Алое Наследие

Он понял, что я не против. Приблизился ещё, и теперь его рука легла на стену у меня над головой, замыкая пространство между нами. Его тело было близко, дыхание тёплое, и в глазах – огонь, тот самый, который ищут только в подземельях вроде этого. Он наклонился, и на миг мне показалось, что он поцелует.

Но прежде чем он успел это сделать, я мягко приложила палец к его губам.

– Если я выиграю бой, – тихо сказала, глядя ему в глаза, – тогда мы поедем к тебе. Только тогда.

Парень на секунду замер, затем усмехнулся и отстранился.

– Уверен, ты победишь, красотка. Удачи.

Он развернулся и ушёл, растворяясь в полумраке коридора. Я смотрела ему вслед, не сдерживая лёгкой ухмылки.

А потом повернулась и пошла в сторону ринга, чувствуя, как внутри нарастает пульс. Это место казалось мне храмом. Грязным, пропитанным кровью, но настоящим. Здесь не было места для притворства, политики или уговоров. Только инстинкты. Только бой.

Толпа гудела, когда я поднималась по ступеням. Кто-то кричал моё имя, кто-то спорил, кто-то делал ставки. Но всё это уже было где-то вдалеке – как шум дождя за окном.

Я смотрела только вперёд. Внизу, на ринге, меня ждала Марта – массивная, вся в шрамах, с глазами, полными злобы. Таких, как она, я встречала раньше: привыкли давить массой, лупить, пока противник не упадёт. Силы у неё было хоть отбавляй.

У меня – нет. Значит, нужна голова.

«Лезть в открытый бой? Нет. Она тяжелее, сильнее. Один точный удар – и я в полу. Значит, заставить её тратить силы – самый верный вариант. Вызывать на ложные атаки. Злить».

Гонг.

Она рванула, как я и ожидала, – прямой хук справа. Я ушла в сторону, даже позволила локтю скользнуть по щеке. Боль обожгла, но я видела, как она чуть замедлилась, удивлённая, что я не падаю.

«Хорошо. Ставим темп. Пусть гонится».

Я бью ногой в корпус – не сильно, но так, чтобы её задело. Она ловит ногу и дёргает вниз. Я падаю, но перекатываюсь, быстро встаю. Толпа ревёт, но ее не слышно за куполом мыслей и расчетов.

– Быстрее, Марта, – усмехаюсь, отступая. – Или уже устала?

Она сжимает челюсть и снова идёт вперёд. Ещё удар, ещё. Я пропускаю часть в блок, часть в воздух. Каждое её движение – как маленький взрыв, но каждый взрыв забирает у неё силы.

«Дышит чаще… Плечи опускаются. Хорошо. Значит, пора играть грубее.»

Я резко ухожу вправо, делаю вид, что атакую в висок – и в последний момент меняю траекторию, бью в рёбра. Она кривится, делает шаг назад. Толпа снова взрывается, а я уже планирую следующий шаг.

«Давить нельзя. Нужно ещё пара ошибок с её стороны.»

Я начинаю нарочно подставляться – чуть раскрываю корпус, даю ей возможность "поймать" меня. Она клюёт. Рвётся вперёд. Я ухожу, и её кулак бьёт воздух.

Третий раунд. Я слышу её дыхание даже сквозь гул толпы. Оно тяжёлое, рваное. Я ускоряюсь – два ложных удара, потом резкий уход вниз и апперкот в солнечное сплетение. Она сгибается, и я почти шепчу себе:

«Сейчас.»

Мой кулак – в висок. Её ноги подгибаются. Ещё один прямой в лицо, и сухой хруст заполняет пространство. Марта падает.

Пару секунд тишины – и толпа взрывается, как вулкан. Я стою над ней, тяжело дыша. Лицо в поту, губа разбита, бинты в крови. Но внутри – ни грамма сомнения.

