Нумизматы

Рост протянул руку к бутылке с водой, но Ионова его опередила и неспешно отодвинула в зону недосягаемости.

– А убийство останется нераскрытым. Исчезли съёмки с камеры наблюдения, а на пистолете нет отпечатков. Доказательная база есть, но, по мнению самого следствия, недостаточная. А вот лет через девять кадры видео всплывут. Следственные мероприятия возобновятся с новой силой и, о чудо, карающий, но справедливый меч Немезиды снова воздаст виновному по заслугам. Максимум-максиморум, как говорит Римское Право. Двадцаточку. Итого тридцать. Без малого треть века. А то и пожизненное. Прикинь, – она наклонилась к Росту и придвинула бутылку с водой обратно.

Рост зажмурил глаза и выпил воду до капли.

– Я имею право позвонить адвокату, – сказал он, поставив пустую бутылку на стол.

– Конечно, – словно удивилась девушка. – Ты мог это сделать сразу. Не знаю, почему не захотел. А-а-а! – догадалась следователь. – Наверное, у тебя нет прямых контактов. Ты, возможно, собираешься найти адвоката через тех ребят, благодаря которым сейчас находишься в федеральном розыске, так?

При этих словах Рост безвольно уронил голову в ладони.

Следователь сцепила пальцы в замок, подпёрла ими подбородок и прищурилась в потолок.

– Эти ребята тебе, конечно, помогут. Они-то на свободе. Гуляют, дела делают, в рестораны ходят. У ОБЭПа нет на них достаточной доказательной базы. Ты же не с идиотами работал. С их стороны тебя вывезти за границу экономически выгодная разовая акция. Спокойней и дешевле, чем греть на зоне. Ведь поддерживать твоё молчание им дороже. Они тоже люди где-то в глубине души, потому могут опасаться, что ты знаешь больше, чем они думают. Убивать не в их стиле. Всё-таки солидные господа, на государственных подрядах. А ты – официальный работник. Зачем много шума? И потом, если они каждого буду отстреливать, с ними никто работать не останется. Просто свалишь заграницу и больше не вернёшься. Почему? Ну, потому что у тебя второй паспорт и потому что в федеральном розыске. Дальше страны тебя разыскивать не будут. Невелика сошка. Подумаешь, пару миллионов валюты на всё про всё. Тебе-то из них, наверное, немного перепало, совсем ничего? Что-то в рюкзаке вчерашнем нашли. Где-то в банковских ячейках лежит. Но туда ты не сунулся, потому что в розыске и сразу бы попал, как только засветил паспорт у банковского консультанта. Ладно, это отступление. Лирика. Но я бы на твоём месте уж лучше бесплатного адвоката от государства взяла. Pro bono, слышал о таком? Он, может, скостит тебе пару лет. А адвокат от твоих старых друзей сделает всё, чтобы упрятать тебя надолго, по имеющимся у нас в наличии кровавым делам.

Наконец, следователь замолчала.

– Всё? – спросил Рост, подняв голову.

– Ну, так, вкратце, основные штрихи, – девушка потёрла ладони, то ли уже чувствуя себя победителем, то ли готовясь к новому нападению.

– А почему ты, в смысле вы, гражданка следователь, не начали с этого сразу?

– Ты бы не понял. В таком деле надо быть последовательной.

Рост сидел молча, думал и разглядывал наручники на запястьях. Наконец, спросил:

–Я же правильно понимаю, вам нужно от меня что-то особенное?

Надежда улыбнулась.

– Правильно. Мне нужно то, что было у Лиды в сумке и твои, в связи с этим, показания.

Мужчина удивлённо поднял на неё глаза? Он ожидал любого поворота событий, но такого предположить не мог. Принести то, не знаю что. Это как?

– А что у неё было в сумке? Вы же сказали, что деньги. Её деньги, с ваших слов, в моём рюкзаке.

Следователь громко вздохнула и потрогала пальцами шею, как будто у неё болело горло.

