Хроники Хищника. Свет и Тень

Он обнял Ильду за талию и кивнул Шанне в знак приветствия, не желая продолжать обмениваться любезностями с колким командиром.

– Обязательно, у меня всё-таки больше времени, чем у тебя. – Савитан подмигнул Мердеку, оставив за собой последнее слово.

Пока два командира соревновались в словесных колкостях, Клык подошёл к Шанне, но не успел он ее поприветствовать, как к нему подлетела Васса.

– Сэр, я благодарю Вас за шанс, который Вы дали Агриппине, она не подведёт. – Ее грубый голос звучал звонко. – Но, клянусь, я подумала, что она в самом деле победила Вас! – прочистив горло, Васса резко спрятала руки за спину, замолчала и опустила глаза, опасаясь, что сказала лишнего.

Клык как-то коварно улыбнулся. Наклонившись к ней, он прошептал:

– Так, она и победила в самом деле. Ведь, я метил в плечо. – Глаза Вассы загорелись, она хотела что-то воскликнуть, но Клык ее остановил. – Ну, тс-с.

Воительница расплылась в радостной улыбке, повернула у губ воображаемый ключ, а затем выкинула его через плечо.

– Еще раз спасибо, сэр! Я побегу! – Васса вытянулась по стойке смирно, кротко кивнула и унеслась поздравлять сестру.

Шанна задумчиво посмотрела на Клыка, а он с довольной ухмылкой подмигнул ей, отвечая на ее немой вопрос. В этот момент к нему сзади подлетел Кьярвальд.

– Клык, я жрать хочу, сейчас сдохну! Остальные тоже собираются в столовую, а ты как? – командир посмотрел на Шанну. Его взгляд задержался на ее рунах. – Госпожа, приветствую. – командир кротко кивнул невесте, сцепив руки за спиной.

– Нет, мне ещё перед Октаном отчитаться. Я поужинаю позже. – Клык взял Шанну за талию и, прижав к себе, вдохнул запах ее волос.

Шанна ощутила в этом жесте Клыка нечто неприятное. Будто он всего лишь обозначал, что она, подобно любому клинку на его портупее, принадлежит ему. Отгоняя от себя дурные мысли, Шанна легонько коснуться пальцами застёжек на его одежде. Вдруг ей вспомнилось, как воительница приставила свои клинки к его горлу. Она оттолкнулась от своего избранника и стала внимательно осматривать его шею. Клык насмешливо улыбнулся.

– Не переживай так сильно. Первое, чему учат молодых воинов – это вовремя останавливаться.

– Она кричала так, что казалось ни за что не остановится. – Возмутилась Шанна.

– Это бы слишком дорого ей обошлось. – Усмехнулся Клык. – Как твои дела?

– Хорошо. Я рада, что увидела тебя. – Не ожидавшая от себя такой смелости Шанна покрылась румянцем и опустила глаза. Клык снова молча улыбнулся.

Командиры собрались в небольшую группу и отправились на ужин. Главнокомандующий проводил свою невесту до коридоров, ведущих в глубь скалы, где прятался ее новый дом, а сам отправился к советнику короля докладывать о проведенных испытаниях.

Глава 3

Клык вернулся домой довольно поздно. С непривычки он слегка удивился, увидев спящую на его диване девушку. Сонно улыбнувшись, он аккуратно положил на стол свитки с сегодняшними отчетами командиров, налил себе виски и сел рядом с ней.

Шанна проснулась от звона льдинок в его бокале. Он сидел в мешковатых серых штанах, без рубашки, облокотившись на свои колени и внимательно изучал содержимое свитков. Она старалась не шевелиться, наблюдая за ним.

– Мне осталось немного. – Сказал Клык, положив ладонь на ее ногу. От неожиданности девушка вздрогнула, поэтому он медленно убрал руку.

– Давно понял, что я не сплю? – тихо спросила она.

