Повелительница Рун

– Я не собираюсь писать письмо, мне нужно только заменить руну. Я уже видела несколько, это не должно быть трудно.

– Но только мастер рун…

– Ты будешь спорить дальше или что-то сделаешь, Барен Сын Ворона? Скорее собирайся, мы должны закончить, прежде чем пропоёт петух. Скоро рассвет.

Барен посмотрел на неё, в его взгляде читалось не только удивление, но и сомнение. Наконец он ушёл, и она осталась в темноте одна. Что она задумала? Подделать руну? Это было, конечно, запрещено, наверняка даже опасно, но не так опасно, как если дядюшка узнает, что натворил её брат. Она потёрла замёрзшие пальцы и попыталась вызвать в памяти руны, которые были в храме. Как-то она спросила Эльхен, что они означают, но старуха в ответ лишь шепнула, что об этом могут знать только жрецы. Спросить Абу Брона сейчас нельзя – нет времени. Да и вряд ли он ей поможет – жрец был во власти богов и священных обрядов, но не слишком-то отзывчив. И к тому же не умел держать язык за зубами.

Вскоре Барен вернулся. Он принёс перья, чернила и несколько листов пергамента.

– На случай, если у тебя не получится с первого раза, – объяснил он.

– Твоя первая здравая мысль за сегодня, – проворчала Айрин.

Она поискала ровную балку и разгладила пергамент. Иногда она видела дядюшку за работой, когда он вёл счета. Он не прогонял её и считал даже полезным, если его разносчицы научатся считать. Буквы Гренер Стаак писал с трудом: он полагал, что они совершенно не нужны прислуге. Но то буквы, а руны – нечто совершенно иное. Они древние, загадочные, магические. Быть может, они принесут несчастье, если неумело их использовать.

– Что теперь? Уже светает, – торопил её Барен.

Айрин закрыла глаза. Она воскресила в памяти руны из храма. Считалось, что они вымаливают защиту у богов. Это ей и было нужно. Руны Фронара-отца и Умоны-матери она знала, но какая означает мольбу и, главное, какая отвечает за защиту?

Она вновь открыла глаза и призналась себе, что не знает. Недолго думая, она выбрала руну, как ей казалось, наиболее похожую на защиту, и начала выводить её. Получилось ужасно.

– Не знаю, что должен значить этот знак, – проговорил Барен, – но он выглядит так, словно умер жалкой голодной смертью.

Айрин послала ему злой взгляд, глубоко вздохнула и повторила руну, на этот раз резче прочертив линии. Выглядело гораздо лучше. Барен протянул ей новый лист.

– Он примерно того же размера, что и записка из мешка. Жаль, я не видел руны, пергамент сразу же вспыхнул.

– Хорошо, – пробормотала Айрин, положила лист на перекладину и затаив дыхание быстро нарисовала руну, которая казалась ей правильной.

– Подожди, пока высохнут чернила, – предупредила она брата, который уже собирался сложить лист. – Помахай им туда-сюда, дядюшка всегда так делает, – посоветовала сестра и открыла мешок. Брат последовал её совету, обеспокоенно глядя вверх на стропила, где отражались первые лучи солнца. Наконец он медленно сложил пергамент и запихнул его в мешок, протянутый сестрой.

– Спасибо, – пробормотал он.

Она коротко кивнула. В деревне запел первый петух. Айрин с братом прошмыгнули в дом, чувствуя, что добром это дело не кончится. Уже лёжа в постели, Айрин решила как следует проверить чужестранку, натолкнувшую Барена на эту глупую авантюру.

* * *

Рагне фон Биал встряхнулась и прервала связь с пауками-волками, отправленными в хлев. Перекладины и коровы поблёкли, и она снова очутилась в конюшне кузнеца, где разместили её лошадей и так называемого слугу. В течение неприятно долгого времени её мучило ощущение, что ей не хватает рук и ног. «Случилось», – заключила она, чрезвычайно довольная. Её знобило, и она протянула руки поближе к фонарю, но он почти не давал тепла.

