Нумизматы

Тимур Темников

Нумизматы

Глава 1

Петрович задумчиво сидел в кресле пассажира. Сергей покусывал губы и крутил рулевое колесо. Ехали из больницы. Навестили Егора Ильича. Старик чувствовал себя неважно. Прострелянная нога напоминала о себе постоянной тянущей болью. Прошла уже неделя после ранения, но, по его словам, явного улучшения не наступало.

– Может, оклемается хотя бы к середине осени? – спросил Сергей вслух, как будто его пассажир должен был следить за ходом мыслей сыщика.

Петрович, который ехал рядом на переднем сидении, и молчал, словно вовсе не услышал товарища. Задумчиво прищурившись, он смотрел через лобовое стекло:

– Ты машину как часто моешь, у тебя же стекло изнутри свет снаружи не пропускает? —

      Петрович дотянулся и чиркнул пальцем по лобовому стеклу, оставив заметный след на пыльной поверхности. – Свозил бы ты её, родимую, чтобы ей протёрли прозрачные части, глядишь, солнце бы выглянуло из-за грязных туч. И ты, вероятно, так кисло рожу бы не кривил.

Сергей нахмурил брови и повернулся лицом к товарищу.

– Слышь, Харон, ты берега – то не путай. Будет он меня аккуратности учить, – то ли в шутку, то ли в серьёз возмутился детектив. – Сам знаю, не маленький. Я тебя про старика спрашиваю, а ты меня жизни учишь.

Петрович провёл языком по передним зубам, откашлялся, посмотрел в окно на меняющийся пейзаж города. Медленно вдохнул и так же медленно стал выдыхать, добавляя вокала.

– Ты, Серёга, не возмущайся. Я вот смотрел на твои выкрутасы и матерился в душе. Зачем ты Егору Ильичу про инвалидность рассказываешь? Ты его так приободрить хочешь? Он же совсем сник. – Не спеша, но жёстко возмущался Петрович. – И какая, нахрен, инвалидность. Кость не задета. Пуля навылет. Сосуды не зашивали. Ты чего ему несёшь?

Сергей вспомнил, как разговаривал с лечащим врачом Егора Ильича. Тот был сух, краток и безразличен. Излагал по существу. Сказал, что проблема у пациента не в теле, а в голове. Доктор считал, что за неделю с такой раной уже можно было начать понемногу передвигаться, опираясь на трость. Егор Ильич же капризно требовал коляску.

– Устал он, – констатировал врач. – Если его не стимулировать как-то, так и останется. Слабоватый он характером. Я ему даже психиатра на консультацию вызывал.

Хирург махнул рукой. А Сергей подумал, что на счёт слабого характера доктор погорячился по незнанию. В него-то, наверное, ни разу не стреляли.

– И что психиатр? – спросил сыщик.

– Да что психиатр. Разве это врач? Он даже скальпель в руках, если держал, то случайно. – Язвительно хмыкнул человек в синем хирургическом костюме. – Психиатр записал рекомендации после осмотра, но я не очень-то доверяю мозгоправам. Мутные они. На больных своих похожи.

Сергей внимательно разглядывал доктора. Худенький. Щупленький. Седенький. С куцей бородкой, как у Дзержинского. Прямолинеен и уверен, что бога за причинное место держит. Понятно, что рекомендации психиатра выдал за свои собственные, от себя добавил про слабоватый характер. С такими лучше не спорить, а выслушать мнение и сделать собственные выводы. Сергей кивнул, притворяясь, что согласен, протянул бумажный пакет с бутылкой текилы внутри, развернулся и пошёл к раненому помощнику в палату.

– Старик, – начал он от самой двери. – Ваш док сказал, что пора уже бегать, а вы всё переваливаетесь с боку на бок в лежачем положении. Симулянт вы, мой старый друг.

– Так болит, Серёжа, – жалобно посмотрел Егор Ильич на напарника.

Сергей цокнул языком, всем видом показывая недоверие. Ему неприятно было так себя вести, но он превозмогал внутренние границы приличия.

– Понимаю, но тут нужно, преодолевая боль и очистив голову. Станьте пустым бамбуком, пропустите через себя энергию ЦЫ и бегом на танцы. – Развёл руками Сергей.

Старик скривился, как будто услышал неприятную шутку в свой адрес и сделал вид, что ему тоже весело.

– Вы мне не верите?

В поисках поддержки он посмотрел на Петровича, который сидел рядом на подоконнике. Тот в ответ лишь испуганно пожал плечами.

