Читать книгу Повелительница Рун (Торнстен Финк) онлайн бесплатно на Bookz (4-ая страница книги)
bannerbanner
Повелительница Рун
Повелительница Рун
Оценить:

4

Полная версия:

Повелительница Рун

Рагне фон Биал покинула хижину и побрела обратно в деревню. Был ещё один человек, которому было кое-что известно о подкидышах. И даже если события также стёрты из памяти трактирщика, оставалось таинственное письмо, которое, надо надеяться, он приберёг.

* * *

Айрин весь день была занята и почти не вспоминала о чужестранке. Даже когда у неё выдавалась возможность заговорить о ней с Грит или Лелем, в ответ она слышала лишь добрые слова:

– Она даёт чаевые, как ни один гость до неё, – восторгалась Грит.

– Даже мне она дала две серебряные кроны за обед, который стоил лишь полкроны. Обычно никто не вспоминает о поваре, – вздыхал Лель.

– А вам её щедрость не кажется подозрительной?

– Ах, Айрин, милое дитя, если это подозрительно, я пожелала бы, чтобы она стала ещё подозрительнее! – вздохнула Грит.

Казалось, даже Барен не держит зла на странную госпожу.

– Из-за неё ты сделал глупость! – с растущим отчаянием воскликнула Айрин.

Брат медленно покачал головой:

– Вообще-то нет. Она просто сказала, что в руническом мешке лежат монеты, я сам решил их проверить.

– Сам? И из-за этого ты встал посреди ночи, ты, который обычно поднимается из постели лишь потому, что я грожусь поколотить тебя?

Тут Барен лишь пожал плечами.

– Она заколдовала вас, – пробормотала Айрин себе под нос. – Она, да, она… ведьма!

От этой мысли она замолчала. Ведьмы – это что-то из историй, дальних стран и давно минувших времён. Тёмная колдунья здесь, в Хальмате? Вряд ли. Что забыла колдунья в этой убогой деревушке? Нет, наверное, они правы. Она чересчур разволновалась и должна была взять себя в руки, но ничего не получалось.


Позже Айрин снова взяла заботы о знатной гостье на себя и даже не отказывалась от щедрых чаевых, которые приветливая чужестранка ей подкладывала. Вечер ничем не отличался от вчерашнего: оба зала были полны народу, ведь вся деревня хотела посудачить о необычной постоялице. Видимо, у батраков чужеземка не вызывала недоверия, и даже Бальгер Полруки, который в своём ожесточении злословил обо всех и каждом, не выказывал недовольства «прекрасной чужестранкой». «Неужто она околдовала всю деревню?» – размышляла Айрин и с ещё большим недоверием поглядывала на незнакомку.

В дальнем зале всё шло почти так же, как прежде. Жрец Аба Брон утром уехал в замок и должен был вернуться только на следующий день. Может, по этой причине завсегдатаи трактира ещё безжалостнее пользовались слабостями дядюшки. Сначала дядюшку Стаака напоили, потом позвали играть. Ульхер снова выигрывал больше всех, но и остальные наживали барыши за счёт трактирщика, а тот во всё горло бранился, что несчастье прямо-таки рвёт его на куски. Проиграв все деньги, он вынудил Грит и Айрин отдать чаевые, чтобы затем с налитыми кровью глазами, в хмелю и пылу в одной игре за другой спустить все монеты.

* * *

Рагне фон Биал следила за происходящим глазами своих пауков с прохладным интересом. Она обдумывала, стоит ли задержаться в Хальмате ещё на день или лучше сделать то, что требовалось, и отправиться дальше. Её колдовство подействовало, пожалуй, на большинство жителей деревни, и только девчонка не запуталась в её сетях. Если она будет тянуть за тонкие нити магии слишком долго, возможно, и у остальных откроются глаза. Рагне вздохнула. Айрин Дочь Ворона и загадка её происхождения притягивали её всё больше. Возможно, причина была в том, что Айрин была юной девушкой с головой на плечах и, верно, когда-нибудь воспротивится делать то, чего от неё ждут. Рагне вспомнила себя в юности и вновь вздохнула. Нет, любопытство – плохая причина оставаться здесь дольше необходимого. Нужно сказать Циферу, чтобы отпустил своих дружков уже этой ночью. Если она хочет больше узнать о девчонке, нужно сделать это до рассвета.

