Гелеон. Космический Оазис

– Вы про эти штучки по бокам? Я думала, они для вращения экрана по запястью, – Ева говорила настолько непринуждённо, что можно было и вправду подумать, что ей совершенно непонятно, о чём именно сейчас идёт речь, – Но получается, они ещё нужны и для того, чтобы записывать мои шажочки?

– Для чего?! – Жак произнёс это так громко, что даже мужчина, сидящий за барной стойкой неподалёку, обернулся на шум. А брови учёного тем временем уже заняли привычную высоту, где-то на середине лба. И всё же, несмотря на крайнюю степень удивления от услышанного, он всё равно не обратил внимание на то, как резко у его собеседницы уменьшился коэффициент интеллекта. Для него главным оставалось то, что она проявляла интерес к его изобретениям, – Да это же высокотехнологичное устройство! Оно гениально, оно…

– Да ладно вам! – перебила учёного Ева, стараясь хоть как-то заглушить столь бурную реакцию, которой она никак не могла предвидеть. Но, увидев абсолютно комичную гримасу злости на лице Жака, девушка не удержалась и, рискуя привлечь к себе ещё больше внимания со стороны посетителей кафетерия, добавила – Может, я просто чего-то не поняла, но как ещё можно использовать эту побрякушку… Помимо тетриса, конечно?

– Побрякушку? Тетриса?! – Жак набрал полную грудь воздуха, как если бы решил вот-вот закричать. Но к удивлению, и в то же время радости девушки, вместо этого он медленно выпустил его обратно, через плотно сжатые в трубочку губы. Эта процедура однозначно сделала мужчину спокойнее, и когда учёный продолжил говорить, в его голосе уже не было того недоумения и гнева, – Дело в том, что многие функции твоих процессорных колец по умолчанию отключены, как и у большинства на этом корабле. Я всё время про это забываю, так как уже давно пользуюсь всеми преимуществами этой разработки. Собственно, как и вся наша команда. У нас полностью активны все опции и нет каких-либо программных ограничений.

– Программные ограничения? – обрадовалась и неподдельно удивилась Ева, после чего, продолжая изображать детскую наивность, спросила, – Но зачем ограничивать пассажиров в функционале?

– Несмотря на то что все вычисления выполняются в процессорных кольцах, большая часть информации поступает в них из биометрического модуля, – он сделал паузу, после чего пародийно, насколько хватило его артистизма, повторил интонацию Евы, произнеся слова, которые, судя по всему, сильно задели его самолюбие: – Это та маленькая штучка на запястье.

– А! Вот эта? – не поддавшись на провокацию, ещё раз уточнила девушка, не поленившись даже вытащить из-под стола дрожащую руку и снова показать указательным пальцем на браслет с цветовой индикацией.

– Да! – уже даже не с презрением, а скорее усталостью сказал Жак, видимо, смирившись с непоправимой тупостью собеседницы. Но даже в таком состоянии, он не упустил возможности, чтобы показать свою значимость, и хвастливо подметил, – Кстати, процедуру безболезненного вживления этого модуля также разработал я.

– Правда?! – с восторгом в голосе практически прокричала Ева, – И вам совсем никто не помогал?

– Ну может, я и брал небольшие консультации у специалистов в области медицины, – недовольно признался учёный, – но только чтобы сэкономить своё время, всё же у меня много обязанностей, с которыми никто больше не способен справиться.

– Конечно, не всё же делать самому, – понимающе закивала Ева.

– Да можно было и самому, если бы поддержали мою идею использовать биочип. Но видите ли, у кого-то, оказывается, его может не быть, – Жак сделал небольшую паузу, после чего гневно спросил, – А как его может не быть? Чип здоровья – это обязательна аугментация, и его извлечение преследуется по закону. В нашем обществе нет места диссидентам и уклонистам!

– Вы абсолютно правы! – с демонстративной патриотичностью в голосе поддержала его Ева. Возможно, если бы Жак пригляделся к девушке, то заметил бы, как в её глазах, буквально на мгновение, блеснул огонёк ярости, но очаровательная улыбка с лёгкостью перетягивала всё внимание на себя, хорошо маскируя её истинные чувства.

– И тем не менее уверен, что вы даже не поняли, когда процедура вживления началась, а когда закончилась.