– Док мне сказал, что он вам психиатра вызывал. Говорит, у вас расстройство какое -то на нервной почве. Вам нужно успокоиться, тогда побежите. Если нет, то на инвалидность, сказал, документы подаст, – беспощадно продолжал детектив.

Старик заморгал, как будто сдерживая слёзы. Казалось, что в создавшейся тишине было слышно, как влажно хлопают его веки.

– Какая инвалидность, Серёжа? – взмолился он. – Что ж, я инвалид, по-вашему? Я гвозди пальцами гну, а вы мне инвалидность навешиваете.

Детектив положил руку старику на плечо.

– Сказал, что третью группу даст. А если и с палочкой не пойдёте, то вторую. Им, людям в белых халатах, виднее, кого и за что в работоспособности ограничивать.

Егор Ильич растерянно озирался по сторонам, словно подыскивал слова возмущения, но видимо, не мог подобрать тех, что соответствовали бы обстоятельствам.

– Даю вам неделю, – Сергей сменил сарказм на повелительный тон начальника. – Максимум две. Обещаю без вас ничего нового не начинать. Так что не задерживайте нашу работу, а мы с Петровичем пойдём. Выпьем за ваше здоровье.

Сергей наклонился и приобнял Егора Ильича, словно провожая того на пенсию. Артём Петрович тоже пожал старику руку, правда, дольше, чем обычно. Кивнул головой в знак понимания и удалился за сыщиком, прикрыв с протяжным скрипучим звуком дверь в палату.

– Потому что так надо было, – ответил Сергей Петровичу, крепко вцепившись в кожаную отделку руля. – Раскис он, понимаешь?

Артём Петрович недовольно покачал головой.

– Если бы пуля прошла на два сантиметра левее и попала в бедренную артерию, ему бы хватило пары минут, чтобы умереть.

– Ну, так не умер же, – парировал сыщик.

– И что теперь? – не унимался Петрович. – Слава Богу, не умер, но осознал, что мог, если бы ни воля случая. – Патологоанатом облизал сухие губы. – Теперь к нему страх пришёл и не отпускает. Дай человеку время. А хирургам твоим только нож в ладошку положи. Они своё дело сделали, отрезали-зашили, и считают, что человек здоров. А так не всегда получается. Скажу больше, никогда так не происходит.

Сергей махнул рукой в сторону товарища и раздражённо покачал головой.

– Ты этому у своих покойников научился, Петрович?

Патологоанатом поёрзал на сидении.

– А я может к ним и пошёл, что им-то уже не больно. К живым свой подход нужен. И не каждому доктору это под силу. Мне вот с трупами спокойнее было. Я же в молодости тоже в хирурги рвался, а потом понял – не могу по живому. В смысле могу, но не моё, – поправился Артём Петрович.

Сергей понимающе кивнул. Он и сам не гордился, что был так резок с Егором Ильичом. Знал, что старик не робкого десятка и не раскисает по пустякам. Если уж его прихватило, то по-настоящему. Как поступить правильно? Увещевать, мотивировать и рисовать светлое будущее или дать пинка под зад? Тут можно дискутировать долго и бесполезно. Сергей решил, что пинок, в случае его напарника, сработает лучше.

– Ладно, Петрович, не сердись. – Он посмотрел на приятеля, улыбнувшись краем рта. – Так может, правда накатим сегодня за нашего пациента, пусть скорее выздоравливает? Я машину где-нибудь тут приткну. После домой на такси доеду, а завтра заберу. Да и тебе здесь до дома недалеко. Провожу тебя по-дружески. Только, чур, в штопор не входить.

Петрович, задумавшись, почесал нос. Потом понюхал руку.

– Хм, – откашлялся он. – От меня уже старостью, что ли пахнет? – спросил патологоанатом то ли свой нос, то ли ладонь.

Детектив, который уже припарковал машину и выключил двигатель, развёл руками.

– У вас коллективно, что ли с головой проблемы нарисовались? Ты о чем? – потормошил он товарища за плечо. – Я тебе предлагаю мужскую компанию, чтобы разделить тяготы злоупотребления алкоголем, а ты себя обнюхиваешь, как нездоровый.

Петрович сосредоточенно вздохнул, потом, словно вырвавшись из собственных мыслей, встрепенулся, бросил взгляд на Сергея, резко вылез из машины и кивнул.

– Пойдём. Я здесь хороший кабак знаю. А переночевать можешь у меня. Юлька с Машкой всё равно на даче, а значит спальных мест – завались.