– Сразу. – Мужчина не отрывался от отчетов, разве что для очередного глотка крепкого алкоголя.

Невеста села в ожидании, хоть сама не понимала, чего ждет. Они были совершенно чужими друг другу. А многого ли можно ожидать от человека, которого ты совершенно не знаешь.

Клык выглядел утомленным, но сосредоточенным. Он мотнул головой. Обречённо, будто устал от того, что все изложенное в отчётах лишь удручает его. Макнул перо в чернильницу. Затем он обвел часть текста на свитке и холодным, решительным жестом, зачеркнул его.

Дочитав, он приложил большой палец к руне на столе, чтобы оставить свою печать на каждом свитке.

Покончив с делами, он облокотился на спинку дивана; руки его были покрыты следами крови и чернил, переплетёнными с его службой. Сосредоточенно вытирая руки, он заговорил:

– Что же, Шанна, расскажи о себе. – Его вопрос прозвучал отрешенно, между делом.

Девушка хорошо уловила его искреннюю незаинтересованность. Она задумалась на некоторое время, а после, стала зачитывать Клыку историю своей семьи:

– Я невеста из рода Гиндельгаст в тринадцатом поколении. Моя мать…

– О, нет, нет, нет! – с непритворным весельем засмеялся ее избранник. – Меня интересует другое. – Наконец, выкинув салфетку на стол, Клык сел полубоком, лицом к Шанне, положив левую руку на спинку дивана. – Какая ты? От чего блестят твои глаза? Что окрашивает твои щеки в румянец? Что заставляет мурашки бежать по твоей нежной коже?

– Разве возможно о таком рассказать? – девушка опустила взгляд на свои руки, сложенные на коленях.

– Тогда покажи. – Он легко преодолел расстояние между ними и напористо поцеловал ее в губы. Шанна едва сдержалась, чтобы не отпрянуть, когда его рука уверенно схватила ее за ногу и поползла под юбку. Ощутив холодность невесты, Клык отстранился от нее, чтобы заглянуть в полные смятения глаза. Он задумался, направив взгляд в сторону, а затем вернулся в свое прежнее положение.

– Почему ты выбрала меня? – спросил он, протянув руку за бокалом. Клык сделал небольшой глоток и внимательно посмотрел на Шанну в ожидании ответа.

Она снова опустила взгляд на свои руки и сжала юбку в кулаки, борясь со страхом признаться ему вслух.

– Потому что влюбилась. – Наконец прошептала она.

В ответ Клык пренебрежительно усмехнулся.

– В кого ты влюбилась, Шанна? – спросил он. Снисходительно. Как умный взрослый спрашивает у ребенка, зачем тот сделал свою невинную глупость.

Невеста посмотрела на Клыка глазами, которые требовали объяснений.

– Ты не знаешь меня. Не знаешь, какой я, когда не стою по стойке смирно перед королем или когда не отдаю приказы своим подчиненным. Сколько крови я пролил, и сколько ещё предстоит ей литься, окрашивая мой жизненный путь под ногами? Не знаешь, какой я в гневе и как я разделяю радость с сослуживцами. Сколько алкоголя я выпиваю в часы скорби? А сколько раз за день я наполняю свой кисет табаком? И как я предпочитаю вываривать лепестки небесника? Так, в кого ты влюбилась?

С каждым вопросом Клыка, на глазах Шанны выступали слезы. Он смотрел на нее так холодно и серьезно, что ей казалось, будто ее мир, выстроенный из надежд и мечтаний, рушится в этот момент. Спутанные эмоции заставили ее бросится на шею своего избранника. Она вцепилась в него, прильнула к нему всем телом. По ее раскрасневшимся щекам покатились два ручья.

– Целиком. Ты варишь цветки вместе со стебельками. – Всхлипывая, прошептала она.

Клык улыбнулся и прикусил нижнюю губу от ощущения, что сказал лишнего. Но все же остался неподвижным. Не дотронулся до нее. Не обнял в ответ, чтобы утешить. Шанна отпустила его и стала вытирать глаза.

