Дар

скачать книгу бесплатно


Девушка упала на спину. К ней тут же подскочил один из преследователей. Она посмотрела ему в глаза, после чего он замер и осел. В этот момент её ударили по голове.

***

Человек, сидевший на крыше и следивший за происходящим, тяжело вздохнул. Он решил покинуть это место, пока не сбежалась стража.

***

«Я теперь и не знаю что делать. Ну, надо же, совсем девчонка, а такое творила, – размышлял Деян. – Дьявол в ней играл, не иначе. Мне, конечно, нет до этого вообще никакого дела, но раз взялся за заказ, надо его выполнить. Нужны деньги. Да и засиделся я в этом граде, пора уходить. Вот только дьяволёнка из тюрьмы вызволю, отвезу лорду, и уеду. Далеко уеду. Есть грады богаче этого, красивее и чище. Там и люди зажиточнее, а кошели у них тяжелее и звонче. Вот там-то я точно задержусь».

«Нет, мне не нравится быть вором, но я привык так жить, и не могу иначе, – оправдывал себя странник. Он размышлял о непростой доле. – В этом смысл моего существования. Таким образом, удаётся вымещать злость на мать и весь мир в целом. С пяти лет я не знал ласки и любви, и давно забыл, что значит любить кого-то, быть рядом, защищать, оберегать и быть семьёй. Давно один. Никто и ничто не держит, ни перед кем не нужно держать ответ. Но, дьявол дери, я устал от этой свободы. Да, сейчас я обманываю сам себя. Я хочу любить. Хочу быть кому-то нужным. Да, мне всего шестнадцать, а на деле – будто все восемьдесят. Я знал не мало женщин, я их пользовал, но не получал от этого никакого удовольствия. Они стонали, закатывали глазки и шире разводили ноги, а я скользил в глубине недр и чувствовал натруженные мозоли внутри их естества. Бедняги трудились день и ночь, не сводя бёдра вместе. Кто-то делал это ради удовольствия, а другие – чтобы накормить семью. Однако их труды оборачивались гибелью. Молодые девочки умирали от разрыва внутренних органов, от побоев и множества заболеваний. И однажды я понял, что не хочу ни одну из них. Да, я сам из трущоб, но это не значит, что не осталось во мне ничего человеческого. Я молод и силён, и уж точно смогу заработать и прокормить жену и детей. Но их у меня нет. Одинокий волк постоянно охотится, чтобы щедро расплатиться за постой в харчевне, заплатить мальцу конюху за содержание трофейного коня. Да, его я честно отвоевал у троих бродяг, которые напали на одного высокомерного герцога, скакавшего по лесному тракту в сторону замка суженой. Что стало с тем несчастным, мне не интересно, я всего-то положил глаз на его коня. Помню, накостылял я тогда тем ворюгам, а они наваляли мне. Отбили почки, что моча шла с кровью месяц. Но, мой конь стоил тех жертв. Я пришёл в себя, а он был рядом – мой единственный верный друг. Скоро мы с ним отправимся в путь, вот только девчонку освобожу, да сдам на опыты.

«Ясно дело – поместили её в королевскую темницу. Как там расположены коридоры и лабиринты: мне ли не знать. Сам бывал не раз в «гостях», а после за отдельную плату выводил оттуда разбойников. Теперь осталось делом времени завладеть информацией. В какой-то степени, мне немного жаль её: молодая, красивая. Хотя, спорный вопрос, но я почему-то не хочу думать о женщинах, что они недостаточно хороши собой. О, Боже, Деян ты меня удивляешь! Прям ведёшь набожные речи сам с собой, да ещё и витиеватым слогом. Может быть, ты сын какого-то знатного вельможи? – усмехнулся Деян про себя и продолжил диалог с внутренним голосом. – Она как-то тронула мою душу. Не пойму чем, но это так. И захотелось её потискать, приласкать. Ведьма-то, поди, огонь на матраце, раз такие вещи творит с мужами. Только я одного не понял: она кричала, пока кружилась, а звука не было слышно. Чудеса! Одним словом – чудовище. И сегодня мне предстоит разведать, в какой камере подземелья её содержат. Если заковали – это хуже, придётся цепи пилить, а на это нужно время. Инструменты понадобятся и много вина с сонным зельем, чтобы устранить препятствия в лице стражников. Так, об этом подумаю позже, а пока пойду в замок».

