скачать книгу бесплатно
– Здоровье у него тоже не в отца, – поделился соображениями лорд. – Совсем слаб. Может и жесток он от недомогания.
– Да, я был рядом, когда с ним случился приступ два дня назад. Жуть. Я за лекарем ходил. Маленького короля ломало, но эскулап быстро пустил кровь. Может, ты прав, от болезни он ожесточился. Но всё-таки это не оправдывает его поступков.
– Соглашусь. Ему бы пример брать с Максимиана I, – размышлял лорд.
Советники замолчали, миновав основную тропу меж ельника. Обогнув выступ скалы, всадники направились в сторону ворот. Их лошади были немолоды, и, медленно ступали, погружаясь по колено в снег.
– Посмотри, ты испортил плащ.
Собеседник повернул голову и, осмотрев край чёрного, цвета герба, плаща, укрывающего бок лошади, состроил гримасу сожаления.
– Жаль! – воскликнул он. – Совсем новая вещь. Ну, ничего, что же теперь унывать?! А, братец?
В ответ приятель улыбнулся краешком губ и коснулся застежки на плече, глубже запахнув ворот плаща, скрывающего верхнюю тунику.
– А помнишь, Бенджен, как наш славный прежний король поднимал град? Уважал он каждого лорда, рыцаря, бедняка, вассала. Ведь всем помогал. В те времена он считался лучшим правителем. Когда-то создал Северное государство почти из ничего, – задумчиво обратился к приятелю советник. Его худые ноги, обтянутые тёплыми штанами, заправленными в длинные до колен сапоги, с напряжением сжимали бока кобылы.
– Верно, Сотик! – согласился с каждым словом приятеля Бенджен. – После кончины батюшки Максимиана I, который проводил дни в пьянстве и лени, на престол взошёл его сын – Максимиан, двадцати двух лет от роду. Всё что ему досталось в наследство – это проржавевшие крепостные врата, полуразрушенная башня со стороны западного входа и две маленькие деревни. Наследник оказался цепким парнем с острым умом, и не чурающийся грязной работы. Вместе с простолюдинами правитель от зари до тёмной ночи трудился плечом к плечу, восстанавливая свои владения. Я до сих пор, пусть и в воспоминаниях, но преклоняюсь пред его силой воли!
Они уже подъехали к вратам, но, не сговариваясь, остановили лошадей и посмотрели друг на друга. Капюшоны слетели, обнажив лысеющие затылки, но мужчины не обратили на это внимания, как и на порхающий снежок.
– Его уважали феодалы! – поддакнул лорд Сотик. – Они спешили прийти на помощь, чтобы в дальнейшем заручится поддержкой этого подающего большие надежды на благоразумное правление короля. Медленно, но верно, по камню шло строительство града.
– А помнишь, государь набрал новое войско, потому что старые воины были абсолютно не годны для службы в королевской армии и много пили? – с теплотой во взгляде улыбнулся лорд Бенджен, стряхивая с полукруглого подола плаща несуществующую соринку. – И пока бойцов обучали военному делу двое более адекватных солдат, король строил своими руками царские покои. С тех пор, за всё время правления, никогда о нём не было произнесено дурного слова. Всё шло хорошо, и град процветал, а войско наводило страх. Государь был строгим, но справедливым. Он не давал спуску своим рыцарям, и они из юнцов превращались в закаленных мужей.
– Да! – вздохнул собеседник и посмотрел на тусклое небо. – У него ладони в кровавых мозолях, а он улыбался. Я всё помню, милорд. Как мы таскали камни для главной стены замка, как рыли ров позади разрушенной башни, как рубили кустарники из донжона и ладонями черпали нечистоты из залитого подвала.
– Да уж, – улыбнулся Бенджен. – И после пили кипяток, чтобы согреться. А наш король сидел рядом и запевал песню с нищим, который приблудился…
– Помню. Он ещё ему клочок земли пожаловал, – перебил лорд приятеля, – и бревенчатую избу вместе с ним отстроил. Хороший был у нас король! Всё что сейчас видим – благодаря его сметливости и упорству. Будет низко, если малец всё это разрушит.
– Сотик, я вот вспомнил, как мы пускали стрелы в отряд странников, которым захотелось лёгкой добычи. А ведь отбили мы тогда замок, а приятель?
– Всё верно, – согласился Сотик. – После этой битвы пошли слухи об отваге нашего короля. А потом, когда молодые холопы пришли записываться на службу, ведь не погнал их наш король. Сам обучать взялся военному делу. А помнишь, как он тогда радовался как ребенок?
– Было дело! – ответил собеседник и накинул на голову капюшон.