Она рано вернулась в свою комнату и отправила паука в хлев, чтобы дать знак Циферу: пора начинать приготовления. Потом она подождала, пока зал внизу опустеет и в «Голубом драконе» воцарится тишина. Комната трактирщика располагалась прямо под ней, и её паукам не пришлось доносить, что Гренер Стаак повалился в кровать – Рагне сама услышала, как он вернулся, сыпя проклятиями, и вскоре захрапел. Ведьма проскользнула вниз и осторожно отворила скрипучую дверь. Хозяин трактира, наполовину одетый, лежал на животе на кровати и пускал слюни в подушку.

Рагне ступила к нему ближе, вытряхнула несколько крошечных паучков из рукава и приказала им закрыть спящему глаза. «Ни к чему рисковать», – пробормотала она и зажгла свой фонарь. В углу комнаты стоял окованный железом сундук. К лёгкой досаде Рагне, он был закрыт. Она отправила пауков на поиски ключа, но они ничего не нашли. Тогда она села на кровать, наклонилась и прошептала Гренеру Стааку на ухо:

– Тяжёлый сундук необходимо открыть. Скажи мне, где находится ключ.

В ответ раздалось невнятное бурчание, потом трактирщик неясным движением указал куда-то на шкаф. В дальнем углу самого нижнего ящика Рагне наконец нашла искомое.

Она открыла сундук и нахмурилась. Сверху лежало праздничное платье, под ним пара сапог тонкой выделки и когда-то белая, но пожелтевшая от времени рубашка. Наверное, одежда для свадьбы, которой не суждено было состояться. Она осторожно вытащила вещи и продолжила поиски. Наткнулась на старый большой кожаный кошель для монет, очевидно пустой. Рядом лежала открытая коробка с несколькими серебряными кронами и кучей геллеров – вероятно, выручка за день. Рагне оставила их – с деньгами проблем не было. Наконец она нашла письмо. Оно было запечатано и написано будто в спешке. Надпись гласила:

Для Айрин и Барена, передать и открыть на их шестнадцатый день рождения,

и затем в скобках:

Седьмой день семилуния, 334.

Рагне нахмурилась. Указанный день наступил полтора года назад. Значит, трактирщик не отдал его? Боится того, что в нём написано?

Трактирщик, сопя и невнятно бормоча, перевернулся на спину. Рагне собралась убрать письмо в карман, но сперва вытащила чёрной серы из скрытого кармана и, положив руку на пергамент, пробормотала заклинание; в её руках оказалось два совершенно одинаковых конверта. Она положила фальшивку в сундук, сверху аккуратно поместила сапоги, рубашку и платье, убрала ключ на место и незаметно выскользнула из комнаты.

Вернувшись на чердак, она торопливо собрала вещи, положила на комод несколько монет и поспешила в хлев. Цифер, сгорая от нетерпения, ждал, но он был не один. На каждой балке, на каждом стропиле в соломе и повсюду на полу сидели крысы и глядели на Рагне, горя жаждой приключений.

– Вижу, ты уже собрал своих друзей, – довольно заключила Рагне.

Цифер беспокойно сидел посреди большого рунического круга, выдавленного в глинистой земле.

– Мы ждём только тебя, прелестная Рагне, – промолвил он, облизывая губы.

– Чудесно, у нас есть всё, что нужно.

– Чёрная сера, дай мне чёрной серы! – потребовал ночной альв и протянул руку. Рагне улыбнулась, насыпала ему немного чёрного порошка в ладонь и закрыла кошель.