Деян решительно встал с продавленного тюфяка в своей комнате в «Кракене», натянул на ноги худые сапоги и разогнул спину. Сделал он это резко, и сразу шея натянулась как жила. Заныла вздувшаяся вена, а розовый рубец увлажнился. Поморщившись, странник обмотал шею чистой тряпицей, позаимствованной у хозяйки. Запахнув плащ, который был на размер больше, он скрыл складками на спине боевого товарища. Меч! Про него отдельная история, и об этом не сейчас. Стоит торопиться.

Выскочив за дверь комнаты, парень бегом спустился с лестницы, пересёк зал, где буянили посетители, и выскочил на улицу. На дворе стемнело. Под ногами хрустела листва под лёгким морозцем, и у Деяна сразу замёрзли ноги.

«Пора найти обувь, раз нет денег на покупку, – мелькнула мысль. – Не люблю зябнуть».

Парень вздохнул и посмотрел на небо. Ветер гнал облака, и из-за них мелькал бледный тонкий ободок луны. Месяц только нарождался и света давал мало. От высоких гор плыл туман, и окутывал окрестности. Сам горизонт окрасился тёмно-фиолетовым тоном от мороза. Ночь обещала стать холодной и особенно мрачной. «Прямо как на душе».

Сегодня не хотел Деян бродить по крышам, поэтому прогуливался по дороге, в надежде чем-то поживиться.

Путь до замка не близкий и есть время всё обдумать. А пока, накинув капюшон и сгорбившись как старик, парень отправился по пустынной улице в сторону крепости, а если точнее: ему следовало пойти к северным вратам. Именно оттуда начался его визит в Нордвинд. Не заваленный ход в полуразрушенной башне как раз ведёт в подземный лабиринт королевской тюрьмы. Да, ходов много, и придётся не один раз плутать, чтобы найти нужный, но бродягу никогда не останавливали трудности. Шаркая ногами, он ускорился.

Глава 13

Наступил закат. Очнулась девчонка в сырой тёмной яме, где рядом с ней бегали крысы. Живность видимо была сытой, иначе давно бы обглодали тюремщицу до косточек. Голова болела так, будто её раскололи надвое. Приподнявшись на локте, она другой рукой пощупала затылок. Волосы спутались и слиплись, превратившись в один большой колтун. А когда-то они были роскошными. Ей завидовали все знакомые девчонки.

Застонав от боли, Мира попыталась осмотреться. В темнице не одна. В углу явно кто-то сидел и тихо бормотал, но что именно, было не разобрать. Девушка хотела было подползти ближе, но этот кто-то выскочил из темноты и дико рассмеявшись, опрокинул её на спину. Ужас охватил ничего не понимающую булочницу до мурашек по коже. Жила тихо, никому не мешала. Что произошло на самом деле?

Мира смотрела на существо, которое смеялось. Безумная старуха уселась рядом и начала что-то бормотать. Девушка немного отползла от неё и прислушалась. Бабка иногда забывалась и произносила вполне реальные слова – казалась вполне вменяемой. Её волосы почти все выпали из-за нечеловеческих условий обитания, а одежда на худом теле истлела от времени. Эта женщина провела в тюрьме много лет, и давно потеряла счёт дням, но ход мысли всё же её не подводил. Она разговаривала сама с собой, чтобы слышать речь и не забыть, как её произносить. Пленница тихо пела колыбельную песню и переходила на вой, утирая впалые щёки от слёз. Женщина только разучилась ходить, и прыгала на четвереньках, чем распугивала обнаглевших крыс.

Мира перестала обращать на неё внимания и заговорила сама с собой, чтобы не было так страшно. Звук голоса успокаивал.

– Боже, что же со мной случилось? – шептала девушка. – Я ничего не помню, разве что самую малость. Что со мной сделают? А вдруг всё выяснится и обойдётся. Может, меня скоро отпустят? Помилуют, да точно, так и будет, ведь я не виновата ни в чём.