Советники замолчали, поглощённые воспоминаниями давно минувших дней. Лошади перебирали ногами и фыркали. Лорды не сговариваясь, посмотрели на высокую стену каменного забора.
– Хорошее тогда было время! – нарушил молчание Сотик. – Самодержца нашего боялись лорды, слушались герцоги и уважали вассалы, почитали бароны других государств.
– Правда, мой верный друг, – согласился Бенджен. – Теперь не то. Боюсь, натворит лихих дел наш маленький король. А то и вовсе не успеет обзавестись наследником.
– Не думай об этом, Бенджен, не думай. Будем верить, что женится и смягчится. Нрав крутой будет направлять на энергию для супруги. Дева молодая, крепкая, красивая. При грамотном подходе нарожает кучу ребятишек.
– А что, я согласен с тобой, приятель! Девушка она интересная, и к тому же завидная невеста. А какой выгодный союз для нашего королевства с восточной империей. Только бы торжество прошло без выходок мальца, – тихо добавил собеседник. Он пришпорил коня и поехал к вратам.
– Колоссальная выгода, – согласился лорд, догоняя приятеля. – Их недра полны различных дорогих пород.
– И то верно. Взамен они могут заручиться нашей поддержкой в военном деле. По могуществу только восток и соперничает с нами. Про юг и говорить нечего, они там слишком изнеженные. Наши барышни резче будут.
– Правда, милорд! Ну да поспешим, заждались нас верно, в замке-то.
Они направили коней во врата, когда Бенджен ухватил вторую лошадь за поводья и потянул на себя. Кони остановились.
Сотик изумленно взглянул на приятеля.
– Милорд, как считаешь, не нужно ли открыть тайну, которую храним вот уже пятнадцать лет? Есть время, пока Максимиан II не разрушил столь мощного королевства. Крепостные стены крепки; но сам знаешь, не навсегда.
– Я задавался этим вопросом уже не раз, – ответил Сотик. Он сжал поводья замёрзшими пальцами, а второй рукой потрепал лошадь по загривку. – Считаю, стоит нам немного подождать. Голову положить на плаху всегда успеем, а что-то исправить потом не сможем.
– Ты прав. Подождём. Приятель, за воспоминаниями, я старый пень, позабыл, что совершенно для нас недопустимо, обсудить с тобой ещё один, более важный вопрос, – пояснил Бенджен. Они торопились обговорить все темы, пока не оказались в стенах замка, где всюду чужие глаза и уши. – Всё же я озадачен тем, как странно погибли рыцари и знаменосец. Это не иначе как проделки дьявола.
– Я тоже не могу понять: как трое здоровых, здравомыслящих воинов могли покончить жизнь самоубийством. Грех-то, какой. Церковники в ужасе. Монахи день и ночь молятся, – встревожено пояснил Сотик.
– Я думаю: завтра по вечеру стоит собрать небольшой отряд и самим объехать местность, – предложил лорд, вздрагивая.
– Что делать ещё?! Я согласен.
Советники направили лошадей дальше. Через мгновение решётка за их спинами опустилась. Всадники спешились и передали поводья конюху, вышедшему навстречу.
Глава 2
Он устало передвигал ногами и вёл под уздцы взмыленную лошадь – странный путник в потрёпанном коротком плаще без эмблемы, относящей его к какому-либо роду, и в надвинутом на глаза капюшоне. Не проронив ни слова, чужак протянул поводки маленькому конюху. Мальчик повёл уставшую лошадь в длинный сарай, чтобы напоить и почистить.
– Погоди, – окликнул его путник.
Парнишка лет десяти, в латаном войлочном кафтане не по размеру, обернулся и взглянул на мужчину.
– Вы передумали, милорд? – обратился мальчик.
Всадник подошёл ближе к ребёнку и ухватил его за обветренную мозолистую ручонку. Конюх отпрянул, но незнакомец не отпустил его. Он разжал детскую ладонь и положил на неё монетку. После этого странник развернулся и уверенно направился к двери таверны, но не удержался и обернулся. Парнишка удивлённо переводил взгляд с ладони на чужака, и обратно – с незнакомца на монету.
– Спрячь, – посоветовал путник и, ссутулившись, приблизился к трактиру, на вывеске которого была изображена куропатка.
Когда он толкнул дверь и зашёл внутрь, мальчик опомнился и расстегнул кафтан. Приподнимая верхнюю рубаху, освободил карман широких замусоленных штанов и осторожно опустил монету в его недра, предварительно проверив, без прорех ли тот.
– Потом перепрячу, – пояснил мальчик коню и повёл его в стойло, когда за мужчиной захлопнулась дверь.
