Гелеон. Космический Оазис

Всё это создавало уютную и довольно непринуждённую обстановку в кафетерии, вызывая у собравшихся сильные утопические ощущения от первого и единственного за всю историю человечества переселения на другую планету. Но Ева не спешила пресыщаться этим иллюзорным спокойствием. И пусть со стороны эту идиллию ничто не портило. Стоило присмотреться к присутствующим получше, как становилось совершенно ясно, что гнетущее ожидание неизбежного, а также судьбоносность предстоящих событий сильно мешали людям скрыть свои истинные эмоции. Все те, кто вольно болтал о жизни, прекрасно чувствовали это еле уловимое напряжение, вызванное страхом смерти. Подобно болезни, оно передавалось через искусственные улыбки, притворный смех и остекленевшие взгляды, поражая всех собравшихся, одного за другим.

Несмотря на природный иммунитет к такого рода переживаниям, Еве всё ещё было тяжело собраться с мыслями после внезапной встречи с бывшим коллегой. Теперь девушка видела в каждом случайном посетителе кафетерия, потенциальную угрозу своей свободе. Она была уверена, что за ней сейчас следят и её вот-вот должны задержать за незаконное пребывание на корабле. Подобное раскручивание параноидальных мыслей было ей не свойственно, и это ещё сильнее усиливало эффект от волнения.

Чем дольше судно кружило по орбите неизвестной планеты, тем чаще повторялись лёгкие встряски. Но именно сейчас кафетерий пересекла неожиданно сильная вибрационная волна. Она так и норовила вырвать у собравшихся поверхность из-под ног, и это несмотря на постоянную искусственную гравитацию, поддерживаемую генератором «МАСС»3. Вслед за ней воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая только звуками самого корабля. По прошествии нескольких секунд, когда основные животные инстинкты ослабли и наступило осознание безопасности, только что обезличенные оболочки, оцепеневшие от охватившего их ужаса, вновь начали наполняться жизнью и эмоциями.

– Пассажиры «Космического Оазиса Два», говорит ваш капитан Сергей Гастелло. Мы только что столкнулись с крупным скоплением космического мусора. Корабль не пострадал, и я прошу вас отнестись к произошедшему снисходительно и не поддаваться панике. В ближайшее время есть вероятность повторных столкновений, поэтому настоятельно рекомендую заблаговременно занять свои спальные капсулы, во избежание возможных травм. Они уберегут вас от излишней тряски при…

Ева в отличие от абсолютного большинства собравшихся не вслушивалась в слова капитана и даже на секунду не замедлила своего шага, продолжая невозмутимо идти вдоль людей, застывших как манекены. Она не без любопытства наблюдала за тем, как к ним возвращается чувство жизни. Как их напуганные этой встряской глаза, быстро мечутся из стороны в сторону, ища то, что могло унять их страхи. Кто-то продолжил есть. Другие старались вспомнить, на чём остановились, чтобы возобновить никому уже не нужный разговор. Но большинство пассажиров стали стыдливо покидать кафетерий, чтобы поскорее занять капсулы в своих каютах, как и советовал им сделать капитан.

Как итог, уже через минуту, число людей в помещении стало заметно сокращаться. Оставшиеся составили где-то одну треть, от первоначального числа посетителей кафетерия. И этот факт поразил Еву, ведь ей никогда не приходилось бояться. Точнее, у неё могло возникнуть волнение, но сам страх всегда оставался каким-то очень рационализированным чувством. Чем-то, что можно было подсчитать. Положить его на чашу весов, а вторую дополнить фактами. И уже после, принимать решение, что именно с этим страхом делать. Прислушаться к нему, поддавшись эмоциям, или полагаться на разум. Так вот и сейчас прикинув все варианты, среди которых была разгерметизация или, например, крушение на поверхность планеты, ей было совершенно очевидно, что никакая капсула в каюте её в таком случае уже не спасёт. Именно поэтому она и продолжала идти к подруге как ни в чём не бывало.

Наконец, когда она спустилась к иллюминатору, то действительно увидела Холи. Блондинка сидела одна, как всегда, наслаждаясь этим одиночеством. Её тоже не пугала космическая бесконечность, и она с удовольствием наблюдала за мерцанием звёзд на экране. Даже за соседними столиками было пусто. Но Ева знала, что так ей ещё комфортнее. В этом они были похожи, и, наверное, именно эта черта, как бы парадоксально это ни было, их и объединяла.