– Ты говорила это ещё час назад, – заметил альв, подёргивая бровями. – Почему мы до сих пор не напали?

– Мне было любопытно, что сделает этот парень.

– А что ему оставалось? Этот дурак разрушил колдовство, как ты и предсказывала, и здесь нет мастера рун, который смог бы это исправить. Чего ещё ждать? Уже почти рассвело, слишком поздно для моих друзей.

– Спокойно, Цифер. Завтра будет ещё один день, но главное – ещё одна ночь.

– Ты хочешь остаться в этой дыре ещё на один день?

Рагне пожала плечами.

– Тебе не нравится? Этот хлев лучше кустов, под которыми мы в последний раз спали, и лучше лесов, которые ждут нас, ведь, по твоим словам, мы должны быть осторожны.

– Однажды я буду разыгрывать господина, а ты будешь моей служанкой.

Тонкие усики Цифера дрожали. Вид у него был обиженный, впрочем, как и всегда.

Рагне повернулась к нему:

– Кто же отнимет у тебя хозяйские повадки? Удивительно, как они не замечают, что в твоих жилах течёт кровь альвов. Нет, ты хорошо спрятан в хлеву, мой друг. – Она смягчила его обиду улыбкой. – К тому же нам ещё рано уезжать отсюда. Меня интересует девчонка. Уверенность, с которой она подделала руну, впечатляет. Возможно, в ней и её брате кроется нечто большее, чем кажется.

– Это не понравится нашему господину, Рагне.

Она пожала плечами:

– Повелитель ведьм далеко, Цифер, и он бессмертен. Днём больше или меньше для него не имеет значения.

– Однако его задания всегда срочные, – пробормотал ночной альв.

Рагне вышла из конюшни и глубоко вдохнула холодный воздух. Головная боль прошла, и теперь никакая руна не могла помешать ей сплести колдовские чары. Она прошлась по деревне. Тут и там Рагне вытряхивала из рукава крошечных зимних пауков, шептала им мрачное благословение и смотрела, как они расползаются, оплетая Хальмат тонкой, почти невидимой сетью.

Пауки – благодаря им она обнаружила, что отличается от других девочек в своём маленьком родном городке. Ещё в детстве она заметила, что может подчинять эти хрупкие создания своей воле. Рагне сохранила это знание в тайне, ведь своими глазами видела, что в Биале делают с женщинами и девушками, обладающими особыми способностями.

Рагне отбросила мысли о болезненном прошлом и вернулась в хлев, где пересекались все нити её тёмной паутины. Она собралась, пробормотала древние заклинания, посыпая при этом нити чёрной серой. Закончив, донельзя довольная, Рагне фон Биал вернулась обратно в трактир.

Проклятие

На следующий день Айрин старалась держать брата подальше от всяческих поручений красивой чужестранки. Она сама принесла ей завтрак, состоявший из хлеба, масла, мёда и горячего травяного отвара.

– А где же твой брат?

– Он занят, – кратко ответила Айрин.

– Как жаль! Он был очень приветлив, намного приветливее, чем другие, работающие в этом трактире, – промолвила чужестранка с холодной улыбкой.

Айрин с трудом сохраняла спокойствие. Она бы с удовольствием выцарапала глаза этой госпоже, которая, вне всяких сомнений, и натолкнула Барена на глупую идею.

– К счастью, у Барена есть сестра, которая следит за тем, чтобы другие не пользовались его доверчивостью.

– Что ты имеешь в виду? – спросила гостья, кладя на стол серебряную крону. Айрин на миг уставилась на монету, но потом решила не замечать её.

– Чего-нибудь ещё желаете, благородная госпожа? – холодно произнесла она.

– Пожалуйста, ещё немного этого восхитительного мёда, – ответила чужестранка со слащавой улыбкой.

