Тернистый путь к dolce vita

Ранним утром пара прилетела в Милан. После слякотного Петербурга, солнечный и зеленый, он даже при температуре в десять градусов казался теплым и ласковым.

С трудом отыскали гостиницу, расположенную в пешеходной зоне города, оформились, тут же позавтракали, дабы не терять времени, и поднялись в номер.

– У тебя полчаса на то, чтобы принять душ и прийти в себя, – скомандовал Валерий Николаевич. – Мы здесь пробудем всего один день, а хотелось бы многое увидеть.

– Ой, давай лучше отдохнем, – начала канючить Маша. – Меня так вымотала эта дорога…

– Ничего не желаю слышать! Ты отдаешь себе отчет в том, что, может быть, никогда в жизни тебе не представится больше возможности здесь побывать? А ты ее, эту возможность, упускаешь. И вообще, настройся на насыщенную туристическую программу, мы всю неделю с утра до вечера будем в движении, иначе ничего не увидим. Да что я тебя уговариваю, марш в ванную, а я пока закажу на ресепшене билеты в Доминиканский монастырь, но это если нам повезет и на сегодня есть свободные места.

«И чего этому старикашке неймется? – с раздражением подумала Маша. – Все ему, блин, надо куда-то бежать. Только и знает, что по экскурсиям таскаться».

***

Пешком прогулялись по центру Милана и вышли на залитую солнцем соборную площадь.

– Это памятник первому королю Италии Виктору Эммануилу II, – указывая на стоящую в ее центре статую, сказал Валерий Николаевич.

– А откуда ты это знаешь? — удивилась Маша.

– Так здесь написано.

Девушка фыркнула и насупилась.

В сущности, она была незлобива, но часто испытывая внутреннюю неудовлетворенность тем, как складывается ее жизнь на текущий момент. Она приходила в замешательство, возникала спутанность мыслей, непонимание собственных желаний и отсутствие ориентиров к дальнейшему действию. Маша терялась в лабиринте собственного разума.

– Машенька, пожалуйста, не злись! – попросил Валерий Николаевич, заметив выражение ее лица. – Запомни, ты никогда ничему не научишься, если не примешь как должное тот факт, что ты, как, впрочем, и все люди, многого не знаешь. В этом нет ничего зазорного. Просто надо пользоваться любой возможностью пополнить свой багаж знаний. Тем более для тебя это не составит никакого труда: ты молода, сообразительна, у тебя прекрасная память. А сейчас не будем портить себе настроение по пустякам. Мы на отдыхе, наслаждайся жизнью – каждой картинкой, каждым звуком, каждым ощущением.

– Ладно-ладно, я больше не буду, – улыбнувшись, сказала Маша.

Ее по-детски простодушная улыбка действовала на Валерия Николаевича безотказно. В такие минуты он был готов на все ради этой девушки.

– Этот король объединил многочисленные государственные образования на территории Апеннинского полуострова в единое Итальянское королевство, – продолжил Валерий Николаевич свой рассказ. – И произошло это только в девятнадцатом веке.

– Не гони, Италия существовала еще до новой эры, это уж я точно знаю.

– Нет, Маша, ты заблуждаешься, до этого слово «Италия» употреблялось как географическое понятие. А современное название страна и вовсе получила только после Второй мировой войны.

– Это типа я че, на самом деле верить этому должна? Да я в документальных фильмах и научно-популярных передачах сто тысяч раз это видела и слышала вот этими ушами, – она отвела волосы и забавно похлопала себя по ушам.

– Машенька, передачи, скорее всего, были чересчур популярными, но не научными, открой Интернет и проверь, но не сейчас. Теперь взгляни на этот изумительный беломраморный собор Рождества Пресвятой Девы Марии. Не правда ли, он отсюда кажется миниатюрным и изящным. Его заложили еще в конце четырнадцатого века, освятили, если мне не изменяет память, в начале пятнадцатого, а достроили только в девятнадцатом веке. Представляешь, как долго над ним трудились.

– Да, как игрушечный. А мы туда пойдем?

– Не просто пойдем, а поднимемся на смотровую площадку, откуда виден весь Милан. А пока наблюдай за тем, как из маленького и изящного собор с каждым шагом будет увеличиваться, пока ни превратится в огромное и помпезное сооружение.