Старуха встала на четвереньки и подползла к девушке ближе. Она наклонила голову и придвинулась вплотную к сокамернице. Заглянув в глаза молодой узнице, она снова засмеялась, пахнув зловонным дыханием из беззубого рта.

– Ага, помилует он тебя, – хохотала женщина. – Он никого не щадит. Из-за него убили малютку. А ты милости к себе ждёшь.

Мира оттолкнула от себя женщину и перешла к стене, где высоко зияло отверстие, забитое кованой решёткой.

– Откуда знаешь? – зло спросила девушка. – Сама сидишь здесь лет сто, а судишь других.

– Пятнадцать лет я здесь живу, – пояснила женщина. – Я ничего не забыла, ничего. Да, кости мои рассыпаются прямо под кожей, а череп выели вши, но память ничем не вытравить.

Она прилегла на гнилую солому и, свернувшись калачиком, заскулила.

– За что тебя сюда заключили? – спросила Мира. Ей стало жаль эту женщину, кто бы она ни была в прошлом. Сейчас их объединяла общая беда. Девушка подошла к сокамернице и присела на колени рядом с ней. – Слышишь? Женщина, кто ты?

– Разве поверишь?

– Думаю, нет. А почему тебя не казнили за это время?

– Хороший вопрос, но ответа на него у меня нет, – ответила женщина. Она вскочила на четвереньки, начала прыгать, сбивая колени, и громко смеяться.

Мира отскочила в сторону, и попыталась устроиться в уголочке, но присаживаясь, умостилась на крысу. Та взвизгнула. Закричала от страха и узница. Девушка рванулась с места, но, перелетела через беснующуюся старуху и ударилась головой. Повалилась на пол и женщина. Она перестала смеяться, но принялась плакать. Её рыдания рвали сердце на части – до того горько она убивалась по своей судьбе и звала сыночка.

Мира тоже плакала и шёпотом звала свою маму. Она понимала, что увидит её только один раз во время казни. И от этого душу сжимала ледяная рука ужаса.

Ближе к вечеру раздался лязг проржавевшего засова. Принесли еду. Оставив у решётки две чёрствые корки хлеба и кувшин тухлой воды, стражник принялся запирать скрипучий замок. Мира подбежала к решётке и спросила, за что её держат взаперти. Она вцепилась ледяными пальцами в шершавые железные прутья. Стражник не проронил ни звука, а только хлестнул по рукам железным прутом. Кожа мгновенно лопнула, и с пальцев потекла кровь.

– За что? – крикнула Мира.

В этот момент её дернула за подол старуха. Пока девушка отвлеклась, стражник ушёл.

– Не говори с ними, – шепнула женщина. – Они могут вернуться.

– Может быть, они выслушают меня? – наивно предположила девушка и села рядом. Её пальцы жгла боль. Слёзы капали на рану и раздражали кожу. Оторвав от подола клочок ткани, Мира обмотала пальцы. – За что они с нами так?

– Молчи, – посоветовала женщина, – молчи и не спорь. Ночью они напьются и вернутся. Их будет несколько. Они будут держать тебя за руки и за ноги и брать твоё тело раз за разом по очереди, а то и вместе. Так что, молчи.

Мира онемела от страха. Она смотрела на сокамерницу и пыталась хоть немного разглядеть её в темноте.

– Ты поэтому изображаешь больную? – поняла она. – Тебя так обижали?

– Им вдоволь удалось отведать королевского тела, – пояснила женщина. – Сначала моего сыночка убили, потом меня терзали. А этот убогий ублюдок встал у власти, и его мать – шлюха.

– Женщина, что ты говоришь? – удивилась Мира, вытирая слёзы. – Ты не можешь быть королевой; тебе всё привиделось. Уже темно совсем, давай помолчим и хоть немного отдохнём.

– Девочка, запомни: я – Диастасия, а сын мой – Арлен. Запомни это! Когда тебя будут казнить и дадут последнее слово, расскажи народу с кем ты сидела в темнице. Тогда люди всё поймут, и справедливость возликует. Ко мне вначале приходил знатный лорд, вёл беседу и платил тюремщикам, но память его оказалась коротка. Как и моя на его имя.

– Сколько лет было твоему сыну? – спросила Мира. Она осторожно прошла к решётке и взяла корки хлеба, пока крысы не изъели их.

