скачать книгу бесплатно
– А что, давай, – неожиданно легко согласился он. – Вам с Глашей такой большой башки хватит, а мне к Зойке пустым возвращаться неохота. Если что, вечером занесу, если нет, не обессудь. Считай, что за науку заплатил.
– Забирай, Фим, а я пойду, для первого раза хватит.
Решив, что карпам хватит горшка, а без подноса и очков они обойдутся, я закинул снасти обратно в рюкзак и, завязав карпа в узелок, с чувством выполненного долга отправился домой.
Часть 2
– Масик, ну что ты опять застыл, шевели булками, скоро весна, а мы всего третий раз на каток пришли.
– Теперь на два года вперед, что ли, накататься? Честно?.. Мне кажется, я уже на три катался.
– Зануда ты, а еще хоккеист.
– А еще волейболист, картингист и гитарист. То, что я в детстве пробовал заниматься чем попало, ничего не значит. Главное, кем я стал в итоге.
– Интересно-интересно!
– Скажу тебе по секрету, выбор был непрост. Я через многое прошел, многое попробовал, учился, порой испытывал настоящие трудности, но теперь точно могу сказать, кем стал. Не культуристом, не шахматистом, вот совершенно не альпинистом…
– Не томи, Мася.
– Определенно я стал пофигистом, трам-пам-пам, – несколько раз повернувшись вокруг своей оси, я сделал реверанс.
– И какая от тебя польза кроме вреда? Пофигисты, Мася, никому не интересны, кроме себя самого, да и это сомнительно. Только я по несказанной своей доброте умудряюсь находить некую целесообразность и пользу даже в таком пофигисте, как ты. Прямо сейчас, например, раз ты на машине, можешь отвезти меня домой.
– Может, ко мне домой?
– Иди уже мотор грей, я еще кружок прокачусь.
– Не ищу моей воли, но воли пославшего меня…[5 - «Ибо не ищу Моей воли, но воли пославшего Меня Отца» (от Иоанна 5:30).] – бормотал я, с ожесточением стаскивая коньки. – Что-то зачастила она к себе.
Дорога была паршивая, наступали сумерки, потом пошел мокрый снег крупными хлопьями, видимость стала вообще никакая, и тут Нюся заорала:
– Мака, осторожней, голубь!
– Нет, ну ты видела, этот гад мне фак показал, а судя по звуку, еще и на крышу нагадил.
– Спокойно, Масик, паркуемся. У тебя тут на целое состояние, – она восхищенно осматривала голубиный помет на крыше машины.
– Действительно, чем их тут только кормят, силосом, что ли, кажется, голубя было меньше, чем этого, – почему-то не разделяя ее восторгов, ответил я, мысленно прикидывая, как убрать «урожай без потерь». Решив, что это невозможно, я уже собрался лезть за тряпкой и перчатками, когда Нюся неожиданно заявила:
– Не то, Масик, делаешь, когда такой фарт прет. Надо взять всю мелочь, сколько есть, и каждую монетку закатать в отдельный комочек. Сложить из них пирамидку и накрыть бумажкой. Ты чего? Ты делай давай!
Поняв, что спорить бесполезно, я принялся лепить. Мелочи, как назло, оказалось много, когда, совершенно окоченевшими руками наконец-то накрыв свою пирамидку стольником и прижав его куском гравия, я вопросительно уставился на подругу. Она ехидно усмехнулась и сказала:
– Теперь жди, когда вылупятся!
– Кто вылупится?
– Пятьдесят тюбетеек на твою дурную голову! Пока, Мася! Не провожай, я сама дойду – демонстративно покачивая бедрами, она продефилировала через дорогу в направлении своего дома, который действительно был недалеко.
По-прежнему ничего не понимая, я несколько раз посмотрел на пирамидку из комков, на нее, опять на пирамидку, снова на нее. Плюнул, сел в машину и захлопнул дверцу с такой силой, что сам вздрогнул и открыл глаза.
Часть 3
Грохот явно доносился из кухни.
– Глаш, ты жива?
– Умоталась с карпом твоим, из рук все валится. Вставай есть, а то на снегоробье скоро идти.
Судя по голосу, ничего страшного не произошло.
– Не дашь порулить, – никуда я не пойду, лучше в «По что» еще пороюсь, там прикольно.
– Ишь, разошелся, ты эту снасть истрать сначала, а то натащил железяк всяких, шагу ступить некуда, поднос твой грохнулся, тебя же и разбудил. До следующей рыбалки терплю, а там, карп его забери, как хочешь, домой не приноси.
– Ценная же вещь. Для тебя старался, чтоб все по красоте. Что я как дикий на доске все ношу.
– Вот и носи. А я тебя, так и быть, за рычаги посажу.
– Умеете вы, барышня, подход найти, – сказал я, уже подсаживаясь к столу. – Давай карпа пробовать…
Снегоробье привычно захватило меня. Управляться с ковшом получалось достаточно хорошо, но через какое-то время стало накатывать чувство нереальности происходящего: сначала моментами, а потом все чаще и дольше. Так что, когда мы доехали до озера, я почти не отреагировал на Глашины поздравления.