Как только странник оказался в трактире, на него повеяло теплом и едой, обещавшей быть вкусной. В помещении оказалось светло. По периметру залы, вдетые в железные ободки, чадили большие сальные свечи, которые исправно менялись хозяином. Здание было деревянное и довольно маленькое. На стенах вплотную висели выделанные кожи животных – видно хозяин любитель охотиться. В центре комнаты находился прямоугольный очаг, который служил обогревом, и в то же время кухней. На вертеле жарился барашек, с которого жир капал в очаг и шипел. Над огнём его крутил хозяин этой богадельни.
«Вот от чего такой аромат!»
На скамье сидели несколько разомлевших оруженосцев и горланили непристойные песни. Один человек сидел поодаль, ел тихо, и выглядел вполне приличным. Он довольно недружелюбно посмотрел на вошедшего посетителя, заметив у того сбоку меч.
Странник перевёл взгляд на деревянную лестницу. Если первый этаж занимала таверна; наверху, надо полагать, находились спальни. Это комнаты для тех, у кого есть хотя бы грош в кармане для приличной постели.
Сама таверна сносно обставлена, что позволяло усталым путникам отдохнуть с дороги, укрыться от непогоды и переждать несколько дней, если того требуют обстоятельства. Чаще всего, конечно, это были бродяги, пьяницы, которые редко держали монеты в руках.
Посетитель, стоя у двери, сощурил бледного цвета глаза. Белесые зрачки смотрели пристально, словно проникали вглубь сознания. Осмотревшись, он оценил обстановку не сдвигая капюшона; и лавируя между деревянными столами, наставленными близко друг к другу, прошёл к свободной лавочке возле стойки.
Хозяин в это время оттирал масляное пятно на столе и наблюдал за посетителем из-под седых лохматых бровей. Длинный чуб прятал выражение его глаз. Но этот человек всегда был настороже – рядом с ним на крюках, вбитых в стену, висела рыба; а внизу стояли бочки с солониной и мочёными яблоками; да и позади стойки находилась маленькая дверь, за которой скрывались ступени в погреб и кладовую.
Незнакомец сел на скамью и положил сцепленные ладони на чистую столешницу. Он не обращал внимания на собравшуюся в этом заведении публику, которая сразу же потеряла интерес к нему. Завсегдатаев больше занимало пиво в широких деревянных кружках; да жаркое из бобов и цыпленка, щедро приправленное солью и жгучим перцем. Они поднимали взгляды от мисок лишь за тем, чтобы хлебнуть пенное пойло и перекинуться парой слов с собеседником. Это было на руку путнику. Он смотрел на свои озябшие ладони и спокойно ждал, когда хозяин подойдёт к нему. Чуть подождав, незнакомец всё же бросил несколько медяков на стол и заказал себе пива с куском жёлтого сыра.
– Ничего, что у нас шумно? – обратился рослый бородач к гостю, когда закончил оттирать пятно со стола и приблизился, чтобы выполнить заказ. Он будто извинялся перед посетителем, оценив его платежеспособность. Выходит, это более важный гость, чем те, которые выпивали за столиками. Они с азартом кидались куриными косточками и смеялись, брызжа во все стороны слюной. – Обычно у нас более приличные постояльцы. Но сейчас мороз и снегопады, и путешественников меньше. Только королевские гонцы заезжают, да одинокие странники, вроде Вас. У нас вообще-то чистые постели и свежая похлёбка: если что. Есть такие комнаты, где постояльцы спят на матрацах на полу, но этот случай не про дорогих гостей.
– Переживу, – только и ответил путник.
– Надолго к нам? – заискивающе спросил хозяин таверны. – Саварус к вашим услугам. Так сколько дней поживёте?
– Посмотрим, – невозмутимо ответил странник, поворачиваясь боком, чтобы лучше осмотреть помещение.
– Я понял. Вы пока осмотритесь, а я рагу подогрею. Кухарю на случай важных посетителей. Каждый день готовлю в надежде на гостей, – расшаркался Саварус, пытаясь угодить милорду. – Очень даже ничего кушанье удалось. А пиво я подогрею и добавлю щепоть пряностей. В промозглую погоду самое то.
Постоялец не ответил, на что хозяин кивнул и поспешил выполнить обещание. Мимо него проскочили два мальчика в длинных рубахах и мешковатых портах, охваченных вокруг ног полосками грубой ткани вместе со стоптанными башмаками. Ребята ловко принялись убирать со стола за тремя постояльцами, которые шатаясь, и поддерживая друг друга под локти, поднимались на второй этаж по скрипучей лестнице.