* * *

– Ах, эта двуличная гадина! – кипела Айрин, зайдя на кухню за мёдом.

– Кто? – спросил повар Лель, готовя на плите гороховую похлёбку.

– Никто, – бросила Айрин.

– Предположу, что ты говоришь о нашей знатной гостье, которой прислуживаешь с таким недовольным лицом? – отозвалась Грит, перебирая запасы. – Она даёт хорошие чаевые, а богам известно, что деньги нам ещё могут пригодиться. Что она тебе сделала?

Айрин собралась было рассказать про руну, но прикусила язык. Никто не должен узнать, что произошло.

– Ничего, – пробормотала она наконец.

– Кажется, вы оба ей приглянулись, – заметила Грит. – Во всяком случае, она недавно спрашивала о вас.

– Обо мне и Барене? Что она хотела узнать, что ты ей рассказала?

Грит пожала плечами:

– Лишь то, что вороны оставили вас вот уже почти как семнадцать лет назад на пороге трактира и никто не знает, зачем и почему, а главное – кто. И это всё, что мне известно. Вы оба были миленькими и невинными, наверное, полгода от роду, это я ещё помню. Больше всего мне хотелось вырастить вас, но Нурра заявила, что позаботится о вас сама, а я тогда слишком боялась перечить ей. Она была словно помешана на вас и ни за что на свете не отдала бы. Ах, тогда я была хороша собой и надеялась, что и у меня однажды появятся дети!

– Хороша собой ты и сейчас, – пробурчал Лель, от чего Грит громко рассмеялась.

Возвращаясь с заказанной едой, Айрин вспомнила одну из поговорок, которую часто говорила Нурра: мух ловят на мёд. Именно это она и хотела испробовать. Она проглотила свой гнев и с особенно любезной улыбкой поставила еду на стол.

– Всем ли вы довольны, уважаемая госпожа?

– Что? Да, конечно. Скажи, а где хозяин этого трактира? Мне нужно с ним поговорить.

– Дядюшка… то есть мастер Стаак вчера до поздней ночи… работал. Он долго спит. Мне его разбудить?

– Нет, это не к спеху. Я пробуду здесь ещё какое-то время.

Айрин померещилась угроза в её словах, во всяком случае, заявление гостьи пришлось ей не по душе. Эта тощая мерзавка подбила Барена сделать глупость. Как знать, что ещё она замышляет? Надо разузнать о ней побольше. Айрин прокралась на чердак, чтобы взглянуть на пожитки гостьи, но, к её огорчению, комната была заперта.

Следующий шанс представился в обеденный час, когда Рагне фон Биал настояла на том, чтобы отнести еду своему слуге в сарай. Даже Грит это показалось странным, но она вздохнула с облегчением, что ей не придётся идти туда самой. Без лишних вопросов она отдала чужестранке плошку с горохом, капустой и колбасой.

Айрин отвязала передник и схватила ведро.

– Я к колодцу, набрать воды! – крикнула она Грит на ходу.

– Но у нас её достаточно, – удивлённо воскликнула разносчица ей вслед.

Колодец находился в центре рыночной площади и был излюбленным местом встречи служанок, батраков, крестьян и ремесленников, где они обменивались новостями и сплетнями. Сейчас здесь было пусто, один вахмистр Хуфтинг слонялся вокруг, делая вид, что охраняет колодец. Это был лишь предлог, чтобы подстеречь деревенских служанок и рассыпаться перед ними в напыщенных комплиментах. Айрин и не собиралась идти к колодцу, но из-за вахмистра ей пришлось прокрасться в конюшню кузнеца с другой стороны – что было, в общем-то, неплохо, ведь так она обходила дом сзади. Она прижалась к стене. Кажется, мастер Рамольд только что устроил себе отдых – в кузнице было тихо, и через открытые окна хлева Айрин слышала приглушённые голоса. Она осторожно подобралась ближе.