День 6
Часть 1
– Максимочка, уснул, что ли? До дома подожди, сейчас пойдем уже.
– Нет, Аглая, извини, мне узнать кое-что нужно. К властям пойду. Как у вас тут козсовет работает?
– Не знаю, я там ни разу не была, может, там и нет никого. Дядя Коля иногда ходит, у него и узнай. А я спать пошла, – она, насупившись, отвернулась и быстро зашагала к дому.
– Глаш, мне правда надо, я же не знаю тут ничего, меня же дома потеряют, неделю не звонил. Ты не волнуйся, я спрошу только кое-что и вернусь.
Все это я торопливо рассказывал, еле успевая за сердито идущей впереди Глашей, пока нам было по пути. Возле трубы я поймал ее за руку, развернул к себе и прижал, она сначала напряглась, как бы вырываясь, но потом обняла меня и, прижавшись еще сильней, сказала:
– Боюсь я, Симочка, вдруг улетишь ты, как прилетел, как я здесь без тебя буду?
– Ну не говори глупостей, куда я без тебя, я же тебе упал, значит, твой, без тебя никуда не полечу, так и знай. И не надейся даже так просто от меня избавиться, – попытался я разрядить обстановку, но, глядя в ее влажные глаза, понял, что вышло не очень. – Все, Глашенька, вечер утра мудреней, если по-вашему сказать, иди спать, ни о чем не думай, я скоро вернусь. Скрепя сердце я развернулся и пошел к рынку искать дядю Колю.
III ЯВЛЕНИЕ ДЯДИ КОЛИ
Он расхаживал вдоль прилавков, придирчиво оглядывал кочаны, некоторые поворачивал и ставил обратно, от других отрывал листик, бросал в проход, а уже потом ставил их на прежнее место.
– Бог в помощь, дядя Коля!
– Черт безрогий, напугал, видишь, серьезным делом тружусь. Для того приставлен.
– А что за дело-то? Капусту подкулачить, чтобы не гнила?
– Какую капусту, какую? Мышеложествую – видишь?
– Мыше… чего?
– Вот ты мышей здесь видишь или как?
– Или как.
– От чего – знаешь?
– Куда мне, дядя Коль, неужто от мышеложества?
– Смотри-ка, соображать начал. Вот видишь, на листочке серая боковина? – Проворно подняв один оторванный лист, поднес его к моему носу. Вот она, мышеложка, и есть. Из обычной мышь жрать не станет, а из этой за милую душу все уплетет.
– Какая мышь? Их же нет.
– Конечно, нет, потому как, нажравшись, все спят от мышеложества до мышеложества.
– И чем же вы их так кормите?
– А это не мое дело и не твое уж подавно, этого никто видеть не должон, я ложки расклал, рынок закрыл и до следующего утра чтобы ни одно рыло ни ногой. А утром прихожу – ложки чистые, мышей нет.
– Так, может, их вообще нет?
– Вот ты загнул. Тут рынок?
– Рынок.
– Мыши, значит, должны быть?
– Вроде как.
– А нету! – торжествующе сказал дядя Коля. Подведя черту под разговором, он повернулся и засеменил дальше по проходу, деловито осматривая кочаны.
Нету… Конечно, нету… Ведь никто не видел и не было их, скорее всего. Но рынок – должны быть. А нету… Как всегда, после разговора с дядей Колей я вышел с рынка озадаченный и несколько прибитый.
Забыл про козсовет узнать, ну и ладно, так пойду, на месте разберусь, если до сих пор жив, – значит, это кому-нибудь нужно…
Часть 1а
От большой, обитой дерматином двери сразу повеяло чем-то основательным и старинным, особенно внушительно выглядела латунная табличка с изящной гравировкой «Председатель, доктор наук Лукьяненко С. М.». Я слегка напрягся, что-то смутно знакомое было в этом С. М.
Пару раз стукнув по ручке, я, не дожидаясь ответа, открыл дверь. Опа! Семен Михайлович, мой попутчик по купе, собственной персоной сидел за массивным столом с инкрустированными тумбами. Он был погружен в изучение каких-то бумаг, но, оторвавшись от них и увидев меня, просветлел лицом:
– Максим, я в вас не ошибся, давно ожидаю.
– Вот как, а я, признаться, не ожидал, – начал я. – Объясните, пожалуйста, как я сюда попал и что происходит?
– Ничего страшного, голубчик, поверьте, – поправляя очки, начал он. – Да вы присаживайтесь, я все объясню, ну насколько смогу, конечно. Тема-то непростая.
– Искренне надеюсь, – сказал я, садясь на такой же основательный, как и все в этом кабинете, стул с резными ножками.
– А вы молодец, освоились, подругу завели. Простите великодушно, что вот так, втемную, вас использовал, но это являлось необходимым условием эксперимента, наука требует. Смею надеяться, опыт был вам небезынтересен.
