Последний век мира

– Не так! Мне надобно часть чудища. Иначе не поверят. – не сдавалась девочка.

– Милая, не допущу я лесных и тлеющих за стены нашего светлого града. Даже их части здесь не быть! Ибо раны свои исцеляют за несколько мгновений. Мнится мне: из ветви за время возникнет целый лесной.

– Может, он будет не шибко зол. Своя горница и друг помогут нас полюбить?

– То не в наших силах. Не звери и не люди они. Ласку и опасность не замечают. Такие жаждут лишь одно – истребить нас. – Мужчина встал, подошел к ближайшей лавке и сел, предложив девочке присоединиться. – И к зверю, и к птице равнодушны. Их манят: изба, общение, наипаче – громкий шум.

– Отчего они таки? – девочка стала болтать ногами, что вызвало у мужчины головокружение и позыв опустошить желудок. Он быстро повернулся к ближайшему доспеху, что стоял напротив и сдержал порыв.

– Мнится мне, не способны чувства испытать. Некие думают, ими управляют. Лес гневается на нас за наше явление тут. То известно уж давно.

– Как лес может гневаться? Ибо он – просто деревья.

– Также, как и озеро, и море. По капле нет ничего лихого, но разыграйся буря во множестве капель – то уже беда.

– Значит, ветви не будет? – еще с надеждой спросила она.

– Ремесленнику просьбу передам: сготовить крепкую ветвь, а наш волхв ей силу даст от всяка лиха.

– Люблю тебя! – воскликнула Агнимира и обняла отца.

Вместе они встали и по коридору вошли в просторный зал, самый большой в чертоге великого князя – повалушу. Большой стол, стоявший полукругом, занимал почти все помещение. Здесь пир длился до того момента, пока гонец не принесет весть об очередном нападении. Тогда мужчины собирались и шли в гридню нести службу, а женщины провожали их, как в последний путь, ведь любой, даже опытный дружинник, мог погибнуть, что случалось редко. С приходом князя Велибора Райса поменялась стратегия ведения боя с врагом и жертв среди дружинников стало меньше. Из гридни же дружина отправлялась уничтожать врага, сменяясь с охмелевшими воинами. После удачного отражения атаки в повалуше собиралась сотня дружинников. Многие пировали. Иные же были увлечены играми и разговорами. Любой мог уйти домой к семье, но был обязан вернуться по звону колокола.

Мужчина с девочкой только вошли, как наступила гробовая тишина на пару мгновений. После чего, один из пирующих поднял кружку с пивом и возвестил:

– Да здравствует наш светлый князь Велибор! Да будет род его процветать!

Все хором повторили за ним. Велибор взял свой кубок, ожидавший его в руках воеводы Ратидара. Князь посмотрел на него, а потом на дочь, опустившую виновато голову. Воевода сразу смекнул, что девочка рассказала об их разговоре, и поклонился в пояс в знак извинения. Велибор ответил кивком головы с улыбкой, прощая старого друга, и повернулся к воинам.

– За храбрых дружинников, сразивших сразу двух тварей леса! За вас, отважные вои и за павших вчера! – он поднял кубок с вином, немного пролил на ковер по обычаю и осушил полностью. Остальные повторили за ним и крикнули:

– ХА! – вслед за этим музыканты продолжили игру, вновь поднялся гомон, а князь присоединился к трапезе. Дочь убежала в другую комнату к друзьям.

Велибор оторвал себе часть оленины и с вареными овощами, запивая вином, принялся вкушать ранние плоды юга. К нему подсел воевода. Вид у него был лучше, чем у князя, поскольку пировал редко и всегда высыпался.

– Не давай наказа, княже. Лишнего молвил в порыве охоты. Запамятовал о твоем обете пред княжной.– обратился он.

– Будет тебе. Не ты виновен. То я горячный обещал ей, а после запамятовал.

– Не держишь зла?

– Его и не было. – они положили свободные руки друг другу на плечи и с улыбкой кивнули. – А знамо тебе, что княжна мне устроила?

– Мм. – Ратидар свел брови, глотая березовый сок из кувшина.

– Предстал я пред ее очами лесным, а она принялась охаживать меня деревянным мечом по ногам.

– Бойкая же она.

– Аки медведь в зимоборе! Я сбирался в Мурумал на совет союза в том яре. Она просила привезти ей мальчишескую тунику для боя на мечах. А я после совета сразу обратно, даже не заглянув на купище. Так она пару лун устраивала мне ловушки. Многие я заприметил, токмо после стали помогать други поболе нее.