Перед Евой пронеслись все воспоминания, связанные с тем днём, когда она прибегла к услугам контрабандистов. К её счастью, в их прайс-лист входило и вживление имплантируемых коннекторов для биометрического модуля. Только вот в отличие от рассказов Жака о безболезненности процедуры, для неё это были не самые приятные переживания. Об этом, кстати, мог свидетельствовать и непроизвольно сжавшийся кулак на дрожащей руке. Но торопливо убрав его подальше, снова за спину, она безупречно подыграла учёному, – Я так боялась боли, до тех самых пор, пока мне не сказали, что всё уже закончилось.

– И неудивительно! Мои наработки в этом вопросе помогли решить проблему массовости для внедрения технологии. Что, к слову, хорошо сказалось на этапе участия в тендерах. Особенно на фоне принятия этих законов об аугментации, – Он ненадолго замолчал, видимо, с головой погрузившись во времена давно минувших дней, а когда сполна насладился этими воспоминаниями, то сразу продолжил говорить – Но моя главная гордость – это связка всех модулей с костюмом. Вместе они образуют единый «Комплекс Регулирования Аномального Тонуса Органических Систем».

– Аномального? – удивилась Ева и решила уточнить – Разве что-то аномальное – это хорошо?

– Это значит «отличающийся от нормы», а в контексте разработки: лучше, чем норма… – с раздражением ответил учёный, но сразу же продолжил уже более снисходительно – Ладно… признаюсь. Мне тоже не очень нравится это название. Это всё выскочки из маркетинга! Они настояли на нём из-за более удачной аббревиатуры «КРАТОС», что хорошо отражает его вторую суть, так как Кратос – это какой-то там божок, олицетворяющий собой силу или что-то вроде того.

– Уверена, ваше название было гораздо удачнее, да и что вообще эти маркетологи понимают в настоящей науке, – постаралась задобрить собеседника Ева, уловив этот поток откровений с его стороны.

– Конечно! Все маркетологи – болваны! А иначе они бы не были маркетологами. Я вот больше предпочитаю оригинальное название – «Комплекс Оказания Интенсивного Тонизирующего Усиления Сознания». Жаль, конечно, что его забраковали… Как по мне, не всему же на свете нужна аббревиатура, но и проигрывать надо уметь… – с долей грусти сказал Жак, после чего улыбнувшись, добавил – Ну, хоть слово «комплекс» осталось.

– Ну да, от комплексов не так-то просто избавиться… – предприняла попытку пошутить Ева. Но, как и ожидалось, шутка не произвела на Жака никакого впечатления, и, дабы не затягивать и без того неловкую паузу ещё дольше, девушка поспешно спросила – А в чём, собственно, заключается суть этой метафоры? Ну надел ты костюм с хэлс-бэндом, и что, стал сильным как супергерой? Правильно я поняла?

– Костюм и в самом деле даёт некие преимущества оператору, и даже если говорить в контексте супергероев, то можно в каком-то смысле согласиться и назвать их сверхспособностями. Недаром эту технологию называют новой ступенью в области бионики. По крайней мере, именно так писали во многих изданиях ещё задолго до того, как я реализовал её для проекта «Космический Оазис», – пока Жак говорил, можно было физически ощутить то, какое удовольствие он испытывал, произнося эти слова, – «КРАТОС» полон инновационных решений.

– Про костюм я поняла, а вы можете подробнее рассказать о хэлс-бэнде? Какова его роль в этом комплексе? – уже совсем наплевав на осторожность, прямо спросила Ева.

– Да самая основная. В нём встроенные биоанализаторы, которые выдают исчерпывающую информацию о составе крови. А искусственный интеллект, доработанный под моим руководством, – последние слова он выделил какой-то особой интонацией, подчёркивая важность этого аспекта, – может исходя из этих данных о жизненных показателях, ввести инъекции необходимых препаратов. И всё это в соответствии с физическим состоянием носителя и в реальный момент времени. Спектр веществ крайне широк, от различных обезболивающих до адреналина. Ампулы с этими медикаментами расположены в специальных отсеках на рукавах, что позволяет давать почти мгновенный эффект от препаратов. Ну и, конечно же, термометр, он отвечает за измерение не только температуры тела, но и окружающей среды, а также помогает в прогнозировании менструальных циклов и ретроспективной оценке овуляции, это, к слову, не единственная функция, разработанная для женс…

– Подождите-подождите, – быстро перебила его Ева, не желая слушать дальнейшие описания специально разработанных для женщин технических ноу-хау, и, внимательно рассматривая рукава своего костюма, спросила: но куда здесь вкладывать ампулы?