– Извини, не знаю, отчего разревелась.

– Правда в глаза попала? – он прикоснулся ладонью к ее щеке и аккуратно вытер остатки слез большим пальцем.

Девушка нервно хихикнула, но задумалась.

– Кажется, да. – Ответила она.

Мужчина кивнул и глотнул виски.

– Но это ничего не меняет! – воскликнула она, испугавшись, что признание его правоты окончательно обрушит ее шаткое положение. – Пускай, полотно моих чувств соткано из нитей глупой наивности, я хочу вместе с тобой вышить на нем узор правды о тебе. И тогда ты увидишь, что оно прочнее кевлара.

– Ну… всю правду тебе знать не обязательно, – Клык поставил пустой бокал на стол, взял из кисета на столе сигарету и направился к выходу, – например, про кровь я сказал, так, для красного словца. – Подмигнув Шанне, он вышел в коридор.

Невеста осталась сидеть одна. Она не понимала, как этот разговор может повлиять на все, что будет происходить дальше. Клык действительно был прав. Словно пытаясь убедить саму себя, она тихо, но настойчиво проговорила мысли вслух:

– Нет. Я не сомневаюсь в своих чувствах. Надо прекращать шугаться каждого его прикосновения. Я сделала свой выбор и ни я, ни, тем более, он не должны в нем сомневаться!

Клык, как обычно, прислонился спиной к стене и закурил сигарету. Закинув голову назад, он выдохнул клубок серого дыма. «Слишком юная и мнительная. Зарекался же не связываться с невестами.»: подумал он, растирая глаза пальцами.

Он курил нарочито медленно. Задумчиво разглядывал огонек сигареты. Но причина его медлительности была отнюдь не в молодой невесте. Он размышлял об отчете Перигеона, в котором были заметки о сомнительной потасовке двух воинов на тренировочных полях по причине, которую так и не удалось установить. Клык потушил сигарету и протер лицо ладонями.

– Ладно, раз ввязался в эту авантюру с Шанной, буду что-то решать. – Вздохнул он, а затем, медленно поплелся обратно.

Когда он открыл дверь, девушка резко убрала руки за спину. На его столе полыхал синий огонь, пожирая одну из скомканных им заметок.

– Твою мать! – воскликнул мужчина, в одно мгновение оказавшись рядом с девушкой. Он накрыл огонь рукой, затушив его. Не теряя времени Клык достал из стола нож и сделал небольшой надрез на своей ладони.

– Давай руку! – он строго посмотрел на Шанну, дрожавшую от пронзившей ее ладонь боли, но девушка не спешила подчиняться. – Шанна, дай мне руку. – Повторил он тихо, старясь не пугать ее ещё сильнее.

Сморгнув накатившие слезы, она робко протянула ладонь, обожженную голодным огнем. Он нежно взял ее руку, сжал над ней кулак с капающей теплой кровью, а большим пальцем второй руки стал растирать кровь по ожогу. Уже через пару секунд Шанне стало легче.

– Зачем полезла туда? – спросил он, не отводя взгляд от ее руки и продолжая растирать свою кровь.

– Хотела навести на столе порядок… Ай! – вскрикнула она, когда Клык надавил на самый обожжённый участок кожи.

Он строго глянул на нее и снова сконцентрировался на ране.

– Я же велел не трогать стол. Единственное, о чем я попросил. – Вздохнув, он покачал головой. – Все, что оказывается на нем, подчиняется кровному заклинанию. Ожог от этого огня не заживает без моего непосредственного участия. Это необходимо для того, чтобы ничего не попало в руки не тем людям, а у меня была возможность найти неразумного воришку информации. – Объяснил он.

– Но Лагерта сегодня убиралась на столе и даже искры не было видно! – возмутилась Шанна.