– Когда ты с лошади повалился?

– Точно! – засмеялся Велибор. – Они подрезали подпругу, и я угодил в овраг.

Хохот раздался в зале, тут же умолкнув среди прочего гомона. После каждый занялся едой, и на смену веселых историй пришла музыка. Зал редко омрачался дурными новостями, а потому уют и известная радость царили в этих стенах. Ратидар всегда был прямолинеен и нетерпелив, что сказывалось на его отчаянных битвах вперёд дружины. Иной раз он первым добирался до лесного и разил куда достанет меч, за что часто выслушивал от друга его переживания.

– Чем позабавимся, Велибор? Может охота? Или, как давеча, на лесного? Ина забава не прельщает?

Князь положил обглоданную кость на поднос, запил все вином, вытер руки с губами и сказал:

– Созывай собрание. Хватит забав. Слышал, что издал последний лесной?

– Да как тут не расслышать? До сих пор не по себе. Я мигом.

Воевода встал и подошел к гонцу, что-то ему сказав. Велибор же решительно отправился в зал собраний, прокручивая в голове вчерашние воспоминания.

Спустя время, в комнате за закрытыми дверями со стражей, перед столом с большой картой восточных границ, с освещением солнечным потоком, бьющим из огромного круглого окна в потолке, собралось пятеро советников, четверо старейшин, трое воевод, двое меньших князей северного и южного уделов Гобинворга и великий князь. Без предисловий Велибор начал:

– Здравы будьте, вершащие. Без пустословия и метаний начинать будем. Кто первый?

– Тады, я молвлю. – сделав шаг вперед, сказал воевода Горней Крепи.

– Прошу. – с нетерпением ответил великий князь.

– Собран отряд для лиха лесного, коих велели вы сготовить в аккурат за две луны. Крепки, ловки и льстивы, окаянные! – засмеялся Любояр.

Высок, могуч и весел был тот молодец, что командовал крепостью северо-восточнее стольного града. Его черная короткая борода, не закрывающая и шеи, походила на обрубок лопаты, поскольку никому не доверял он ее коротить, кроме себя. Ясные карие глаза уж больно много повидали на своем пути, отчего взгляд выдавал свою тяжесть даже при искренней радости.

– Поведай всем о них, дабы тайна не покинула залу, аки и головы их. – Велибор кивнул в сторону советников.

– Непосильным трудом собрал я две с небольшим дюжины из числа ратников, дабы искоренить лихо, терзающее нас и наших предков. Секущие, аки один кулак о пяти перстов изгонят полуживое полумертвым натиском. – он поднял указательный палец для важности. – Один, аки отряд дружины сотрёт с наших глаз одного лесного. Двое, коли удача с ними будет, уничтожат заразу пепла. Всех снарядили крепким снаряжением и оружием. Они выступят по любому вашему велению.

Остальные переглянулись и не поверили своим ушам. Чтобы один мог одолеть лесного – этого не видел никто. Один раз пятнадцать дружинников накинулись на лесного, и лишь трое раненных спаслись бегством в разорванном панцире и без оружия. После этого великий князь Велибор посылал никак не меньше тридцати на одного.

– Светлый князь, – обратился к Велибору советник Ильгин, – что будет с теми ратниками, когда прибудут обратно?

Ильгин принадлежал к западному союзному обмену опытом. Благодаря ему во всех трех регнумах советники перенимали опыт трех владык и делились им с другими, дабы предотвращать угрозы еще не начавшиеся. Однако, с подобной ситуацией столкнулись впервые и опыт был лишь у Велибора с Буезаром. Задача Ильгина состояла скорее в записи, нежели в участии и предложении советов.

– Тогда надобно наипаче дюжины этих молодцов! – вмешался воевода заставы – Буезар.

Он был совершенно противоположным своему брату – Любояру. Бороду отращивал до груди, не коротя ее, но ухаживая с помощью мытницы и гребня. Голубые глаза всякий раз бегали из стороны в сторону, излучая любопытство в высшей мере. Смеху подвластен был с неохотой, лишь для князя, или в порыве забавы, от которой многие краснели.

– Еще сготовим! Буезар, наши дома под их защитой, покуда ведают свой подвиг! – успокоил его Велибор и посмотрел на советника, задавшего вопрос. – Молодцы войдут в Ковалдис и изничтожат корень всех напастей. Покуда справятся – искать им в выжженных степях пристанище тлеющих и искоренить их! Моя же вера в их возвращение слаба.