– Ну как же, – он надавил на жёсткую часть рукава, и та сдвинулась в сторону, обнажив под собой отсек с пятью полосами, которые также делились по три секции каждая. В них были металлического цвета капсулы с различной маркировкой, – В твоём костюме капсул, конечно же, нет. Но я уверен, их обязательно выдадут всем пассажирам в будущем.

– По крайней мере, это объясняет, почему рукава настолько утолщаются, – подметила Ева, слегка расстроившись из-за своей невнимательности и прикрывая пустые секции крышкой. Но, когда ей не удалось открыть отсек для ампул на другой руке, она снова задала интересующий её вопрос – А как проделать то же самое на правом запястье?

– Там нет отсека, это место хранения графеновых аккумуляторов, – пояснил Жак, смотря при этом на девушку как на глупую обезьяну, которая просто не способна по достоинству оценить подаренную ей вещь в силу примитивности своего ума, – Они тоже очень важны, например, для дефибриллятора…

– Да-да, про это вы уже говорили, – не постеснявшись, снова поспешила перебить его Ева. Она уже устала от длинного списка функций и хотела узнать про то, как этот Жак оказался здесь, а потому спросила, – Но почему большинства функций вообще не было ни в описании хэлс-бэнда, ни в его настройках?

– Видишь ли, – из-за столь резкого перехвата инициативы, Жак словно начал понемногу отходить от эйфории самолюбования, но всё ещё был готов с радостью делиться информацией о разработанных им технологиях, – девяносто пять процентов функций взаимодействия с оператором отключены по умолчанию. Это было сделано в целях безопасности, пока костюмы не прошли достаточное количество проверок. Но это так, если описывать ситуацию широкими мозгами.

– Мазками, – невольно поправила его Ева. Пожалев об этом и уже предвкушая, как скоро для неё откроется очередной секрет, она сразу же перешла к следующему уточняющему вопросу, – А почему бы не тестировать систему прямо сейчас, в реальных условиях?

– Я был только за, но на этапе альфа-тестирования произошёл несчастный случай, из-за которого проект чуть было вообще не закрыли, – ответил Жак. Только вот, несмотря на вроде бы не очень хороший факт, на его лице появилась лёгкая улыбка.

– Неужели вы допустили какую-то ошибку при работе? – специально подкалывая Жака, спросила Ева, после чего быстро прикрыла ладонью рот, словно пытаясь поймать только что вылетевшие из него слова, а её и без того большие глаза раскрылись ещё шире.

– Что! Нет! Как вообще можно было так подумать?! – возмутился учёный, – Да, я действительно пошёл на риск, чтобы осуществить задуманное, но это того стоило. Не вдаваясь в подробности, скажу, что мне пришлось поставить на место одного зазнавшегося выскочку и в результате процесса перевоспитания он подох.

– Звучит… скверно, – неуверенно произнесла Ева.

– Нет, звучит так, как и должно было быть. Не люблю зазнаек, а он, поверьте, таким и был. Забавно, что всему виной его собственная гордыня, – Жак затих, а улыбка на его лице стала ещё шире. Он просидел с ней около пяти секунд, прежде чем продолжил говорить, – Ну ладно, я расскажу. В ходе спора о том, кто тормозит проект, его отдел разработки искусственного интеллекта или мой биотехнологический отдел, он лично вызвался доказать безупречную работу их ИИ на практике. И знаешь, он так завёлся, что даже не проверил, какие именно модули были включены в последнюю компиляцию программы. Оттого ещё смешнее было наблюдать, как его собственное детище его и прикончило.

– Прикончило? – переспросила Ева, всё ещё не понимая, как искусственный интеллект мог убить человека и при чём тут вообще костюмы и хэлс-бэнды.