– Больше, нам нужно больше!

– Надо её беречь, Цифер. Запасы, которые дал мастер, быстро заканчиваются, а это рискованно.

– Потому что ты тратишь её на то, чтобы покормить пауков, сплести сети и кого-нибудь обмануть!

– А ты бы предпочёл, чтобы нас прогнали из деревни огнём и мечом? – спросила Рагне, вскинув брови.

– Но этого правда мало. Как проклятие доберётся до людей и скота?

– Его хватит для скота, а поскольку болезнь заразна, она рано или поздно поразит и жителей Хальмата.

Альв недовольно покачал своей большой головой.

– Отвратительная работа, халтура в лучшем случае. Раньше мы поглощали всех за ночь.

– Мне больше по нраву, когда дело продвигается медленно. Так у нас будет время покинуть это место.

– Повинуюсь вашей милости, – с издёвкой произнёс Цифер. – Не мне объяснять, почему проклятие такое слабое и медленно действует.

– Вот именно, – осадила его Рагне, – а теперь принимайся за дело. Уже поздно.

Ночной альв недовольно заворчал, сменил позу, приподнялся, расправил руки и пробормотал что-то на чужом языке. Рагне видела, как под человеческой оболочкой, в которой он скрывался, светится его собственная белая кожа. Он начал медленно вращаться, и крысы, словно влекомые вихрем, поползли к нему по кругу, который всё больше сужался. Вот первые пересекли внешнюю линию рунического круга, затем следующие, вскоре они уже напирали на мастера, цеплялись за его ноги, взбирались по полам сюртука вверх. Цифер оказался по бёдра погружён в крысиную стаю. Наконец он принялся разбрасывать над тварями чёрную серу. Хотя голос его звучал как шелест, он заполнял весь хлев. Даже Рагне почувствовала, как он пробирается ей в уши, скребётся в мыслях и жаждет, чтобы его впустили. Наконец альв остановился. На миг воцарилась полная тишина. Затем он хлопнул в ладоши, и крысы с писком и свистом на сотни голосов устремились в ночь.

* * *

Айрин не спалось. Она заметила, что знатная гостья намерена тайно ускользнуть, и в одной ночной рубашке последовала за ней в хлев. Тут перед её взором предстало нечто невообразимое: слуга, встав посредине сарая, совершал странные движения, говорил на незнакомом языке, а тело его, казалось, светилось изнутри. Здесь же были крысы, которые, словно по приказу, бросились врассыпную. Айрин оцепенела, когда животные внезапно перепрыгнули через её босые ноги и исчезли во тьме.

– Ищете смерти, Дочь Ворона, – прозвучал рядом приветливый голос.

Айрин обернулась. Возле неё стояла Рагне фон Биал, на вид совершенно спокойная. Но в слабом свете луны казалось, что тёмные глаза чужестранки сверкают от гнева.

– Я лишь… я думала… я просто хотела… Постойте-ка! Не мне надо оправдываться, вы должны объяснить…

– Чш-ш-ш, – прошелестела чужестранка, успокаивающе кладя руку на плечо Айрин. – Нет причин для волнения.

В тусклом свете на рукаве Айрин что-то заискрилось – кажется, паутинка?

– Но…

– Никаких «но», всё так, как и должно быть. А вам следует отыскать вашу названую мать и спросить о той ночи, когда вас нашли. Мне кажется, ей есть что вам рассказать.

Айрин отдёрнула руку. Почему паутинка приклеилась к перчатке чужеземки, а теперь и к её ночнушке?

– Я всем расскажу, чем вы здесь занимаетесь, – пригрозила Айрин.

– Не сомневаюсь, что ты попытаешься это сделать, но у тебя ничего не выйдет, – сказала чужеземка. Её голос внезапно прозвучал очень внушительно. – Нет, долгое время ты не сможешь никому ничего рассказать. И даже потом, когда тебе это удастся, никто тебе не поверит. А теперь иди спать. Тебе предстоят трудные дни.