Судья – мужчина лет сорока, крепкий, с тёмными волосами, чуть взъерошенными от духоты зала, – поднялся на ринг. Толпа всё ещё гудела, но его голос легко перекрыл шум:

– Победитель… Наша красотка с огненными волосами!

Крики, свист, хлопки разорвали воздух, и я почти почувствовала, как гул от них отдаётся в груди. Судья подошёл ближе, тепло улыбаясь, и, будто между делом, тихо произнёс:

– Не сомневался в тебе ни на секунду.

В его руке оказался свёрток купюр, который он протянул прямо мне.

Я удивлённо вскинула брови, глядя на него:

– Серьёзно? И с чего бы?

Он тихо рассмеялся, как будто мой вопрос его только развлёк.

– Ну конечно… – с тем же уверенным тоном, словно всё уже давно решено.

Прежде чем я успела что-то добавить, он легко убрал свёрток в свой карман.

– Я передам куда надо, – сказал он, глядя мне в глаза.

Я коротко кивнула, адреналин всё ещё пульсировал в висках, дыхание было прерывистым, а сердце билось так громко, что заглушало мысли.

Судья чуть коснулся моей руки, словно поздравляя еще раз, и отошёл в сторону. Я вышла из ринга под крики и аплодисменты, спускаясь с платформы. И почти сразу увидела знакомую фигуру у края толпы.

Он уже переоделся – джинсы, белая футболка, куртка через плечо. Волосы растрёпаны, губы всё ещё с той самой ухмылкой. Неторопливо хлопнул в ладони, приближаясь.

– Ну, детка, ты обещала, – сказал парень, окинув меня внимательным взглядом. – Куда едем? Ко мне или к тебе?

Я провела рукой по шее, откинула прядь волос и с лёгкой усмешкой ответила:

– К тебе. Жди меня на парковке. Я скоро.

Он кивнул, всё ещё улыбаясь, и ушёл.

Я вернулась в раздевалку, вытерла лицо, переоделась обратно в короткое платье и туфли на каблуке. Волосы распустила – тяжёлая пышная волна упала на плечи, запах пота и пыли сменился лёгким ароматом ванили и сигарет. Я посмотрела на себя в зеркало, накрасив губы помадой, что скрывала последствия боя, взяла куртку и вышла через чёрный ход, вглубь тёмного коридора.

Парковка встретила меня тишиной и тусклым светом фонарей. Он стоял у своей спортивной машины. Когда я появилась, парень присвистнул, с нескрываемым одобрением оглядев меня с ног до головы.

– Чёрт, конфетка… – сказал он, усмехаясь. – На этих каблуках ты вообще оружие. Удивляюсь, как тебе разрешили выйти на ринг не в них.

– Я подумываю о таком эксперименте, – отозвалась я, подходя ближе, чувствуя, как каблуки отмеряют каждый шаг, делая его томным и уверенным. Его взгляд скользил по моим ногам – именно туда, куда я и хотела.

Он открыл передо мной дверь.

– Прошу.

Поездка была короткой. Мы почти не разговаривали. Напряжение повисло между нами, как электричество в воздухе перед грозой. Его рука лежала на руле, другая сжимала колено. Я видела, как он время от времени бросал на меня тяжелый и нетерпеливый взгляд. И лишь улыбалась, глядя вперёд.

Мы добрались до его дома – многоквартирное здание, бетонное, старое, но с закрытым лифтом и охраной у входа. Когда заходили внутрь, я почувствовала, как его ладонь скользнула по моей спине, задерживаясь на талии.

Мы вошли в лифт. Молча. Напряжение нарастало, будто воздух сгущался.

И вот – один взгляд. Один шаг ближе. И всё сорвалось.

Он притянул меня за талию, и наши губы слились в поцелуе – жадном, глубоком, как будто каждый из нас ждал этого слишком долго. Я ответила сразу, не сдерживая себя, вцепившись в его футболку, прижимаясь ближе. Руки скользили по коже, по шее, в волосы.