– Именно! Когда он чихнул, «КРАТОС», неправильно интерпретировав происходящее с организмом, произвёл срочную, внутриартериальную инъекцию трёх миллиграммов вито… вито… траба… – хоть Жак и не мог выговорить название вещества, его восторженное состояние никуда не делось, и он продолжил как ни в чём не бывало – Да неважно, главное, что у него была непереносимость данного препарата и эта доза оказалась смертельной, а уже после потери сознания, дефибрилляторы костюма…

– Стоп! – остановила его Ева, удивившись столь странному факту работы костюма, – Но неужели искусственный интеллект не учитывает персональные аллергии и уж тем более столь распространённый безусловный рефлекс как чихание?

– Он, может, и учитывал, но там же десятки тысяч отдельных модулей на каждый сценарий. И я позаботился о том, чтобы некоторые из них просто не вошли в конечную компиляцию. Я всегда говорю: доверяй, но проверяй! Особенно когда от этого зависит твоя правота… ну а в данном случае ещё и жизнь.

– То есть вы знали, что какие-то сценарии не были включены в конечный вариант программы? – прямо спросила девушка, будучи неготовой сделать окончательный вывод из тех слов, что услышала от Жака.

– Ну конечно! Я же сам их и отключил, – с неожиданной прямотой ответил учёный, фактически признавшись в убийстве, – Я не мог предвидеть, что он будет чихать, и надеялся на аллергию или что-то типа того, но, как говорится, судьба помогает смелым.

– Ну если так, то это, конечно же, несчастный случай, – постаралась хоть как-то понизить значимость признания Ева.

Жак замолк, а девушка насторожилась, ведь она невольно стала посвящена в тайну, которую ей точно не следовало знать, но учёный легко разрядил напряжённую обстановку своим внезапным порывом смеха, расставившим всё по своим местам.

– О нет, совсем нет. Я победил его! И бесконечно рад, что этого выскочки нет рядом! – с этими словами Жак запрокинул голову, и его аж затрясло от издаваемого им сардонического смеха.

Глава 4. Гений

Когда Ева услышала признание в убийстве из-за какого-то нелепого спора, то от её лёгкой весёлости и насмешливости в отношении Жака не осталось и следа. Зато вернулись настороженность и неприязнь, что появились в первые же секунды знакомства. Теперь она окончательно убедилась, что этот человек, сидящий перед ней вовсе не, безобидный задрот, как могло показаться, а настоящий маньяк. Однако даже несмотря на его откровения, которые явно указывали на проблемы с головой, девушка не собиралась останавливаться на достигнутом, а планировала и дальше продолжать вытягивать из него информацию. В конце концов, учёный так и не успел рассказать, как ему удалось попасть в биологический отдел.

– Но если система не отлажена, то зачем мы вообще носим эти браслеты? – уже без театральной наигранности, а вполне встревоженно спросила Ева, стараясь вернуть разговор в прежнее русло.

– Это другое! Я уверен, если бы на данном этапе все функции разрешили разблокировать, то программа прошла бы все тесты на отлично. В том числе и с живыми людьми, – судя по тому, как говорил Жак, он всё ещё наслаждался рассказанной им историей, – А носят их, потому что в целях экономии ресурсов корабля дешевле было сделать процедуру надевания костюмов на Земле. В те дни мы потратили колоссальное количество энергии. Так что в космосе подобное расточительство было бы совершенно неоправданным. И кстати, не всем выдавали по два костюма, на некоторых особ было выделено и по три, и даже по пять комплектов. Каждому из них нужно было задать индивидуальную форму. Ты только вдумайся: пять костюмов! Даже один такой экземпляр стоит как… как… хотя какая теперь разница.

– И зачем кому-то только, может понадобиться пять экземпляров? – на мгновение Ева вспомнила, как искала среди десятков отбракованных костюмов тот, что подошёл бы ей по размеру. Как же она потом корила себя за решение не затягивать с примеркой и смириться с небольшой теснотой в области груди. Посчитав это тогда не столь серьёзной проблемой, из-за которой можно было бы тратить драгоценное время, девушка обрекла себя на настоящую пытку, ведь верхняя часть впоследствии оказалась для неё подобием корсета, доставляющим ужасный дискомфорт. Единственное, что её спасало, это возможность хоть иногда расстёгивать на ней молнию. Например, во время нахождения в собственной каюте.