Женщина не ответила. Она лежала спиной к девушке. Та присела рядом и вложила ей в руку хлеб, но узница отказалась, сообщив, что он ей уже ни к чему. Мира сгрызла чёрствый хлеб в своём углу, подальше от сокамерницы, и легла, укрываясь плащом. Она понимала, что не сможет уснуть, но нужно отдохнуть и подумать.

Глава 14

Ему снился сон, будто стоял он один на пустынной дороге, дрожа от холода и страха. Никогда ещё не было ему так одиноко, будто потерял что-то важное. В большом граде без средств, без самых необходимых вещей – судьба особо «заботилась» о нём. Ничего не давая взамен, она отобрала у него всё. Даже во сне он чувствовал голод, ведь ничего не ел с утра. А меж тем тоненький ободок луны и звёзды едва освещали небо. Плотный лес и высокие горы окружали замок. А у него мёрзли ноги, сапоги окончательно прохудились, но выбора не было, ему нужно торопиться. Только куда? Стылый воздух вырывался из приоткрытого рта и оседал на губах кристалликами влаги. И вдруг он очнулся.

– Вот жаба, чуть не проспал! – воскликнул Деян и потёр глаза, садясь на постели.

Немного придя в себя ото сна, он встал с матраца и принялся ходить по комнате. Странник размышлял о том, как глупо попалась девчонка в руки стражникам. Он видел, как она была безумна в момент ритуала, но убить вряд ли могла. Если бы он только вмешался, а теперь что толку сокрушаться – нужно действовать. Примерное место содержания он выяснил, а вместе с этим узнал, что утром следующего дня девчонку казнят. У короля будет свадьба, и он подарит народу развлечение, повесив ведьму на глазах у всего града. Кстати: эшафот находился на площади Грешников. Жители всегда с особым рвением спешили посетить это место за будоражащими душу зрелищами.

Впереди у Деяна будет ночь, чтобы испортить народу праздник и позлить короля.

Справившись с волнением, он решил что нужно собраться в дорогу, дожидаясь утра.

Пришло время оплатить постой, а платить было нечем. Пришлось отдавать золотую шпильку, которую берёг на чёрный день. Хозяин таверны обрадовался, что странный постоялец съезжает, и принёс ему свежую овсяную лепёшку в дорогу. Деян спешил забрать своего коня и отправиться к северным вратам, чтобы привязать Седого и дождаться вечера. Он сидел за огромным валуном и жевал хлеб, угощая жеребца, чтобы тот невзначай не обнаружил их место стоянки.

***

Пока Деян дышал свежим воздухом и рассматривал проплывающие по небу облака, Мира проснулась в своей камере и заметила, что старуха умерла.

Девушка боялась пошевелиться, но больше всего она страшилась закричать. Тогда придут надсмотрщики и, как говорила женщина, будут терзать её. Забившись в угол, она смотрела как крысы жрут труп сокамерницы. Девушка до крови искусала кулачок, только бы не кричать от ужаса. Ближе к полудню к решётке подошёл высокий упитанный мужчина со связкой ключей в волосатой руке. Он кинул на пол камеры половинку чёрного хлеба через металлическое отверстие. Воды на этот раз тюремщицам не полагалось.

– Сир, – обратилась девушка едва слышно, – там, там…

– Чего тебе? – обернулся страж, и поднял факел выше.

– Умерла, – шепнула Мира и попыталась глубже забиться в угол, будто он из глины, и мог принять её в свои объятия.

Стражник отпер замок и вошёл внутрь. За его спиной показалось удивлённое лицо напарника.

– Чет, старуха преставилась, – пояснил здоровяк второму мужчине. Он подошёл к женщине, согнувшись, и толкнул безвольное тело тяжёлым сапогом. Крысы вмиг разбежались.

– Давно пора, – хмыкнул напарник. – Вот королю подарок к свадьбе. Даже два.

– А ещё какой? – удивился здоровяк. Он тащил труп за ноги в сторону дверного проёма, в то время как другой с надменным видом посматривал на девушку.

– Второй-то? Да вот это чудовище утром казнят! – пояснил он. – Вот думаю: сейчас с ней погоревать или позже.