Петрович развернулся на пятках и стремительно зашагал вдоль тротуара.

Сергей подумал, что он не спросил сегодня товарища о семье. За все годы ни разу не забывал. На каждой встрече вспоминал жену и дочку патологоанатома тёплым словом. А тут из головы вылетело. Наверное, думы о Егоре Ильиче не впускали в голову радости. Детектив мысленно поставил галочку, чтобы не забыть и решил наверстать упущеное за бутылкой горячительного.

Ресторан был в цоколе высотки. Камерный. Уютный. Со спокойной музыкой, приглушённым светом и парой занятых столиков.

Друзья расположились в дальнем углу зала. Бутылка Джэка Дэниелса звякнула горлышком о края стаканов и наполнила их на треть. Товарищи чокнулись за здоровье старика и выпили залпом. Закусывать решили мясным. Каждый заказал себе по бараньей лопатке. На двоих взяли тарелку зелени. Большой лаваш. Аромат полагался бесплатно.

Вторая порция спиртного пошла ещё лучше, чем первая.

– Слушай, друг, – начал сыщик. – Я тебя сегодня не спросил про семью.

– Угу, я заметил, – кивнул Петрович, тщательно пережёвывая баранину, словно хотел выжать из неё все соки ещё до того, как кусок мяса попадёт к нему в желудок.

– Так как они? Не скучно им вдвоём на даче?

Петрович, со свойственной алкоголикам нетерпимостью, разлил по стаканам следующую порцию.

– А чего им скучать? Юлька все-равно каждый день на работу ездит. То к себе в библиотеку, то к нам в похоронное агентство. Машка с няней на даче остаётся. Няня с ними на всё лето. Так что они там не вдвоём, а втроём.

Сергей заметил, что в словах патологоанатома не слышалось прежнего восторга и радости. Раньше, после вопроса о жене и дочери, Петрович начинал сиять, темп его речи ускорялся, и он часами мог рассказывать о том, как ему повезло в жизни. Бывало, даже прослезится от радости, если находился в состоянии лёгкого подпития. Теперь же генеральный директор похоронного агентства был хмур, молчалив и неприступен.

Детектив заподозрил, что сегодняшние наезды Петровича больше, чем простое волнение за старика. Стоило бы с этим разобраться, но как залезть товарищу в его кручину, чтобы помочь словом, а может и делом, Сергей не понимал. Он не любил юлить и всегда спрашивал напрямую. Здесь же подозревал, что вопросы в лоб Петрович может не потянуть. Он долго разглядывал товарища, который сосредоточенно терзал мясо ножом и вилкой, опрокидывал очередную порцию виски и снова концентрировался на еде.

Наконец Петрович перестал жевать. Отложил столовые приборы и поднял глаза на детектива. То ли доза алкоголя стала достаточной, то ли съеденное растормозило. Доктор склонился и сказал с серьёзным выражением лица:

– Всё плохо, Серёга.

– В смысле? – напрягся сыщик. – Кто-то заболел? Что у вас происходит? – спросил он, слегка покашливая между словами, будто давал себе время подумать, перед тем как закончить вопрос.

Петрович поднёс руку к лицу. Снова понюхал свою ладонь. Прислушался к запаху. Понюхал опять. Шмыгнул носом.

– Что ты делаешь постоянно? Зачем ты себя обнюхиваешь, док? – спросил Сергей с возмущением. – У тебя чердак потёк на почве злоупотребления?

Детектив тыкнул пальцем в бутылку.

Петрович отрицательно покачал головой.

– Нет, Серёга. Про чердак я всё знаю. А тут всё не просто. – Он помолчал пару секунд, раздумывая. – Я поначалу тоже, как человек с сохранной критикой, решил, что у меня сверхценные идеи ревности появились. Пока, думал, не перешло всё в стадию бреда, нужно как-то доказательств собрать «за» и «против». Чтобы объективно посмотреть на ситуацию. Понимаешь?

Петрович внимательно смотрел в глаза товарища, чуть наклонив голову, словно хотел убедиться слышит ли его собеседник.

Сергей от такого взгляда насторожился и не знал, как реагировать. Петрович мог с серьёзным видом всё долго рассказывать, а потом поржать от радости, как старый тролль.

– Ну и что? – спросил он. – Удалось?

Петрович утвердительно кивнул.

– Удалось. – Он откинулся на спинку стула и положил ногу на ногу. – На работу позвонил, когда Юлька должна была там присутствовать.

Патологоанатом выдержал паузу такой длины, что Сергей поёрзал на стуле.