* * *

Цифер на корточках восседал на поперечной балке, глядя на Рагне сверху вниз и словно наслаждаясь этим. Она ничего не сказала, однако недвусмысленно поставила дымящуюся тарелку на пол, а не на скамеечку в сарае.

Кустистые брови Цифера приподнялись, и в конце концов он спрыгнул вниз.

– Ты опоздала, – пробурчал он, с шумом вдыхая запах принесённого обеда. – Капуста, горох и отварная колбаса из свинины? Почему всегда свинина? Когда же ты принесёшь мне телятину или, на худой конец, говядину?

– Могу забрать, если не хочешь. Есть новости?

Ночной альв в ответ лишь засопел, быстро схватил плошку и прикрыл её рукой, будто действительно боялся, что Рагне может отнять еду.

– Ничего нового, но я ничего и не спрашивал. Моим друзьям нужно набраться сил для будущего задания, как ты можешь догадаться. А ты разузнала о тех негодниках, которые так тебя интересовали?

– Немного, но мне рассказали об одной старухе, которая заботилась о них в детстве. И я собираюсь отыскать её.

– Может, этим займусь я? Никто не обратит внимания на слугу, разгуливающего по деревне. А тебя тотчас заметят.

Неужели альв не понимает, думала про себя Рагне фон Биал, что он гораздо больше бросается в глаза – своим испещрённым морщинами лицом с неправдоподобно кустистыми бровями, своей шатающейся походкой и горбатой спиной? Но она промолчала. Альв гордился созданной им оболочкой, покрывающей его белоснежное тело, которое изредка, в полнолуние, лёгким мерцанием угадывалось под ненастоящей кожей.

– Ты мало смыслишь в таких вещах, Цифер, – сказала она наконец, – к тому же слишком быстро теряешь терпение. Мы не можем позволить себе ещё одну мёртвую.

Цифер левой рукой запихнул колбасу в глотку, не сильно утруждая себя проглатыванием. Вдруг он сделал предостерегающий жест и кивком указал на заднюю стену хлева. Рагне нахмурилась. Своим тонким чутьём она отыскала в тёмном углу паука, подчинила его своей воле и отправила на улицу проверить. Она не сильно удивилась, узнав, что это Дочь Ворона, и громко сказала:

– По крайней мере, я здесь всем очень довольна. Думаю, вскорости смогу сообщить нашим друзьям, что их деньгам найдётся хорошее применение на здешних пастбищах.

И она подробно разъяснила ухмыляющемуся Циферу о состоянии лугов в Хальмате, о радушии жителей. Рагне говорила до тех пор, пока не увидела, что девушка потеряла терпение и ушла. Лишь тогда она замолчала.

– Кто это был?

– Девчонка, о которой я тебе рассказывала.

– Она, значит, тоже любопытна. Или чересчур любопытна? Есть где поработать моему ножу?

– Не вздумай, Цифер! Она всего лишь глупая девчонка и не помешает нам. Эта деревушка сулит щедрый урожай.

Айрин была разочарована. Поначалу она немногое поняла из разговора, потом ей показалось, что они заговорили о некой мёртвой женщине, и вдруг разговор переменился и речь пошла о том, как хорошо подходит Хальмат для сделок по скоту. Неужели её заметили? И поэтому эта стерва сменила тему. И о чём чужачка говорила раньше? Она казалась всё более подозрительной.

Айрин вернулась на рыночную площадь и, недолго думая, направилась к колодцу. Вахмистр Хуфтинг по-прежнему был там. Под порывами резкого ветра он ходил взад-вперёд, очевидно, замерзал под своим тонким плащом, удивляясь, что никто не идёт к колодцу, и наверняка купился бы на любое приветливое слово и улыбку. И тут он увидел Айрин.

– Ах, сама разносчица «Голубого дракона» удостоила чести показаться в этот холодный день! Вы – согревающая услада для моих мёрзнущих глаз.