– Чет, давай, тащи эту облезлую шкуру, – прикрикнул здоровяк. – Нам ещё с ней вопрос решать. А ты всё о своём. Впереди вся ночь.

– Верно! – согласился Чет.

Он подмигнул узнице, важно выпятил грудь и проследовал за напарником. Как только они ушли, Мира упала лбом в солому и зашептала молитву. Она ясно представила взгляд брата, усталую улыбку матери, их недоумение, когда узнают о ней. Сердце защемило тоской. Так на душе сделалось плохо, что в пору самой прыгнуть в пропасть. Какой позор ждёт её: быть жестоко изнасилованной и повешенной, а страшнее всего – не знать за что. – Я что-то украла? – задавала себе вопрос узница. – Может, хлеб плохо выпекла? Что случилось, кому я навредила?

Мира заплакала и вспомнила, как была малышкой, любимой доченькой. Сколько она себя помнит, с ней и братом была только мать. Отца затоптал бык во время весенней пахоты. И с тех пор мать всю любовь отдала детям. Её горячо любимые близкие люди сейчас одни. Самые дорогие – они всё, что есть в её маленькой, но такой печальной жизни.

Девушка приняла решение: молить короля о пощаде, когда ей дадут последнее слово. Только она не догадывалась, что ведьмам такой возможности не дают. Как не знал и Деян, чем обернётся его посещение королевской тюрьмы.

***

Странник сидел в засаде и слушал, как оживились стражники. По их словам он понял, что совсем скоро начнётся церемония венчания короля Максимиана II и восточной принцессы Леи, племянницы императора восточного государства.

– Тем лучше: будет легче обвести стражу, – воодушевился Деян и заговорил сам с собой, будто оправдывая свои поступки перед невидимым собеседником. – Пока остаётся только ждать. И я буду это делать. Я этим и живу: выжидаю, убиваю, забираю, ухожу. До сих пор в ушах пульсирует мягкий стук некованых копыт Седого – моего друга. Мы с ним славно путешествуем из града в град. Нам нравится ночевать под открытым небом, когда природа полнится звуками струящейся воды, завыванием северного ветра, перекличкой ночных птиц. Нас защищает Длинноликий. Он не хуже коня – красивый и гордый.

Деян опустил руку на ножны из волчьей кожи и выхватил меч. Он рассёк воздух как льдина волну. Бронзовый эфес с искусной серебряной инкрустацией по бокам и рукоятью, опоясанной серебряными нитями, – блеснули молнией. Деян осмотрел гладко заточенное лезвие и остался доволен его безупречностью.

Странник терпеливо дожидался удобного случая, чтобы проникнуть в тюрьму замка. В такой торжественный для Максимиана II момент, Деян находился в нескольких шагах от монарха.

Глава 15

Максимиан II сидел во внутренней комнате рядом с жаровней, откуда сладковатый аромат яблоневых поленьев наполнял всё помещение. Монарх почти утопал в своём большом кресле, но ему было не до того. В передней толпились советники, а у дальней двери, скрываясь в тени, ждал слуга.

Государь был бледен, и нервно подёргивал головой. В тот момент он выглядел более чем жалко в своём одиночестве при полном народа замке. Его плечи укрывала белоснежная мантия, которая ещё больше подчёркивала бледность осунувшегося лица. Максимиану II было нестерпимо душно, от чего хотелось сбросить одежды и прилечь. Оруженосец стоял поодаль. Вместо меча он держал корону и с нетерпением смотрел на правителя. Его уже ждали гости во дворе, где на ухоженной лужайке раскинули большой шатёр для празднования бракосочетания.

Лужайка плавно сливалась с небольшим парком, который спускался к опасным скалам. Там, почти нависая над пропастью, стоял маленький заброшенный замок. Вдовья башня, служившая тюрьмой любовнице короля Диметриха (отца Максимиана I и деда Максимиана II), стала домом второй жене самого Максимиана I. Ни для кого не было тайной, что у короля было две супруги: Уинифрид и Диастасия.

Первой женой, навязанной политическими взглядами, оказалась Уинифрид. Браку сопутствовало подписание указа о соглашении между двумя королевскими семьями, и требовалось свободное обоюдное согласие жениха и невесты. После чего они считались официальными супругами. Любви там не было – только расчёт.