– А, коли отряд заплутает в путах лести и погибнет, иль хуже – вернется к нам уже без ясного ума под чье-то волей? – в порыве неопределенности спросил советник Гури – сын князя Радимира.

– Точно! Пошлем врагу подмогу, да и по силе равным же ему. То ж какая силища будет у него в преображении? Не мнится мне… – спросил советник Хавьяр.

Представляя свой род на собраниях, он всякий раз диву давался о деяниях масштабных. В бытность свою сыном купца мехами, что некогда был без медяка в кармане и в рванном мешке выпрашивал милость у ворот города, очень гордился отцом, как и Велибор, возведший его до хранителя казны. Хавьяр же перенял его уроки и с большим усердием пробился в советники. Его напор и грубость в купе с юным и слегка неказистым лицом вызывали сначала смех, но, встретившись с его кулаком, быстро меняли улыбку на уступки.

– Твой замысел, княже: сбирать отряд за отрядом, дабы искоренить лесное зло? – перебил советник Земис, не молодой, но и не в годах прежний воевода Древозара.

.– Дело благородное. Токмо, сколько животов надобно буди отдать?

– Твои опасения исповедуешь каждому в отряде, коли их имеешь. – спокойно и в то же время с угрозой сказал Велибор. – Каждый день, озаряемый светилом, мы чаем напасти. Люд, что кормится и кормит нас в лесу, пропадают. Тлеющие неведомы нам. Покуда наши дни не кончатся, будем чаять тех, кто не только лишил нас сынов и дочерей, но и будет брать еще? Хватит жить, теряя. Пора и быть! – он ударил кулаком по столу так, что стоящие там фигурки для обозначения подпрыгнули и попадали. Он посмотрел на лица советников. Те были согласны с ним. Велибор подошел к старейшинам и продолжил: – Всеобщие опасения разделяю. Потому и надобен совет мудрейших…

Старцы сидели на большой лавке и, казалось, вообще не принимали участия в собрании. Ни один из них не шевелился. С каменным лицом они смотрели вперед и молчали. Наступила тишина. Все ждали ответа. И не важно, сколько это займёт криков петухов. Спустя продолжительное время, один из них промолвил:

– На смену яви навь приходит присно. – усталым и хриплым голосом проговорил один из них. – На смену нави – явь. Надобны нам молодцы, что усмирят лесной отряд.

– Вполне. – сказал великий князь и повернулся к воеводе Горней Крепи. – Любояр, сколь долго их готовить надобно?

– Думается, за две луны их сготовим. – с трудом ответил он. – Ныне известны подготовка и уловки.

– Есть лишь одна, и три светила. Как травень станет буйствовать цветами, так ратники твои в зеленый лес войдут. Отряд, нас ожидающий, на подвиги отправится немедленно. И, коли советник не ошибся, – он с прищуром посмотрел на того, кто стоял в углу и молчал, – дружинники вернутся в аккурат ко встрече. А, коли с вестями славы – ждет добрая награда. Поделятся искусством боя и вновь отправятся на поиски недруга.

Воевода задумчиво кивнул и отошел назад, давая выступить другому. По его глазам было видно, что с решением он не согласен. Князь запомнил это и решил выступить сам.

– Давеча размышлял о прошлой битве с лесными. Помнится, один молвил нечто, когда чья-то рука прекратила его стон. Любая сеча провозглашалась и полнилась нашими голосами. Теперь они нарушили молчание. Весьма ясно молвил один не то «Ставь», не то «Правь». Кто-то слышал «Навь». Смутно глас его коснулся уха в гомоне других голосов и ударов топоров. Неспроста всё это. Думается мне: вскоре молвить будем!

– Что ж они учат голос наш? – с опаской спросил воевода горной крепи.

– Или уже ведают, токмо издать не в силах. – мрачно самый старый советник Мигуин

Мигуин – наиболее опытный и старший советник из всех присутствовавших. Прибыв из Харрасса еще в детстве в Гобинворг и показав себя в боях с лесными достойным образом, получил расположение Тишина Райса, и долго взбирался по ступеням к заветной мечте – стать советником при князе Тишине. Однако, со смертью отца Велибора исполнить замысел передумал и хотел убыть обратно на юг. Велибор смог переубедить его и возвел в звание советника при условии, что тот всеми силами постарается уберечь Древозар от разрушения. Уговор был выполнен, и Мигуин перенял задумку зодчего заставы, воплотив укрепления ворот каменными блоками. Несколько улучшений позволили расширить обзорные посты, за счет чего врага замечали за час до его приближения к стольному граду.