– И…? – прервал он молчание. – Ты поактивнее излагать можешь?

Петрович поднёс ко рту кусок мяса на вилке. Задумался, вздохнул и вернул его обратно в тарелку.

– Няне обещала приехать в три, приехала в шесть. Дочку на выходных хотела свозить в аквапарк, в последний момент передумала. Всё время телефон с собой носит и пароли меняет каждый день.

Петрович громко цокнул, пытаясь достать остатки еды между зубов. Потом спохватился. Поморщился. Мрачно посмотрел в сторону зала. Подозвал официанта и попросил зубочистки.

– Так ты лазил в её телефон, Петрович? Не узнаю тебя, брат, – хмыкнул Сергей

Доктор отмахнулся и скривил губы.

– Ну, я бы сам себя уважать перестал. И потом, если бы я залез, я бы нарыл что-то стопроцентно трэшевое и с кульбитами. – Он улыбнулся, как человек, который знает все тайны мира, и от того печальный в своей правде. – Нет, просто я краем глаза вижу, что каждый раз, открывая свой телефон, она вводит разный рисунок по цифрам. Ну, знаешь, ввод пароля. Всё такое. Меняет его каждый день. А мы ведь с тобой понимаем, если часто меняешь пароль на носителе информации – это значит, тщательно скрываешь информацию от посторонних глаз.

Патологоанатом пристально смотрел Сергею на переносицу, то ли ища поддержки, то ли готовясь парировать возражения. А детектив знал, что любое неверное слово будет некстати, потому выжидал.

– Да я её понимаю, – продолжал Петрович. – Я её больше, чем на десять лет старше. От меня уже старостью несёт. – Петрович бросил взгляд на свою ладонь и тут же вернулся к Сергею. – В нашем возрасте – это уже много значит. Ей едва за сорок. Женщина, почти опять ягодка. А я что? – он помолчал. – Знаю, она меня любит, – он поводил носом, словно в брезгливости. – Но всё равно неприятно.

– Да ладно тебе, – Сергей отставил бутылку в сторону, подальше от товарища. – Не валяй дурака. Ну не нашёл её на рабочем месте. Ну не приехала вовремя. Ты же знаешь, Москва, пробки. На дорогу закладывают плюс-минус три часа. А у тебя всего на два опоздала, так ведь?

Петрович нетрезво установил локоть на стол и опёрся подбородком в ладонь.

– Ох, мой друг Серёжа, не утешайте меня. Без вас на сердце паскудно. Слабым себя чувствую. Чувствую, что не контролирую ситуацию. Давайте ещё по одной.

При этих словах Петрович вытащил ладонь из-под щеки и махнул ей в разгульном жесте.

– Фу, – он наморщил нос. – Говорю же, от меня стариком несёт. Прямо запах такой коричный. Как в отделении геронтологии. Конечно, такая прекрасная женщина, как Юлия Юрьевна Корешок, будет меня избегать. Мать моей Маши. Любовь всей моей жизни.

– Артём! – позвал патологоанатома детектив, решив взять обязанности виночерпия в свои руки, капая из бутылки в стаканы по чуть-чуть. – Может, обсудим. Ты же можешь быть не прав? А у Юльки могут быть проблемы. – Он многозначительно посмотрел на патологоанатома. – Так что давай ты по порядку, я послушаю, и мы решим.

Сергей подмигнул, но от того, что старался сделать это наиболее непринуждённо, его дружеский жест больше походил на нервный тик. Петрович прикрыл один глаз и сосредоточился.

– В общем, я уверен, что мой Корешок решила мне изменить. И делает это с упорством без зазрения совести. Я даже поговорить с ней хотел. По душам. Ну, знаешь, по человечьи. Уже готов был на всё. Думал, да и хрен с вами. С тобой. Ну, в смысле, только не уходи.

– А она? – перебил Сергей.

Петрович пьяно покачал головой в разные стороны. Во все четыре. Что могло означать как согласие, так и жёсткую непримиримость.

– Она сказала, что я все мозги пропил и если думаю о своей жене и матери своей дочери такое, то я конченый дебил и мне пора нанять сиделку. – Петрович выдержал паузу. – Сиделку, понимаешь? – то есть я вижу так, что она мне разрешает, в смысле, нанимает сиделку, – поправился Петрович, – а сама в это время будет решать свои задачи. Да? Согласен?

Сергей понимал, что не соглашаться с другом в такую минуту будет не самым разумным решением. Но и согласиться, означало подтвердить его безумные рассуждения и поставить на них штамп «одобрено».

