Машинист

– Операция провалена, используем второй вариант.

– Где группа? – продолжал спрашивать командир дельты.

– Степной волк – Вороньему гнезду, – говорил по рации командир альфы. – Воронье гнездо, прием!

– Воронье гнездо на связи.

– Орел пролетел вдаль, второй вариант, как поняли?

– Понял вас, Степной волк, орел пролетел вдаль, используем второй вариант. Конец связи.

Завершая эфир, пытаясь успокоиться, Отто, посмотрев на командира «Дельты», начал говорить:

– Группа «Альфа» уничтожена, времени мало, срочная передислокация.

– Внимание, группа! Общий сбор, готовность пять минут, – громко крикнул командир «Дельты». – Вот что бывает, когда недооценишь охрану объекта.

– Охрана здесь ни при чем! – нервно дернулся Отто. – Это все машинист.

– Что!? – озадаченно спросил командир дельты.

– Когда догоним, я лично вырежу ему сердце, – с ненавистью сказал Отто, достал нож и что было мочи воткнул его в пенек.

– Успокойся, возьми себя в руки. Теперь ты в группе «Дельта», переходишь под мое командование, и чтоб без импровизаций, четко выполняй приказы, если не хочешь под трибунал.

Группа свернула лагерь, погрузилась на машины и отправилась в путь.

Старлей закрыл боковое окно паровоза, присел на место помощника машиниста, обхватив себя руками, и начал смотреть в одну точку, почти не моргая. У него перед глазами вновь и вновь проносилась картина – мертвые товарищи, их обгорелые и покромсанные взрывом тела.

– Холодно,– несвязно произнес старлей.

Холодно, подумал Клим, и это в начале сентября у раскаленного котла паровоза. Должно быть, шок, нужно, чтобы старлей как можно скорее взял себя в руки. Клим достал из шарманки термос с чаем, налил полную кружку, протянул ее старлею:

– Выпей чаю, он сладкий, сразу полегчает. Вообще тебе бы лучше стакан махнуть, но поездная работа требует ясности ума и твердости руки. Пока и это сойдет, пей весь, чтобы организм ощутил тепло.

Вскоре Клим увидел открытый сигнал семафора станции, это был Карамыш.

– Прибываем, с правой стороны дежурный пост, после остановки пойдем к нему, – громко сказал Клим, увидев тусклый фонарь, болтавшийся над зданием. Затем закрыл регулятор, выполнил ступень торможения, и поезд пересек границу станции со скоростью двадцать километров в час. Остановились на первом пути, паровозом напротив грейферного крана.

Старлей подорвался спускаться, в мыслях был только доклад о случившемся и получение дальнейших указаний. Раз станция, должен быть отдел НКВД и связь с командованием.

– Подожди, старлей, – окликнул его Клим. – Поможешь.

Они спустили тела со смотровой площадки паровоза. Клим взял тело Иваныча и забросил его за плечо, так же как солдаты выносили раненых с поля боя, старлей вскинул на себя тело кочегара Мишки. Неся на себе мертвых, они шли быстрым шагом на станционный пост.

Дежурный по посту безмятежно сидел на своем рабочем месте, борясь со сном, который нагоняла ночь. И тут в помещение ворвались Клим со старлеем, положив тела на кушетку.

– Где отдел НКВД? – с криком спросил старлей.

Дежурный от неожиданности поперхнулся и начал кашлять.

– Какой отдел?

– Ты оглох? – продолжал кричать старлей.

– Отдел в поселке Карамыш, – собравшись, ответил дежурный. – Это раздельный пункт с таким же названием. Здесь всего лишь три пути, кран и куча угля, которые охраняют два человека вашего ведомства. Меняют нас раз в сутки, приезжает моя смена и смена охраны, а Карамыш в тринадцати километрах от сюда.

– Когда следующая смена? – нетерпеливо спросил старлей.

– Через четыре с половиной часа. Если нужно, ожидайте.

– Дежурный, записывай, – перебил разговор Клим. – Перегон Горючка – Паницкая, пятьдесят шестой километр, подорван путь. Нужно восстановление.

– Как, а поезда? Вам же дано разрешение на всех парах до Петрова Вала.

– Поезда остались позади, об этом доложишь. Поезд подвергся диверсионной атаке, вагон с охраной уничтожен. Погибли машинист и кочегар, они лежат здесь у тебя на кушетке. Позаботься о них, тела оберни в ткань, приедет смена – передашь в Карамыш, а оттуда – в локомотивное депо Саратов. Сделай все, дежурный, это были хорошие, честные люди, которые погибли при исполнении долга. Они достойны погребения по всем традициям на родной земле.