– Может они передают весть другим о каждой гибели в сече… – предположил Буезар.

– Та тварь леса шибко могуча была. – князь прошелся вкруг стола. – Положила двух дружинников. Их сейчас оплакивают и готовят к погребению. Да примет Магориэн их души! Коли они научатся – можно и молвить. – с задумчивостью он остановился у своего места.

– Так, мы словили одного три луны назад. – вмешался Ратидар.

– Нет его паче на лице Пондера. Умельцы, да мудрецы за ним надзирали, учили повадки. Токмо он лишь грыз клеть и пытался схватить любого, кто приблизится. То дело пропащее. Намедни сожгли. Будет ему. Продолжим. – Велибор смотрел на собравшихся, ожидая ясной мысли в голове хоть у кого-то.

Следующим выступил князь южного края Гобинворга – Даромир:

– Великий князь, братья. Не принял персть чужих семян. Все с запада и с юга пропало. Лишь несколько взошли, но слабо. Указ твой княже не исполнен.

– Что ж. Печально то слышать. Хотели яства чужие вкушать когда хотим, да природа не дала. Видимо чаяли паче возможного. Советник Деул, да примет его Магориэн, молвил так: без пользы та затея, потому я паче не надеялся. Не беда. Своих семян мы вдвое возрастим и рядить союзу будем. Мы собрали великий урожай. За яр не осилить в пищу всецело. Запасы надобно продать регнумам, а самим засеять новый, пуще прежнего.

– Великий князь, без надобности наш урожай в Мурумале и Харрасса. Сами продают и по малой цене. Видимо, не только нам Пондер дал богатство.

– Велено тебе: пустить в торг полму точно! – разгорячился Велибор.

– Постой княже, не стоит бежать быстрее кобылы. – обратился второй старец. – Негоже хлеб свой чужакам показывать, коли сам вкушать его будешь.

– Что вы мните, мудрейшие? – спросил он с неохотой.

– Аки белка, не надобно пред зимой запасать, а по весне терять. Аки муравей малый, держи при себе то, что пригодится надолго.

– Мне оставить запасы у себя и не пускать в союз? Зачем? Поля еще вяще даруют. – Велибор усмехнулся.

– Забирая много воды из колодца, вскоре ее не сыщешь. Надобно время для ее появления. А до тех пор жажду утолить сможешь лишь остатками прежними.

– Постичь не в силах я вас.

– Поле, дающее много – жди засуху, иль морозы. Весь урожай гибнуть будет несколько лет.

– Эка беда. – Велибор потер свою густую бороду, достигающую до основания шеи. – Коли так, то – сохранить урожай до последнего зерна! Дабы долго нам не алкать – удобрить поля и засеять на новые места! Есть мысли, как нам справиться с этим?

Все задумались. Было видно, что эта мысль была первостепенной, ведь от голода нужно спасаться всем и сейчас.

– Сготовим солонину и завялим мясо. – нашелся советник Ильгин.

– Плоды засушим. От засухи, глядишь, не погибнут. – сказал князь Даромир.

– Можно заквасить в дубовых бочках и опустить в персть Пондера. – заявил воевода заставы.

– Подле равнины Крейны на Сытедаре есть необжитые поля.– подсказал князь Даромир. – Пусть не близко, но персть богатый.

– Так и быть! Вам, князь Даромир, предстоит этим заняться. – Велибор взял со стола кубок с вином и сделал пару глотков. Насладившись вкусом, он продолжил: – Ныне ваше слово, советник Хавьяр. Как идет обмен товарами и ремеслами? – великий князь хитро прищурился.

Советник понял, что он знает об обстановке и не стал скрывать:

– Что уж тут таить? – потупил взор Хавьяр. – Товары плохо продаются, наипаче – меха, лен, железо и… злато.

– Злато? – удивился Велибор. Он об этом не знал. – Монетный двор Харрасса нашел себе иной приток драгоценных металлов?

– Великий князь, не сочти за дерзость. Разреши молвить. – вмешался тайный советник.

– Яви свою мудрость, Ведагор. – приказал Велибор.

– Дошли слухи, что в горах возрождения помимо заставы стояли шахты давно покинутые. Али отвергнутые, али северные кланы, добывали там железо, и нашли золотые жилы. Тогда и начали творить монеты из самого редкого металла. Прииски бросили по неведомой причине, а недавно снова открыли.