Последние слова Рагне уже прошептала.

Паутинка осела на волосах Айрин, на её лице. Девушка с отвращением смахнула её, кивнула и, дрожа от холода, вернулась в свою комнату. Она принялась трясти Барена, пока тот не уставился на неё заспанным взглядом. Она собралась было рассказать, что видела, та картина была прямо здесь, в её голове, но какая-то нечёткая, почти как во сне. Ей не удалось даже приблизительно облечь её в слова, фразы вертелись на языке, но Айрин не могла их произнести.

– Крысы, – наконец выговорила она.

– И завтра они будут здесь, – пробормотал Барен, отвернулся и заснул.

Айрин не находила себе места. Нужно что-то сделать! Но что? И – почему? Потому что ей приснилась чужестранка? Это же был сон, да?

* * *

Рагне смотрела вслед девчонке, когда рядом с ней возник Цифер, ведя за собой осёдланных лошадей.

– Почему мне нельзя убить её? Она же может нас выдать!

– Она попытается это сделать, но на этот раз я направила колдовство прямо на неё. Когда девчонка освободится от чар, нас уже и след простынет, а твои друзья завершат дело. Отличная работа. Ты воистину принц крыс, мой друг!

– И мне нечего им дать, кроме смерти, – мрачно пробормотал Цифер.

Рагне провела рукой по чёрным защитным знакам на боках лошади, когда садилась в седло. Они защитят её от проклятья, которое Цифер наложил на деревню.

Они пришпорили коней и погнали их в холодную ночь, и уже скоро спящий Хальмат остался далеко позади.

Колдовская чума

На следующее утро Айрин встала с трудом.

– Я, конечно, уже привыкла, что твоего брата приходится будить трижды, но чтобы тебя! – ругалась Грит. – Поднимайся же! Полы надраить, залы проветрить, работа сама собой не сделается. Да что с тобой стряслось, Айрин Дочь Ворона? Неужто заболела?

– Нет, нет, всё хорошо…

Айрин зевнула. Она не могла по-настоящему проснуться и всё ещё находилась под гнётом странного сна. Ей снились крысы, пауки и тёмные фигуры в хлеву, но едва она пыталась в точности вспомнить кошмар, как видения тут же улетучивались.

– А как чужестранка? Она ещё здесь?

– Нет, уехала, прямо посреди ночи. Но оставила немаленькую сумму серебром и ещё написала несколько строк, которые я, правда, не могу прочитать. Придётся подождать, пока дядюшка проснётся, тогда узнаем, что там написано.

Айрин выскочила из постели.

– Наконец-то действительно хорошая новость!

Грит сморщила нос:

– Что эта госпожа тебе сделала? У нас испокон веков не было такой щедрой гостьи. Ты же не ревнуешь к ней?

Айрин собралась было возразить, но промолчала. Очевидно, никто, кроме неё, не увидел в чужестранке опасности и никто, кроме неё, не мог знать, что она руками Барена натворила. Айрин оставалось лишь радоваться новости, что Рагне фон Биал покинула «Голубой дракон» и Хальмат. А ещё Айрин чувствовала, что она непременно должна поговорить об этой странной гостье с Нуррой.

Навестить крёстную ей удалось только ближе к обеду. Хотя был черёд Барена относить похлёбку, которую повар Лель каждый день оставлял для старухи, Айрин отправилась сама.

– Куда же делся твой брат? – проворчала старуха.

– У него сегодня много дел, – объяснила Айрин.

– Надеюсь, он помнит, что собирался наколоть мне дров. А ты садись-ка к печи да обогрейся, пока есть жар.

– Но, крёстная, я ведь тоже могу наколоть тебе дров.

– Не сомневаюсь, но нам обеим есть о чём поговорить.

Нурра поставила горшок на плиту и долго не отводила взгляда от пахнущей горохом и салом похлёбки.