– Сделаю! Не переживай, – понимающе сказал дежурный. – Если надо, лично в Саратов отвезу.

Клим с облегчением выдохнул, развернулся и пошел к двери.

– Ты куда? – окликнул его дежурный.

– Как куда, готовиться к отправлению, сам же сказал, поезд ждут в Петровом Вале.

– Подожди, – сказал дежурный, быстро заполняя бланк бумаги. – Это разрешение на отправление, по готовности можешь ехать.

Взяв бланк, Клим пошел к паровозу, а старлей остался на посту у дежурного, что-то дописывал, по всей видимости, готовил рапорт о происшедшем.

Клим забрался на паровоз, а потом на крышу тендера и громко свистнул.

– Эй! Уснул, что ли? – обратился он к крановщику. – Грузи давай!

И крановщик ловко стал загружать уголь в тендер паровоза под наблюдением Клима.

– Все, хватит, под завязку, – крикнул Клим, затем спустился в будку, открыл шуровку и стал закидывать уголь.

– Куда это ты собрался? – громко спросил вбежавший в будку старлей.

– Что значит куда, в Петров Вал. Мы обязаны довести поезд до этой станции.

– Никуда мы не поедем, – утвердительно сказал старлей. – Дождемся смены, я сообщу о происшедшем, потом получим дальнейшие указания.

– Какие указания тебе нужны? – продолжая закидывать уголь, проговорил Клим. – Сколько стоять собираешься – десять часов, сутки, – пока информация дойдет? Нет, нужно ехать.

Видя, что Клим решительно настроен и напрочь игнорирует приказы, старлей достал из кобуры пистолет и наставил на него.

– Я сказал. Положи лопату, закрой шуровку, садись и жди.

Клим спокойно прислонил лопату к стенке, резко развернулся, левой рукой схватил пистолет старлея, а правой нанес сильный удар по печени. Старлей упал на пол, у него сбило дыхание. Клим стоял над ним, держа в руке оружие.

– Слушай внимательно, старлей! Это железная дорога, у нее свои законы, их не так много, и главный для локомотивщика – выехал на перегон – рассчитывай на себя. У меня задача, поезд должен прибыть на станцию назначения. И я его доведу, даже если мне придется тащить его на себе. – Чуть успокоившись, понизив тон, Клим продолжил: – Ты знаешь, что в поезде и как он нужен фронту, чего ты хочешь ждать? Нового наряда или новой диверсионной группы? Пойми, старлей, мы одни, и дойдет ли поезд или нет, зависит только от нас. – Клим взял в другую руку лопату, вытянув обе руки к старлею, и предложил: – Теперь выбирай: остаешься на станции… – он посмотрел на пистолет. – Или ведем поезд вместе, – протягивая лопату, сказал Клим. – Ты нужен, старлей! После можешь отдать меня под трибунал за нарушение субординации.

Приводя себя в чувство, восстанавливая дыхание, понимая всю сложившуюся ситуацию, старлей ухватился за лопату и встал на ноги. Помолчал минуту, смотря в глаза Клима, и произнес:

– Хорошо, машинист, какие будут указания?

Клим подошел к вещевому шкафчику, достал запасную рабочую куртку Иваныча и отдал старлею.

– Снимай свою гимнастерку, а то погоны испачкаешь. Наденешь вот это. Будешь работать за кочегара, а обязанности помощника разделим. Вот такая у нас будет паровозная бригада.

Придя к соглашению, они, протянув поезд до колонки, снабдили тендер водой и тихо, без гудка, отправились в путь.

Глава 8. Живой семафор

Внимательно всматриваясь в режимку, Клим вел поезд, стараясь держать предельно допустимую скорость, иногда отвлекаясь на открытие кранов котла, наполняя его водой и регулируя рабочее давление пара. По его указанию старлей подкидывал уголь в топку, а потом уходил в тендер, чтобы подбросить угля к передней части. Клим сразу понял, что старлей тяжелее ручки да своего пистолета на стрельбах ничего не держал. Но Малаев держался стойко, ни в коем разе не показывая свою усталость, да это и не нужно было, Клим все хорошо понимал. Замечая, как старлей устает, он ставил его на шуровку и сам закидывал уголь в печь. Так они и вели поезд и уже через тридцать километров пути стали понимать друг друга с полуслова. Труд, направленный к достижению общей цели, заставляет работать сообща людей разных профессий и мировоззрений.