Ведагор, как и положено советнику тайн, был ничем не приметен, без растительности ниже носа, но с косматыми волосами, достигавших плеч. Он ведал то, о чем некоторые правители и предполагать не могли, а иной раз и недолго владел знаниями о южном государе. В собраниях участвовал редко, поскольку часто был в отлучке в регнумах союза.

– Когда открыли? – с гневом спросил Велибор. Он понимал, что без поставок золота им придется очень туго.

– Три яра как их отремонтировали, а яр – уж добыча одной шахты принесла ресурсов вполму от наших. Там цепь тоннелей и входов великое множество. Используют лишь три шахты, и то неглубоко от горнего места. Боязно им спускаться глубже. Люди плутают и пропадают. – он размял шею, словно давая знать, что побывал там и чудом вышел на поверхность.

– Эка напасть… – великий князь стал в раздумьях бродить вокруг стола, нервно поглаживая бороду. Внезапно он остановился, лицо прояснилось. Решение пришло. Но, также внезапно его перебили:

– Теряя добычу, хищник… – начал третий старец. Но, его в ответ перебил Велибор.

– Тихо! – он стоял, будто прислушивался к тишине. Мысль ускользала от него, как кусок льда из рук. Еще пара мгновений и Велибор ее упустил. – Пропал. – тихо сказал он.

– Что пропало? – поинтересовался воевода Древозара.

– Пропал ответ, пришедший шибко скоро. – глава совета повернулся к старцам. – Более, мудрейшие, не стоит голосить, когда другие думают. – В ответ старейшины поклонились. – Коли ответ ушел, станем искать другой. Что молвить вы хотели? – Велибор оперся руками о стол.

– Любой хищник, теряя добычу, ищет другую. Надобно отпустить потерянное и насытиться иным.

– Коли право постиг ваши мысли, надобно остановить добычу золота и усилить добычу того, что ценится везде. – великий князь пристально посмотрел на старцев.

– Не так, княже. Добычу металла не останавливай, но не вывози его отсюда. Надобно тебе продавать товары, коих нет в регнумах союза. – разъяснил ему старейшина.

– Воля ваша. Аки кроты алчные, рыть продолжим, покуда всю жилу не достанем! Тебе, князь Даромир великое дело: создать монетный двор в своём уделе, но скрытно от обычных глаз. Умельцы, коли не глупы, язык завяжут в узел, или лично завяжу! На оборотах круглого металла – наш герб сияющий отметьте – меч, срезающий колосья. Вопрос любой направьте казначею и следящему за прииском красных гор. – руки Велибора отпрянули от стола, а глаза перепрыгнули с князя в другой конец зала. – На вас же, советник Даромысл, ляжет задача: вывезти из града товары, которые есть лишь у нас, не в ущерб люду Древозара. Особо железо, токмо не ново; наши повозки, лишь грузовые; инструменты и услуги наших ремесленников, но не на велик срок. – Велибор задумался. – Коли мысль светлая придет – подыщите товары и незамедлительно на купище, да в пользование властителям и их помощникам!

– Буди исполнено! – князь Даромир и советник Даромысл поклонились и переглянулись.

– И, последний! Советник Ведагор. Ты уже доложил о делах на западе. Поведай же, что нам надобно думать о наших границах.

– Как вы уже знаете, изменения велики. Верумий Мурумала погиб при неведомых делах. Токмо все утверждают, якобы на шепчущем перевале на них напали разбойники, иль отвергнутые. Всяк свое молвит. Занял его место пресловущий Юстос, спаситель Эстина, из рода мне неизвестного. Стал он Эстином, но главой рода является уже семнадцать зим старший сын – Фидеум Эстин.

– Знаком мне этот отрок. Что до остальных детей? – поинтересовался Велибор.

– Средний сын шестнадцати зим – Форут Эстин. Воинственный малый. Скорости и силе позавидуют многие вои. Правда, уступает в разуме двум своим братьям. За любую лесть берется, и, после, охаживает искусителя.

– Интересно. Что же с младшим?

– Долим Эстин. Отрок, яко не вяще княжны. Шибко любознательный, токмо замкнут в себе. Тих, но разумен для своих лет. Держится матери, она его и обучает.