Когда двери лифта открылись, мы, почти не отрываясь, вышли в коридор и буквально влетели в квартиру.

Поцелуи стали яростнее, движения – нетерпеливее. Он закрыл за нами дверь, но уже не отпускал меня. Наши тела сливались в одно. Одежда срывалась, ступни скользили по полу, мы шли, не замечая ни мебели, ни комнаты. Только друг друга.

Глава 2

Элиана

Я проснулась в незнакомой комнате, где пахло табаком, постельным бельём и чем-то терпким. Окно было приоткрыто, и слабый утренний ветерок шевелил тюль. Свет пробивался в комнату через щель между шторами, мягкий, ещё не резкий.

Он всё ещё спал. Рядом, на спине, с рукой, раскинутой на подушке. Его лицо казалось спокойным, чуть растерянным во сне.

Я аккуратно скинула с себя одеяло, стараясь не разбудить, и встала с кровати. Платье валялось у стены, туфли – под креслом, куртка – на спинке стула. Всё разбросано, как и было. И начала собирать свои вещи, молча, будто следуя какому-то уже привычному ритуалу.

Ванная была небольшой, но чистой. Я включила свет и подошла к зеркалу.

На губе – ссадина, край чуть вздут, под щекой уже проступает лиловый синяк. Подарки от Марты.

Я хмыкнула и открыла сумочку. Там, как всегда, лежал мой «дежурный набор»: тоник, тон, крем, помада. Всё компактное, привычное. За пару минут я уже выглядела почти как обычно. Гранатовые волосы поправлены, следы от боя скрыты.

Застегнув молнию на платье, надела куртку, взяла туфли в руки и уже направилась к выходу, как за спиной раздался сонный, хрипловатый голос:

– Ты уходишь вот так? Даже не попрощавшись?

Я обернулась. Парень стоял в дверном проёме, обёрнутый в одеяло, прищурившись от света. В его голосе была лёгкая обида, будто он сам не ожидал от себя, что скажет это.

– А ты правда ждал от меня чего-то…большего? – с насмешкой в голосе спросила, слегка наклоняя голову.

Он пожал плечами, лениво, но с намёком:

– Думал, может, задержишься. На завтрак. Или хотя бы на кофе.

Я тихо рассмеялась.

– Милый, не нужно строить иллюзии только из-за того, что мы провели ночь вместе.

Он усмехнулся, опираясь плечом о косяк.

– Ты невыносимо красивая.

– Знаю.

Я повернулась к двери. Он что-то ещё хотел сказать, но я уже открывала замок. Перед тем как выйти, обернулась на миг, бросила ему короткий взгляд через плечо, послала воздушный поцелуй.

И вышла.

––

В лифте было прохладно. Я опёрлась спиной о стену, надела туфли – каблук щёлкнул по полу звонко. Пальцы скользнули по экрану телефона.

– «Заберите меня. Адрес: Calle de la Aurora, 17. Я снаружи.»

Сообщение ушло охране, и мысли были только о том, как я приеду в тихий дом и отдохну.

Когда двери лифта открылись, я вышла на улицу. Утро было серое, свежее, чужое. Но в этом было что-то правильное.

Чёрный седан остановился у парадного входа. Охранник открыл дверь, и я села, пожелав «доброе утро». Пока машина мягко катилась по утренним улицам, я лениво листала экран телефона. Сообщения, новости… И тут высветилось уведомление от Эмилио Моралеса. «Есть новости по слитым маршрутам?»

Я вздохнула и нажала на его имя. Линия соединилась почти сразу.

– Решилось с человеком, что был замешан в подставе?

– И тебе доброе утро, – я чуть усмехнулась, глядя в окно на проезжающие здания. – Как раз поеду туда через пару часов.

На том конце провода раздалось короткое, одобрительное:

– Хорошо. Как будет известно – сразу сообщи. Я пока займусь потерянным грузом.

– Обязательно, – кивнула я, хотя он этого не видел. – Передавай привет Селене, – добавила, не забыв про его жену.