– Слушай меня внимательно, – ещё тише, чем прежде, заговорила она. Я ни за что не поверю, что ты не знал, кто такая Лида и не искал её специально для того, чтобы взять вещь, которая тебе не принадлежит. Теперь ты должен её вернуть. – Она притронулась к ложбинке у основания шеи указательным пальцем, то ли угрожая, то ли раздражаясь.

– Надежда Николаевна, – Рост внезапно вспомнил её отчество, – я не понимаю, о чём вы сейчас говорите. Я действительно вчера спасал сумку девушки и ударил полицейского. Вынужденно. Попади я в участок, меня бы сразу взяли в оборот из-за федерального розыска. Лиду я не знал до вчерашнего вечера, да и сейчас не знаю. Жаль, что она убита. Её сумку никогда не раскрывал, не то, чтобы взять оттуда что-то. Рад вам помочь, но не знаю как.

Следователь устало вздохнула.

– Ладно. Посиди ещё. Подумай.

Она собрала вещи обратно в папку, застегнула молнию и вышла за дверь. Вскоре пришёл конвоир. На этот раз он вёл мужчину просто в наручниках, не выгибая буквой «Ы». Рост внимательно осматривал интерьер помещения. Понимал, что выбраться отсюда иным путём, чем легальный – невозможно.

И тут его осенило вопросом. Кто был тот грабитель, который выхватил у девушки сумку? Почему следователь не сказала о нём ни слова. Он лежал без сознания, когда Рост с Лидой скрывались с места преступления. Может потом пришёл в себя и в суматохе полицейских тихо удрал? Или всё-таки нет. Если нет, то эту информацию следователь скрыла специально.

Он был не способен придумать, как ему из всего выпутаться. На него могли реально повесить всё, что следователь перечислила на допросе. Ситуация была мёртвой. Оставалось только ждать.

Глава 5

Чем больше друзья обсуждали подозрения Петровича, тем больше они переливались из пустого в порожнее и превращались в жалобы патологоанатома на жизнь.

Наконец, Сергей не выдержал:

– Слушай, дружище, а давай так, ты всё равно здоровье с утра поправил, а выспаться у тебя не получилось. Давай ты приляжешь, поспишь пару часиков, а я пока через твой ноут удалённо залезу на компьютер твоей Юльки, ну, если он открыт и работает у них там, на даче, конечно. Я же правильно понимаю, что она его вчера увезла с собой? Может, найду что-нибудь, чего ты не нарыл, – предложил сыщик.

Петрович посмотрел на него с возмущением и подозрением одновременно.

– Нехорошо, конечно, – с другой стороны, компьютер- то не личный, а рабочий, и раз уж такая пьянка пошла, – как бы оправдался Сергей.

Петрович глубоко вздохнул. Стакан настойки на старые дрожжи развёз его сильнее, чем вчерашние семьсот виски, выпитых на двоих.

– А я не поэтому, что ты в Юлькин компьютер полезешь, хакер. Я возмущён тем, что ты старого друга выслушать не хочешь.

Сергей нахмурил брови.

– Значит так, старый друг, – он сменил тон на спокойный и приглушённый, – если ты продолжишь квасить и не пойдёшь сейчас спать, я с тобой больше пить не буду. Быстро баинькать, и скажи, где твой комп.

Петрович осунулся. Наверняка, как для любого компанейского человека, угроза остракизма была для него невыносимой. Он медленно встал и нарочито твёрдо направился из кухни. Через минуту вернулся с ноутбуком в руках.

– На, – протянул он лэптоп. – Можешь сидеть здесь, можешь в гостиной, а я буду в спальне. Удалённую связь включил. Пароли в папке «Пароли». Короче, сам разберёшься, не маленький. Буди, если что.

Он уже развернулся, чтобы идти обратно, как зазвенел ключ в замочной скважине. Друзья быстро переглянулись и выскочили на звук в сторону коридора.