Странник отвернулся и потянул носом, втягивая смесь запахов. Перегар заглушал запах горелого хлеба и чеснока. Только он настолько устал и проголодался, что амбре нисколько не смущало. Путника больше заботил вопрос: кто же за ним следил от развилки между градами. Он и свернул в эту сторону по большой случайности; но теперь выход один – подловить того ловкача. Пока есть немного монет с изображением грозного амарока, можно себе позволить поесть горячей пищи и выспаться в тёплой постели, пусть и с блохами – не суть.
Опираясь локтём о стол, мужчина подпёр голову кулаком и продолжил рассматривать трактир. Нет, это не первое заведение подобного рода, которое он посещал. Но на постоялом дворе близ огромного града, который своей мощью и крепким войском был на устах чуть ли не у всех обитателей земного шара, – странник был в первый раз. Отсюда легко добраться вдоль королевского тракта до града, где за определённую плату можно пройти главные крепостные врата.
– Парень, ты на ночь останешься? – вывел его из задумчивости хриплый женский голос.
Посетитель обернулся и встретился взглядом с усталым взором хозяйки таверны. Женщина в длинном сером платье из грубой ткани и такого же цвета платке, скрывающем волосы, шла в его сторону с миской зелёных поздних яблок. Она поставила блюдо в центр стола, вопросительно вглядываясь в лицо, укрытое капюшоном.
– Посмотрим, – уклончиво ответил незнакомец.
– А чего смотреть? – удивилась женщина, вытирая миску. – Более приличного ночлега тебе не отыскать во всей округе. Тем более на дворе холодно. Ночи у нас часто совсем безлунные. Темень кругом и страх. Оставайся. За постой малость берём; зато согреешься и выспишься ужель наверняка.
– Огонь расходуете не верно, – молвил путник. – Много древесины – плохо. Пожар всё выжжет.
Женщина подняла взгляд и посмотрела внимательнее на этого странного юношу, напоминавшего старика. Она перестала протирать посуду, отложила тряпку в сторону и, навалившись грудью на стол, ближе подобралась к нему.
– Ты – учёный? – удивилась она.
– Много повидал, – односложно ответил он.
– А что ещё у нас не так? Седрик, баранья твоя кочерыжка, куда котелок поволок? – отвлеклась хозяйка и, соскользнув со стойки, на которую опиралась, направилась к мальчугану.
– Вот горячее пивко, милорд, – важно пояснил хозяин, приближаясь с кружкой, над которой витал пар.
Горьковатый аромат с тонким шлейфом пряной гвоздики вызвал в желудке путника громкое урчание. В этот момент Саварус водрузил кружку на стол рядом с миской яблок. Он пытался отдышаться, отирая влажный лоб лоскутом ткани, извлечённым из кармана; но тут заметил, что сын опрокинул котелок с похлёбкой на пол и, спотыкаясь, помчался в ту сторону.
Странник наблюдал: как мальчику отвесили подзатыльник, после чего ввалили под зад и отправили чистить в хлеву. Мальчик умчался, размазывая скатившуюся по щеке слезу.
– Я говорила тебе: не место ему в доме. Неповоротлив он, – кричала на мужа хозяйка. – А ты уверял, что осилит. Ну, надо же, вот ведь баранья кочерыжка.
– Молчать! – прикрикнул мужик.
В наступившей тишине второй мальчик ползал на коленях и скрёб жёсткой щёткой истёртый дощатый пол. Женщина, смиренно опустив руки в широкий карман выпачканного передника, направилась к таинственному посетителю. Она ловко наполнила глиняную миску рагу и поставила перед ним, гневно косясь в сторону супруга.
– Всё в порядке. Прошу прощения, – заискивающе улыбаясь перед завсегдатаями заведения, проронил хозяин таверны.
Посетители принялись хлебать тёплое пиво, заедая кашей, покрывшейся тонкой плёнкой жира – блюдо не было столь аппетитным после хрустящего цыпленка и бобов. Они возобновили спор, который грозился перерасти в привычную для этого заведения стычку. Хозяину не улыбалось быть вовлечённым в разборки, и он спешил удалиться.
– Мужики, предупреждаю: поломаете мебель, сдеру три шкуры, – крикнул он, отойдя на безопасное расстояние.
– Так о чём мы толковали? – раздался голос хозяйки над ухом путника, который наблюдал за происходящим, восседая рядом с пустым бочонком пива. Он повернулся к ней вполоборота.
– Недавно владеете заведением?
– Как ты догадался? – хитро прищурила глаза женщина.
– Только невежды оставляют вывески болтаться на гвозде у двери. На фасад дома подняли бы, – пояснил, отрывисто выделяя фразы странник.