И действительно, с каждым их шагом казавшийся издали крошечным собор, как будто помещенный под гигантскую лупу, становился все больше и больше, пока наконец не разросся до поистине циклопических размеров.

***

На туристском автобусе проехали два маршрутных кольца, за полдня осмотрели весь Милан, побывали в театре Ла Скала и галерее Виктора Эммануила II. Ближе к вечеру вышли из автобуса неподалеку от Доминиканского монастыря.

– Вот мы и пришли к этому священному месту, – сказал Валерий Николаевич.

– А чо здесь священного-то? Собор никакой, я бы сказала, хуже всех остальных, что мы видели.

– Ты права, в сущности, внешне Доминиканский монастырь ничем не примечателен. И был бы он затерян среди достопримечательностей Милана, если бы здесь, в трапезной, не находилась фреска Леонардо да Винчи «Тайная вечеря». Пожалуй, все великие художники от Рафаэля до нашего соотечественника Ильи Ефимовича Репина изображали это событие, но никто из них не превзошел великого Леонардо, которому удалось изобразить реакцию каждого из учеников на пророческую фразу Учителя.

– Я подзабыла, что это за тайная вечеря? – соврала Маша.

– Тайная вечеря – последняя встреча Христа с учениками – пасхальный ужин, на котором Иисус сказал, что один из апостолов предаст его.

Экскурсия была на английском языке, и Валерий Николаевич переводил ей лишь общие фразы.

– Что он все про ужин говорит? — удивленно спросила Маша.

– Дело в том, что только в русском языке это библейское событие называется тайной вечерей. Вечеря – это славянское название вечерней трапезы, то есть ужина. В других же европейских языках это называется последним ужином.

– А я думала…

– Постой, постой, что это он говорит? – перебил ее Валерий Николаевич, – Гид сказал, что до сих пор ведутся дискуссии, кого Леонардо да Винчи изобразил на картине по правую руку от Иисуса, – перевел он, когда экскурсовод замолчал. – По его мнению, столь нежное лицо не может принадлежать мужчине, а значит, это, скорее всего, Мария Магдалина, которая, по версии некоторых историков, была законной женой Иисуса Христа. Весьма смелое предположение…

– А у меня лично нет никаких сомнений на сей счет, иначе он не мужик, а тогда зачем нам такой бог? – простодушно заявила Маша.

– А теперь, – сказал экскурсовод, статный красивый итальянец, не сводивший с Маши глаз, – отойдите в самый конец трапезной — это идеальное расстояние для рассмотрения фрески, медленно приближайтесь к ней, и вы увидите, как изменяется перспектива, как меняется диспозиция фигур, словно вы видите ее в формате 3D.

После экскурсии они зашли в уличное кафе и наскоро перекусили. И хотя им обоим очень хотелось побродить по шумным улицам Милана, они понимали, что не в силах этого сделать – навалилась усталость и физическая, и от полученных за день впечатлений.

***

Утром следующего дня они приехали в маленький портовый городок Савона. Быстро прошли процедуру оформления и заселились в каюту.

– Какая роскошь! Нет, ты только посмотри, какой у нас балкон! — по-детски восторгалась Маша.

– О, ты еще не видела весь корабль! Поверь мне, наша каюта очень даже скромненькая на фоне люксов.

– А ты на нем плавал?

– Во-первых, корабли не плавают, а ходят. Что касается меня, то на этом судне я впервые, так что пойдем его осматривать.

Шестнадцатипалубный лайнер с панорамными лифтами, ультрасовременным театральным залом и множеством танцполов, многочисленными кафе и ресторанами, аквапарком и бассейнами, сауной и фитнес-залами блистал роскошью. «Нет, такого не может быть, потому что не может быть никогда! Это просто сон, сейчас я проснусь, и все исчезнет…, – проносилось в голове у Маши, пока они знакомились с судном. – Вот такой должна быть моя жизнь, это то, чего я заслуживаю!»

– Сколько же обслуги надо, чтобы все это содержать в такой чистоте и порядке? – спросила она Валерия Николаевича.

– Если мне не изменяет память, здесь на трех туристов приходится один член команды, но, уверяю тебя, видеть их ты будешь лишь тогда, когда они тебе понадобятся.

– Фантастика!

Весь день они исследовали лайнер. Маша носилась как заведенная, Валерий Николаевич едва за ней поспевал.