– Привет! – скрывая своё истинное волнение, радостно поздоровалась Ева, подойдя к тому месту, где сидела Холи. Но та лишь кивнула ей в знак приветствия, не сказав при этом ни слова.

Ева, стараясь уловить настроение подруги, молча села напротив. Она проследила за тем, куда смотрит Холи, и её взгляд невольно зацепился за проекцию каких-то небесных тел, изображённую на экране иллюминатора в виде маленьких золотых треугольников, стремительно удаляющихся в сторону. Когда эта яркая группа пикселей стала практически неразличима среди сотни других песчинок звёзд, разбросанных по чёрному полотну виртуального космоса, зелёные глаза девушки, не найдя ничего более интересного, сфокусировались на собственной ладони правой руки, лежащей на столе.

Лёгкая дрожь на кончиках пальцев вряд ли могла по-настоящему насторожить случайного свидетеля, но стоило Еве оторвать кисть от поверхности стола, как тремор усиливался настолько, что только слепой бы не обратил на это внимания. А ведь ещё две недели назад она на любой вопрос о её самочувствии могла легко выдать в качестве ответа одну из своих заготовленных заранее дежурных фраз. Тем более подобный симптом мог проявлять себя действительно вследствие чего угодно. Например, из-за нехватки сахара в крови или при сильном волнении. Последняя причина, к слову, особенно хорошо вписывалась в контекст происходящих событий. Ведь их корабль вторую неделю кружил над неизвестной планетой, которая должна была стать для всех пассажиров новым домом. И от успеха этого мероприятия зависело не только их персональное будущее, но и всего человечества в целом. Однако теперь столь простыми объяснениями, ей бы вряд ли удалось отделаться. Уж слишком сильно у неё тряслась рука.

Ева пристально вглядывалась в свою ладонь, словно стараясь побороть недуг одной лишь силой мысли. Но даже всей её концентрации на проблеме, было явно недостаточно, чтобы усмирить непроизвольные дрожания. Подобного рода рефлексия уже давно перестала быть для девушки чем-то необычным и являлась всего-навсего частью ежедневного ритуала самоконтроля.

– Стало ещё хуже… – сказала она с нескрываемым отчаянием, нарушив таким образом неловкое молчание, появившееся с первых секунд встречи подруг за одним столом. И подняв глаза на свою собеседницу, Ева обратилась к ней, – Ты же видишь это, Холи? Лечение больше не помогает… а значит, и все твои предыдущие прогнозы не точнее гадания над кофейной гущей.

Услышав это, блондинка с коротким каре, что сидела напротив, перестала нервно подёргивать краешками своих красных губ, так сильно контрастирующих с бледной и гладкой как мрамор кожей. А её синие, как сапфир, глаза, прежде неотрывно наблюдающие за чем-то в стороне, внезапно направили свой взор прямо на подругу, словно желая заставить Еву, пожалеть о сказанном. Однако, когда Холи всё же заговорила, голос её был, как всегда, холодным и ровным, лишённым какой-либо экспансивности, – Ты когда это кофейную гущу-то видела?

– Ты же знаешь, что это просто выражение, – устало ответила Ева, действительно уже успев пожалеть о выборе именно этой метафоры. Холи всегда пресекала употребление любых поговорок, считая это неконструктивным использованием слов из-за искажения их прямого значения. Так произошло и в этот раз.

– Если ты хотела таким образом сказать, что мои прогнозы не имеют под собой основательной базы, то это неправда, – продолжила блондинка, – Мои рекомендации были построены исключительно на фактах и возымели бы свои положительные эффекты, если бы ты следовала указаниям. Но, судя по всему, ты уже не в состоянии позаботиться о себе и выполнять даже простейшие инструкции. Так что я со всей ответственностью могу сказать, что сделала всё возможное, чтобы помочь тебе, но так как ты меня не слушаешь…

– Я слушаю! – не дав договорить, начала объясняться Ева, – Просто…

– И вот опять! – на этот раз прервала собеседницу уже Холи.

