таксистам с указанием, куда надо довезти рыжего парня в камуфляже. То, что юношеское любопытство поведет вас дальше и выведет к нам, в Козявино, я не сомневался. Вы уж простите старика, думал, и вам интересно будет, и проект сохраним.
– А попросить нельзя было?
– Нет, тогда весь эффект насмарку, суть была в неожиданности. И, поверьте, вам здесь действительно ничего не угрожало.
– Кроме дурдома, действительно ничего.
– Ну, не преувеличивайте, я все время за вами следил, если что, вмешался бы. Зато какой материальчик образовался, я вам тут копию сделал на память, не возражаете? – Профессор протянул мне довольно пухлую папку в красивом кожаном переплете.
– Надеюсь, моя миссия исполнена?
– А это зависит от того, какое решение вы примете.
– То есть? – я внутренне напрягся.
– Обстоятельства, видите ли, складываются таким образом, что молодых козявинцев придется адаптировать к реальной действительности, третье поколение здесь воспитать не получится, да и, сами понимаете, принцип коммуны сейчас неактуален. Так что вы окажете большую услугу всем жителям, если поможете Аглае стать первой, так сказать, ласточкой в этом процессе. Тем более что, как мне представляется, это не должно идти вразрез с вашими желаниями. – Он замолчал и посмотрел на меня с каким-то даже подобострастием.
– Ласточкой, похоже, буду я, а она станет Дюймовочкой, улетевшей от старого крота к лучшей жизни, но я действительно согласен. Не знаю как человек, но психолог вы неплохой.
– Рад, что не ошибся. В свою очередь, могу заверить, что буду оказывать вам всевозможную поддержку. Надеюсь, с вашей помощью молодые люди, воспитанные здесь, смогут адаптироваться и обрести будущее в большом, так сказать, мире, – он поднялся и протянул мне руку.
– Вот вы тут шестьдесят лет игрались, а теперь все на мои хрупкие плечи перевалить хотите? – не без внутреннего сомнения я все же пожал его руку.
– Искренне надеюсь, что они не такие хрупкие. А потом, не забывайте, что вас не бросают, там, в папке, контакты. Постараюсь сделать все, что в моих силах, главное – обращайтесь.
– Посмотрим, – сказал я, забирая папку. – И каковы мои дальнейшие действия?
– Действия очень простые: возвращаетесь домой с Аглаей и продолжаете обычную жизнь. По возможности мягко вводя ее в курс дела. Конечно, на первых порах будет непросто, но дружба, как вы недавно справедливо вспоминали, помогает нам делать настоящие чудеса.
«Ты еще и подслушивал, старый пень», – подумал я, искренне сожалея, что пожал ему руку. А вслух сказал:
– Домой – это звучит заманчиво, и как же отсюда выбраться?
– Как забрались, так и выберетесь, не извольте беспокоиться. Завтра часам к двенадцати лопасти в другую сторону завертятся, мы вас и подсадим. Единственная просьба: вы уж не снегоробствуйте сегодня, отоспитесь ночью, ну или как получится. Отдохните, одним словом, а то завтра, сами понимаете, день не из легких. Не смею дольше задерживать, надеюсь, Аглая не сильно расстроится, там, в папке, есть для нее послание. В нем я постарался все объяснить, начиная от истории и заканчивая необходимостью отъезда.
– За это спасибо, а то я, если честно, совершенно не представлял, как ей рассказать, надеюсь, у вас получится. Все-таки, как ни крути, – вы их воспитывали.
Уже подходя к двери, я не удержался и спросил:
– Почему Козявино? Как-то неблагозвучно.
– Но и непреднамеренно, заметьте. Весь этот проект, о котором я рассказал, назывался «Казуальное явление». Представьте, когда Эдисон изобретал лампочку, он в качестве спирали накаливания перепробовал сотни материалов – вплоть до веревки, пропитанной дегтем[6 - Вероятно, вымысел, однако известно, что Эдисон провел более 1000 опытов с углеродными нитями накаливания, ранее предложенными для этой цели Лодыгиным.]. Вот так и мы работали, как говорится, методом пробного тыка, опираясь в основном на случайность и везение. Поэтому построенный поселок и назвали аббревиатурой «Казявлено». Однако народу не прикажешь, чуждое слово не прижилось. Переиначилось в более понятное, хоть и неблагозвучное, как вы изволили заметить, Козявино. Ну – народу виднее.