– О чём же? – поинтересовалась Айрин, но не получила ответа. Какое-то время тишину в хижине нарушало лишь бульканье похлёбки на плите. Айрин покашляла. – Странно, но и у меня такое чувство, что мы должны о чём-то поговорить, вот только не знаю о чём.

– Что? – Нурра очнулась от своих мыслей. – Ах, хватит и того, что я знаю. Однажды я поклялась хранить тайну. Именем Фронара и Умоны принесла клятву, но вчера нарушила её.

– Что за тайна, крёстная?

Нурра пристально посмотрела на неё:

– А то, что я нарушила священную клятву, тебя, по-видимому, не тревожит? Теперь неизвестно, найду ли я когда-нибудь дорогу из царства мёртвых к пиршественному столу богов. – Её взгляд смягчился и стал печальным. – Речь идёт о тебе и твоём брате и о той ночи, когда вас оставили на пороге нашего трактира.

– Ты всегда говорила, что нас просто подбросили… – медленно произнесла Айрин. Она чувствовала, как что-то предостерегающе колотится у неё в груди. Сердце билось всё быстрее. – Если это касается нас двоих, мне нужно привести сюда Барена.

– Нет, не надо. С тобой говорить уже тяжело, а от простодушного взгляда твоего брата я и слова не смогу вымолвить. Мне стыдно, что все эти годы я обманывала вас.

Она взяла деревянную ложку и тщательно перемешала похлёбку.

Айрин уставила на ложку. Нурра никогда не была особенно пылкой названой матерью, и всё же она была доброжелательна и всегда честна, несмотря на свою ворчливую натуру. О каком обмане она говорит?

– Меня прощает лишь то, что я очень смутно помню ту ночь. Вас не подкинули. Кто-то передал вас, двух маленьких крикунов, мне и дядюшке. И дал ещё кучу денег и письмо. Мы с дядюшкой должны были поклясться, что никогда не расскажем о той ночи. Как и требовалось, мы всегда утверждали, что нашли вас на пороге трактира. Видят боги, я так часто твердила это, что в конце концов поверила сама. И только вчера с появлением здесь этой странной госпожи я снова вспомнила, что это была женщина. Она много плакала и потребовала от нас принести клятву, но её лица или даже имени я не помню.

Айрин, раскрыв рот, во все глаза глядела на Нурру. Она никак не могла взять в толк, о чём говорит старуха, и вместо этого спросила:

– Рагне фон Биал была у тебя?

– Она, казалось, не на шутку заинтересовалась вами и как-то уговорила меня выболтать старую тайну. Нарушенную клятву не восстановить, и раз уж я рассказала ей всё, что знаю, пора поведать тайну и тебе.

– Ты говорила ей что-то о куче денег и… письме?

– Да, надеюсь, Гренер Стаак ещё хранит его, чего вряд ли скажешь о деньгах. Он наверняка давно уже их просадил.

– А письмо?

– На нём были написаны ваши имена, Гренер прочёл их мне. Ниже был отмечен день, когда мы должны передать письмо вам. Помню, тогда я ещё подсчитала, как ужасно далёк этот день… Тогда я впервые держала вас на руках, а вы глядели на меня своими большими глазами. Теперь, когда я больше не могу убеждать себя, что забыла условленный день, я должна сознаться, что он был в прошлом году, в ваш шестнадцатый день рождения. В тот день Гренер Стаак был здесь. Он запретил мне когда-либо говорить с вами об этом.

Нурра на миг умолкла. В хижине пахло горелым. Похлёбка…

– Надеюсь, ты сможешь меня простить.

Айрин видела в глазах Нурры страх. Девушка сидела, открывала рот, но не могла произнести ни слова. На неё враз обрушилось столько всего. Их не подбросили, а отдали, и есть письмо, в котором наверняка написано, откуда они. Её названая мать скрыла это от неё… из страха перед дядюшкой? Нет, его она никогда не боялась. Тогда почему? Не говоря ни слова, Айрин вышла из хижины. Нурра не пыталась её удержать.