Наступила короткая пауза. Для Евы было очевидно, что блондинка специально выстраивает диалог таким образом, чтобы занять позицию сверху. Но её это не сильно волновало. Она уже привыкла к такому распределению ролей, как в общении, так и в отношениях. И не желая лишней раз, спорить по пустякам, девушка просто махнула рукой и отвела свой взгляд в сторону, показывая таким образом, что уступает очередь говорить и не будет спорить. Холи, удовлетворившись этим, продолжила, – Я больше не могу предсказать то, как теперь будет прогрессировать заболевание, так как его природа нам всё ещё до конца неизвестна… да и сейчас это уже не так уж важно…

– Мне важно! – всё же, не выдержав этого напора в свою сторону, опять перебила её Ева и, не дав подруге опомниться, довольно настойчиво стала пояснять свою позицию в этом вопросе, – Ничто в этой жизни не страшит меня так сильно, как неопределённость. Это буквально единственное, что может заставить меня переживать. И только поэтому я хочу знать, чего мне следует ждать. Пусть даже гипотетически, но так, я хотя бы смогу решить, что мне делать дальше… или уже смириться и не делать вообще ничего… но даже наихудший прогноз будет лучше, чем встретить конец, будучи ослеплённой пустой надеждой от твоих бесполезных предположений.

– Бесполезных?! – повторила Холи, давая понять, что именно это колкое слово, произнесённое её подругой, стало для неё последней каплей в уже и без того переполненной чаше её терпения. И всё же дав себе волю, она продолжила говорить уже совсем не сдерживаясь, – Ладно, я тебя поняла… Судя по динамике развития твоей болезни, в ближайшие дни плохой сон перерастёт в полноценную бессонницу, что приведёт к повышенному беспокойству, а с учётом твоих особенностей в миндалевидном теле, вполне вероятно и к повышенной агрессии. Резко повысится чувствительность к раздражителям, таким как яркий свет и громкие звуки. Скорее всего, появятся галлюцинации или даже бред, сопровождаемый неконтролируемыми приступами паники. И конечно же, постоянно усиливающийся тремор вскоре распространится по всему телу. Уже в течение ближайшей недели он начнёт проявляться в виде судорог и быстро истощит организм до такой степени, что, по итогу приведёт к наступлению паралича дыхательных мышц… с последующей смертью.

Если начала свой прогноз Холи довольно-таки бойко, с большим зарядом раздражения, то чем ближе она приближалась к его кульминации, тем труднее давались ей слова. Да так, что последние из них и вовсе можно было понять, прочитав их лишь по движению губ. Это было крайне нетипично для неё, что отметила для себя и Ева. Кажется, блондинка действительно переживала о её судьбе, хоть и прятала эти чувства за толстым слоем эмоционального льда.

– Холера… – слегка отрешённо и в то же время с облегчением от полученного знания обескураженно заключила Ева, не ожидавшая столь пессимистичного предсказания течения заболевания. Её не пугали перечисленные симптомы, в каком-то смысле она уже сейчас чувствовала их проявления на себе. Но всё же сдаваться, ей не хотелось, и потому снова начав искать выход из ситуации, она сказала, – Но те таблетки, что ты мне дала, они же помогали! Может, нужно просто увеличить дозу? И кстати, они уже закончились.

– Недельный запас за два дня?! – то ли удивлённо, то ли возмущённо спросила Холи, – Это же не конфетки, нельзя их жрать горстями! Ты хоть знаешь, какие побочные эффекты от них могут быть?

– Так вот откуда эти щупальца в унитазе… – с наигранной задумчивостью сказала Ева. Но почувствовав на себе осуждающий взгляд холодных синих глаз, она продолжила говорить уже предельно серьёзно, – А что мне было делать? Симптомы стали возвращаться, а это хоть как-то убирало дрожь и…

– Судя по такому быстрому регрессу, они только усугубили твоё положение… честно говоря, не думаю, что у нас есть даже неделя… Так что продолжать пичкать тебя препаратами – это точно не тот выход из ситуации, который стоило бы пробовать, – предельно откровенно сказала Холи, всё ещё поддерживая зрительный контакт. Таким образом, она обычно демонстрировала своё главенствующее положение в диалоге, а значит, и правоту.

– Ты теперь так это называешь? Пичкать препаратами! Серьёзно?! – возмутилась Ева от услышанного. Её дрожащая кисть затряслась ещё сильнее от нахлынувшей на неё обиды, – Может, стоило сразу предупредить о возможных последствиях, прежде чем предлагать такую помощь?