– Отчего же вы не в вашей сторожевой башне, капитан? Там уж точно намного теплее, – заметила Айрин, и ей стоило некоторых усилий подольститься к нему этим «капитаном». Раньше он был одним из двух ночных стражей, равных по положению.

– Долг превыше всего, дорогая фройляйн. Не найдётся ли у вас времени составить мне компанию, чтобы разговором отогнать паршивую холодрыгу из моих дряхлых костей? Я давно не видел вас у колодца, кажется, обычно воду носит ваш брат?

Айрин привыкла к манере капитана выражаться витиевато и оставалась серьёзной. Она откашлялась.

– Ну, сегодня я, – ответила она и, распустив цепь, опустила ведро в колодец.

– Поразительно, что он никогда не замерзает, правда? Быть может, потому, что он чувствует тепло наших сердец, как вы думаете, фройляйн Айрин?

– Вероятно, вы правы, капитан. Можно вас кое о чём спросить? – Айрин крутила ручку, поднимая полное ведро наверх. Цепь шла с натугой, ручка обледенела. Но Хуфтингу даже не пришло в голову ей помочь.

– Конечно, спрашивайте. Скромный капитан с радостью постарается помочь вам ответом и советом, почерпнутыми из мудрости многолетнего опыта.

– Эта чужестранка, которая остановилась в нашем трактире… Что вы о ней знаете?

– Почему вы спрашиваете? Она справлялась обо мне?

– Совсем нет, мне просто подумалось, раз она не отсюда, а ваша первейшая задача – не спускать глаз со всех чужестранцев…

– Ну, она живёт под вашей, а не под моей крышей, о чём, кстати говоря, я сожалею. Я слышал её имя, но оно звучало слишком незнакомо для моих ушей, чтобы его запомнить. Что-то из империи, правда? И мне известно, что она здесь из-за неких сделок. Разумеется, я обещал молчать о других подробностях. Ах, я же совсем забыл, что хотел свести её со скототорговцем Траксом! Он может быть полезен в её делах, о которых я вам ничего не скажу. Хорошо, что вы мне об этом напомнили.

– А её слуга? Что с ним?

Вахмистр вопросительно взглянул на неё.

– Да, у неё есть один слуга, и что же?

– Он ютится в хлеву, не под нашей и не под вашей крышей. Не кажется ли вам это подозрительным?

Хуфтинг поскрёб затылок.

– Ну, каждый живёт там, где ему заблагорассудится. Отчего вы спрашиваете? Вы беспокоитесь о безопасности благородной госпожи? Не бойтесь, я зорко слежу за ней!

Он положил руку в перчатке на меч и слегка обнажил его. Айрин знала, что стражник много времени тратит на то, чтобы начистить лезвие до блеска.

– Не волнуйтесь, Айрин Дочь Ворона. Этим мечом я уберегу вас и вашу гостью от любой опасности.

Айрин отказалась от своей затеи. Да и что ей сказать вахмистру? О проступке Барена она говорить не могла, а самозваный капитан, по-видимому, не хотел видеть в чужачке опасность. Нет, на него рассчитывать нельзя. Она перелила воду в своё ведро, пожелала стражнику доброго дня и направилась в «Голубой дракон». По дороге она не могла отделаться от чувства, что за ней кто-то наблюдает. Айрин оглянулась, но позади стоял лишь Хуфтинг, глядящий ей вслед со страдальческим выражением лица.

– Что она хотела от этого болвана? – спросил Цифер из тени.

Рагне фон Биал, следившая из-за ворот хлева, пожала плечами.

– Ничего не было слышно, но наверняка капитан скажет мне, если я спрошу.

– Так и спроси! – яростно потребовал ночной альв.

Рагне одарила его улыбкой.

– Зачем? Она ему не расскажет, во что впутался её брат, а ему самому нечего выдать этой девчонке или кому бы то ни было.