– Ладно, давай по существу вопроса, – сказал он. – Если хочешь, я этим делом займусь. Всё равно я пообещал старику, – он вспомнил про Егора Ильича, – не брать ничего серьёзного. А твоё дело я за неделю разрулю. Устрою слежку с прослушкой. Аккуратную. Трепетную, как ваша первая ночь. Но только обещай, что, когда я найду настоящую причину её поведения, ты поступишь как разумный человек.

Петрович сидел за столом, рассматривая свои ладони. Морщил нос, словно пытаясь унюхать их запах на расстоянии.

– Наша первая ночь была не очень трепетной, – сказал он, прищурившись, будто концентрируя воспалённый алкоголем мозг на воспоминаниях, – Но, обещаю, наконец выдавил он и дотянулся до бутылки. – Завтра мне к двенадцати в офис. Ну, так только, чтобы не расслаблялись и знали, что большой босс следит за каждым. Работа-то в принципе налажена. – Он втянул носом воздух. – А про Юльку ты мне всё расскажи беспощадно. Меня щадить не надо. Приложи, как приложил Егора Ильича сегодня. Ты, думаю, прав. Если встанем с колен – пойдём дальше. Распластаемся – так тому и быть, – почему-то обречённо завершил доктор.

Сергей решил, что ночевать всё-таки будет дома. Баранину нужно доесть. Петровича проводить. А потом заказать такси. Детектив помнил, что алкогольная болезнь его друга никак не затрагивала его памяти. Знал, что завтра Петрович с него спросит, а если завтра не спросит, то будет иметь в виду, и ждать ответа, потому нужно было продумать план действий. А такое можно было сделать только у себя за столом, закинув на него ноги и взяв в зубы карандаш.

По пути домой Сергей вспомнил про дочь Петровича и спросил:

– Мы о Юльке поговорили, а как Машка?

Патологоанатом расплылся в улыбке.

– Машуля? Да вообще всё в порядке. Круглая отличница. Английская школа. Отсутствие акцента. Ну, наши русские учителя так говорят, – завёл он старую песню, которую Сергей знал наизусть за многие годы их знакомства.

– И если?.. Ну, сам понимаешь? – намекнул детектив.

Петрович остановился. Повернулся к другу. Посмотрел ему в глаза, почти трезво, оттого грустно. Ткнул пальцем в грудь.

– Что бы ни случилось – это моя дочь, – произнёс он пьяненько. – Я всегда буду рядом с ней, когда буду ей нужен.

– Ты так говоришь, словно уже подаёшь на развод, – хотел приободрить детектив, но получилось не очень.

Патологоанатом махнул рукой.

– Какой развод. Уже никто никуда не разведётся. У нас теперь общий похоронный бизнес. Дача и озеро под боком. Сам понимаешь. Но точки над «Ё» надо расставить.

Сергей едва кивнул, и, дождавшись, когда дверь в квартиру захлопнулась, а замок повернулся на два оборота, задумчиво пробурчал:

– Общий бизнес говоришь?

Глава 2

Рост сидел на кухне. Курил одну за другой. Тушил окурок в пепельнице только после того, как прикуривал от него следующую сигарету. Он так делал нечасто, только когда волновался и ждал. Не отрываясь, смотрел на телефон. Ему должны были позвонить друзья. Он провёл в ожидании их звонка целую неделю. Друзья должны были помочь. Найти человека, который проведёт их автомобиль через границу, минуя Белорусскую таможню. В автомобиле будут Рост и водитель. В Минске, в день приезда, Рост возьмёт билет на самолёт и улетит в Таиланд. Рейсы были не каждый день, но Рост справедливо считал, что достать билет на ближайший чартер ему будет вполне по силам.

Квартира – маленькая однушка в хрущёвке, что сносили уже пару десятков лет по всей Москве. Этаж пятый, сторона солнечная, кондиционер отсутствовал. Несмотря на утро, жара и духота при открытых окнах сгущалась быстрее, чем с закрытыми, потому Рост сидел в лёгкой футболке, волосы его были мокрыми, а капли пота стекали по вискам и шее.

Мужчина не выходил на улицу до самого вчерашнего вечера больше семи суток. А вчера вышел. Потому что так было нужно.