– Перестань! – не менее эмоционально ответила блондинка, что также было нетипичным для неё поведением, – Мы с тобой не знали и до сих пор не знаем, чем можно снять симптоматику, кроме, конечно же, непенфа4, хотя и его эффективность в оказании положительного воздействия на твой организм скорее гипотетическая. По сути, это просто ещё один нейролептик…

– Так может, не стоило тогда его заменять? – уже скорее со злостью спросила Ева, – Ты же знаешь, что я могла достать немного непенфа, пока мы были на Земле. А что ты предлагаешь мне делать теперь?

– А хотя знаешь что? – подхватив негативный настрой и перейдя на повышенный тон, сказала Холи. – Я согласна, что использование других его альтернатив было глупой затеей, нужно было сразу обратиться за помощью к специалистам, а не думать об этом только сейчас, когда уже…

Холи не стала договаривать и, откинувшись на спинку кресла, демонстративно уставилась на иллюминатор. По её скрещённым на груди рукам, и нахмуренному взгляду было очевидно, что блондинка продолжает злиться. Но, видимо, её злости всё же было недостаточно, чтобы произнести те самые слова, о которых позже ей бы пришлось пожалеть. У неё в этом плане была невероятная выдержка, и она никогда не говорила лишнего. И вот уже эта черта у неё с Евой была совсем не общей, и они частенько ссорились на этой почве.

– Когда уже что, Холи?! – спросила её Ева, наклоняясь над столом и таким образом, сближаясь с блондинкой, – Поздно? Это ты хотела сказать? Если у меня осталась всего неделя или даже меньше, то как ты предлагаешь мне провести свои последние дни? Хочешь, чтобы меня арестовали или… да я вообще без понятия, как со мной поступят, если узнают, что я нелегально на этом корабле. Я не хочу провести остаток дней в какой-нибудь камере… в одиночестве… постепенно теряя контроль над собственным телом…

– Да послушай ты! Я знаю, к кому нам надо обратиться, и не собираюсь слушать твои отговорки про возможный арест. Тремор стал слишком сильным, чтобы его игнорировать, а дальше будет только хуже. Очень скоро ты всё равно не сможешь скрывать своё состояние. Пойми, Ева, чем… – Холи не смогла закончить свою мысль, так как внезапно та же дрожащая ладонь, что секунду назад была предметом переживаний, оторвалась от стола и, пролетев по дуге, соприкоснулась своей тыльной стороной со щекой блондинки, резко прервав и без того незаконченную фразу.

Со взрывной скоростью Холи отпрянула от стола. Она вскочила на ноги, и прижала ладонь к щеке, куда только что пришёлся удар. Уже под её пальцами этот участок кожи начал багроветь от прилившей к нему крови. Блондинка была в явном замешательстве.

В то же время Ева, уже успела убрать руку под стол. Она сделала это так, словно прятала орудие преступления подальше от посторонних глаз. Девушка обернулась, чтобы посмотреть в сторону единственного скопления людей, попадавшего в её поле зрения. От волнения у неё даже расширились зрачки, и появилось странное ощущение того, как обычные переживания перерастают во что-то большее. Чувство тревоги быстро разрасталось внутри сознания, захватывая всё эмоциональное пространство и наполняя вены адреналином. Это чувство было ей в новинку, и у неё плохо получалось бороться с ним.

Стараясь успокоиться, Ева сделала несколько глубоких вдохов, параллельно оглядывая лица собравшихся у барной стойки. Она внимательно прошлась по каждому своим пристальным взором, чтобы удостовериться, что никто из них не заметил произошедшего. И только окончательно убедившись в том, что инцидент не вышел за пределы их обеденной зоны, ей удалось заставить себя вновь посмотреть на подругу.

– Прости, я… – сразу же начала оправдываться брюнетка, стараясь вернуть себе контроль то ли над ситуацией, то ли над собой.

– Всё нормально… Айви, – холодно ответила Холи, демонстративно выделяя интонацией произнесённое имя, – я сама виновата.

Для Евы такое поведение, больше похожее на паранойю, было в новинку. Прежде она всегда была куда более сдержанной и рассудительной, не склонной распыляться на необдуманные действия. Именно поэтому можно было с уверенностью утверждать, что подобное проявление эмоций – это либо симптомы развивающегося заболевания, либо психологическая деформация вследствие употребления большого количества препаратов, которые она ещё совсем недавно считала своим единственным лекарством.