– Откуда у тебя вдруг столько энергии появилось? – удивлялся он.

– Ты что, это же целый город, какой там – страна!

Маша пробовала еду во всех ресторанах и кафе, попадавшихся им на пути. И когда пришла пора отправляться на ужин, она заявила, что наелась на весь круиз и больше не в силах тронуться с места.

– Пойдем, дорогая, – уговаривал ее Валерий Николаевич. – Я тут прикупил винные карты, давай напьемся. Кроме того, согласно дресс-коду, на ужин следует являться в вечернем платье — у тебя будет возможность покрасоваться…

Последний довод оказался, похоже, самым веским. Ресторан был откуда-то из голливудского фильма, где ужинали одни миллионеры.

– Нет, я этого не переживу, – запричитала Маша, – это каждый день мы сможем выбирать себе что захотим из этого множества блюд?

– Да нет, можно себя не обременять выбором, а заказать все меню.

– И что, принесут мне одной все? — с недоверием спросила Маша. – Рас, два, три…. Пятнадцать блюд!?

– Да, принесут.

– Я проверю, – сказала она и среди прочего заказала все три закуски, указанные в меню.

– Скажу больше, – не без удовольствия заметил Валерий Николаевич, – каждый день кухня будет разная. Сегодня мы в Италии и блюда подадут итальянские, завтра в Марселе предложат французские, в Барселоне — испанские и так далее.

– Афигеть!

Во время ужина прозвучал гонг и официанты, каждый находясь на том месте, где его застал сигнал, приветствовали гостей оригинальным мини-мюзиклом, исполненным безукоризненно синхронно и выразительно.

– А теперь пойдем посмотрим шоу, а потом потанцуем, – сказал Валерий Николаевич, когда они осушили бутылку легкого вина.

Пара отметилась на всех трех танцполах и несколько раз заходила в бары.

– Хочу тебя! Твоих горячих губ… И ласковых таких прикосновений, Твоих настолько нежных, мягких рук, меня свергающих до умопомрачения, – обнимая Машу, прошептал ей на ушко Валерий Николаевич, когда они после полуночи покидали последний из них.

– Ты знаешь, я хотела бы зайти в казино и хоть одним глазком посмотреть, как люди просаживают миллионы, – увернувшись от его объятий, заявила она.

– Ну почему только посмотреть? Я выделил нам на это по пятьдесят евро.

– Ой, правда? Тогда пойдем выигрывать!

– Выигрывай, но имей в виду — это на весь круиз.

Маша проигнорировала слова Валерия Николаевича и купила жетонов на все деньги сразу. Она с азартом бросала их в прожорливые пасти игровых автоматов. Выигрыш – проигрыш, проигрыш – выигрыш и снова проигрыш… Маша в отчаянии, что было сил колотила по корпусам одноруких бандитов, но тщетно, снова проигрыш. И вдруг жетоны посыпались золотым потоком, загудела сирена, прибежали служащие с ведерками, их окружила толпа ловцов удачи.

– Я ничего не делала, – чуть не плача уверяла всех перепуганная Маша. – Я, честное слово, ничего не делала, он сам…

– Дурашка, чего ты испугалась? Ты просто сорвала джекпот, – улыбаясь, сказал Валерий Николаевич.

Маша изменилась в лице, ее темно-карие глаза засверкали.

– Я так и знала! – закричала она. – Да, я знала, я чувствовала, что выиграю, е-е-с!

Со всех сторон посыпались поздравления. На всем пути к кассе люди одобрительно улюлюкали.

У Маши был врожденный талант поднимать людям настроение, заряжать их энергией и побуждать к действиям, причем чаще всего необдуманным, но приносящим удовольствие. И теперь десятки туристов, до этого просто наблюдавших за играющими, бросились приобретать жетоны.

– У вас жетонов на девять тысяч восемьсот шестьдесят два евро, – сказала кассир с таким безразличием, как если бы она постоянно выдавала такие выигрыши. — Вам наличными или зачислить на корабельную карту?

– А я могу на них играть в рулетку? — сгорая от нетерпения продолжить испытывать судьбу, спросила Маша Валерия Николаевича, когда он перевел ей сказанное кассиром.

– Можешь, конечно, а можешь взять наличные и десять раз свозить меня на разные круизные рейсы или вложить их в студию, о которой давно мечтаешь, – это как раз половина ее стоимости.