– Главное, что сейчас весь биометрический комплекс запитан исключительно за счёт ваших действий и факторов окружающей среды, – голос Жака вернул сознание Евы обратно в кафетерий, сосредоточив все её внимание на себе – Неважно, поглощение это кинетических возбуждений, конвертация тепла тела или заряд солнечных батарей.

– В костюме есть солнечные батареи? – удивилась Ева.

– Ну конечно! – с атакой в голосе ответил Жак, словно это было очевидно любому, – А для чего, по-твоему, нужны лампасы на костюме?

– Лампасы? – переспросила Ева, впервые услышав это слово в таком контексте, – Вы про эти цветные вставки на костюме?

– А ты точно читала инструкцию к «КРАТОС»? – сердито уточнил Жак и, не дожидаясь ответа, сам принялся отвечать на вопрос. – Лампас – это акроним, обозначающий линии автоматического маркирования профессий административной структуры, а не просто какие-то там вставки.

– Ну вот! Я так и думала, что это для определения специализации и того, в какие двери можно или нельзя заходить, – поделилась своим пониманием Ева.

– Вообще-то, нет, это работает совсем не так, – недовольно помотав головой, прокомментировал услышанное учёный, – Но я не об этом. Помимо, лампасов на костюме имеются вот эти блестящие полосы. Это и есть перовскитные солнечные элементы. Их высокий коэффициент поглощения позволяет захватывать весь видимый солнечный спектр. А их максимальная эффективность, даже в пасмурную погоду превышает достижимую в уже морально устаревших однопереходных кремниевых солнечных батареях.

– Это очень круто, но… – начала было говорить Ева, но Жак не дал ей этого сделать, нагло перебив девушку.

– Я знаю, что ты хочешь сказать, – улыбнувшись сказал он, после чего довольно продолжил, – Кремний намного прочнее. Но благодаря кое-каким манипуляциям, которые, конечно же, являются коммерческой тайной, гам всё же удалось повысить устойчивость этих структур, а заодно и решить проблему с токсичностью свинца. Теперь даже при постоянном ношении костюма у человека не развивался сатурнизм. Правда, здорово?

Поначалу Ева и не знала, как ответить. Её насторожённость по отношению к учёному не позволяла ей больше играть на его самолюбии или хотя бы шутить над ним. Да и притворяться идиоткой перед Жаком, у неё больше не было ни малейшего желания. Однако решив, что, только говоря предельно прямо, она сможет чего-то добиться, девушка спросила, – А почему вы сказали, что вставки… простите, лампасы, работает не так. Я имею, ввиду что по ним, можно определить специализацию и то, какие двери можно открыть?

– Потому что это не корректно… То есть они, конечно, визуализируют область специализации, и для большинства она и в самом деле совпадает с уровнем допуска, но есть и те, кто может проходить в зоны, не совпадающие по цветам. В системе корабля все идентифицируются исключительно по номеру биометрического модуля. Всё остальное не имеет никакого значения, – Жак демонстративно указал на синюю полосу, проходящую вдоль рукава его костюма, и продолжил объяснение, – Достаточно посмотреть на меня! Вставки моего «КРАТОС», как и у всего инженерно-технического персонала, а я нахожусь в кафетерии биологического отдела.

– Ну да… как-то не подумала об этом, – уже произнеся эти слова, Ева поняла, что дала Жаку отличную возможность посмеяться над ней. Так и произошло.

– А ты начинала? – сказал учёный и тут же засмеялся. Эйфория от собственной остроумности была недолгой и уже секунд через пять он, улыбаясь, продолжил смотреть на девушку.

– А что, если у меня возникнет необходимость попасть туда, куда у меня нет доступа? – поинтересовалась Ева, наконец добравшись до той сути, ради которой и затеяла весь этот диалог.

– Необходимость, может, и возникнет, но вот возможность – вряд ли. Ведь, кроме всего прочего, одной из важнейших функций биометрического комплекса является работа с базой данных корабля. Например, любое открытие двери будет сразу же занесено в соответствующий архив событий, и передано на серверы. А следовательно, если тебе каким-то образом и удастся оказаться там, где тебя быть не должно, то система безопасности сразу же сообщит об этом сотрудникам охраны, – с какой-то надменностью в голосе ответил Жак. Словно всё им сказанное не имело к нему самому никакого отношения.