– Понятно. Советую открывать курсы по выживанию на «большой земле», – осваиваясь с ролью спасителя человечества, начал распоряжаться я. – И чем раньше, тем лучше!
– Откроем, только уж и вы не подкачайте.
Только за дверью по дороге к Глаше до меня стало доходить, что произошло. Ничего себе, каникулы погулял. Мало того что попал неизвестно куда, чуть умом не тронулся, так еще семейное положение сменил и в спасители молодых козявинцев заделался. Хотя – назвался груздем, нечего на зеркало пенять, как говорится. Сейчас главное, чтоб Глаша нормально все восприняла.
Она ждала меня на пороге.
«Как с войны», – подумал я, видимо, все еще серфя по эпической волне.
– Пойдем, Аглая, нам надо многое обсудить. Да не бойся ты, все будет хорошо, – сказал я, видя ее растерянность и испуг, но вторую часть: «и мы поженимся» – решил пока не разглашать, боясь, что на фоне той информации, которую ей предстоит узнать, эффект от этого известия будет нулевой. Успею еще.
Ночь была долгая. Глаша, читая послание Михаила Семеновича, то охала, то восклицала, то смеялась, а закончив чтение, притихла и как бы нахохлилась, о чем-то размышляя. Я терпеливо ждал, пока она вернется в реальность, но, так и не дождавшись, решил ее растормошить. Присев на кровать, я обнял ее за плечи и с нарочитым оптимизмом спросил:
– Ну что, Глашенька, полетим?!
– Ох, Симочка, полетим! – она, неожиданно обхватив меня за шею, исступленно целуя, повалила на кровать.
Часть 2
Проснулся я оттого, что кто-то настойчиво тряс мое плечо:
– Вставай, всю галантность проспишь. Ждала кофе в постель, а тут сонный кобель, прости за рифму! Ты же не такой, быстро отправляйся варить кофе и чистить зубы.
– Давай ты сегодня зубы сваришь, может, научишься наконец, – сонно бормотал я, пытаясь натянуть одеяло на голову. – Мне еще карпа ловить.
– А слонопотама подстрелить не хочешь? Какой же ты грубый и неженственный спросонок, вставай, кому говорю. – Она пихнула меня двумя руками так, что я чуть не упал с кровати.
– Глаш, ты чего? – приподнявшись на локтях, я тупо наблюдал за начинающим наливаться краской лицом Нюши.
– Глаша? – угрожающе выдохнула она.
С кровати пришлось все-таки скатиться… Зато жив остался… Пока.
– Нюсечка, да мне тут кошмары снились, ничего личного, – тараторил я, уворачиваясь от подушек и отползая в сторону двери. – Ну реально – давай сядем, успокоимся, я тебе все расскажу.
– Сейчас ты у меня успокоишься, а я сяду, ну это не страшно, в состоянии аффекта много не дадут, – почти шипела она, обшаривая глазами комнату в поисках подходящего для данной ситуации аксессуара.
– Анна Борисовна, ну глупо же. Мы с тобой сколько встречаемся? Я хоть раз? Я же весь тут! Да разве можно – тебе?
Воспользовавшись моментом, я выскользнул из комнаты, закрыл дверь и придавил ее плечом. Но, похоже, в этом уже не было необходимости.
За дверью послышались всхлипывания:
– Сволочь, вот сволочь, и все, я что, хуже Глаши? Я пальцем пошевелю, пол-института на четвереньках приползет, включая декана. Да у меня контракт с модельным агентством, да я в Англии стажировалась. А ты кто такой, сволочь?!!
Надо вылезать, пока она себя хвалит, когда жалеть начнет, будет поздно.