На пороге стояла Юля. Глаза широко раскрыты. Веки припухшие. Нижняя губа чуть выпячена, а уголки рта опущены, то ли в печали, то ли в задумчивости.

Все стояли и молча смотрели. Она на них. Они на неё.

Сергею почему-то показалось, что вся туманность вопросов, которые были у них с Петровичем утром, сейчас обретёт ясность неожиданных ответов.

Патологоанатом наверняка подумал так же, возможно, другими словами, но, не меняя сути, потому что его лицо выражало испуг и озабоченность. Сейчас он был похож на отца, который любит свою повзрослевшую дочь до беспамятства, а та пришла после трёхдневного загула, потрёпанная, заплаканная и пьяная, потому ему и страшно, и злобно и радостно одновременно.

Петрович прервал статичную сцену первым, шагнул быстро к жене и обнял её осторожно, но уверенно, как будто хотел дать понять, что всё плохое позади. Юля не сопротивлялась, лишь положила ему голову на плечо и тихо спросила:

– Ты меня простишь?

Патологоанатом погладил её по волосам и ничего не ответил.

Сергей почувствовал неловкость от своего присутствия. Он не любил такие проявления, сторонился их и избегал, то ли потому что не сильно им верил, то ли из-за того, что боялся. Он не нашёл ничего лучшего как громко откашляться. Когда Петрович повернулся к нему в пол-оборота, детектив тихо спросил:

– Друзья мои, я, наверное, пойду?

Юля посмотрела на него, прищурившись, шмыгнула носом в плечо мужа и слегка от него отстранилась.

– Останься, Серёжа. Вы мне оба нужны. В смысле, ваша помощь, – поправилась она.

Петрович сначала напрягся, а на последней Юлиной фразе, вздохнул, как будто облегчённо.

–Ты голодная? – спросил он жену.

Та отрицательно покачала головой.

– Тогда пойдёмте все в большую комнату, куда-нибудь на диван.

Он нежно подтолкнул Юльку в направлении из коридора, посмотрел на Сергея, пожал плечами, развёл руки и тихо прогудел:

– Пойдём. Нужна наша помощь.

Теперь детективу и самому было любопытно, потому он, не сомневаясь, зашагал вслед за парочкой, пропустив Петровича впереди себя, чтобы тот не терял из поля зрения столь долгожданный объект.

– Я взяла из компании полтора миллиона, – осторожно начала женщина, после того как Сергей уселся в кресле напротив, а патологоанатом поёрзал на коже дивана, словно тревожный кот, который пришёл на новое место и опасался возможных неприятностей.

– Я в курсе, – ответил он. – А не сказала-то почему, Юль?

Женщина посмотрела на него исподлобья и громко вздохнула, как вздыхают от стыда и необходимости оправданий.

– Да я не с претензией. Я же понимаю, что, если взяла, значит, надо было. Только почему со мной не посоветовалась. Я же за тебя переживаю. За нас, в смысле, – аккуратно поправился Петрович. – Если проблемы какие, так это наши проблемы, Юль. Так ведь?

Он протянул руку и положил ладонь на запястье жены.

Она едва кивнула и натянуто улыбнулась, словно человек, незаслуженно получивший прощение.

Сергей внимательно слушал и наблюдал за парочкой из своего кресла. Он подумал, что хорошо бы потренироваться жить семейной жизнью в таких непростых ситуациях, но на чужом опыте, чтобы потом свой намечающийся не так больно врезался в грудь.

– Тебе что-то угрожает? – терпеливо продолжил Петрович. – Ты скажи, кто. Мы с Серёгой этот вопрос быстро порешаем. Сразу надо было, ты же знаешь. Мы же с ним ого-го. Особенно он, – патологоанатом выразительно кивнул товарищу, словно требовал неизменной поддержки.

– Ну, да, – торопливо подтвердил Сергей. – Мы же столько лет вместе в органах прослужили. Точно решим.