– Нет, скажи ей, пусть на все выдаст фишки – я чувствую, что выиграю. Сегодня мой день!

– Маша, без малого десять тысяч евро у тебя в кармане, что будет к утру, один Бог знает! Имей в виду: здесь чаще проигрывают, чем выигрывают.

– А я выиграю, – категорично заявила она.

– Воля твоя, – сдался Валерий Николаевич, и ей выдали лоток с фишками.

Утра ждать не пришлось: за час с небольшим Маша просадила все до цента. Вокруг ее стола собралась толпа, и после каждого проигрыша раздавался дружный вздох сочувствующих.

– Ну и что, зато получила удовольствие, – с деланным безразличием заявила Маша и удалилась под гром аплодисментов.

В каюте ее прорвало, и она разрыдалась.

– Ну почему, почему ты меня не остановил? – сквозь рыдания причитала она. – За десять круизов я, может быть, что-нибудь выиграла бы или, может быть, купила студию… Ну почему я такая невезучая!? Вот всегда так! Кажется, удача вот она — в кулаке, и вдруг все идет прахом… За что мне такое!? Это все из-за тебя, надо было меня остановить!

Маша постоянно избегала ответственности, предпочитая перекладывать ее на других, интуитивно освобождаясь таким образом от чувства вины.

Разочарование вскоре прошло, а ощущение славы Маша испытала сполна. До конца плавания отдыхающие указывали на Машу как на корабельную достопримечательность, героиню круиза.

***

Каждое утро к ним, по выражению Валерия Николаевича, «подплывал новый город», и первым был Марсель.

– А почему мы не записались на экскурсию с русскоязычной группой? – спросила Маша.

– А потому, что мы с тобой профессиональные туристы и знаем, что здесь, как и в Милане, по лучшему маршруту города ходит туристический автобус с русскоязычным сопровождением. В любой момент из него можно выйти и осмотреть именно ту достопримечательность, которая нас заинтересует. И кружить по маршрутному кольцу можем хоть весь день. Но есть еще одна причина. Сначала мы отправимся на рыбный рынок, уверяю тебя — очень колоритное место, а потом в замок Иф. Я, кстати сказать, там не был.

– Это тот самый замок, что показывают в кино про графа Монте-Кристо? – недоверчиво спросила Маша.

– Тот самый.

– Круто!

Они пешком дошли до старого порта, где располагался рыбный рынок. Гвалт там стоял невообразимый, торговцы наперебой расхваливали свой товар. Чего здесь только не было! Маша и представить не могла такого разнообразия морской фауны.

– Честно скажу, – призналась она, – я думала: «Зачем нам рынок?», а теперь и уходить не хочется, так здесь клево!

После рынка катер быстро домчал их до маленького островка, где располагался замок.

– Ну вот, сначала это был форт для защиты от атак с моря, а с шестнадцатого века стал использоваться как тюрьма для особо опасных преступников. Именно тогда он получил свое название – замок Иф, – заметил Валерий Николаевич. – Его-то и описывал Александр Дюма в романе «Граф Монте-Кристо».

Вернувшись в гавань, пара устроилась в уютном кафе.

Скалы, возвышающиеся над морем, широкая набережная, множество пришвартованных яхт, музыка уличных певцов — все это располагало к созерцательности и праздности.

«Вот он, мой Эдем», – подумал Валерий Николаевич.

– О Марсель, чудный город у моря! Нежный бриз от клокочущих волн. Милый шарм твой манит и волнует. В облик твой, словно в деву, влюблен, – продекламировал он.

– Ну что, в автобус и вперед, к достопримечательностям Марселя!

***

Прибыв в Барселону, корабль пришвартовался далеко от исторического центра города, но на пристани туристов уже ожидали десятки автобусов. Пассажиры лайнера научились прислушиваться к командам капитана, и ловкие стюарды без очередей и толчеи рассаживали их в автобусы, доставлявшие туристов в центр Барселоны. Там Валерий Николаевич и Маша пересели в экскурсионный автобус. Выходили часто, много гуляли по знаменитому бульвару Рамбла, который москвичи сравнивали со своим Арбатом, прошлись по площади Испании. Маша много фотографировалась в парке Гуэля – недостроенном творении Гауди. Ну и, конечно, осмотрели легендарный храм Святого Семейства, символ Барселоны. Огромный, с невероятными переплетениями арок и фасадов, он поражал воображение.