– Передам, – в голосе Эмилио впервые за разговор прозвучало тепло.

Мы отключились, и я снова погрузилась в утреннюю тишину, думая о своих планах на день.

Дом встретил меня спокойствием. Стены ещё хранили ночной холод, а солнце только пробиралось в окна, делая воздух в холле золотистым и расслабляющим.

Я прошла по мраморному полу, ощущая, как босые ступни цепляют гладкую прохладу. Туфли, что я сняла в машине, болтались лениво в руке, словно усталое воспоминание о ночи. Беззвучно скинула их у лестницы и направилась на кухню – туда, где всегда ждёт спасение: холодильник и ледяная вода.

Когда я открыла дверцу и потянулась за бутылкой, сзади послышался знакомый голос, в котором уже заранее звучало раздражение:

– Боже мой, Элиана… Ты хотя бы знаешь, который час? Где ты была? Мы с тобой разве не договаривались, что у нас утром совещание?

Я молча открутила крышку и сделала несколько долгих, холодных глотков. Вода обожгла горло, как надо. Только потом я медленно повернулась к нему.

Сантьяго стоял в дверях в тёмных брюках и светлой рубашке, рукава которой уже начал закатывать – значит, нервничает. Волосы растрёпаны, лицо чуть помятое, как будто ночь и для него была не самой лёгкой. Он выглядел как человек, который прожил две жизни, пытаясь удержать в порядке хотя бы одну. А теперь ещё и я.

Я поставила бутылку на стол, облокотившись на него бедром, и только тогда ответила совершенно спокойно:

– Ну и что? Провели без меня. Если бы было что-то срочное – ты бы позвонил. Значит, не было. Всё логично.

Он закатил глаза и потёр виски пальцами – явно сдерживая бурю, готовую прорваться.

– Господи… За что мне досталась такая девочка?

Я улыбнулась. Ленивая, довольная, теплая.

– Потому что ты меня всё равно любишь. Признай это, Санти. Даже когда я ужасна.

– Особенно когда ты ужасна, – пробурчал он.

Я уже собиралась уйти, но он вдруг поднял палец, будто вспомнил что-то неприятное:

– И не забудь. Через неделю свадьба твоей кузины. Ты должна быть там.

Я закатила глаза настолько громко, что, кажется, воздух вокруг меня застонал.

– Ay, пожааалуйста… Только не это. Свадьба, люди, платье… У меня на это аллергия. Можно я просто… не знаю, исчезну?

Сантьяго прищурился. Я поджала губы, наигранно надув щёки.

– Ладно, хорошо. Тогда скажи им, что я больна. Сильно. Страдаю. Не в силах выйти из спальни. Может, даже в коме.

Он посмотрел на меня так, что даже на секунду притихла.

– Или не в коме. Просто слегка простыла. На свадьбу ехать не могу. Вдруг кого заражу?

– Элиана. – Его голос стал ниже. Предупреждающе ниже.

Подняла руки, сдавшись.

– Ладно-ладно! Пойду переодеваться… Потом буду в кабинете.

Он только качнул головой, разворачиваясь обратно в коридор, а я выпрямилась и направилась наверх, лениво поднимаясь по ступеням.

На ходу зевнула, потянулась и пробормотала под нос:

– Хоть бы платье у невесты было чёрное…

Я переоделась быстро – чёрные джинсы, удобная майка. Волосы собрала в хвост, лицо освежила, не сильно заморачиваясь.

Как только собиралась выйти из комнаты, дверь распахнулась без стука – естественно, как всегда. На пороге стоял Сантьяго.

– Все собираются во дворе. И тебе тоже нужно там быть.

Я лишь коротко кивнула. Могла бы что-то язвительное сказать, но не стала. Просто на секунду подумала, что, возможно, стоило действительно спрятаться ещё на пару часов. Но уже поздно. Вышла из комнаты, попутно прихватив куртку, и пошла вниз по лестнице, чувствуя, как дом оживает – слышались шаги, голоса, двери хлопали где-то на втором этаже.