– Полно, полно. – тихо проговорил Велибор, задумавшись. Его мысли были лишь о том, как этим можно было воспользоваться. С Фидеумом они познакомились, когда Дуктор пригласил глав союза на рождение третьего сына. Форут был тогда в замке Ласпек с Юстосом, поэтому они и не познакомились. – Добро. – наконец сказал он, ничего пока не выгодав. – Чем ещё живёт союз?

– В южном государстве, правит сын Фейхрана – Химсин, покуда отец пребывает в неизвестном месте. Приходят письма о его нахождении в разных местах Темунда в один и тот же час. Днесь пришло сообщение о его присутствии у северных людей.

– Правда? – удивился великий князь. – Северным людям есть до него дело? – Советник Ведагор кивнул. – Что-то неладное твориться там. Продолжай.

– Постойте! С вашего позволения, я хочу спросить. – вмешался воевода заставы.

– Что у тебя?

– С каких пор лазутчики этого… – он подбирал мягкие слова для Ведагора, – советника следят за моим уделом? – взъерошился воевода. – Сиречь, вы мне не доверяете? – спросил он у Велибора.

– Твоим уделом? – разозлился Велибор. – Покуда я на престоле, весь Гобинворг – моя родина и оберегаемый край! По моей воле его лазутчики присутствует везде и перемещаются постоянно. Они и раньше были на заставе, токмо ты их не примечал.

– Прости меня, княже. Коли, то твоя была воля – я подчинюсь. – он отошел к стене.

– Продолжай, Ведагор!

– И последняя весть: на западе в степях отвергнутых приметили шевеления. Множество людей прибыли в стан вождей, и всяк просит совета. Они вовсе не вои. Скорее пахари да охотники, но сражаются не хуже лимесов с западной заставы. Коли они нападут – регнум не устоит. Мурумал падет без войска, потерянного при нападении яростного отвергнутого Реуга на Ласпек. Харрасса не поспеет на помощь, а мы – и подавно.

– Ибо, то было так давно. Я тогда взошел на престол. Неужто они не вернули свою численность? – недоумевал Велибор.

– Не даровал Магориэн им великий род отроков, аки нам. По подсчетам наших доносчиков, сверяясь с пересчетом населения, в Мурумале на десять девочек три мальчика. Почти все войско было уничтожено в битве при Ласпеке. Вернулось меньше сотни. Егда пришла помощь, почти все силы ушли в форт. Правда и прежние отвергнутые, ставшие возрожденными, остались верными мечу. Токмо ни один из них не согласился защищать запад от своего же некогда народа. Прежний верумий, Дуктор Эстин, взял с собой отряд из двух дюжин воев. Все погибли на перевале. Сейчас их войско в форте, на заставе и в граде насчитывает чуть вяще семи тысяч воев. Против полмы с лишним сотни тысяч отвергнутых, что скопились в стане вождей. Да, они не вои, но семеро на одного – надежды нет. – Ведагор развел руками.

Внезапно, посреди комнаты сгустился белый дым овальной формы чуть выше человека. Те, кто стоял рядом отпрянули от исходившего от него холода. Князь не шевельнулся. Спустя мгновение, как молния, из завесы вылетел человек в светло-синей сутане с небольшой седой бородой, едва касавшейся его кадыка, и со спокойными серыми глазами. Он молча опустился на каменный пол и мановением руки закрыл за собой «дверь». С угрюмым видом человек осмотрел комнату и нашел великого князя Велибора Райса.

– Дела важнее и обильней предчувствуют свою кончину! Направь на них свой взор скорее, покуда изменить их можешь! – на прочих не ровняясь, мужчина не прибегал к церемониям и не признавал ничьей власти над собой, за исключением создателя всего сущего.

– Ну вот и наш волхв сподобился явиться. Совсем немного задержался пред советом. – невозмутимо сказал Велибор.

Кто хоть раз видел, или общался с чародеями, знает об их изменчивой натуре. Они всегда ищут свою выгоду и могут ласково с тобой общаться, а могут безнаказанно изменить твою форму болезненными способами. Единственное, что им не дозволено по договору печатей – убивать людей, или оставлять их в обращенном состоянии более пути одного светила. Обычные люди сторонились их, а властители, хоть и недолюбливали, но заключили с ними договор, скрепленный пятью печатями: Дуктора Эстина, его красно-зеленого чародея, Велибора Райса, его светло-синего чародея и родоначальника союза – Фейхрана Фаранха. Чародеи не носили имен, предпочитая оставаться защищенными от могущественных сил, способных с помощью имен разорвать связь чародеев с Кун-сио и лишить их жизни.