– То есть каждый наш шаг фиксируется, и только в туалете мы можем по-настоящему побыть одни? – несильно удивившись услышанному факту, уточнила девушка.

– Разве я что-то говорил про туалеты? – усмехнувшись, иронично спросил Жак, а затем добавил – Фиксируется не только каждый шаг, но и вдох и стук сердца. Абсолютно вся информация, собираемая «КРАТОС», передаётся на сервера в онлайн-режиме. Когда мы окончательно перешли на ДНК-носители, проблема хранения любых объёмов данных перестала существовать как явление, лишь бы цифровой секвенатор поспевал за потоком.

– Получается, сотрудники охраны могут по своей прихоти узнать всё, что им угодно о любом пассажире на корабле? – разочарованно и одновременно с этим возмущённо поинтересовалась Ева.

– Нет! Конечно, нет, – ответил Жак и принялся пояснять, что именно он имел в виду – Для получения любой информации нужно заполнить специальный акт. В нём необходимо чётко обосновать все мотивы и доказать необходимость получения этих данных. Каждый такой документ рассматривается в индивидуальном порядке и одобряется только с разрешения администрации.

– Но, получив такое разрешение, сотрудник охраны будет иметь исчерпывающую информацию о любом пассажире, я верно понимаю? – всё же уточнила Ева, начав переживать за своё прикрытие ещё больше.

– Верно, – спокойно ответил Жак, явно не видя в данном положении дел каких-то проблем.

– Значит, чтобы узнать моё имя, вы отправляли запрос в… администрацию? – задумчиво уточнила девушка. Этот вопрос не был какой-то хитрой уловкой или чем-то вроде этого, но внезапно именно он и сдвинул разговор с мёртвой точки.

– Это шутка такая? – горделиво спросил учёный, и уже улыбаясь, добавил, – Я ведь и сам своего рода администрация.

– Это как? – удивилась девушка и одновременно с этим насторожилась пуще прежнего, – Я понимаю, что у вас руководящая позиция, но она же вовсе не административная.

– Мой браслет работает вне системы. Если уж на то пошло, то у меня вообще самый привилегированный статус на корабле, – хвастливо заявил Жак, – Я могу ходить, где захочу и получить любую информацию о ком угодно и когда пожелаю.

– Но вы же не всемогущий? – сказав это, Ева сразу же поняла по реакции учёного, что задела его самолюбие гораздо сильнее, чем планировала. Решив, что нужно успеть задать свой следующий вопрос до того, как он опомнится, она продолжила говорить, – Я имею в виду, мы же все включены в эту иерархию и…

– Я вне иерархии. И хоть мы якобы все равны, но как это всегда бывает, кто-то всё же равнее, – ехидно подметил Жак, не дожидаясь, пока Ева закончит свою мысль. Видимо, какая-то его часть всё ещё сохраняла самообладание и не желала раскрывать всех карт, и тем не менее он говорил довольно крамольные вещи.

– И что, неужели не найдётся дверей, которые вы не сможете открыть? – с искренним интересом уточнила Ева.

– Ты, как всегда, ничего не поняла, – со злобой ответил Жак, – Я могу ходить где угодно! Я сам назначаю себе уровни допуска. Чтобы открыть любой заблокированный проход, я пользуюсь специальным скриптом, который связывается с базой данных и ищет в ней совпадения идентификационных номеров хэлс-бэндов, ранее открывавших его. Когда такой обнаруживается, он присваивается мне и дверь открывается.

Услышав это, у Евы разом возникло столько вопросов, что она не знала, какой задать первым. Каждый казался очень важным или как минимум интересным.

– И что, вы всё время ходите с разными идентификаторами? – девушка, привыкшая планировать различные диверсионные операции сразу же, непроизвольно начала генерировать сценарии, подвергающие сомнению надёжность озвученного ей подхода, – А что, если этот же человек войдёт в другом месте, одновременно с вами?

– Нет, после прохождения номер меняется на прежний в течение двух минут, это чтобы охрана не задавала вопросов. А насчёт одновременного открытия… я… я не думал об этом! – с раздражением признал Жак.