Во дворе стояли мои люди. Некоторые в форме, некоторые в тренировочных куртках, с оружием через плечо. Кто-то курил у стены, кто-то обсуждал что-то шёпотом, переглядываясь. Когда я вышла – на секунду стало чуть тише, словно воздух сам задержал дыхание. Все обернулись.

Я хмуро оглядела собравшихся, потом перевела взгляд на Сантьяго, который остановился рядом.

– Что происходит? – спросила, не понижая голоса.

Он посмотрел на меня со смесью упрёка и спокойствия – классическое выражение «я предупреждал».

– Вот для чего нужно было быть на утреннем совещании.

Глаза закатились сами собой.

– Ну давай, удиви меня.

Он кивнул в сторону, будто не хотел тратить лишние слова.

– Сегодня едем на склад. Прибыли новички. Нужно провести отбор, посмотреть, кто на что способен. Отберём лучших в бойцы. Остальные – охрана, логистика, как обычно.

– И ты решил собрать всех, чтобы сообщить это торжественно, как перед битвой?

– Я решил, что тебе будет полезно тоже посмотреть на ребят. А не только пропадать по ночам и руководить миссиями.

Я не ответила, хотя безумно хотелось его передразнить, лишь сделала вид, что этот упрёк прошёл мимо. Просто смотрела на своих людей. Потом кивнула.

– Ладно. Поехали.

И пошла к машине, уже перебирая в голове, кто будет судьёй, кто будет бить, а кто – падать.

Склад находился на окраине – бывшая промышленная зона, заколоченные окна, облетевшая краска, запах металла и пыли. Внутри было просторно, холодно и пахло потом – всё, как и должно быть на подобных смотринах.

Когда мы зашли, в зале уже стояло с десяток мужчин – кто в спортивных штанах, кто с обнажённым торсом, разминающиеся, проверяющие бинты, бьющие по воздуху. Некоторые переговаривались между собой, кто-то просто ждал команды.

Как только я появилась, чья-то громкая реплика разорвала обстановку:

– Ух ты, да тут девушка! Сейчас, небось, чай поднесёт?

Другой усмехнулся:

– Или, может, тренером будет? Только если взглядом убивать!

– Да нет же, это стриптизерша перед боем.

Общий смех. Ровно на три секунды.

Я медленно шагнула вперёд – будто невесомо, с ленивой грацией кошки, гуляющей среди голубей. Остановилась перед ним, сложив руки за спиной. Улыбнулась. Очень мягко.

– Как тебя зовут, зайчик?

Он напрягся – то ли от обращения, то ли от того, как я на него смотрю.

– Эм… Дэрил, сеньорита.

– Сеньорита? – Я весело хихикнула. – Такая милая формальность. Но я ведь не училка в частной школе, правда?

Он сглотнул. Остальные мужчины начали переглядываться.

Подойдя ближе, почти коснулась его плеча своим.

– А теперь скажи, Дэрил… Тебе комфортно? Весело? Ты, должно быть, очень уверенный парень.

Он не ответил. Только дёрнул щекой.

Я продолжила, ласково, почти шёпотом:

– Знаешь, мой отец говорил: «Настоящих мужчин не слышно. Их видно, когда остальные уже лежат на полу».

Подняла руку, обвела пальцем его воротник и тихо добавила:

– А тех, кто шумит до того, как заслужил право говорить, мы называем мусором.

Я отступила на шаг, всё ещё с той же мягкой улыбкой, как будто говорю комплимент.

– Рикардо?

Из тени вышел массивный охранник с холодными глазами.

– Забери его и убей сегодня в нём пацана. Если к вечеру останется мужчина – пусть вернётся. Если нет – оставь там.

Дэрил дёрнулся:

– Что?.. Эй, стой, я же просто…

– Шутка была, да? Какая смешная. А теперь вот ты – анекдот. Печальный.