– Лагерта перед тем, как зайти ко мне в покои, мажет руки бальзамом, изготовленным магами замка из моей крови специально для нее – это раз. Я утром сказал не трогать стол именно тебе – это два. Не нужно пренебрегать моими просьбами к тебе только потому, что я попросил кого-то об обратном. – Строгий тон избранника пристыдил невесту. Она молча сморщилась от нового укола боли.

– Простите, сэр. – Прошептала она.

Клык посмотрел на нее. Он поискал взглядом свои мысли, а затем тяжело вздохнул.

– Оставь эти любезности. Мне их на службе хватает. – Он достал из стола бинт, обмотал свою руку и вытер начисто ладонь Шанны.

Девушка внимательно осмотрела ее. Не обнаружив следов ожога, она прижала ее к груди. Клык протянул ей руку.

– Идем спать. Сегодня у меня был тяжёлый день.

Шанна смиренно приняла приглашение. Она легла рядом с ним, но никак не решалась подвинуться ближе. Он лежал на спине, закинув одну руку за голову, а вторую положив себе на грудь. Где-то в глубине души она надеялась, что он обнимет ее. Еще раз попытается избавить ее от слишком приметных рун на лице, но уже через несколько минут по комнате стало разноситься его тихое сопение. Девушка приподнялась на локте, чтобы убедиться в том, что Клык уснул. Прикусив нижнюю губу, она аккуратно подползла к нему поближе и положила голову на теплую вздымающуюся грудь. Любопытство и темнота глубин замка прибавили ей смелости, так что она все-таки провела рукой по мышцам его торса.

Пересчитав кубики пресса, она подметила несколько шрамов. Невеста нащупала самый крупный из них и повела по нему пальцами от нижнего левого ребра вниз наискосок. Увлеченная мыслями о том, насколько серьезной могла быть эта рана, она замерла, слегка испугавшись отсутствия на нем нательного белья. В ушах скандировал голос тётушки Миранды, рассказывающий о чудесной флейте, сыграть на которой должна любая бедняжка. Ее метафоры всегда забавляли Шанну, и теперь она игриво улыбнулась, согретая разгорающимся интересом.

Снова прислушавшись к сопению Клыка, она стала медленно вести пальцами по шраму, а когда он закончился в области его паха, неопытная невеста закрыла глаза. Перебирая пальцами все ниже, она прикоснулась к его коже всей ладонью. Следуя рукой вниз миллиметр за миллиметром по выбритой и оттого немного колючей коже, Шанна начинала дышать все чаще. Манящая неизвестность разжигала пожар в ее теле. Когда кончики ее пальцев коснулись основания члена, он подскочил ей навстречу, отчего она испугалась и одернула руку. Девушка тихонько хихикнула, прижимая руку к груди. Клык положил ладонь на ее талию и провел ею вниз, сжав ее ягодицу. Вытаращив глаза в темноту, Шанна замерла.

– Почему остановилась? – промурчал Клык.

– А ты… Давно не спишь? – сдавленным голосом спросила она.

– Да я и не спал, вообще-то. – Тихо засмеялся ее раззадоренный избранник.

Шанна попыталась сдержать улыбку, будто в темноте ее можно было увидеть и, поерзав на месте, улеглась поудобнее.

– Тебе рано вставать, засыпай. – Прошептала она.

– Уверена, что всё-таки не хочешь познакомиться с ним поближе?

– В следующий раз. – Сонно пролепетала Шанна.

Клык улыбнулся, провел рукой по тонкой талии, зарылся пальцами в волосы и стал нежно поглаживать ее по голове. Наслаждаясь его теплом и прикосновениями, она быстро провалилась в сон.

Утром она проснулась одна. Обнаружив на кухне только еле-теплый отвар, девушка грустно вздохнула и отправилась в купальню. После всех утренних процедур она вышла в главную комнату. Не ожидая увидеть силуэт, сгорбившийся возле стола Клыка, девушка вскрикнула.