Несмотря на то что Холи знала всё это, судя по её взгляду, рациональный подход к пониманию сути проблемы не помогал ей игнорировать происходящее на эмоциональном уровне. Да и её гордость явно не позволяла смириться с произошедшим между ними. Убедившись, что внезапный приступ тревоги у Евы был позади, она, пересилив чувство собственной важности, снова села за стол.

– Если кто-то услышит моё настоящее имя, то может узнать кто я и что у меня не было места на корабле… – снова постаралась объяснить своё поведение Ева.

– Я знаю, – вернула себе инициативу Холи.

Её ладонь, прикрывающая до этого красноту на щеке, медленно легла поверх руки подруги. Той, которая так и осталась лежать на столе. Вообще, тактильность никогда не являлась чертой её характера. Скорее даже наоборот. И это само по себе было бы довольно удивительным проявлением чувств со стороны блондинки, но то, что последовало дальше, превзошло даже это.

– Одинокая звезда лишь светит, а созвездие указывает путь… – со всей нежностью, на которую только была способна, произнесла Холи.

Ева не сразу поняла, что именно имела в виду её подруга, так как от сакральной фразы, что сказал ей отец перед их последней встречей, по сути, осталась только метафора про звёзды. Но сам подобный жест для Холи был крайне нетипичным, а потому ещё более значимым. Чтобы она произнесла поговорку, да ещё и базирующуюся на каких-то абстрактных смыслах – это был нонсенс.

– Ты важна для меня, и именно поэтому я скажу тебе, как есть: у тебя только один выход – найти и принять непенф. Всё остальное – это суррогаты, и они не дадут необходимого эффекта, а то и вовсе лишь усугубят твоё положение… как те таблетки, что я тебе по глупости давала. – продолжила свою мысль Холи.

– Но единственный легальный способ использования непенфа, который есть – это проект по крионике5, но, как ты знаешь, после аварии, все работы в этом направлении… заморозили, – в шутливой манере закончив фразу, виновато улыбнулась Ева. Сказав это, она впервые после пощёчины посмотрела в глаза подруге.

Какое-то время Холи молча смотрела на Еву, не выражая никаких эмоций. Она в принципе редко реагировала на подобные каламбуры, считая их неуместными. Но в этот раз почему-то всё произошло иначе, и уголки её губ пришли в движение, обнажив белоснежные зубы. Чуть погодя, сохранив этот оптимизм, блондинка сказала, – Я знаю людей, которые могли бы подсказать, где нам искать непенф. Корабль большой, наверняка где-нибудь да найдётся сильнейший нейролептик в мире. Может здесь есть даже целая лаборатория по производству. Просто нужно знать, у кого спрашивать.

– И что ты предлагаешь? Ходить по кораблю и искать среди учёных того, кто будет приторговывать непенфом на сторону, – усмехнулась Ева, но стоило ей проговорить это вслух, как она продолжила рассуждения уже гораздо серьёзнее, – Вообще по дороге сюда я столкнулась с Саймоном…

– Это ещё кто? – как-то даже слишком сильно удивилась блондинка, словно у Евы не могло быть никаких знакомых кроме неё. Но, может, за этим интересом была скрыта и забота, ведь Холи знала, что любые знакомые с Земли могут вызвать потенциальную угрозу для безопасности её подруги.

– Он был моим стажёром на программе «Стазис», я наверняка рассказывала тебе про него. – пояснила Ева. И произнося это, ей даже стало немного стыдно за то, как она повела себя перед ним. Он ведь точно не желал ей ничего плохого, а она от неожиданности убежала от него, как от прокажённого. – Он не раз меня выручал и…

– Не рассказывала, – не став дослушивать, прервала её Холи и тут же продолжила говорить уже своё, – но это и неважно. Как я уже сказала, у меня есть знакомые, которые могли бы нам помочь.

