Цена моего «Да»

– А женщина? – Я нахмурился.

– По словам изнутри – её бьют. Негромко. Не в кровь. Но достаточно, чтобы ломать. Брат её пытался что-то вытащить в своё время, попал в ДТП – Антонио его вытащил. Услуга. За которую расплатилась она.

Я молчал.

Много историй я слышал. Большинство – не моё дело.

– Это бытовуха, – отрезал я. – Жалко, да. Но я не играю в спасателя чужих жён. Вы точно туда меня зовёте?

Наступила пауза. Он открыл папку, достал фото. На нем была она – молодая, в белом халате. Глаза с тенью. Кольцо на пальце. Чужое. Тяжёлое.

– Это не просто “бытовуха”, – сказал он, глядя мне прямо в глаза. – Это долг.

Я поднял бровь. Он ждал. Потом сказал тихо:

– Её отец… Джулиано Уилсон. Вспомни, кто помог закрыть нам проход по северному коридору. Кто дал наводку по облаве. Кто поставил слово, когда у нас подгорело дело в Гавре.

Я вспомнил.

Да, был такой.

Не из семьи, но рядом. Он тогда спас кое-кого из наших.

И не потребовал ничего взамен.

– Он просил не вмешиваться. Но теперь – молчит. Стар, болен. И она его дочь.

Меня будто немного ударили под рёбра.

Не больно. Но достаточно, чтобы выпрямиться.

– Что конкретно нужно?

– Подключи своих. Склады, прослушка, камеры. Люди на месте. Мы не вмешиваемся. Пока. И, если что-то есть – нам нужны доказательства. Холодные. Бесстрастные. Никаких слухов. Если он поднимает руку – нам нужно знать. И знать быстро.

Я кивнул. Один раз.

– Сколько у меня времени?

– Сколько потребуется. Но чем быстрее – тем безопаснее. Для неё.

Я посмотрел на фотографию ещё раз. Потом убрал её в карман пальто.

– Хорошо.

– Только не звоните мне зря. Когда будет что-то – я сам выйду на связь.

Я уже был на полпути к двери, когда раздался голос:

– Она в этом браке уже пять лет, – сказал тот, что сидел.

Я остановился и повернулся лицом к мужчине.

– Пять?

– Да.

– Тогда объясните. Почему вы только сейчас подняли тревогу? Если она столько времени живёт под одной крышей с этим ублюдком, почему именно теперь вдруг всё так серьёзно?

На секунду повисла тишина. Один из тех, что стоял у стены, посмотрел в сторону. Другой сжал пальцы в замок.

– Мы не знали, – наконец проговорил главный. Спокойно. Чуть тише, чем раньше. – Никто не знал. Ни отец, ни брат. Она всегда держалась. Сильная, тихая, правильная.

– Все так говорят, пока не находят тело.

Он не отреагировал. Только слегка отодвинул папку.

– Два месяца назад один из наших видел, как она приходила на приём к судмедэксперту. Без направления. Без документов. Проверялось нечто… личное. Потом слухи. Потом разговоры в её больнице. А на прошлой неделе – брат. Он заговорил. Сказал: “Я виноват, я её туда загнал”. Сказал – боится, что однажды она не вернётся домой. Вот тогда и решили – пора.

Я смотрел на них молча.

– Это не страх. Это просроченный крик. И если он прав, – я поднял бровь, – у вас максимум месяц. Или неделя.

– Мы это понимаем, – кивнул он.

– Хорошо. Тогда вы получите ответ. Но предупреждаю: если окажется, что это драма без фактов – вы платите мне за тишину.

И уже снова положил руку на дверную ручку, когда голос за спиной стал ниже. Глуше. Почти интимным.

– Если всё подтвердится… – начал он, – её нужно будет вытащить.

Я замер.

– Тихо. Без шума. Так, чтобы он не успел понять, что проиграл.

Я обернулся, взгляд чуть прищурился.