– Тетушка Лагерта, что ж вы так пугаете? – улыбнулась она.

– Набедокурила ты вчера. – Прохрипела старушка, сметая со стола тряпкой остатки пепла. – Ворчал, небось. Ну ты не обращай внимания. Он от волнения ворчит. Магические ожоги сильные и болючие, он-то знает. – Шанна провела пальцами по своей ладони, которая всё ещё немного побаливала. Лагерта оглянулась на нее. – Ещё с недельку поболит и перестанет. Я тоже как-то забыла руки намазать, ох беда была, чуть все тут не спалила. Но жива, как видишь. – Прихрамывая, бабушка обошла стол, попрощалась с Шанной и оставила ее одну.

После обеда девушку занесло в зал празднеств. Днём это было самое пустое место во всем замке. Проходя мимо музыкальных инструментов, она заметила лиру, расписанную золотыми цветами. Она села на кресло музыканта, поставила лиру на колено и начала играть колыбельную, которую ей пела мама.

– Не рановато ли для колыбельной, барышня? – сиплый голос, донесшийся у нее из-за спины, заставил ее закончить игру и оглянуться. – Очень красиво, кстати. Меня зовут Ансгар и это мой инструмент.

– Очень приятно, мое имя Шанна. Прошу прощения, что взяла без спроса. Не смогла устоять. – невеста встала и поставила инструмент на место.

– Ничего страшного. Моя лира давно не была обласкана такими изящными пальцами. Ей это полезно. – Улыбнулся Ансгар.

Шанна улыбнулась и присела в реверансе в благодарность за комплимент.

– Это мой любимый инструмент. Жаль, что мне так и не удалось раздобыть его для себя. – Она легонько провела пальцами по струнам.

– Знаешь, ты похожа на одну девушку… – голубые глаза музыканта потускнели. – Тебе знакома "Песнь амадины"?

– Да, я разучивала эту мелодию.

– Давай так. Если сыграешь ее с таким же мастерством, что и моя знакомая, я отдам тебе лиру. Не эту, правда. Но не менее добротную.

– Что вы, как я смогу ее принять?

– Это будет не подарок, а плата за твое мастерство.

Шанна задумалась. "Песнь амадины"она знала очень хорошо, так что была почти уверена в том, что не упадет в грязь лицом, но до чего же прост был этот странный мужчина. С другой стороны, она давно мечтала об этом инструменте, поэтому упускать такую возможность просто не смела. Отбросив сомнения, она взяла лиру и, улыбнувшись музыканту, начала играть. По всему залу стали разноситься звуки грустной мелодии. Пальцы Шанны легко перебирали струны. Она закрыла глаза, мелодично подпевая в тон своей игре. Песнь струн, подхваченная мелодией ее нежного голоса, звучала эхом в пустом помещении. Доиграв, девушка открыла глаза и посмотрела на предложившего ей пари мужчину. Он сквозь слезы пытался что-то разглядеть в ней. Будто очнувшись, Ансгар грустно улыбнулся.

– Ты победила, юная невеста. Идём со мной.

Музыкант провел ее через узкие коридоры подсобных помещений. В глубине комнаты, заставленной всеми возможными инструментами, он остановился перед большим сундуком с увесистым замком. Достав из-за пазухи ключ, он открыл крышу. Внутри лежала старинная лира с резными узорами.

– Вы что?! Я не могу ее принять. Это же целое состояние! Спрячьте сейчас же. – Попятилась Шанна.

Музыкант аккуратно поставил лиру рядом с сундуком и взял Шанну за руки.

– Та моя знакомая – моя дочь. Она погибла восемь лет назад. Эта лира принадлежала ей. Мои руки дрожат, когда я пытаюсь играть на ней. Если ты не примешь ее, то она больше никогда не споёт, сгнив, в конце концов, в этом старом сундуке. Ты похожа на мою девочку. Такие же добрые глаза. И она тоже любила подпевать, когда играла. Ты на несколько минут вернула мне ее. Это дороже куска дерева и шестнадцати струн из овечьих сухожилий. – Глаза мужчины снова наполнились водой.

Шанна посмотрела на старинный инструмент. Поборов сомнения, она прижалась к Ансгару, как прижималась когда-то к отцу, которого когда-то потеряла.

На стене темного коридора плясал игривый огонек свечи. Клык докуривал сигарету, вернувшись после тяжёлого дня и наблюдал за замысловатым танцем, не в силах думать ни о чем. После церемонии невест наступил тяжёлый период перестройки армии. Старые воины уходили на заслуженный отдых, а новые нарушали привычный порядок своими раздутыми амбициями.

«Была бы моя воля, я бы на них всех Кьёльнберна натравил!» – кричал он сегодня на командиров, охваченный гневом. Речь шла о главном тренере из корпуса пограничного войска. О его гневе не слышал разве что ленивый затворник, а Клык имел честь лично присутствовать на праздниках неистовства, так что точно знал, о чем говорит.

Потухшая в его руке сигарета отвлекла его от завораживающего зрелища. «Надеюсь, хоть дома без происшествий…» – подумал он и открыл дверь. Его встретила тихая музыка и мелодичное пение Шанны. Она устроилась на кровати, напевая балладу о девушке, ожидающей возвращения своего воина. Клык подошёл к приоткрытой в спальню двери и встал рядом, чтобы послушать.

"…Коли не вернёшься ты,

Не споют мне боле птицы,

Не распустятся цветы,

Да не скрипнут половицы

Под моей ступнёй холодной.

Не увидят мои очи,

Как рассветный луч, угодный

Лишь прощанью с лунной ночью,

Позовет меня в объятия теплых рук своих…"

Клык прикрыл глаза, вслушиваясь в прелестный голос невесты с лёгкой улыбкой. Закончив балладу, Шанна положила инструмент рядом с собой. Она обняла свои колени и мелодично пробубнила:

– Если, Клык, ты не вернёшься, я состарюсь тут от скуки.

Клык выдал себя сдавленным смехом и выглянул из-за угла.

– Очень красиво поешь.

Шанна подскочила с кровати и, подбежав к возлюбленному, крепко обняла его за шею. Клык, не ожидавший такого теплого приема, робко обнял ее за талию.

– Ты сыграешь ещё?

– С радостью. – Улыбнулась она, прислушиваясь к ровному сердцебиению.

– Где ты взяла эту лиру? Семейная реликвия? – спросил он, приметив, насколько старый инструмент лежал на кровати.

– Нет, – Шанна наконец отпустила Клыка, и посмотрела на него, игриво сложив руки за спиной. – Я выиграла ее у музыканта.

– Выиграла?

– Он сказал, что я похожа на его дочь и, если сыграю не хуже, чем играла она, он подарит мне лиру. И я сыграла. – Упуская ненужные сентиментальности, доложила Шанна.

– Где ты вообще умудрилась нарваться на музыканта? – вскинув брови, спросил Клык.

– В зале празднеств. – Пожала плечами невеста.

– Ладно, я согласен простить тебе эту сомнительную недосказанность, но только после ещё одной баллады. – Клык пошел к кухне, чтобы налить себе виски.

Когда он занялся вечерними отчётами, Шанна взяла лиру, села рядом с ним и стала пощипывать струны, наигрывая тихую мелодию.

Она уже доигрывала балладу, когда Клык резко бросил на стол очередной свиток, схватил бокал с виски и гневно прошипел:

– Казнить вас всех, что ли, во имя Всеобъемлющей Энергии?! – он достал из кисета подготовленную заранее самокрутку, и вышел в коридор, шумно хлопнув дверью. Шанна отложила лиру, чтобы подползти к месту, где сидел ее избранник. Оперевшись руками на край дивана, она аккуратно заглянула в свиток.

"…На боевом складе недосчитались двадцати мечей, сто семьдесят трех стрел, четырех арбалетов и полсотни ножей и кинжалов. Воз разгружал рекрут под командованием ефрейтора. Найти утерянное оружие пока не удалось…"

Девушка спешно села на свое место и стала водить пальцами по резным узорам лиры. Клык вернулся с пустым бокалом, поставил его на стол и стал что-то помечать в докладе. Он сидел ещё долго. Работы было много. Шанна, не способная больше бороться со сном, положила голову на его ногу, а вскоре сладко засопела. Клык, не отрываясь от чтения, провел рукой по ее спине, остановившись на пояснице.

Огромный зал сборов, где Клык каждое утро перед завтраком собирал командиров, грелся в лучах рассветного солнца, бесцеремонно гуляющего по уступу скалы. Каменистые стены отражали их, перекликаясь друг с другом игривыми бликами, добирающимися до самых далеких уголков помещения, глубоко уходящего в скалу. Показавшись из темных коридоров, Клык направился к массивному длинному столу, высеченному из мрамора у самой дальней от солнечных поцелуев стены, вокруг которого уже собрались командиры шести войск. Он швырнул свитки на стол и с негодованием осмотрел переглядывающихся подчиненных.

– Итак, мне насрать на позорное бахвальство идиотов, которых мы теперь называем рекрутами. Где, вашу мать, оружие?! – подкуривая сигарету, спросил Клык.

– Нашли, сэр. – Ответил Кьярвальд. Он жестом приказал конвою подвести к ним двух молодых воинов. – Этот недоумок разгрузил ящики не на тот склад, – командир указал на растерянного рекрута, прячущего глаза в пол, – а его брат по разуму пересчитывал в это время зубы работнице конюшни.

Клык обречённо выдохнул облако сизого дыма и закрыл лицо ладонью.

– Даже думать не хочу. Сидус! Твои бедолаги? – спросил он у командира, нервно теребившего свои усы.

– Да, сэр.

– Сам с ними разберёшься. Давайте уже наведём порядок в этом гнезде навозников.

Клык облокотился руками на стол, но не успел ничего больше сказать, обратив внимание, на подбежавшего к нему парнишку в зелёном бархатном костюме.

– Сэр, Его Величество вызывает Вас к себе! – проскандировал тот.

Клык закрыл глаза и поджал губы, понимая, по какой причине король ждёт его.

Пока Шанна набирала еду на поднос, Ильда не унималась в своих расспросах. Вчера она пропустила целый день новостей и теперь хотела узнать все в мельчайших подробностях.

– Да ничего не было, Ильда. – Простонала невеста с сияющими рунами, уже успевшая пожалеть, что нашла свою подругу.

– Это я заметила! – осуждающим тоном воскликнула Ильда. – Мне интересно, почему?

Шанна вздохнула, смирившись с тем, что проще все докладывать ей сразу, чем терпеть допрос.

– Позавчера вечером мы дружненько поняли, что я влюблена в образ, а не в него. И как-то не до страстей было после нашего разговора по душам. А вчера он был такой злой, что я бы не осмелилась подпустить его к себе. – Невеста постаралась передать Ильде информацию так, чтобы ей не о чем было большое спрашивать.

– Мердек тоже весь на нервах. Бранится на рекрутов. Говорит, они их всех вместе с Клыком на эшафот загонят. – Задумалась подруга.

– И давно Мердек тебе все рассказывает? – спросила Шанна.

Но не успела Ильда ничего ответить, как мимо них пронесся молодой воин. Он подлетел к небольшому столу у входа в кухню, за которым сидели трое крупных мужчин. Каждому было не больше двадцати лет.

– Нам кобзда! Сюда идёт король со своими псами! Вид у них совсем не дружелюбный. – Заговорил встревоженный воин, перескочив через спинку скамьи.