– Алексей, правильно? – спросил старлей, вспоминая имя из документов Клима.

– Алексей Климов, можно просто Клим. Мне так привычнее. На фронте мое имя знали только товарищи во взводе.

– Ты сам саратовский?

– Да. Отец – слесарь на шарикоподшипниковом заводе. Отца, кстати, так и не повидал за эти сутки после прибытия с фронта. Мать говорит, он почти живет на заводе, а сама она работает старшей медсестрой. Сейчас тоже в две смены, одну в поликлинике, другую в эвакуационном госпитале.

– Ну а ты как на железку попал?

– В детстве отец по пути на работу водил меня в садик. Дорога проходила по мосту через железнодорожные пути, как сейчас помню мой первый гудок паровоза и как тот с грохотом начал набирать ход. Я еще испугался, спрятался за отца, а он говорит: «Не бойся, он добрый». После этого, пока поезд не проводим, так и до садика не доходили. Можно сказать, мечта детства.

– А девушка у тебя есть, или женат уже?

– Девушка, – кратко ответил Клим. – Хотел жениться, не успел, война началась. Сейчас боюсь не успеть доехать до нее.

– Успеется… Где она сейчас, в Саратове или деревенская?

– В Сталинграде, – сухо ответил Клим.

Старлей изменился в лице, он понял, что разговор лучше не продолжать, осознавая, как тяжело парню водить поезда на полпути к осажденному городу, возвращаться обратно, и ничего с этим не поделаешь.

Начала заниматься зорька, самый трудный час борьбы со сном. Клим встал с сиденья, выпил полчашки чаю и налил старлею.

– Взбодрись, старлей, Каменка впереди, плеснем воды – и дальше.

На границе разъезда стоял сигналист, держа в руке развернутый желтый флаг. Клим сразу понял, что поезд будет приниматься на боковой путь. Сигналистом оказалась молодая, можно сказать, еще юная девушка. Стояла, держа флажок, трясясь как будто от холода, бледная, как потолок в учебной школе. По мере приближения поезда она медленно начала опускать флаг и откинула его в сторону. Выдернув из-за ремня красный флаг, девушка бросилась в сторону идущего паровоза, махая флагом по кругу с криком: «Стой!»

Клим сразу применил экстренное торможение, и паровоз со скрежетом остановился в пяти метрах от разорванного рельса. Раздалась автоматная очередь, и девушка упала на землю. Клим вскочил, прижавшись к стенке будки, отойдя от окна, сразу же достал пистолет.

– Не высовывайся, – сказал Клим, обращаясь к старлею.

Они стояли возле стенок, рядом с окнами, каждый у своей стороны. Из кустов, с обочины, с поста выбежали солдаты, окружая паровоз. И тут же отовсюду послышался звук передергивания затворов автоматов. Четкий короткий звук, очень хорошо знакомый каждому бойцу. На ломаном русском прозвучало требование к паровозной бригаде:

– Вы окружены, спускайтесь с паровоза.

– Немецкие диверсанты, переодетые в форму железнодорожных войск, – бросив взгляд в окно, шепотом сказал Клим. – Хорошее прикрытие, езди вдоль пути да делай вид, что ремонтируешь. Камень в твой огород, старлей. Может, выйдешь, документы проверишь?

Старлей криво улыбнулся, аккуратно перезаряжая пистолет.

– С твоей стороны сколько? – тихо спросил Клим.

– Пять.

– С моей шесть, – сказал Клим и, пригнувшись, стал пробираться к вещевому ящику. Достав трофейный ремень с гранатами, одну дал старлею, другую взял себе.

– На счет «три» кидаем в окно, потом огонь из пистолета. Итак, раз, два, три!

Они одновременно кинули гранаты с обеих сторон паровоза, раздались взрывы. И сразу же начали вести огонь из окон по бойцам, делавшим какие-либо движения, не оставляя им ни единого шанса.

– Готовы!

– У меня тоже, – подтвердил старлей.

Клим схватил снайперскую винтовку, взобрался на крышу тендера и точными выстрелами стал убирать немцев, подходивших к поезду. Старлей, зарядив другой магазин с патронами в пистолет, спустился с паровоза и побежал в сторону грузовика, который подогнали диверсанты к вагонам для разгрузки. Ведя огонь из-под вагонов, старлей застрелил двух немцев, а затем, перебравшись на другую сторону, запрыгнул в кузов отъезжающего грузовика. Он выстрелил через стекло, попав в голову шоферу.

Клим оценил обстановку сверху, всматриваясь в прицел винтовки, затем быстро спустился и побежал в сторону грузовика. Из кузова вылез старлей. Посмотрев друг на друга, они облегченно выдохнули. Все закончено, захват поезда остановлен.

Девушка, опомнившись от стрельбы, начала подниматься, у нее было прострелено плечо. Как только она встала, ее схватил командир группы, устроившей засаду на поезд, и приставил пистолет к голове.

– Бросить оружие! – крикнул он в сторону бригады. – Бросить оружие, или она умрет. Так как вы перебили всю мою группу, разгружать будете сами. Ну же, кому сказано, бросить оружие!

Клим в доли секунды направил винтовку на немца и произвел выстрел. Пуля пролетела в сантиметре от девушки, попав в лоб командиру. Он упал, так и не успев нажать на курок пистолета. У девушки подкосились ноги, она медленно присела на землю и зарыдала.

– Они всех убили: дежурного, стрелочников, охрану, всех убили! Меня заставили указывать путь, чтобы паровоз сошел с рельсов и дальше не поехал. Простите меня, простите, простите… – У девушки начиналась истерика.

– Да ты чего, глупенькая, – подойдя к ней и приобняв, пытался успокоить Клим. – Ты же бросилась останавливать поезд, когда автоматы смотрели тебе в спину, ты предотвратила сход. Ты просто герой! Спасибо тебе, милая, спасибо!

Клим осмотрел ранение, поднялся на паровоз, достал бинт и перевязал рану. Он делал это умело и аккуратно.

– Пуля пролетела навылет, жизненно важные органы не задеты. Это не рана, а награда за храбрость, – завершив перевязку, с улыбкой сказал Клим.

– Что будем делать? – спросил старлей, глядя на взорванный рельс.

– Чинить путь, – твердо ответил Клим. – Собери пока оружие.

– Где путейский ящик? – задал вопрос девушке Клим.

– Вон там, возле поста, будка, в ней инструмент, – вытирая слезы, ответила девушка.

– Сколько километров до поселка?

– Пять – семь, около того.

– Иди в поселок, все расскажи, и пусть сюда немедленно высылают ремонтную бригаду. Только иди близ дороги, увидишь какой-либо транспорт – сразу ложись, жди, пока проедет. Главное, доберись до поселка. И еще скажи, что поезд за номером 526 следует к станции назначения. Ну все, сестренка, ступай.

Девушка пошла, как ей и сказал Клим. Отойдя на небольшое расстояние, она обернулась и спросила:

– Как тебя зовут?

– Пом… – «помощник», хотел сказать Клим, но в ту же секунду ему вспомнились последние слова Иваныча: «Веди поезд, машинист». И он громко крикнул ей в ответ: – Машинист Алексей Климов.

– Старлей, собери оружие и занеси в будку, я за инструментом.

Принеся специальный инструмент: ломы, кувалды, клещи, – они демонтировали взорванный рельс и заменили его таким же, сняв с соседнего пути, с тупика, куда паровоз не заедет без приготовления маршрута, и на этом месте поставили красный щит. Забивая последний костыль для фиксации рельса, Клим невольно произнес вслух свои мысли:

– Кому-то и впрямь очень сильно нужен этот поезд.

– Если б ты только мог знать, что там, – тревожно ответил старлей.

– Мне все равно, хоть дрова, чтобы баню топить, но поезд должен дойти до станции назначения.

– Не задавать лишних вопросов – еще один закон локомотивщика? – с интересом спросил старлей.

– Ну вот, старлей, ты постепенно становишься железнодорожником. Смотри, это затягивает.

Закончив работу и убрав инструмент, Клим, забравшись в будку, на секунду остановился, глядя на трофейное оружие. Взяв пулемет и проверив боекомплект, он обратился к старлею:

– МГ-34, ты где его взял? Из такого можно и по низколетящим палить.

– В кузове грузовика нашел, хорошо, что его в дело не успели пустить.

– Да, хорошо, а то бы несладко пришлось. Жаль, что магазин один.

Убрав оружие в сторону и подкинув угля в топку, Клим подтянул паровоз к заправочной колонке.

– Качай воду, нужен полный тендер, – сказал он старлею.

– Колонка разломана, – крикнул в ответ старлей, осмотрев ее.

– Ну вот, и впрямь фашисты, ничего святого, колонка им что сделала?! Прыгай в будку, что-нибудь придумаем. Надо отправляться, и так долго простояли, – возмущенно сказал Клим.