– Да в том-то и дело, – пробубнила под нос Юля.

– В смысле? – не понял Петрович.

– В смысле, в органах, – женщина вдруг напряглась и сложила руки на груди в замок.

Друзья переглянулись.

– Давай-ка, рассказывай всё как есть. Не томи. Раньше узнаем, раньше разрулим, – Петрович передвинулся совсем близко к жене и обнял её за шею. Его утренний хмель куда девался. Доктор был напряжён, собран и внимателен.

– Я родственника нашла, – Юля повернула голову к Петровичу и посмотрела ему прямо в глаза.

– Кого? – переспросил тот, словно ослышался.

– Брата.

Гримаса удивления застыла на лице Петровича.

– Родного, – Юля на секунду замешкалась, – в смысле, по отцу.

Сергей заметил, как Петрович в задумчивости с силой потёр кончик носа.

– Ты же мне рассказывала, что отец ушёл из семьи, когда тебе было пять лет, так?

– Так, – кивнула женщина.

– И вы с ним не поддерживали отношений, так?

Юлия кивнула снова.

– И сейчас тебя нашёл не твой отец, а брат, так?

– Да.

– И ты ему отнесла полтора миллиона, потому что он очень нуждался?

– Угу, – тихо ответила жена.

– Ты сейчас серьёзно?! – возмутился Петрович, но голоса при этом не повышал.

Юля опять замкнулась и насупилась.

– Подождите-подождите, – вмешался в разговор Сергей. – Выглядит и вправду неожиданно. Но, давайте спокойно, неторопливо и по порядку. Петрович, отодвинься, – он протянул в сторону приятеля расслабленную ладонь. – Юль, – обратился он к женщине, – давай я буду спрашивать, а ты рассказывать, иначе вы на эмоциях друг друга и неправильно поймёте, и договориться не сможете.

Юлия, закатив глаза, вздохнула, словно соглашаясь, а Петрович отодвинулся, поджал ногу и сел полубоком, будто говоря всей позой «Ну давайте, валяйте, посмотрим, как у нас всё равно не получится».

– Это же он тебя нашёл, Юль? – спросил Сергей после нескольких секунд тишины.

Женщина, вытянув губы трубочкой, подула на себя, оттянув декольте блузки, словно спасаясь от духоты предстоящих расспросов.

– Он встретил меня три месяца назад, когда я вышла из административного здания моей библиотеки. – Она бросила взгляд на мужа, снова повернулась к детективу и быстро продолжила. – Сразу подошёл и спросил, я ли такая-то?

– Такая-то – это как? Что значит? – не выдержал Петрович, но при этом старался говорить спокойно.

– Он спросил: «Вы Юлия Юрьевна Корешок»? – членораздельно пояснила Юля.

– Ну, конечно, узнать имя, отчество и фамилию директора библиотеки на сайте невозможно, мы же в девятнадцатом веке живём, у нас же источники информации: Фандорин, почтовые и сплетни в салонах, – снова зашипел Петрович.

– Да, погоди ты, – Сергей махнул на него всей рукой. – Дай человеку сказать.

Патологоанатом покривился, словно рассердился сам на себя.

– Прости, Юль. Ну, просто, я переживаю, – извинился доктор.

– Возможно, конечно, – стараясь сдерживаться, продолжила Юля. – Я тоже подумала, что он пришёл по делу, и сказала, что у меня рабочий день закончился. Он ответил, что знает, потому и ждал меня. А потом назвал своё имя Ростислав Юрьевич Спайн.

– Кто? – переспросил Петрович.

Юля продолжала, словно не заметила вопроса:

– Он сказал, что наш отец, когда переехал в Канаду, сменил фамилию на англоязычную, а корешок обложки книги с русского у них звучит как «спайн».

– Корешок чего? – снова переспросил Петрович.

– Обложки! Книги! – гаркнул Сергей. – Ты если к каждому слову будешь цепляться, мы до утра ничего не узнаем, успокойся уже, в самом деле.