– Я не знаю ни одного другого архитектора, который бы так изменил и прославил свой город, – заметил Валерий Николаевич. – А между тем Гауди ни разу в жизни не покинул Барселону.

– С меня на сегодня хватит! – решительно заявила Маша, с трудом сдерживая зевоту. – Я смертельно устала. Давай вернемся на корабль – и в койку.

***

Переход от Барселоны да Мальты занял ночь и весь следующий день.

Как всегда, накануне вечером в каюту принесли программку с предложениями на завтра. Развлечений предлагалось море, и Маша решила везде отметиться. Она поплавала во всех бассейнах, потащила Валерия Николаевича в сауну и потом долго нежилась в джакузи, посетила массажный кабинет, салон красоты и даже зал для занятий йогой.

За Машей тянулся шлейф мужчин. На какой-то из множества рекламных встреч с коучтренерами (благо они были бесплатными) она услышала, что нарушение личного пространства человека отталкивает его, но если объект ему интересен, а тем более если он его вожделеет, то это действует с точностью до наоборот. Зная, какое впечатление она производит на мужчин, Маша использовала любую возможность прикоснуться к человеку, взять его за руку или за деталь одежды. В положении сидя она хлопала мужчин по коленям, давая сигнал доступности. Это была манипуляция, нацеленная на сокращение дистанции, на поддержание непринужденного контакта и привлечение к себе внимания. Маша чувствовала себя центром Вселенной.

Все это раздражало Валерия Николаевича. Не то чтобы он ревновал ее к увивающимся вокруг мужчинам, но ему это было неприятно. И Валерий Николаевич все-таки не выдержал.

– Послушай, Маша, – сказал он, – я хочу рассказать тебе анекдот:

Из дневника женщины совершающей морской круиз.

День первый.

«Утром вышли из порта, к полудню кругом море до самого горизонта».

День второй.

«Прибыли в Марсель — город греха и разврата. На палубе меня встретил капитан и сделал гнусное предложение».

День третий.

«Осмотрели роскошное Монако. Капитан меня преследует и угрожает в случае моего отказа затопить корабль».

День четвертый.

«Я спасла пять тысяч туристов и членов команды».

Но Маша не поняла намека и смеялась до слез…

***

Мальта превзошла все их ожидания. За полдня пара пешком обошла ее столицу – Валетту. Небольшие, уютные, оригинальной архитектуры здания с фасадами, украшенными старинными гербами, странным образом гармонировали с оборонительными сооружениями.

После обеда на экскурсионном автобусе отправились в древнюю столицу Мальты – Мдину.

– Представляешь, этот город-музей обитаем, – сказал Валерий Николаевич. – Здесь живут около двух сотен человек, и все они представители древних аристократических родов. Этими домами владели их пращуры тысячелетия назад.

– А это кто такие?

– Пращурами называют далеких предков, родоначальников. А сейчас я покажу тебе самый изысканный храм на Земле.

И он привел ее в кафедральный собор Святого Павла, сплошь украшенный драгоценными камнями.

– Слушай, и правда, красота неописуемая. Здесь нельзя просто ходить, здесь надо летать.

– Так полетели.

Валерий Николаевич взял ее за руку и приподнялся на цыпочки, словно собираясь взлететь, и Маше показалось, будто они воспарили под самый купол.

– А ведь все это могло принадлежать России, – заметил Валерий Николаевич.

– Эт как? — заинтересовалась Маша.

– В конце восемнадцатого века, когда Наполеон захватил этот остров и упразднил власть над ним Мальтийского ордена, рыцари обратились за защитой к Павлу I, избрав его великим магистром своего ордена. Император издал указ о принятии острова Мальта под защиту России и даже успел назвать его «губернией Российской империи», но англичане под шумок вытеснили французов и захватили остров. Вскоре Павел был убит, и великая идея была похоронена вместе с ним.

– Жаль, так бы можно было прикупить здесь какой-нибудь особнячок…, – мечтательно протянула Маша.

– Я уже бывал на Мальте, но возвращаться сюда хочется снова и снова. Мне здесь так хорошо, словно я родился и провел детство на этом острове. Странно, да? — сказал Валерий Николаевич.

–Я тоже тащусь, – ответила восхищенная Маша.

– Подожди, ты еще Рима не видела!

***

По Сицилии им путешествовать не довелось. Маша плохо себя чувствовала, и Валерий Николаевич из солидарности остался с ней на борту. Лайнер причалил в порту Палермо так, что их балкон был обращен к югу. Свежий весенний ветер сдерживался горами, окружающими город, и на солнечном балконе было больше двадцати градусов. Перед их взором предстали однотипные современные дома.

– А говорили древняя Сицилия, мафия, Скорлеоне…, – не скрывала своего разочарования Маша. – Ну и где она, эта хваленая Сицилия?

– Ты, наверное, хотела сказать Корлеоне, здесь действительно есть такой город. Машенька, милая, ты часто употребляешь слова не к месту, не зная их значения, чем даешь повод людям смеяться за твоей спиной.

– Например? – вскинулась Маша.

– Ну вот давеча ты сказала: «Я все утро экстраполировала у бассейна», чем вызвала ехидные ухмылки. Вероятно, ты хотела сказать релаксировала, то есть расслаблялась, что тоже излишне. Ты просто лежала у бассейна, загорала. А экстраполировать — значит переносить, распространять закономерности с одного явления на другое.

– Да знаю я! – зло оборвала Валерия Николаевича девушка.

– Машенька, дорогая, я ведь не обидеть тебя хочу, а, наоборот, оградить от насмешек. Это очень хорошо, что ты многое замечаешь, стараешься запомнить и применить услышанное, но пользоваться в разговоре нужно исключительно тем, что знаешь наверняка и понимаешь. Вот ты часто, споря со мной, говоришь: «Я тебе не козел отпущения», а знаешь ли ты, откуда пошло это выражение и что оно значит?

– Да так все говорят, – раздраженно ответила Маша.

– А не надо быть «как все»! Так вот, в какой-то иудейский праздник, я, правда, и сам не знаю, в какой именно, да это в данном случае и не важно, в Иерусалимский храм для жертвоприношения приводили животных, в том числе двух козлов. Одного из них по жребию, брошенному первосвященником, приносили в жертву во славу Бога, на другого символически возлагали все грехи евреев, уводили в пустыню и отпускали. Отсюда выражение «козел отпущения», то есть человек, на которого сваливают грехи других. Читать, Машенька, надо не тексты в «Инстаграме», а хорошие книги.

«Тебя забыла спросить, старый козел!» – сердито подумала она, а вечером отправила в «Твиттер» очередной пост:

«Кто сказал, что надо быть, как он, она, они? Кому надо? Мы пришли в этот мир, чтобы быть собой, единственной, неповторимой, не похожей ни на кого. Иначе мы ломаем себя, надеваем маски и живем не своей жизнью. А потом, черт побери, нервные срывы, депрессия и прочие напасти…»

***

Ранним утром следующего дня на причале порта Чиватавеккья стояли комфортабельные автобусы, доставившие их в Рим.

– Ты здесь уже бывал? – спросила Маша.

– Много раз, но Рим – это тот город, в который непременно хочется вернуться.

Посещение Ватикана входило в программу экскурсии, а после у них на все про все оставалось четыре часа. Многие решили, что изысков живописи и архитектуры Ватикана с них достаточно, и на небольшом катере отправились на прогулку по Тибру. Но Валерий Николаевич решил показать Маше главные достопримечательности Вечного города.

Перебравшись через реку по ближайшему мосту, они быстро дошли до Пантеона, посвященного всем римским богам и позже переоборудованного в церковь Святой Марии, Ангелов и Мучеников. Пройдя сквозь могучие колонны, обрамленные классическим античным портиком, они попали в грандиозный зал с огромнейшим отверстием в центре купола.

– Ничтяк! – изумилась Маша. – А это что за дырка в куполе? Она что, не закрывается?

– Обрати внимание, здесь совсем нет окон, и если бы не это отверстие, которое, кстати, около десяти метров в диаметре, здесь бы было темно. Но гениальность архитектора заключается в том, что если простоять здесь несколько часов до и после полудня, то можно увидеть, как поочередно освещаются эти ниши со скульптурами. Раньше здесь было семь статуй римских богов, а по праздникам у входа в Пантеон вставал сам император, и его, как и богов, освещали солнечные лучи. Таким образом он приравнивал себя к ним.