Айрин прошла через деревню. У кузницы её окликнул мастер Рамольд. Она не услышала. Хальмат остался у неё за спиной, когда она взобралась на курган. Потрёпанная ветром сосна пустила там корни. Айрин села под деревом, оперлась на искривлённый ствол и уставилась невидящим взглядом на Серогорье. В её мыслях и чувствах царила полная неразбериха. Айрин ощущала жгучий гнев, но было что-то ещё – холод, сидящий камнем в груди и мешающий двигаться. Даже дышать было трудно.

Дядюшка взял за них деньги, а теперь заставляет отрабатывать мнимые долги, платя жалкие гроши? И что было в том письме, которое от них утаила крёстная? Дядюшка тоже скрыл, но, разумеется, у него были на то причины. Он обокрал и обманул их. Всё в ней требовало пойти к нему, призвать к ответу и потребовать отдать деньги и письмо – но она продолжала сидеть. Гренер Стаак был не из тех, кто легко во всём сознается. И если сейчас она в страшной ярости потребует от него ответа, он не только будет всё отрицать, нет, он ещё, может, уничтожит письмо – доказательство против него. Или он уже давно это сделал? Айрин обняла колени. Что ей сказать брату? Она долго сидела под сосной и совсем не заметила, что замёрзла.

– Что с тобой? – спросил знакомый голос.

За спиной стоял Барен и, скрестив руки, внимательно наблюдал за ней. Северный ветер гнал одинокие снежинки по вечнозелёному холму.

– Ничего, – ответила Айрин.

– Ну, это «ничего» принесёт тебе кучу неприятностей. Дядюшка уже три раза спрашивал о тебе, и вовсе не потому, что беспокоится. Наверняка сегодня он тебе ничего не заплатит.

– Он ничего… – начала было Айрин, но замолчала.

– Сестра, скажи, что с тобой? Ты вся дрожишь, – сказал Барен, снял плащ и накинул ей на плечи. – Что-то случилось?

Она посмотрела на брата и помотала головой. Барен был само спокойствие, но если его разгневать, мог натворить глупостей. Айрин решила сперва выяснить, что было в том письме.

* * *

– Сегодня ты не получишь ни геллера, – вместо приветствия сказал ей Гренер Стаак, когда она вернулась в «Голубой дракон». Айрин пришлось прикусить язык, чтобы не выплеснуть на него весь накопившийся гнев. Она не собиралась решать вопрос у всех на виду, не раньше чем обсудит это дело с братом. Но Айрин понятия не имела, что ему скажет. Она проглотила злость и принялась за работу, надеясь придумать, что делать и что сказать.

В этот день трактир снова был полон и гости долго не расходились. Таинственная чужестранка уехала, а когда дядюшка и кузнец рассказали, что она исчезла тайно, но при этом щедро расплатилась за комнату и конюшню, любопытство жителей разгорелось ещё сильнее. Высказывались причудливые догадки, зачем она приезжала, а вахмистр Хуфтинг, который подозрительно часто подходил к Айрин, чтобы наполнить свой кубок, задирал нос, утверждая, что знает точную причину, но ни за что её не выдаст. После того как мукомол пожаловал ему два кувшина пива, он выболтал, что чужестранка осматривала пастбища для одного крупного торговца скотом.

– И я сказал, что лучше лугов Хальмата с их сочной травой ей не найти. Не забудьте про меня, когда на нашу деревню вдруг прольётся дождь из крон!

Торговец скотом Тракс, тоже сидевший в этот вечер в дальнем зале, осторожно выразил сомнение в правдивости истории Хуфтинга, ведь в конце концов госпожа ни разу не покидала деревни, чтобы осмотреть земли. Этим он настроил вахмистра, мечтавшего о будущих богатствах, против себя – по крайней мере на этот вечер.