– Мягко сказано, я чуть умом не тронулся. Хотя местами забавно было, особенно местные жители эти, они с Земли вообще или прикидываются? Так вы рассказать собирались, что за эксперименты такие над живыми людьми.
– Эксперимент скорее над энергиями, мы хотели создать особый мир, ну и без военных не обошлось, конечно. Выпьем чайку или вы кофе предпочитаете? Может, и веселее пойдет.
– Не откажусь, а то у меня от ваших преамбул уже в горле пересохло.
Председатель открыл сервант, где обнаружился переливающийся хромом электрический чайник, заварочный чайник и две красивых китайского фарфора чашки. Не прошло и минуты, как передо мной стояла чашка с дымящимся ароматным чаем.
– Ну-с, продолжим, – в очередной раз поправив очки, сказал Семен Михайлович. – Так вот, вы, Максим, конечно, помнить этого не можете, но было время так называемой холодной войны, когда все буквально до дрожи боялись атомного конфликта. В одном научно-секретном институте возникла идея: что, если не прятаться под землей от атомного взрыва, а на поверхности создать надежную защиту из особого поля вроде электрического. Ну, Теслу вспомнили, свои наработки добавили, экспериментальную модель собрали. Денег в то время на это не жалели. Решили в реальном масштабе сделать. Вот и получилось такое Козявино. Я понятно объясняю? Вы нить не теряете?
– Понятно, а я здесь при чем?
– Всему свое время, молодой человек, имейте терпение. Принцип работы, боюсь, вам будет непонятен. Скажу только, что вот в этих холмах огромные трубы, на них обмотки из толстой медной проволоки, а по внутреннему и внешнему руслам кольцеобразно и разнонаправленно течет электролит под слабым током. Устройство центральной трубы я и сам толком не знаю. Это дело физиков. Я же, извините, психолог, социолог и в некотором роде сталкер. Объект как стратегический давно уже никого не интересует, но мне удалось пробить небольшое финансирование для продолжения научного эксперимента, описывающего новое культурное сообщество, сложившееся в процессе. Благо, кроме соли для электролита, небольшого количества продуктов и вещей, нам ничего не требуется. Техника здесь сама движется, циркуляция в каналах не останавливается по неизвестной причине, электричество можно брать из воздуха, в общем, многое вы сами видели.
– А со снегом что и с уборкой этой бестолковой?
– Снег стал появляться сразу после запуска и не только здесь, но и на достаточно большом расстоянии отсюда, причем ночью появляется, а утром исчезает, не тает, а именно исчезает. Что интересно, если его успеть за ночь сгрести в воду – в озеро и в каналы, он там растает, как обычно. Вода нам нужна. Как вы понимаете, если остановится циркуляция, всему эксперименту конец. Благо после строительства всю технику здесь оставили. Вот и трудимся как можем.
– А людей-то за что вообще сюда поселили, может, на собачках надо было попробовать?
– Вообще-то, сначала планировался чисто военный объект со сменным раз в пять лет гарнизоном. Но, молодой, горячий, в ту пору я предложил совместить эксперимент по выживанию с экспериментом построения коммунистического общества в отдельно взятом изолированном поселении. Пусть с господдержкой (постепенно планировалось от нее отказаться), но надо же с чего-то начинать, а условия действительно казались почти идеальными. Меня поддержали.
Решили отобрать группу высокоморальных детдомовских детей выпускного возраста. Во избежание расслоения и неравенства, отобрали строго по средним показателям: красота, способности, доброта, сила, чтобы все, насколько возможно, было сходно, никаких поводов для зависти и обид. Создали все условия: дома одинаковые, мебель, одежда.
– Карлик тогда откуда?
– Пес его знает, недоглядели. Мелкий, вот и затерялся где-то, говорят, из строителей. Заметили, когда эксперимент уже начался. Ну я и подумал, что так даже лучше, он человек с опытом, для особых поручений использую.
– Мышеложеством заниматься? – съехидничал я.
– А что, работает же, – как бы не заметив моего ехидства, Семен Михайлович удивленно развел руками.
– В общем, собрали, объяснили суть эксперимента. Важность для родины. Предполагалось, что образование они смогут получать заочно и только по необходимым для эксперимента специальностям: агрономия, педагогика, медицина, инженерная техника. Обязательным было участие лишь в течение 15-ти лет.
Дальше заменить желающих уйти должны были дети, рожденные уже в этом социуме. Чтобы исключить возрастное неравенство, решили сделать процесс рождения циклическим: один раз в 12 лет, но по 20 девочек и 20 мальчиков соответственно. Ваша Аглая из второго потока, там как раз одного мальчика не хватало – техническая накладка.
– Вот где собака порылась, кобелька для случки не хватало? – разозлился я.
– Не горячитесь, Максим, дело совершенно не в этом, но какое-то предопределение, согласитесь, в этом было.
– Соглашусь, Аглая мне очень нравится, но методы ваши…