– Не нравится мне это, Рагне.

– Когда тебе что-нибудь нравилось, Цифер? Давай доедай и готовь своих дружков к заданию.

– Значит, сегодня ночью мы нападём?

– Возможно.

Рагне фон Биал направилась к двери.

– Почему возможно? И куда ты идёшь?

– Увидимся позже, – ответила она снова с улыбкой и исчезла. Она чувствовала на себе разгневанный взгляд своего спутника, но её это не тревожило. Ночной альв – лучший соратник, когда он в дурном настроении.

* * *

Несмотря на свои заверения, Рагне побрела к колодцу, чтобы перекинуться парой слов с вахмистром.

– Приветствую вас, благородная госпожа, и рад видеть вас здесь под порывами холодного бриза!

Рагне восприняла эту речь как ещё одну неуклюжую попытку завязать разговор и остановилась.

– Действительно, резковатый ветер, – согласилась она. – Просто впечатляет, что никакие обстоятельства не могут помешать вам исполнять ваш долг.

В наигранной скромности стражник потупил взгляд и пролепетал несколько слов, суть которых сводилась к тому, что он недостоин такой похвалы.

Рагне подошла к нему ближе и с помощью тонкой нити зимнего паука установила с ним связь.

– И я не единственная, кто восхищается вами, капитан, – прибавила она с хитрой улыбкой.

Он наморщил лоб:

– Не единственная?

– Разносчица, которая только что набирала воды. Только не говорите, что не заметили её взглядов.

– Айрин Дочь Ворона? Ну, она была любезна, это правда, и она не избегала меня, как остальные служанки сегодня, но…

Рагне положила руку на его облачённую в доспехи грудь.

– Никаких «но», капитан, не отрицайте. Она, без сомнения, поняла, что вы за человек. К тому же человек определённого положения, не так ли?

– Это опять-таки я, единственный капитан Хальмата, – кивнул он.

Рагне растёрла между пальцами немного чёрной серы.

– Приглядитесь к ней, капитан, и заметите, что ваше сердце бьётся быстрее не только от восхищения.

На этом она, чрезвычайно довольная собой, его оставила. Она направила внимание стражника на разносчицу, и этой Айрин, на которую не действовало колдовство Рагне, вскоре придётся спасаться от проснувшейся симпатии этого болвана. Наверное, пройдёт какое-то время, прежде чем высеченная ею искра доберётся до иссохшего сердца, чтобы разгореться ярче и сильнее. И понадобится особенная руна, чтобы потушить пожар.

Конечно, можно было обойтись без этой маленькой проделки: они очень скоро покинут деревню, и Хуфтинг, как и все хальматцы, уже находился под действием её чар. Но Рагне посчитала, что маленький урок любопытной девчонке не повредит. К тому же, призналась она себе, ей просто нравилось сеять смуту вокруг.

Рагне отправилась дальше по глинистой улице к хижинам, стоящим у подножия холмов и противившимся напору ветра, быстро нашла нужную и постучалась.

Кто-то прошаркал с той стороны двери.

– Кто смеет тревожить умирающую в полуденный час? – Дверь медленно отворилась, и из-за неё выглянула старуха с поблёкшим взглядом. – Вы заблудились? Почему в последнее время все сбиваются с пути и приходят ко мне? Если вам в деревню, то идите по улице туда, – махнула рукой старуха вниз холма.

– Вы та известная госпожа Нурра, не так ли?

– Известная?

– Я наслышана о вас, и есть вопросы, которые мне необходимо с вами обсудить.

– Что за вопросы? Я очень занята, и время, которого у меня всё меньше, на вес золота.

Рагне фон Биал извлекла из рукава серебряную монету.

– Это, полагаю, вам не повредит.

– Вы не слышали? Со мной покончено, и серебро ничего не изменит.

– Но, быть может, ваши приёмные дети найдут ему применение?