– В некотором роде мы все не без греха, но сейчас, Нюсь, правда не виноват, – я робко высунулся из-за двери. – Переутомился, наверное, вот и снится всякое. Ты же само совершенство. Не слишком умен, но не до такой же степени. Нюсечка, я же в твоем присутствии ни одного предмета женского рода не замечаю, – для убедительности, сделав шаг в комнату, я стукнулся головой о дверь так, что она полностью открылась. Вот – дверь не заметил, все из-за тебя.
– Я не такая дура, Мака, Грибоедова читала, «отважно жертвовать затылком» не надо. Она неожиданно успокоилась и сказала: – Совсем нервы ни к черту стали. Ухожу я от тебя. Давно хотела сказать, вот случай представился. Тебе не говорила, но я все собрала.
Она полезла под кровать и откуда-то из самой глубины стала, как фокусник, доставать сумки. Сначала вытащила большой пляжный пакет, развернула, там были ворохом навалены евро разного достоинства.
– Это с пляжа.
Следующим был рюкзак с рублями.
– Это из Заснятьево.
Потом дипломат с акциями крупной компании.
– Это из аудитории – от Маркса подарок.
Дальше небольшой холщовый мешочек, но из него высыпалась пирамидка серебряных полтинников.
– Это, надеюсь, понятно откуда… Просто время надо было знать, когда собрать. Сначала думала, для совместной жизни, сюрприз тебе готовила. Потом поделить хотела. А в нынешней ситуации смысла не вижу. С этим человеком я, похоже, нуждаться больше ни в чем не буду. Так что не скучайте тут с Глашей.
Она легко поднялась и, нарочито покачивая бедрами, продефилировала за дверь.
День 7
Решив не будоражить Козявино прощанием, да и не зная, честно, как и что им объяснять, до обеда мы бесцельно слонялись по дому, соображая, что бы такое еще забрать с собой. В конце концов Глаша не выдержала, побежала во двор, выдернула морковку, луковицу, маленький кочан капусты и сунула мне в карман рюкзака.
– По дороге съедим, а то когда еще магазин-то.
Местные семена этих растений были давно и заботливо упакованы в коробке из-под зеленого горошка, перевязанной бечевкой, куда уместились все ее вещи.
– Тимофеевки с одуванчиками прихвати, вдруг у них пыльца целебная, – сказал я и сразу пожалел, представив, какой ужас сейчас творится в душе у нее, как судорожно, должно быть, она цепляется за все родное и привычное, чего больше никогда не увидит. Как бы извиняясь, я тоже быстро вышел, у порога набрал несколько горстей земли в полиэтиленовый пакет, валявшийся в кармане, предварительно тщательно вытряхнув из него крошки печенья. В доме торжественно поставил его на стол и сказал:
– Вот – рассыплем на грядку, где наши семена будем сажать.
Аглая благодарно улыбнулась и, запрятав пакет в два других, быстро и старательно стала утрамбовать его в рюкзак.
IV ЯВЛЕНИЕ ДЯДИ КОЛИ
Мы подходили к трубе, на площади было пусто. Хотя днем это обычное явление, но, учитывая сложившуюся ситуацию, было как-то странно. Как всегда неожиданно, из ворот рынка, громыхая огромной железной тележкой с длинной ручкой и маленькими колесиками, появился дядя Коля.
– Отлетающие, залазьте на трап!
– Привет, Николай, какой трап?
– Это трап и есть, – сказал карлик, кивая на свою ржавую тележку, и, чувствуя наше недоверие, добавил: – Не сомневайтесь, в лучшем виде доставим.
Он повез тележку ближе к трубе и установил колеса в две еле заметные параллельные ложбинки, идущие вокруг трубы.
«Ага, взлетно-посадочная полоса, етить-матить», – подумал я.
Глаша подбежала к дяде Коле, обняла его, приподняв над землей, звонко поцеловала в заросшую щеку.
– Вы такой необыкновенный, я вас всегда вспоминать буду!
– Ну соплей-то развела, конечно, будешь, а то, – грубовато, но с каким-то плохо скрываемым всхлипыванием пробасил дядя Коля. – Давайте-ка загружаться, лопастя ждать не будут. Ты – надевай рюкзак и по центру становись, коробку вот возьми, а ты – прижимайся к нему и держись крепче. Черти полосатые, разнюнился с вами, чуть документы не забыл отдать.