Охранник схватил его и потащил. Остальные новички смотрели, не моргая.

Я развернулась ко всем.

– Любые вопросы или сомнения вы можете высказать сейчас.

Тишина окутала помещение.

– Если вы не готовы слушать своего командующего и выполнять приказы – здесь вам делать нечего. Любой бунт – это смерть. Если кто-то решил сыграть в двойную игру – он не увидит следующего рассвета.

Молчание. Только скрип грубых подошв, когда охранники уводят Дэрела куда-то за бетонную колонну. Кто-то даже сделал шаг назад.

Я улыбнулась чуть шире, как будто только что подарила всем мороженое.

– Вот и славно. Вижу, мы поняли друг друга.

Наступила гробовая тишина. Только шум вентиляции и чьё-то судорожное покашливание в углу.

– А теперь – к отбору, котики.

Пары выходили по очереди – драки были резкие, жёсткие, с шумом ударов, хрустом суставов, выкриками и потными лицами. Кто-то падал быстро, кого-то приходилось вытаскивать почти без сознания. Один из них даже впечатлил – чисто, быстро, с минимальными движениями. Сантьяго кивал, делал пометки. Кто-то из охраны ставил оценки.

Я же… постепенно теряла интерес.

Ночь была слишком бурной, чтобы сейчас вникать в чьи-то замедленные удары. Я сидела на складном металлическом стуле, облокотившись спиной на стену, и чувствовала, как глаза начинают закрываться. Пространство как будто подёргивалось туманом, уже представляла, как закрываю глаза и исчезаю на час-другой.

В этот момент Сантьяго, не отрывая взгляда от ринга, подтолкнул меня локтем.

– Где ты была?

Улыбка лукаво тронула губы, а глаза остались закрытыми.

– Это не важно.

Он только усмехнулся и покачал головой. Я достала из внутреннего кармана пачку сигарет, хлопнула пальцем по ней и вытащила одну. Уже было подносила к губам, когда Сантьяго, даже не глядя, ловко выхватил её у меня из пальцев.

– Ты знаешь, насколько это вредно? Хуже, чем твои ночные вылазки.

Я медленно повернула голову к нему с ленивой ухмылкой.

– Сантьяго, Сантьяго… – пропела, будто уговаривая ребёнка. – Ты меня знаешь.

И, не отводя взгляда, вытянула из заднего кармана другую сигарету. Поднесла к губам, чиркнула зажигалкой и глубоко затянулась – под его тяжёлое, недовольное бормотание, похожее на глухое «ну конечно, куда ж без этого».

Я улыбнулась, глядя на ринг сквозь лёгкую дымку.

– Всё под контролем, Санти.

Отбор закончился. Воздух внутри склада стал тяжелым – смесь пота, металла, крови и чего-то почти электрического от разогретых тел и напряжения. Бои закончились, и остались только те, кто прошёл – уставшие, вспотевшие, но с горящими глазами. Взгляд каждого был устремлён на меня, когда шагнула вперёд, став прямо перед ними.

Я провела взглядом по молодым, голодным и дерзким лицам. Они были в какой-то мере такими же, как и я сама.

– Добро пожаловать. Вы здесь не потому, что умеете махать кулаками. Таких полно. Вы часть семьи, где каждый готов получить пулю за другого. И если вы это поймёте – у вас будет всё. Если нет… – пожала плечами. – Складов, где можно остаться, у нас много.

Несколько бойцов нервно хмыкнули. Кто-то попытался улыбнуться. Кто-то просто кивнул. Но главное – все поняли.

– Добро пожаловать, – повторила, затем повернулась и направилась к выходу.

На улице солнце пробивалось сквозь лёгкие облака, и воздух был чистый, приятный. Один из тех редких дней, когда город не казался задымленным кошмаром. Я глубоко вдохнула и прищурилась, осматривая машины, стоящие вдоль складской стены.