Оставаться на разъезде долго было нельзя. После второй засады стало очевидно, что идет охота на поезд, и они с минимальным количеством воды в тендере отправились дальше.

Через семнадцать минут после отправления поезда группа «Дельта» прибыла на разъезд Каменка. Командир в бешенстве выпрыгнул из машины и начал бегло осматривать территорию, всюду обнаруживая мертвые тела диверсантов.

– Воронье Гнездо уничтожено, – сказал себе под нос Отто, командир ликвидированной группы «Альфа».

– Что происходит, Отто? – в замешательстве кричал командир «Дельты». – Две диверсионные группы уничтожены. Поезд, минуя засады, едет дальше. Кто ведет поезд, что за машинист там сидит?

– Я тебе говорил, он не так прост. Исходя из ситуации – под стать бывалому диверсанту, возможно, он служил в разведке.

– Мне не нужны твои предположения, мне нужен поезд! То, что в нем находится, может изменить ход войны! Радиста ко мне! – громко крикнул командир «Дельты». – Связь с Ульем.

Радист впопыхах начал настраивать нужную частоту приема.

– Улей, прием! Улей, вызывает Серый Барс, прием!.. Улей на связи, командир, – сказал радист, передавая трубку рации.

– Улей, квадраты 5—19, цель – паровоз, выпускай пчел. Конец связи. – Нервно передав трубку радисту, командир крикнул. – Внимание, группа! Тела собрать, погрузить в машину, отогнать ее и сжечь. Быстрее, мало времени.

– Что дальше? – спросил Отто.

– Дальше пчелы разбомбят паровоз, передадут координаты, а мы заберем свое. Так оно и будет. Группа, готовность – десять минут. Едем на аэродром.

Глава 9. «Воздух»

Поезд набирал ход, колеса вагонов привычно застучали по рельсам. После произошедшего бойцы немного успокоились, попили чаю и немного перекусили. Клим открыл кран для подачи воды в котел, но наполнения не было, вот уже восемь километров водомерное стекло было пустым.

– Проверь тендер, что там с водой? – сказал Клим.

– Сухо! – сказал взволнованно старлей, спустившись с крыши тендера.

Клим снял снайперский прицел с винтовки и отдал старлею.

– Забирайся на тендер, осматривай местность. Любая река, озеро, болото, лужа подойдет.

Одни лишь тревожные мысли о воде – как снабдить котел, чтобы еще хоть немного проехать, дотянуть до следующего разъезда. И Клим старался как можно чаще закрывать регулятор, используя профиль пути, чтобы поезд шел накатом, тем самым экономя драгоценный пар.

– Есть! – радостно крикнул старлей, спускаясь по куче угля в будку. – Впереди мосток, а под ним речка или озеро, неважно, есть вода!

– Готовь шланги и доставай ручной насос.

Дотянем, подумал про себя Клим, мысленно благодаря Иваныча за науку. За эти 10—15 жизненно необходимых километров.

Старлей быстро размотал шланги, один конец бросил в тендер, а другой приготовился кидать в воду. Паровоз остановили аккурат на мостике, старлей закинул шланг в реку и начал качать. Клим кинул угля в топку, добавил воды в котел, поднял давление пара, чтобы в случае чего можно было сразу отправиться. После взял ведро, привязал к нему веревку, поднялся на крышу тендера и стал черпать воду из реки, словно из колодца, заливая ее в тендер.

– Уже скоро, – крикнул Клим, смотря на уровень воды в баке.

– Да скорее бы уже, – сквозь зубы сказал старлей, вытирая пот с лица.

Клим поднял очередное ведро на тендер, поставил его и начал умываться. Освежившись, он встал в полный рост, закрыв глаза, пытаясь поймать мимолетное дуновение ветра и тем самым восполнить свои силы. Вдалеке послышался какой-то свист, постепенно усиливавшийся, превращаясь в вой.

– Воздух! – что есть мочи крикнул старлей.

И в воду рядом с мостом упала бомба. Раздался мощный взрыв, поднявший столб воды, и Клима снесло с тендера вниз. Он упал в реку, но глубина оказалась небольшой. Опомнившись, он встал по пояс в воде.

– Вот сволочь, – злобно произнес Клим и быстро начал выбираться из реки. Запрыгнул в будку, дал полный ход, и поезд начал разгоняться.

– Шланги успел убрать?

– Да! Нормально все.

– Закинь еще угля, нужно максимальное давление.