– Чего вы хотите? – спросила старуха, скрестив руки на груди, не повешелив и пальцем, чтобы взять монету.

– Лучше обсудим это в доме. Знаете, на улице так холодно…

– Знаю, – сухо ответила Нурра, однако не открыла дверь пошире.

Рагне терпеливо ждала.

Наконец старуха отступила на шаг и кивнула гостье, приглашая её войти.

– Уютно, – заметила Рагне фон Биал.

Хозяйка ворча указала ей на место у печи, но ни еды, ни питья не предложила и недовольно уселась рядом с незваной гостьей. Тем не менее Рагне восторженно поблагодарила её за приглашение и дружеским жестом коснулась руки. Хозяйка не заметила паутины, оставшейся после прикосновения и соединившей их.

– Я здесь прежде всего за тем, чтобы порадоваться за вас, – начала Рагне. – Ваши дети вправду хорошо воспитаны, и, поскольку я знакома с хозяином постоялого двора, предположу, что это в первую очередь ваша заслуга.

– Вполне может быть, – ответила старуха, не скрывая, что польщена словами гостьи.

Рагне пленила её похвалой в адрес смышлёных чад, которые прекрасно устроились, несмотря на то что им приходилось работать на пьяницу, и опутывала свою жертву до тех пор, пока не потребовалось лишь крохотного магического воздействия, чтобы развязать названой матери язык.

– Знаете, Гренер Стаак не всегда был таким. Прежде это был полный надежд молодой человек, наследник внушительного постоялого двора, который, однако, не приносил большого дохода. В этом-то и таился корень его бед. Он полюбил дочь мукомола Рину Ульхер. Она была прелестной, но слишком покорной девушкой. Рина без сомнений отдала своё сердце Гренеру, однако не ослушалась веления отца и вышла замуж за самого богатого крестьянского сынка из деревушки Хайним, что неподалёку отсюда. Это разбило Гренеру сердце, он запил и начал играть в кости. А потом, в одну тёмную ночь, оставшейся странным образом очень смутно в моей памяти, судьба вновь сделала поворот: кто-то подбросил на порог «Голубого дракона» близнецов, и Гренер немедля взял их себе.

– И вам ничего не известно о тех, кто их подкинул? Мне кажется, чужаки в вашей деревне сразу бросаются в глаза.

– Это правда, но, как я сказала, та ночь покрыта странным мраком в моей памяти. А о том немногом, что мне известно, я поклялась молчать.

– Но, мне кажется, это печалит вас. Не хотите облегчить душу и поведать тайну чужестранке, которая заберёт её с собой, не проронив ни слова?

Старуха уставилась на Рагне.

– Не знаю, – нерешительно начала она, но чары, незаметно сотканные Рагне фон Биал, сделали своё дело. – Да, может быть, пора, – пробормотала она. – Мы подобрали не только детей. Вместе с ними лежало запечатанное письмо с их именами и парой строк в нём и в придачу куча денег. Я не умею читать, а Гренер так и не сказал мне, что было в том письме, но оно до сих пор хранится у него. А деньги… он обещал однажды отдать их близнецам, но, наверное, давно их проиграл.

– А Айрин и Барен ничего не знают об этом?

– Как я уже говорила, я поклялась отцу всех богов Фронару и матери всех богинь Умоне хранить молчание.

– Потому что так захотел трактирщик?

Старуха наморщила лоб и медленно покачала головой:

– Нет, ему тоже пришлось поклясться, но я не помню, кому мы давали обещание. Как я сказала, тьма лежит над той ночью, тьма поглотила мои воспоминания.

– Понимаю и обещаю, что не пророню об этом ни слова, – повторила Рагне и отпустила магическую связь, проходящую по паутине. Она давно поняла, что старуха больше ничего не знает, и так же ясно увидела, что в этой истории с близнецами не обошлось без колдовства. Теперь дети казалась ей ещё интереснее.