– И то верно! А ты, я посмотрю, не промах. Видно, что странствуешь. Так может, осядешь у нас? – предложил хозяин трактира, меняя бочонки и прислушиваясь к разговору. – Я дело тебе быстро определю.
– Не стоит, – медленно проговорил путник. – У каждого своя дорога. В каждом из нас заложен определённый смысл.
Он взглянул на хозяйку, которая нарезала крупными ломтями свежий хлеб грубого помола. Рядом лежал небольшой кругляш жёлтого пористого сыра.
– А чего ты давеча об очаге толковал? – спросила женщина, ловко разрезая сырную головку на равные половины.
– А что я толковал? – переспросил юноша.
– Что расходуем неправильно огонь, – ответила хозяйка и подала гостю нарезанный сыр.
– Тут и так всё понятно, – начал странник, не притрагиваясь к еде. – Помещение небольшое и бревенчатое. Если полыхнёт, поджаритесь как эта птичка на вывеске. И ещё: как в лучших постоялых дворах, следуй простому правилу – запирай дверь на закате, а с рассветом встречай гостей. Тогда заслужишь уважение; и не придётся расшаркиваться перед сбродом.
– О, как! – всплеснула руками хозяйка и посмотрела на странника.
– Умный ты малый, милорд! – восхитился трактирщик. Он посмотрел на убранство своего заведения и покачал головой. – Иди вон за тот стол, где чисто. Хозяйка ужин туда принесёт.
Странник кивнул. Он медленно направился в самый угол, близ входной двери, где стоял у окна свободный стол. С этого места хорошо просматривалась вся зала. Чужак расположился, не издавая своим присутствием ни малейшего шума.
Хозяйка изучала странного незнакомца со своего места. Он не снял с головы капюшон, и рассмотреть: кто перед ней, не представлялось возможным. На вид это был молодой парень, а по усталому взгляду печальных глаз, можно подумать, что перед ней старец. В его голосе звучало столько тоски и одновременно мудрости. Женщина отметила, что был чужак среднего роста, но крепкий и широкий в плечах. Иногда он забывался, и вместо гордо поднятой головы, сутулился будто старик. И одежда на нём потёртая, но деньги в кармане водились – это хозяйка определила сразу. Слишком уверенно держался. Но точно перебивался разовыми заработками – отсюда и жалкий внешний вид. Плащ обтрепался по подолу и имел несколько заплат бурого цвета. Он давно не застёгивался на плече красивой брошью, а стягивался гвоздём, вдетым в петлю. Из-под плаща торчала льняная рубаха чёрного цвета, и до пят спускались грубые полотняные порты. Это всё, что могла рассмотреть женщина. Она собиралась отнести нехитрый ужин для этого загадочного человека, но замешкалась. Её супруг в это время осматривал заведение.
В доме действительно было много дерева для большого очага. Опасны и свечи, которые отбрасывают причудливые тени и роняют тёмные потёки по необструганным дощатым стенам. Когда посетители уходят, хозяевам приходится скрести эти застывшие восковые фигурки. Да и отверстия в крыше нет, чтобы уходил дым. Саварус наивно полагал, что тот выветривается в щели входной двери. При этом маленькие окошки он открывал редко, чтобы не выстудить помещение.
«Да, милорд прав, – подумал трактирщик, потирая заросший подбородок. – Сгорим, как есть сгорим. И постояльцев угробим. Дери меня, лютый амарок. Что же делать?»
Пока хозяин сетовал на свою нелёгкую долю, его жена подала ужин страннику и отправилась мести полы в кладовой. Между завсегдатаями назревал конфликт, и они перешли на повышенные тона, оскорбляя друг друга. Чужак был голоден, но жевал медленно, прислушиваясь. Вот хлопнула дверь, и в помещение ворвался стылый сухой воздух. Парень насторожился, когда рядом мелькнул силуэт невысокого худого мужчины в длинном плаще. Капюшон скрывал верхнюю часть лица, открывая взору гладко выбритый подбородок и пышные усы. Посетитель юркнул за его стол, расположившись напротив. Он заметно нервничал, пряча руки в длинных рукавах.
– П п ооо зз волите? – заикаясь спросил незнакомец.
– Да вроде уже сидишь? – грубо ответил парень. Он встал из-за стола и бросил на него корамар.
Монета, на которой с одной стороны изображён амарок с оскаленной мордой (герб короля), а с другой – лицо старого монарха – застряла в щели щербатой столешницы. Странник, не оборачиваясь, направился к двери, одёргивая плащ. Сбоку о бедро тёрлись кожаные ножны, удерживающие длинный меч.