– Нет, ну интересно, почему не корешок дерева, не одуванчика, не зуба, в конце концов, а книги? А?

– Артём, – прервала его Юля, – дай мне уже договорить.

Петрович насупился и отодвинулся ещё дальше от жены, а Сергей уставился на Юлию в ожидании продолжения рассказа.

– Я тоже не поверила, я же не дура, – продолжила она. – Дальше он сказал, что отец много ему обо мне рассказывал втайне от матери. Матери Ростислава, в смысле, тоже русской эмигрантки, – добавила она. – Рассказывал, что не поддерживал со мной связь только из-за моей матери. А я же тебе говорила, какой она была, – Юля повернулась лицом к мужу, – невыносимой. Мне в семнадцать лет от неё пришлось уйти, потому что невозможно было – только претензии, обвинения и требования. Ни одного хорошего слова. Всё кричала, что я в отца и такая же гадина.

Сергей вдруг подумал, что и Петрович, и Юля вправду нашли друг друга. Оба жизнью поколоченные, но не сдавшиеся.

– Всё это он тебе прямо на выходе из твоей библиотеки выложил? Быстрым американским рэпом начитал? – снова вмешался Петрович.

Все уже поняли, что упрашивать его не перебивать и не встревать бесполезно, потому женщина спокойно продолжала:

– Нет, не на входе. Мы с ним в кафе присели, на улице, под тентом.

– М-м-м, – промычал Петрович с пониманием и восхищением одновременно. – Вот как люди умеют людей разводить. Сколько времени назад ты, говоришь, вы познакомились? Пару месяцев? Полтора ляма за пару месяцев – не хило даже для Манхэттена.

– Манхэттен в Нью-Йорке, Артём. Успокойся, говорю! – снова рявкнул Сергей.

– Да какая нахрен разница, – ответил тот. – Одна дыра заокеанская. Я читал. Полное говно и запустение нравов. Чего он, думаешь, сюда припёрся? У него таких как Юлька, ещё пятеро. Всех окучит и живёт целый год – кум королю, сват министру. Премьер-министру, в смысле, – поправился он. – Кто у них там сейчас в Канаде, этот педик в плохом смысле Трюдо?

Сергей вздохнул и посмотрел на Юлю, извиняясь.

– Он мне фотографию показал, – продолжила женщина.

Петрович попытался снова сосредоточился.

– Какую фотографию?

Юля поднялась с места, прошла к книжному шкафу. Она спустилась на колени и вытащила с нижней полки альбом, в котором обычно держат фотокарточки. Сергей подумал, что таких людей, которые сохраняют бумажные фото, уже остались считанные единицы. Хотя если остались те, кто читает книжки и хранит их в книжных шкафах, должны остаться и те, кто хранит память в фотоальбомах, а не только на жёстких дисках и в облачных серверах.

Женщина пролистнула пару страниц и вытащила старую фотографию из держателей. Рассмотрела с улыбкой и подала Петровичу.

– Вот эту. Помнишь, она у меня с детства. Даже мать о ней не знала. Хотя знала, наверное, но не забрала, – поправилась Юля.

Патологоанатом молча рассматривал фото с полминуты, потом протянул её Сергею.

– Да, – насупившись, сказал он. – Это твой отец и ты в возрасте трёх лет. Ты ещё говорила, что именно таким его и запомнила на всю жизнь.

Сергей внимательно рассматривал фотокарточку с пожелтевшими краями. У девочки в ситцевом платье и завязанной под подбородком косынкой угадывались Юлькины черты. Девчушка стояла насупленная где-то на тропинке, то ли в парке, то ли в лесу, и сжимала в ладошке руку рослого черноволосого и кучерявого дядьки.

– Ого, Юлия Юрьевна, да ваш папа был атлетом, – улыбнулся Сергей. – И что, прямо эту же фотографию тебе и показал твой внезапный знакомый?