– Ты хочешь вытянуть жену из дома бизнесмена, у которого люди в полиции, в городской думе и на портах. Не оставив следов?

– Именно, – кивнул он.

Пауза.

– Она не должна заподозрить, что кто-то вмешивается. Должна думать, что сама всё решила. А он… – Мужчина поиграл пальцами по столу. – Он должен сойти с ума. Не от удара – от ожидания. От чувства, что всё уходит у него из рук. Деньги. Уважение. Контроль.

Я молчал.

Он не остановился.

– Мы хотим, чтобы он потерял всё. Постепенно. Правильно. Чтобы каждый день вёл его к краю. А потом… – Он чуть усмехнулся, не договаривая. – Исчезновение. Без лишних глаз. Без шума.

Он смотрел на меня с ожиданием.

А я просто стоял.

Спокойно.

Как всегда.

– Вам нужен не мститель. А хирург.

– Нам нужен ты, – сказал он так же тихо. – Она – под нашей защитой. Это долг. А он выбрал себе врагов, когда забыл, кто поставил ему стол и стул в этом городе.

Я подошёл ближе.

– Мне нужны люди. И доступ к их охране.

Он кивнул.

– Считай, они у тебя уже были.

Я взял папку, что лежала рядом с ним на столе.

– Тогда начнём с того, что она привыкла к страху. А значит, будет защищать даже того, кто ломает ей кости.

– Поэтому тебе нельзя ошибаться.

Я уже шёл к выходу.

– Никогда не ошибаюсь. Просто иногда решаю, кого стоит спасти.

Выйдя из здания, вдохнул тяжёлый воздух доков. Здесь пахло солью, машинным маслом и деньгами, которые давно не были чистыми.

Машина ждала на углу – тёмно-серая, без опознавательных знаков. Сев, молча завёл и дал городу ускользнуть за стеклом. Он не знал, что кто-то только что начал считать его пульс.

На красном свете я вытащил сигарету. Огонёк вспыхнул, осветив на миг старый шрам под глазом. Затянулся. Горечь была приятной. Почти домашней.

До дома – двадцать минут, если не торопиться. Я не торопился. Вещи, сделанные правильно, никогда не делаются быстро.

––

Дверь открылась с лёгким скрипом, и в полумраке раздался глухой стук, как только она захлопнулась.

Пройдя внутрь, бросил пальто на спинку кресла. Потянулся к бутылке на столе, но передумал.

Вместо этого – снова сигарета. Щелчок зажигалки.

Тишина.

Привычная. Стерильная.

Потом – шаги к комнате, что заперта всегда.

Щелчок кода. Замок щёлкнул, будто знал, что открывается ради чего-то важного.

Белая доска на стене. Пустая. Как новый лист, перед которым молчат даже мысли.

Я подошёл ближе. Медленно снял крышку с маркера. Чёрного.

Слева – первое имя.

Бриэль Уилсон.

(Теперь – Харрис.)

Справа – другое.

Антонио Харрис.

41 год. Позиция – выше крыши. Грязь – под ней.

Между именами – только одна тонкая линия. Пока.

Но она натянута до звона.

Я сделал ещё пару пометок. Без лишних деталей. Всё важное – в голове.

А доска… Доска – как фронт. Пока пустой. Но к утру на ней будет кровь. Бумажная.

Я курил.

И ждал, пока город не подаст первый сигнал.

В этой истории есть запах крови, но главное – страх. И если он действительно живёт в её доме, то я его найду.

Раздену до костей.

И никто не узнает, когда я пришёл.

Ни она.

Ни он.

Глава 5

Бриэль

Прошло два дня с того момента, как я потеряла сознание прямо в коридоре клиники. С тех пор всё – как в тумане. Сначала врачи, потом Антонио с его «заботой», которую, кажется, больше играли для окружающих, чем проявляли по-настоящему. Он всё повторял, что я слишком много работаю, что это от нервов. Что, мол, «женщине не место среди больничных стен, когда она замужем за мужчиной вроде него».

Сегодня был мой законный выходной.

Я не хотела ничего – ни разговоров, ни звонков, ни прикосновений. Хотелось тишины. Закрыться в спальне, залезть с головой в одеяло, не слышать шагов за дверью и не ждать его голос. Просто… исчезнуть на сутки.

Но всё пошло не так.

– Сегодня вечером – у Марко. – Голос Антонио раздался за спиной, как всегда, без предупреждения. – Партнёры собираются. Надо ехать.

Я застыла, стоя на кухне и держа в руках кружку с чаем.

– Я думала, ты сам поедешь. У меня выходной. Я хотела… – Я не договорила. Он уже посмотрел. Холодно, с ожиданием подчинения.

– Мы едем вместе, Бриэль. – строго. Чётко. Точка.

Теперь я стояла перед зеркалом.

На мне – кремовое платье. Не моё. Его вкус. Его выбор. Волосы собраны, губы – телесного оттенка, без вызова.

Не узнаю себя.

В шкафу – сотни других платьев, туфель, сумочек. Но всё давно не принадлежит мне. Я просто ношу это.

Руки дрожали, пока застёгивала браслет. Внутри – сопротивление. Непрошеное, неловкое, но живое.

Хотелось остаться дома. В пижаме. Смотреть в потолок, пролистывать старую книгу, слушать музыку сквозь наушники так громко, чтобы глушить мысли.

Но я стояла у входной двери, готовая.

Антонио говорил по телефону. Увидев меня, кивнул.

– Прекрасно выглядишь. Будь хорошей. Не забывай – ты моя жена, Бриэль. И веди себя соответственно.

Он улыбался, но в его взгляде было предупреждение.

Я кивнула.

Как всегда.

И вышла вслед за ним в ночь, полную голосов, которые мне неинтересны, и людей, которым я безразлична.

Салон машины был погружён в полумрак.

Запах его дорогого парфюма впитывался в кожу, как яд – незаметно, но бесповоротно. Я сидела прямо, руки сжаты в замке на коленях, взгляд – в окно.

Он молчал, и лишь чувствовалось, как с каждым километром его раздражение нарастает, как пар в закрытом чайнике.

– У Карло родился сын, – вдруг бросил Антонио. Резко, как выстрел.

Я моргнула, едва оборачиваясь.

– Здорово… – выдавила, глядя вперёд.

Пауза.

– Это ты так радуешься за друзей? – его голос стал жестким. – Или просто не умеешь быть счастливой за чужое счастье?

Я сжала челюсть. Внутри вспыхнуло – привычно, опасно.

– Я рада. Просто… устала.

Он хмыкнул.

– Устала. Всё у тебя – усталость. От меня – усталость, от жизни, от обязанностей. А ничего, что ты живёшь, как королева? Забыла, в какой заднице ты была, когда я тебя вытащил?

Моё дыхание сбилось. Пальцы свело от напряжения. Но я молчала.

– Знаешь, что я понял? – продолжал он уже спокойнее, но тем страшнее. – Тебе никто и никогда не даст то, что дал тебе я. Ни один. Ни на работе, ни в жизни. Потому что ты не такая особенная, как тебе хочется думать.

Я с трудом сглотнула.

– Это неправда.

Он усмехнулся, глаза даже не отрывал от дороги.

– Ах, не правда? – Голос стал ядовитым. – Ты думаешь, кто-то другой вытерпел бы твои истерики, твои отмазки, твоё холодное тело по ночам? Да ты давно была бы на улице. Только я держу тебя рядом. Только я делаю из тебя «миссис Харрис». Без меня ты – просто имя на бейдже в какой-то больничке.

Слова хлестали, как пощёчины. Один за другим.

Я чувствовала, как будто с каждой фразой становлюсь меньше. Тише.

– Ты родишь ребенка и станешь матерью, хочешь этого или нет. Мы будем нормальной семьей. – Мы стояли на светофоре, когда он наклонился ближе, уже почти прошептал. – Или ты хочешь снова остаться ни с чем?

Я отвернулась.

В груди жгло.

– Ты пугаешь меня, – сказала я, не узнав собственный голос.

Он рассмеялся. Горько. Громко.

– Тебе должно быть стыдно. Не страшно. Стыдно. Потому что ты моя жена. А не хочешь – дверь открыта. Только помни: ты не выживешь без меня. Не потому, что ты слабая. А потому, что ты глупая и никчемная. И все это знают.

Снова тишина.

Долгая. Удушающая.

Дом Марко замаячил впереди. Весь в огнях, с террасами, наполненными голосами.

Праздник. Улыбки. Смех.

Я поправила волосы, сгладила дрожащими пальцами складку на платье и выдавила из себя ровное:

– Не будем портить вечер.

Он кивнул.

И усмехаясь, вышел из машины.

Дом Марко был залит светом, словно сошёл с глянцевой обложки.

Гости – мужчины в дорогих костюмах, женщины в платьях, что скорее украшали их, чем скрывали.

Смех, звон бокалов, музыка где-то из глубины зала – всё создавалo иллюзию праздника.

Антонио сразу растворился в толпе, его громкий смех уже слышался у камина – там собрались “свои”, те, кто носил силу не в мускулах, а в связях и власти.

Я направилась к столику с закусками, где увидела Марибэль – жену одного из старших партнёров. Женщина с острым взглядом и вечно холодной улыбкой. Но сегодня она казалась чуть расслабленнее. Бокал вина в её руке отражал свет люстры.

– Бриэль, дорогая, – произнесла она, как будто с сожалением. – Как ты? Видишь, мужчины опять в своей стае, а мы – на своём месте.

Я натянуто улыбнулась.

– Всёкак всегда.

Марибэль кивнула, потягивая вино.

– Говорят, в город приехал кто-то новый, – сказала она почти шёпотом. – Молодой бизнесмен. Строит логистический холдинг. Не из наших. Но, говорят, харизматичный. Умный. И… опасный.

Я скользнула взглядом по толпе.

– Новенький всегда вызывает интерес.

– Особенно когда мужчины начинают терять почву под ногами. А Антонио… – Она наклонилась чуть ближе. – Он не любит, когда кто-то сильнее него. Береги себя, Бриэль.

Приходилось промолчать. Слишком многое бы сорвалось с губ, если бы я позволила себе честность.

К нам подошли жёны других мужчин, такие же статные и холодные, как и атмосфера вокруг.

Потеряв счет времени, общаясь с женщинами, заметила, что Антонио к тому времени окончательно утратил контроль. Смех у него стал грубым, движения – размашистыми, и каждая его реплика вызывала натянутые улыбки у остальных. Мужчины переглядывались, женщины отворачивались. А я стояла рядом, чувствуя, как земля уходит из-под ног.

– Это же моя Бриэль! – вдруг громко сказал он, хлопая ладонью по моему бедру, как по предмету мебели. – Видите, какая у меня кукла? Врачица… Но ничего, я её дома хорошо лечу.

Несколько мужчин хохотнули, кто-то кашлянул. Я почувствовала, как внутри всё холодеет. Улыбка застыла на лице, но пальцы на бокале сжались до боли.

– Она у меня молчунья, – продолжал он, повернувшись к Марко. – Такая вся приличная. А ночью, ох, Марко, тебе бы её слышать…

– Антонио… – прошептала, едва дыша. – Довольно. Ты пьян.

Он посмотрел на меня с ухмылкой и наклонился слишком близко.

– Зато честен. Или ты хочешь, чтобы я соврал, м?

Марибэль передёрнуло. Она едва заметно отступила в сторону, не глядя мне в глаза. Я чувствовала, как лица вокруг обращаются ко мне. Не как к женщине. Как к вещи.

– Нам пора, – сказала резко и, не дожидаясь его согласия, обвила руку вокруг его талии. Он пытался что-то бормотать, даже притянул меня к себе в очередной раз, но я лишь тихо, почти шёпотом, процедила:

– Замолчи. Пожалуйста.

Это сработало. Он дал себя увести, покачиваясь, как тряпичная кукла. Его ноги цеплялись за ковёр, он дважды чуть не упал. Я тянула его к выходу – вдоль мраморного холла, под взглядами, от которых хотелось исчезнуть.

– Тебе повезло со мной, кукла, – промямлил он, когда я открыла дверь машины. – Кто ещё потерпел бы твою холодную задницу столько лет?

Молча усадила его в салон, не реагируя. Даже не хлопнула дверью – просто закрыла её медленно и тихо, будто боялась разбудить что-то внутри себя.

А потом, сев за руль, просто смотрела вперёд.

Долго.

Пытаясь не расплакаться от злости. От стыда. От бессилия.

Машина мчалась по ночному городу, и я не отрывала взгляда от дороги, пытаясь держать под контролем всё, что могло бы выйти из-под контроля. Антонио, однако, не позволял мне сосредоточиться. Его руки в очередной раз скользнули по моим плечам, потом по спине.

– Ты ведь не хочешь меня потерять, правда? – его голос был мягким, но я слышала под ним угрозу, которую не могла игнорировать. – Всё, что у нас есть, – это я, Бриэль. Ты же знаешь, что без меня ты бы ничего не значила.

Я не ответила. Только старалась не сбиться с пути, пытаясь не думать о том, что будет, когда мы приедем домой.

Когда мы подъехали к дому, он вдруг схватил меня за руку, притянул к себе.

– Ты ведь знаешь, как я люблю тебя. Не отказывай мне. – Его губы наклонились к моим, его дыхание было тяжёлым, пахнувшим алкоголем и сигарами.

Я отстранилась.

– Нет, Антонио. Пожалуйста, просто оставь меня.

Он замер, потом его взгляд стал тусклым, холодным, как лёд. На секунду показалось, что мне удалось избежать чего-то ещё худшего. Но этого не произошло.

– Ты не откажешь мне, Бриэль, – его голос стал твёрдым, с отчётливым намёком на угрозу. Он схватил меня за руку крепче. – Ты обязана мне, и ты это прекрасно знаешь.

Он потянул меня в сторону дома, и я уже поняла, что уходить не получится. В его глазах пылала такая ярость, что мне стало трудно дышать.

Я попыталась вырваться, но он не отпустил.

– Ты что, совсем с ума сошла? – его слова прорезали тишину, а его взгляд был полон презрения. – Ты моя жена, ты должна быть благодарна мне и хотеть меня постоянно. Скажи, детка, насколько ты уже мокрая?

Почувствовала, как у меня закружилась голова. Он толкнул меня в сторону стенки, и я едва удержалась на ногах, теряя равновесие. Боль от того, как он меня держал, отдавала тяжёлым неприятным ощущением, а другая рука тянулась к низу моего платья.

Я быстро выдохнула и пыталась убрать его руки. Он был больше и сильнее меня.

– Нет, Антонио. Я не буду. Пожалуйста, прекрати.

Его взгляд стал ледяным, а из уголка рта появилась зловещая усмешка.

– Ты думаешь, ты можешь мне сказать “нет”? – его пальцы обвили мою шею, не сильно, но достаточно, чтобы я ощущала давление. – Ты ничего не решаешь здесь. Ничего.

Его рука провела по моей груди, и мрак накрыл меня снова.

Сердце забилось так сильно, что едва могла дышать. Я попыталась оттолкнуть его, но он не шагнул назад. Пальцы впились в мою кожу, оставляя болезненные следы, и я зажмурилась, пытаясь не допустить, чтобы слёзы вырвались на глаза.

– Перестань быть такой жалкой, твои слезы на меня не действуют.

В следующий момент его ладонь взметнулась, и не успела ничего сделать, как резкая пощёчина обожгла моё лицо. Глаза на мгновение потемнели от боли и шока. Сильно. Очень сильно. И от этой боли в теле стало холодно. Я не ожидала этого.

Мне хотелось что-либо сказать, но он лишь сильно сжал мою челюсть и прошипел:

– Молчи! – его голос стал как хлыст. Он был не просто зол. Он был в ярости.

Меня буквально подкинуло от удара, а глаза сжались от слёз, которые я едва сдерживала.

Он не отступал, а я чувствовала, как вся моя воля и сила исчезают. Всё, что оставалось, – это твердое ощущение, что должна молчать. Не шевелиться. Просто терпеть.

– Ты забудешь, как себя вести, Бриэль, если не научишься. Я был с тобой добр, – его голос звучал пугающе ровно, почти как предостережение.

Он схватил меня за воротник платья и оттолкнул в другую сторону, от стены, и я упала на колени перед ним. Меня трясло от страха, что может произойти дальше.

Это не был первый раз. Он был грубым, нетерпимым, холодным. Его злость не могла утихнуть, как бы я ни старалась. Она горела в его глазах каждый раз, когда он ощущал, что не оправдываю его ожидания. Этот вечер не был исключением.

Антонио схватил меня за запястье так сильно, что я почувствовала, как мои кости вскрикнули от боли. Он насмешливо смотрел на меня сверху вниз.

– Ты не можешь даже родить мне ребенка, правда? Всё, что ты делаешь, – это разочаровываешь меня.

Я пыталась оттолкнуться, но он сжал мои руки так сильно, что казалось, еще немного, и кости просто сломаются.

– Скажи, детка, с кем ты общалась весь вечер? – его голос стал резким, и я ощущала лишь, как его пальцы, что были на руках, теперь сжались вокруг горла. – Ты флиртовала с кем-то, не так ли?

Я задыхалась. Страх охватил меня с такой силой, что едва могла держать себя в руках.

– Антонио, пожалуйста, – я всхлипнула, – я не… Яне флиртовала. Прекрати! Пожалуйста, остановись…

Но его лицо не менялось. Он был как зверь, что не может насытиться. Его руки сжались так сильно, что я не могла сделать и вздоха. Он не слушал. Ему не было достаточно простых слов. Он хотел, чтобы я почувствовала, как его разочаровала, как я – его собственная жена – не оправдываю его требований.

– Ты должна быть благодарна мне за всё, что я для тебя сделал, – сказал он, и его голос стал холодным, с явным презрением.

И в этот момент я поняла, что ему не нужно было ничего больше от меня. Он просто хотел утвердиться. Хотел просто моей боли и унижения.

Когда его ярость прошла, он отпустил и я смогла нормально вздохнуть и закашляла, стоя на коленях и наблюдая, как Антонио просто повернулся и ушёл в свою комнату, даже не посмотрев на меня. Он оставил меня в коридоре, как пустое, незначительное существо.

Я стояла там, чувствовала, как слёзы капают мне на лицо, но не могла сдержать их. Это было не в первый раз. И я знала, что это не будет последним.

Глава 6

Неизвестный

Я стоял в тени, наблюдая, как они снова и снова проходят мимо. Он, Антонио, казался непобедимым – уверенный в себе, мощный, как скала. Он вел её, как свою собственность. А она… Она была не более чем тенью рядом с ним. Странно, как человек может быть так сильно привязан к другому и в то же время так одинок. Каждый её шаг, каждый взгляд, каждый тихий вдох говорил мне, что она уже почти потеряла саму себя. Я видел это, видел в её глазах, как она пыталась скрыть свою боль, но всё равно не могла. Это был тот момент, когда становилось – она уже почти сломлена.

Я всегда выбирал хорошую позицию, наблюдал издалека. Мне нужно было не просто увидеть, но и понять её, понять его. Она скрывала свои синяки под длинными рукавами, на шее – следы того, как он иногда сдерживал её, когда её взгляд уходил слишком далеко. Он даже не старался скрывать свою власть. Он был не просто мужем – он был её тюремщиком.

Я видел её обморок в больнице. Видел, как его руки сжимали плечи, и он отчитывал ее. Знал, что она не сможет уйти от него. Она не была готова к этому. Но я был готов. Я наблюдал, записывал каждое её движение, каждое его слово. Это было не для того, чтобы жалеть её, а чтобы выполнить свою миссию. Я не был здесь ради эмоций.

Он был тираном. Это было ясно. Но для меня важно было не просто это понять – мне нужны были доказательства. Подлинные доказательства. Я знал, что если принесу их заказчику, он получит то, что хотел. Но как бы ни старался, он всегда находил способы оправдать свои поступки. Я не мог рисковать. Я должен был убедиться в каждом шаге.

Когда мне наконец удалось получить снимки – фотографии синяков, записи разговоров, её тонкие, почти невидимые жесты страха, я знал, что всё готово. Моменты, когда она слишком долго не могла даже поднять глаза на него. Иликогда он приказывал ей замолчать. Это были моменты, которые были не для чужих глаз. Но их было видно, если приглядеться.

Я вернулся в дом. Было время доложить. Набрал номер. Голос на другом конце провода всегда был спокойным, но я знал, что это лишь маска.

– Всё готово, – сказал, пытаясь скрыть сухость в голосе. – У меня есть все доказательства. Антонио – домашний тиран. Он держит её в страхе, ломает её. Я видел, как она прятала синяки. Боль была в её глазах. Это не может быть случайностью.

На другом конце линии последовала пауза. Я знал, что он сейчас обрабатывает полученную информацию, тщательно взвешивает каждый шаг.

– Мы должны были заметить это раньше, – наконец произнес он, и в его голосе послышалась злоба. – Мы должны были видеть, что он творит с ней. Проклятье, почему мы не догадались? Эти детали… Они важны, они могут стать нашей картой в игре. Всё это нам нужно. Доказательства есть. Значит, мы можем действовать.

Я не ответил. Всё, что хотел, было сделано. Просто ждал, какой приказ последует дальше.

– Ты знаешь, что делать, – сказал он, и в его голосе уже не было сомнений. – Пора начинать действовать. Пора нанести удар.

Я встал из-за стола, сжимая телефон в руке. Это было не просто. Мне нужно было действовать с осторожностью. Но я знал, что теперь уже не будет обратной дороги.

– И что дальше? – спросил я.

– Дальше… Ты начинаешь сближаться с ним. С Антонио. Тебе нужно стать его другом, не просто другом, а человеком, которому он доверяет. Мы должны втереться в его круг, чтобы он думал, что ты на его стороне. Пока он будет тратить силы на тебя, мы будем готовиться. Ты его отвлечешь, а мы в это время начнём делать своё дело. Мы подорвём его, будем угрожать, сжигать его репутацию. Антонио будет бегать туда-сюда, не понимая, что происходит. Он начнёт искать виновных, но его уже не будет интересовать то, что происходит в его доме. Он будет искать нас… Но будет слишком поздно.

Я кивнул, хотя он этого не видел. Всё звучало логично. Он говорил это с такой уверенностью, что мне не оставалось сомнений. Знал, что это будет непросто. Должен был стать частью его мира. Он не знал меня. Но, как и всегда, я понимал, что делать.

– И что с Бриэль? – вопрос возник сам по себе. – Она будет сидеть и ждать, пока я всё разрушаю, или как?

– Нет, – ответил он, и в его голосе послышалась лёгкая усмешка. – Она будет твоей целью. Ты выкрадёшь её, пока он будет в панике, а затем оставишь его с пустыми руками. Мы поднимем тревогу, он начнёт искать её, но не найдёт. Он будет терять всё, что для него важно. И как только он начнёт ломаться, мы приступим к следующему шагу.