– Что будем делать? – махая лопатой, спросил старлей.

– Будем маневрировать, – крикнул Клим, из окна всматриваясь в небо, отыскивая самолет-бомбардировщик.

И вот вдалеке появилась точка, которая стала увеличиваться по мере приближения к паровозу.

– Где прицел? – громко спросил Клим.

– Вон лежит, – указывая на полку позади своего сиденья, ответил старлей, продолжая кидать уголь.

Клим схватил прицел и стал рассматривать самолет.

– «Лаптежник»! Сейчас будет атаковать!

Поезд мчался на всех парах, самолет, сделав разворот, пошел на следующий заход. Клим не сводил с него глаз, пристально наблюдая за виражами. И вот самолет начал с ревом пикировать, сбрасывая бомбы. Клим дернул ручку крана управления тормозами, применив экстренное торможение, поезд встал как вкопанный, а бомбы упали впереди и взорвались. После остановки сразу ручку крана в отпускное положение – и вновь регулятор на малый клапан, чтобы растянуть поезд, не порвав его, а затем на большой. Паровоз начал тянуть поезд, приводя в движение вагон за вагоном по мере отпуска пневматических тормозов, как ленивый гармонист, который нехотя растягивал гармонь. Когда тормозные колодки отошли от колесных пар последнего вагона, поезд начал лихо набирать скорость. Пилот, совершив маневр, пошел на третий заход. Снизившись еще, самолет скинул последние бомбы. Опять экстренное торможение, но бомбы упали ближе, так что почувствовалась взрывная волна. И вновь полный ход. Пилот развернул самолет, начал заходить сзади поезда, снизившись до уровня вагонов. И, пролетая мимо паровоза, пулеметчик открыл огонь.

– Ложись! – крикнул Клим, отпрыгивая от окна и хватая за одежду старлея.

Пулеметная очередь прошлась по паровозу, пробив тендер, в момент падения несколько пуль продырявили будку. Поднявшись, Клим снова бросился к управлению. Самолет, как назойливая муха, вновь и вновь делал заходы, а пулеметчик осыпал паровоз градом пуль.

– Бьет строго по паровозу! – крикнул Клим. – Как ни странно, нам это на руку, если б целью был поезд, давно бы разбомбил.

Самолет, как и прежде, опустился на малую высоту и стал стремительно догонять паровоз. Клим взял пулемет, перезарядил и, как только «лаптежник» приблизился к третьему вагону, высунулся из окна и открыл огонь. Пулеметная очередь прошлась по фюзеляжу, и летчик, не долетев до паровоза, сделал маневр вправо, удалившись от него. Клим обратно залез в будку и с надеждой сказал:

– Вот так, теперь не приблизится, мы тоже кусаться можем.

Старлей облегченно выдохнул, но через секунду с левой стороны раздался мощный взрыв. Провоз тряхнуло так, что бригада упала на пол. Вскочив Клим, кинулся к окну.

– Еще один! Старлей, угля! – закричал Клим, увеличивая давление пара до 13 атмосфер. Поезд уже давно превысил установленную скорость и летел как пуля.

Самолет, развернувшись, сделал новый заход позади поезда, снизившись на высоту трех метров от крыши вагона, летел над поездом на паровоз. Клим схватил пулемет и кинулся на крышу тендера. Взобравшись туда, он встал в полный рост и открыл огонь. Самолет летел прямиком на него, как бык бежит на красный плащ матадора. Клим продолжал стоять на месте и вести огонь, пули отскакивали от винта, попадали по крыльям и фюзеляжу. И вот боекомплект иссяк, но мотор самолета задымился.

– Подбили! – радостно заорал Клим.

– Да! Так его! – закричал в ответ старлей.

И самолет стал снижать высоту и идти на паровоз. На мгновение Климу показалось, что тот его раздавит, и Клим отскочил вниз тендера, прямиком в будку паровоза. Летчик из последних сил пытался справиться с управлением и сделал маневр вправо, сбросив бомбу под фюзеляжем самолета. Бомба упала в тендер, скатившись по углю как с горки, и застряла в проеме между тендером и будкой. Клим едва успел поджать ноги, чтобы она не придавила его. Летчик так и не сумел восстановить управление, мотор отказал, и, делая вираж, самолет упал на землю. От удара сдетонировали оставшиеся на правом крыле бомбы.

Второй бомбардировщик, израсходовавший запас бомб, больше не стал рисковать, обстреливая паровоз с пулемета, и отправился обратно, на свой замаскированный аэродром.