– Ох, как я не люблю, когда так говорят, – настороженно ответила Ева, аккуратно убирая свою руку из-под ладони Холи и пряча её под стол, ко второй, той, что была сломана дрожью. Ей очень не нравилась идея посвящения третьих лиц в свои проблемы, ведь они могли создать для неё новые. А вот своему бывшему стажёру девушка всецело доверяла, ведь он не раз уже выручал её и наверняка сделал бы это снова. Этими мыслями она и захотела поделиться, и сказала, – Слушай, Саймон работал на программе «Стазис». Учитывая его статус, я не совсем понимаю, что он вообще делает на корабле. Я даже не посмотрела из какого он отдела… Но он углублённо занимался изучением непенфа, и вполне вероятно, у него до сих пор есть к нему доступ.

– Ты серьёзно хочешь довериться какому-то безмозглому стажёру? – довольно резко и в какой-то степени неожиданно начала злиться Холи. Она, конечно же, не ожидала ответа на свой вопрос и сразу же перешла к упрёкам, – Я предлагаю тебе реальную помощь от профессионалов своего дела, а ты ещё и выделываешься?

– Как бы твои профессионалы меня на органы не разобрали… – цинично подметила Ева, намекая на то, чем ранее занималась её подруга.

– Смотри не сглазь, – на этот раз не сумев удержать своего раздражения, ответила блондинка.

– Сглазь? – переспросила Ева с искренним весельем в голосе. Её удивило даже не то, что подруга ей угрожает, сколько сама формулировка этой угрозы, и потому она поинтересовалась у неё – С каких это пор ты стала суеверной?

– Не стала… просто не хочу, чтобы с тобой что-то случилось, – взяв себя в руки, пояснила блондинка, и, улыбнувшись настолько естественно, насколько ей позволял её актёрский талант, добавила, – Да и подкова должна приносить удачу независимо от того, веришь в это или нет.

– Ага, точно! – поддержав её такой же неискренней улыбкой, ответила Ева и тут же уточнила, – Это же Эйнштейн сказал?

– На самом деле Нильс Бор, – привычным образом поправила её Холи и резко встав, она с лёгкой игривостью в голосе, которую Ева слышала от неё не больше пары тройки раз за всё время их знакомства, предложила ей, – Слушай, может, пойдём к нам в каюту и дождёмся сближения с космическим мусором там, без посторонних глаз и всей этой суеты?

– Неужели ты веришь словам капитана о том, что эти спальные капсулы могут нас защитить? – насторожившись такой прыти подруги, спросила Ева.

– Нет, но если это наши последние часы жизни, то, может, проведём их вместе? – всё ещё улыбаясь, сказала Холи. Она медленно обошла стол и, приблизившись к подруге, протянула ей руку, как бы зовя за собой.

Теперь Еву удивляли не только слова, но и поведение блондинки, так как обычно Холи вела себя гораздо сдержаннее и старалась избегать физических контактов. Особенно в таком людном месте, как это. Размышления о её поведении очень скоро переросли из насторожённости в тревогу.

– Ты иди, а я выпью чего-нибудь сладенького и скоро приду, – стараясь не подавать виду, ответила Ева, кивнув в сторону выхода из опустевшего кафетерия. Параллельно с этим девушка продолжала анализировать поведение блондинки. Всё это было очень странно и не типично для её скупой на эмоции подруги. При этом щека Холи всё ещё полыхала от полученной пощёчины, о чём свидетельствовал багряный след на коже. Это также значило, что и болевые ощущения, скорее всего, всё ещё с ней.

– Ну тогда буду ждать тебя… Айви, – с улыбкой на лице произнесла Холи. А когда их взгляды встретились, блондинка, улыбнувшись, подмигнула подруге.

Не почувствовав в этом знаке никакой искренности, Еве стало совершенно очевидно, что ею пытаются манипулировать. Да и в словах Холи было какое-то притворство или вовсе недомолвка. Наблюдая за уходящей подругой, она увидела, как та коснулась уха, то ли включая шумоподавление в наушниках, то ли отвечая на звонок. Это ещё больше укрепило опасения девушки.

Ева пыталась понять истинные это эмоции или наваждения из-за усиливающихся симптомов её недуга. Уж слишком странным казалось то, что единственный человек, с которым ей можно было быть честной, вдруг стал желать ей зла. Все эти сумбурные мысли разом прервал звук, совмещающий в себе кашель и мычание. Таким образом, обычно стараются привлечь к себе внимание, и в этом случае было именно так. Не представившись и не спросив разрешения, к ней, на место, которое ранее занимала Холи, подсел худощавый мужчина.