– Да, – кивнула Юля, – только фото было как новое. Ростислав сказал, что он его оцифровал и отреставрировал. То, что было у отца, совсем состарилось. Ничего удивительного, почти сорок лет прошло.

– А что ж он тебе его в телефоне не показал? – спросил Петрович. – Раз оцифровал, зачем распечатывал, чтобы впечатление произвести?

Сергей на этот раз не перечил другу, а вопросительно посмотрел на Юлю.

– Да, откуда я знаю? – взбрыкнула та. – Может, и хотел. У вас у кого-нибудь есть сестра за тридевять земель. которую вы в глаза не видели и с которой решили познакомиться? Вы бы что, хотели у неё произвести рвотный рефлекс и набор междометий?

Сергей посмотрел на Петровича, который только пожал плечами в ответ.

– Резонно.

– Да что резонно?! – возмутился доктор. – Ну, в смысле, имеет смысл, если касается такой ловкой раскрутки на деньги. Но вопрос, как он про тебя узнал? Узнал твою биографию, что деньги есть, что без отца жила, фото твоё опять же, откуда вытащил. А у твоей матери такого второго не осталось?

Юля резко повернулась к мужу:

– Артём, ты же знаешь, что мама умерла давно. Мы же оба на похороны ездили семь лет назад.

– Да всё я знаю, – быстро заговорил Петрович, – и что она была старше твоего отца на восемь лет, и что ты была поздний ребёнок, а отец ушёл из семьи в возрасте Христа. Я всё это слышал. Я просто думаю, может в той коммуналке, где жила твоя мать, кто-то из соседей хорошо знал историю твоей семьи, ну и решил таким образом с тебя поиметь на благоустройство территории общего пользования?

Все на секунду замолчали, а потом Сергей спросил:

– Ты же только что говорил, что этот человек из дыры заокеанской, как так быстро он стал ближе и роднее и дошёл до коммуналки твоей тёщи?

– Я просто пытаюсь накидать версий, – фыркнул Петрович.

– Понятно, – кивнул Сергей, – тогда делай это про себя. Мысленно. Запоминай, а потом расскажешь. Хорошо?

Петрович сначала нахмурился от злости, а потом прикрыл ладонью глаза, оперевшись локтем о спинку дивана, а Сергей повращал пальцами, словно между ними был карандаш.

– Ладно, он заставил тебя поверить, что является твоим братом, – заговорил детектив то ли сам с собой, то ли с Юлей, – а под каким предлогом он попросил у тебя денег?

Женщина с недоумением пожала плечами.

– Да, попал в трудную ситуацию. Он в России уже много лет живёт, у него же двойное гражданство. Работает где-то в управляющей жилищной компании. У него всё хорошо было, – убеждала Юлия, – денег достаточно и даже много. Ростислав на белом Мерседесе ездил, – для убедительности добавила она и пояснила, – внедорожник какой-то, не Гелендваген, но тоже не из дешёвых. Но потом у них там что-то по отчётности не сошлось. Ну, как у них не сходится, мы же все понимаем, кому-то что-то не откатили, где-то неправильно разделили, в смете запятую не там поставили – в общем на них уголовное дело завели, а его крайним сделали. Он в бега подался, хотел за границу уехать, пока всё не остынет, а свои деньги забрать не мог. Опять же, по понятным причинам, – говорила она уверенным тоном.

Петрович вышел из позы мыслителя и слегка хлопнул в ладоши.

– Как ты, матушка, в делах управляющих компаний разбираешься? Откуда эти знания?

– Как откуда? Я же нашу бухгалтерию веду. Налоги оптимизирую. Или ты думаешь, что мороженое, которое мы обеспечиваем на поминки в размере трёхсот килограммов и которое как бы тает по пути, а на столах как бы присутствует, я по счетам не провожу? Не говорю уже про другие тонкости. А там деньги более интересные: ремонты, дороги, уборка снега.

Сергей заметил, как Петрович смутился и кинулся разряжать ситуацию.