В остальном говорили о привычных плохих новостях: в близлежащих деревнях бушевала чума. По-видимому, из-за этого заезжие торговцы объезжали Хорнталь стороной, а Эльхен, сумасшедшая служка при храме, понимающая волю богов, предрекала, что поля высохнут, а год будет несчастливым. Больше новостей не было, разве что один из работников Ульхера нашёл за мельничным колесом трёх мёртвых крыс, умерших, однако, не от укуса собаки или кошки. Но эта загадка занимала гостей гораздо меньше, чем те легенды, которые слагали о сказочно богатой чужестранке и её всеми ожидаемом скором возвращении.


Айрин не спускала глаз с дядюшки, сидевшего в дальнем зале и делавшего вид, будто ничего не произошло. Она не могла сосредоточиться на работе, забывала принести заказы или же приносила не то. В конце концов Грит отправила её к стойке, где от неё было меньше вреда – правда, и там она разбила два кувшина, которые хотела только сполоснуть. Наконец, когда время было уже совсем поздним, выдалась возможность поговорить с Гренером Стааком. Айрин подкараулила его, когда он направлялся в спальню.

– Дядюшка Гренер, мне нужно с вами кое о чём поговорить.

– Говорить!.. Бабы всегда хотят только говорить! А когда нужно сказать лишь одно слово, «да» например, они немы как рыбы. Да, и как под венец идти, так выбирают другого! – бросил он ей, с трудом ворочая языком.

Айрин не испугалась:

– Речь идёт о той ночи, когда нас с братом здесь оставили. Как я узнала, было ещё письмо и кошель с деньгами.

Трактирщик воззрился на неё стеклянным взглядом, затем проговорил:

– Ничего там не было. Только два негодника, которые объедают меня и не хотят взять в толк, что за свой ночлег, платье и уйму горячей еды они должны работать. А теперь не мешай!

И он шатаясь побрёл в комнату и захлопнул за собой дверь.


На следующее утро Айрин проснулась от громкого карканья. Она распахнула окно и увидела большую стаю ворон, круживших над Хальматом. Она забеспокоилась. Позже Лель рассказал ей, что у одной из коров в хлеву выступила на морде пена и животное бьёт дрожь. Айрин отправилась проверить и увидела, что одна из коз тоже дрожит и едва держится на ногах.

Дядюшка отправил Барена к целителю, но парень вернулся ни с чем.

– Его жена сказала, что он ещё в Хайниме из-за эпидемии и вернётся не раньше чем через два дня.

– Мы не можем ждать так долго, – мрачно буркнул дядюшка и с топором направился в сарай. – И никому ни слова! – приказал он прислуге, вернувшись из хлева с инструментом, заляпанным кровью.

Но уже в полдень один из батраков крестьянина Лама рассказал вполголоса, что в хлеву последнего тоже болеют коровы. Ему запретили об этом говорить. Затем пришёл кузнец Рамольд и сообщил, что у двух его лошадей странная лихорадка.

Плохих новостей становилось всё больше, и после полудня стало казаться, что по меньшей мере одно больное животное было в каждом хлеву Хальмата. Повсюду находили мёртвых крыс.

– Что это за зараза? – вопрошал мастер Рамольд, когда вечером мужчины собрались в зале. – Она поражает коров и быков, свиней, коз и лошадей. Даже собаки, говорят, её подхватывают. Не знаю ни одной болезни, которая бы заражала всех животных подряд.

– В Хайминге вначале было то же самое, – мрачно заметил мукомол Ульрих.

– А в конце болезнь перекинулась на людей, – добавил кузнец.

– Видят боги, вы же не думаете! – воскликнул крестьянин Лам.

– Хватит молоть чепуху! – рявкнул Гренер Стаак. – Всё будет хорошо. Как-никак у нас есть защита.

Он указал большим пальцем в сторону своего амбара, в котором хранился рунический мешок.

bannerbanner