А любимой женой впоследствии оказалась – Диастасия. Их брак заключали публично, причём трижды на воскресных службах, предшествующих самому венчанию. Обряд происходил пред входом в собор, где Максимиан I вручил супруге золотой браслет, как знак того, что она будет обеспечена, если овдовеет. Как только вторая королева родила сына, монарх поселил любимую супругу в малом замке, чтобы она и младший сын не подвергались нападкам Уинифрид, и в то же время были всегда под рукой. Вместе с ними делила кров только фрейлина Ильза.

Так как первая жена родила болезного потомка, государь принял решение посадить на трон второго мальчика. Однако вскоре замок потрясло известие, что младший наследник умер. Убитая горем мать несла бессмыслицу, порочащую доброе имя короля и первой королевы. Про любовь монарх быстро забыл, и вторую супругу заперли в замке. Позже про Диастасию и вовсе позабыли. Объявили, что скончалась она; но лишь немногие знали правду. А когда Максимиан I следом за супругой отправился на покой, править стала Уинифрид. Вырастила она Максимиана II властным, но нервным. Взойдя на престол, он возьми да сошли маменьку в монастырь за ненадобностью.

Вот и зарастает теперь малый замок плющом и терновником. Туда давно не ступала нога человека.

А теперь без пяти минут молодой супруг Максимиан II о чём-то задумался. Может, в моменты приступа он и вспоминал свою мать, но никогда о ней не говорил. Бледность его щёк приобретала оттенок цвета слоновой кости. Его глаза лихорадочно блестели и перебегали с предмета на предмет. Совсем некстати случился с ним припадок. Чтобы прийти в себя, требовалось время, а его-то у него как раз и не было. Злость спала, он перестал кричать и выть, а осталось опустошение. Монарх пытался заставить себя подняться на ноги и улыбаться. А вскоре ещё придётся выйти к народу, чтобы побывать на казни.

– Креветка пучеглазая, чтоб тебя амарок разодрал, – выругался король.

– Ваше величество, Вам лучше? – подал голос со своего места оруженосец. – Вы о ком толкуете?

– Мне всегда просто отлично, – рявкнул Максимиан II. – Давай плащ и впускай эту толпу лоботрясов.

– Как прикажете, Ваше Величество, – согласился воин и направился к королю.

***

Но не только Его величеству было не до веселья – печалился ещё один человек.

Мира осмотрела свою камеру: одна узкая длинная бойница с решёткой в стене. Света поступало мало, и от этого у девушки постоянно слезились глаза. Она пыталась напрягать зрение, чтобы видеть в темноте крыс и пауков; чтобы не наползли черви под одежду. Мира с тоской смотрела на перекрещенные железные прутья. Из соседних камер доносились различные звуки. Где-то шуршали соломой, распространяя запах гнили. Чуть дальше – стонали, доводя до сильнейшей паники. В дальнем коридоре кричали от боли; а иные ругались. В воздухе пахло плесенью, гноем от ран узников, и навозом. Сырость будто проникала под кожу и пробирала до костей. Не было ни единой возможности хоть как-то согреться. Но холод отвлекал от чувства голода.

– Эй, здесь есть кто? – раздался голос из соседней камеры.

– Я здесь, – ответила Мира. Она вскочила на ноги и подбежала к решётке.

– Что там со старухой? – спросил мужской голос.

– Преставилась, – тихо ответила Мира.

– А ты на чём попалась? – расспрашивал собеседник.

– Не знаю, – ответила девушка. – Я ничего не помню.

– Эй! Амарок меня дери! Девка, ты чё ли пьяная была?

– Нет, – всхлипнула Мира. Она вцепилась в прутья и повисла на них, потому что ноги не держали. Девушка уперлась головой о холодный металл и заскулила.

– Не реви, – попросил мужчина. – И без того тошно. Тебя в допросную палату водили?

– Нет. А что это? – приподняв голову, насторожилась узница. Она разжала пальцы, и те соскользнули вдоль ржавых шершавых прутьев.

– Лучше тебе не знать этого. Это камера пыток, и чего там только нет.

– За что же меня пытать? – удивилась Мира.