Он знал, что нельзя светить лицом. Был уверен, что ориентировку на него разослали до самого Дальнего Востока. К тому же вчера не приходила и не отзванивалась сестра. Хотя должна была сделать первое или на крайний случай второе. Она навещала его через день. Приносила еду и суммы денег в валюте, которые Рост обещал отдать через пару-тройку месяцев. Ему же нужно было как-то улететь и на что-то там жить. Иначе могли закрыть на всё время следствия. Двойное гражданство и наличие паспорта другой страны было гарантией следственного изолятора. Дополнительная возможность сбежать от расследования всегда расценивалась однозначно и служила билетом в мир вертухаев и сокамерников.

Туда совсем не хотелось.

Вчера Рост подумал, что в спальном районе Восточного Бирюлёва, где удалось быстро снять квартиру, женщине ходить после двадцати двух часов в августовских тёмных двориках, мягко говоря, некомфортно. Опасаясь неприятностей, Рост спустился во двор к стоянке. Он обошёл все автомобили два раза. Машины сестры он так и не увидел. Тогда он направился к дороге. Автомобили вели себя неподабающе – гудели клаксонами, рычали акселераторами, разрывали воздух шуршанием шин. Зелёный «джимни» не появлялся.

Росту нужны были сигареты. Неправильно было самому идти в магазин, но что делать? Метрах в двухстах по дороге от него виднелся супермаркет шаговой доступности. Рост вспомнил, что не все сети продают сейчас табак, но понадеялся на лучшее.

В отличие от проезжей части, тротуар был пустой и тёмный. Деревья по обеим сторонам словно специально сгущали ночь мрачными кронами. Одинокие прохожие будто тени во мраке. Где-то вдалеке, витрины магазина роняли на асфальт жёлтый свет, разливая ощущение напряжения и тревоги в груди Роста.

Мужчина почти нагнал женскую фигуру, которая шла торопливо, резко двигала плечами и придерживала массивную дамскую сумку левой рукой. Краем глаза Рост заметил, как вертлявой походкой его обогнал щуплый, выше среднего, человек. Скорее, мужчина. Быстрым шагом он поравнялся с девушкой, потом выхватил её сумку и ринулся в сторону. Девушка даже не закричала, а просто остановилась как вкопанная. То ли в ужасе, от неожиданности, то ли в радости, что не получила по голове.

Рост машинально кинулся за грабителем. Он так был запрограммирован жизнью. Сразу в бой. С места в карьер. Догнал незнакомца и, подпрыгнув, на лету врезал ему по затылку основанием правой ладони. Удар был такой, что грабитель свалился с ног, перевернулся через голову и замер в неестественной позе на асфальте. Мужчина занёс ногу и несильно пнул неподвижное тело в бок. Девушка к тому времени пришла в себя. Словно в детской игре, по приказу «отомри», подскочила к дерущимся и подхватила сумку с тротуара.

Неожиданно завыли сирены. Форд патрульно-постовой службы остановился, и из него выскочили два человека с автоматами. Рост подумал, что они очень близко и просто убежать теперь не удастся. Но привыкший использовать шанс до конца, он рванул чуть в сторону, а потом, выпрямившись как копье, словно животное кинулся на одного из служивых. Массу кулака, помноженную на ускорение, он провёл левым апперкотом и, казалось, услышал, как от удара хрустнули то ли зуб, то ли челюсть. Подбитый полицейский словно мешок с отрубями рухнул возле задней двери автомобиля.

Второй служитель закона щелчком снял предохранитель с автомата. Рост подпрыгнул снова и пригибаясь рванул к опешившей девушке, за чью сумку вступился пару минут назад. Схватил её за руку и зачем-то потащил за собой. Та не отбивалась и понеслась за мужчиной в темноту дворов.

Полицейский не выстрелил. Наверное, побоялся зацепить случайных прохожих. Но и не пустился в погоню. Он рванул к водительскому сидению, вцепился в рацию и громко затребовал подмогу. Убегая, Рост превратился в слух, ему казалось, он видел всё, что происходило на том месте, откуда он уносил ноги. Как первый полицейский, тот, что принял удар на себя, несколько секунд лежал без сознания с лёгкой улыбкой на лице. Очнувшись, повращал глазами, словно пытаясь восстановить картину событий.

– Жив? – заорал второй, когда закончил с рацией. – Хорошо. Сейчас подкатят оперативники, разберутся. Камеры посмотрят и найдут эту шелупонь по горячим следам. Пакуем этого, – взмахом руки он указал в сторону, где должен был лежать незадачливый воришка, – и как только наши подъедут, трогаем в РОВД. Не будем же мы по дворам с автоматами бегать.

Первый обернулся в сторону тротуара. Там никого не было.