– Хорошо-хорошо. Мы все всё понимаем, не понимаем только, как мы теперь будем твоего вновь обретённого брата ловить. Ты сможешь его описать подробно? А, может, у тебя есть фото его документов? Если его экономисты поймать не могут, то как мы его отыщем?

Женщина нахмурилась, а потом возмутилась.

– Конечно, есть. Вот.

Она достала сотовый, порылась в фотографиях и протянула Сергею.

– Его канадский паспорт.

Детектив взял телефон в руки. На фотографии был человек, чем-то похожий на отца Юли. Наверное, чёрными курчавыми волосами. Ещё мясистым носом и карим взглядом из-под густых чёрных бровей. Рядом, печатными буквами значились имя «Rostislav» и фамилия «Spine».

– А отчество у них не пишут? – то ли с иронией, то ли с сочувствием спросил детектив.

– Не пишут, – закачала головой Юлия. – У нас ведь тоже в загранпаспортах не пишут. А у них вообще отчества не используют, – добавила жена Петровича.

Петрович вздохнул и хлопнул себя по лбу. Сергей недовольно посмотрел на товарища.

– Боюсь, друзья, мы теперь ваши деньги вернуть не сможем, – сказал он и спросил на всякий случай Юлию, – ты ведь звонила ему на телефон, а он не отвечает, так ведь?

– Ну, конечно, не отвечает, как же он может ответить. А деньги он сам вернёт. Ему просто помочь нужно. Выбраться.

Патологоанатом закашлялся, а потом всем телом откинулся на спинку дивана.

Сергей настороженно спросил:

– Выбраться откуда?

– Ну, вы бы меня хоть раз дослушали, – возмутилась Юля, – сегодня днём я передавала ему деньги, а потом его ваши забрали. Прямо на моих глазах. Я только из подъезда вышла, подъехал чёрный микроавтобус, оттуда люди в масках и с автоматами. Потом его в автобус засунули. В общем, увезли куда-то. Теперь человека надо спасать.

Сергей просто сидел с открытым ртом, пока Петрович вышагивал в халате по свободному периметру комнаты. Потом доктор остановился напротив друга и сказал, размахивая руками:

– Нет, ну ты видел, мы думали, она нас помощи просит в поимке мошенника, который её на деньги развёл, а она хочет, чтобы мы спасли экономического преступника, который страну на бабки кидает. Вот дела!

Глава 6

Время в камере было густым как кисель. Каждая минута медленно заполняла пространство восприятия и падала щемящим страхом в область солнечного сплетения. Что-то всё сильнее сжималось в груди и затрудняло дыхание. Ожидание неизвестности было невыносимым. Потому Рост не понимал, сколько прошло времени: может час, а может десять минут. Он говорил себе, что так нельзя и нужно встать, отжаться от пола, присесть раз двадцать на одной ноге, потом на другой, попрыгать с полной амплитудой. Иначе паника задушит. А думать нужно ровно и последовательно. Он понимал это и несколько раз почти встал со своего места. Но только почти. Каждый раз он останавливался в начале движения и снова замирал в сидячей позе на кровати.

Звук шагов за толстой железной дверью возрос до максимума и резко оборвался, когда достиг своей высшей точки. Потом загремел засов, и дверь открылась. На пороге стоял человек: подтянутый, лет шестидесяти, в белой рубашке, слегка помятых брюках и дорогих туфлях без шнурков. Он смотрел в упор на Роста и небрежно удерживал свёрнутый матрац.

Когда дверь за незнакомцем закрылась, Рост едва кивнул. Он хотел первым дождаться приветствия со стороны вновь прибывшего, посчитал, что так будет правильно, но не удержался. Ему показалось, что незнакомец слегка улыбнулся, словно почувствовал своё превосходство. Он молча сделал несколько шагов к шконке напротив, расстелил матрац, сел, упёрся ладонями в бёдра и снова вцепился взглядом Росту в глаза.