Каждый приезжал на своей любимой из общего гаража дома. Разные модели: чёрные внедорожники, старые пикапы, но была та, что привлекала мое внимание больше остальных – блестящая под солнцем, ярко-красная. Моя любимая, за рулем которой сегодня поехал новый водитель, пока я добиралась на одном из внедорожников с Сантьяго.

Я подошла к машине, присмотревшись. Она будто вызывала меня – с агрессивной решёткой радиатора и низкой посадкой. Рядом стоял мужчина, один из охранников. Замечая мой интерес, он выпрямился, улыбаясь, и направился было открыть переднюю дверь.

Но стоило мне слегка приподнять бровь – в том самом, почти ленивом предупреждающем жесте – он застыл. Глаза быстро метнулись к моему лицу, потом к двери, потом обратно. Кажется, до него стало доходить.

– Вы хотите поехать одна? – спросил тихо.

Я молча протянула ладонь. Он не спорил. Просто достал ключи и вложил их в мои пальцы.

– Отличная машина, – прокомментировала, крутя ключ на пальце. – Надеюсь, тормоза не подвели бы, если что.

И уже собралась обойти капот, когда за спиной раздался голос:

– Что ты задумала, Элиана?

Я даже не оборачивалась – по тону и лёгкой хрипоте сразу было ясно: Сантьяго.

– Просто прокатиться. До дома. Может, чуть дальше, – ответила я, обернувшись через плечо. – Не переживай. Не планирую гонки или перестрелки. Сегодня, по крайней мере.

Он подошёл ближе, слегка прищурившись:

– Одна?

– Это моя любимая машина. Хочется почувствовать её без шумной компании.

Он вздохнул и покачал головой.

– Будь осторожна.

Я подмигнула:

– Всегда.

Он пошёл к своей машине, а я села за руль и повернула ключ. Двигатель взревел, будто тоже ждал свободы. Выжала сцепление, вдавливая педаль в пол, – и машина рванула с места с таким рывком, что гравий хрустнул под колёсами, разлетаясь веером.

Кто-то из новеньких, стоящих неподалёку, присвистнул. Другой явно отпрянул. Пусть смотрят. Пусть запоминают, чьё имя они будут носить на бронежилетах.

Асфальт встретил меня гладко. Я вылетела со склада, включаясь в поток, будто шрам по венам города. Машина отзывалась моментально – рывок, поворот, лёгкое движение руля – и я уже неслась между автомобилями, словно играя в живые шашки.

Город проскакивал мимо, теряя очертания в зеркалах. Ощущая, как ветер проникает под кожу, очищая мысли, пока я направлялась к одному из зданий в центре.

Бетонный проход вёл к старому складу, переоборудованному под то, что в документах называлось «архивом». На деле – это был подвал. Сырой, глухой и идеально подходящий для разговоров, которые нельзя вести в особняке.

Когда я вошла, он уже сидел там. Связанный. Уставший. Бледный.

Пабло.

Один из наших. Курьер, логист, посредник. А теперь – подозреваемый в сливе маршрутов и… предательстве.

Я остановилась напротив и села на металлический стул с тёмной кожей. Куртку скинула на спинку, вытаскивая сигарету. Щелчок зажигалки осветил моё лицо. Он даже не поднял глаз. Но я видела, как у него дрожат пальцы.

– Ты хорошо выглядишь, Пабло. – Голос мой был мягким, почти музыкальным. – Не считая… синяка под глазом. Это у тебя привычка такая – молчать под вопросами? Или просто думаешь, что я не рискну?

Он молчал.

Я слегка наклонилась вперёд:

– У тебя было три дня. И ни одного слова ни о маршрутах, ни о людях, которых ты подвёл. Ты привёл за собой смерть. Я хоронила своих людей, а ты даже не сказал, почему.

Он поднял глаза. На секунду. Но взгляд его был до жути испуганный. Всё понимая, но отчаянно сохраняя молчание.

– Хорошо. Тогда…

Повернув голову немного левее, негромко позвала: