Нумизматы

– Кого пакуем-то?

Второй, посветил фонариком на место, где должен был лежать потерпевший, но никого там не обнаружил, развёл руками и рявкнул:

– Уже никого.

– Да нет, вон он, быстрее!

На всю суету ушло секунд двадцать. Рост, убегая, даже слышал топот форменных ботинок в погоне за тем, грабителем, которому в этот вечер не повезло второй раз.

– Тебя зовут как? – на бегу спросил Рост у девушки.

– Лида, – задыхаясь, ответила она.

– Чего следом-то побежала, Лида?

– Ты же сам потащил.

Мужчина внезапно остановился и снова схватил девушку за руку.

– Не беги, Лида. Они уже за нами не гонятся.

Они смотрели друг на друга и громко дышали. Лида, обхватив сумку двумя руками, прижимала её к груди.

– А ты всегда так с полицейскими? – сбивчиво спросила девушка. – Сразу по морде. Это же срок. Ты уже сидел?

Рост тоже дышал громко, форсируя вдох.

– Нет. Бог миловал, – замотал он головой. —Ударил случайно. Выхода не было.

– Э-э дружок, там будут тяжкие телесные, а это вообще пятёрочка. А если они тебе покушение на убийство вменят, то десяточка. Моли бога, чтобы твой полицейский жив остался. Мало ли что, упал затылком, ударился и капец.

Рост стоял, подбоченюсь, всё ещё часто дышал и кивал понимающе.

– Я смотрю, ты подкована в вопросах уголовного права. И какая у тебя связь с уголовным элементом?

– Непосредственная, – кивнула Лида. – Они тебя по камерам выследят. Придут за тобой завтра, а может через день.

– Кто, элементы?

– Нет. Полиция. Так вот, на этот случай, ты меня не видел и не знаешь. И зачем ты такой резкий? – то ли возмутилась, то ли удивилась она. – Ну, забрали бы нас. Я бы, конечно, за тебя показания дала. Помурыжили бы пару часов в отделении и отпустили. Но ты, дурак, зачем-то полицейского ударил.

Ростислав и без неё сожалел о случившемся. Но разве девушке объяснишь, что двумя часами они бы точно не отделались. Он так стопудово застрял бы там на несколько лет. Потому вслух согласился:

– Хорошо. Лида, я понял, что был не прав.

Она смерила его подозрительным взглядом снизу-вверх.

– Теперь иди. Я здесь недалеко живу. А ты осторожно к дому пробирайся. Спрятаться не получится, но хотя бы не попадайся сразу. Доделай дела, какие есть неотложные. Или из города сразу вали. Хотя план «Вулкан», думаю, уже точно объявили. Нападение на полицейского при исполнении всё-таки.

Рост кивнул, он как будто пришёл в себя и понял, что натворил. Проблемы наваливались одна за одной.

– У тебя сигареты есть? Магазины уже закрыты, – пояснил он. – А я просто за табаком выходил.

Девушка задумалась. Потом кивнула и тихо сказала:

– Пошли, – всё так же, обхватив сумку, зашагала в направлении подъезда. Пока она поднималась на второй этаж, Рост шагал следом, смотрел на её раскачивающиеся бёдра и думал, что теперь делать: правда, бежать куда глаза глядят или дождаться своих в квартире. На последней ступеньке Лида резко остановилась и обернулась. Рост, погружённый в мысли, сначала не понял, что произошло, и продолжал пялиться в фигуристую задницу. Потом медленно поднял глаза и посмотрел на девушку. Та скривилась в немом вопросе.

– Не-не. Я вообще туда не смотрел, если ты об этом, – замахал он руками.

В её квартире было не обжито. Чисто. Но не уютно. С избытком аскетично. Как будто помещение сдавалась посуточно в аренду.

– Чаю не предлагаю, у меня только одна чашка, – сказала она, но две пачки запечатанных сигарет Винстона протянула.

– И всё-таки, я тебя машинально схватил, чтобы ты не орала. Зачем ты за мной понеслась? – спросил Рост, укладывая сигареты в карман своей рубашки. – Могла бы отстать и…

Лида слегка закусила щёку.

– Я тебя перепутала. Думала, ты тот, другой. Поняла уже, что ошиблась, когда ты меня схватил, но побежала по инерции. – Как-то непосредственно и нарочито честно ответила она.

У неё были зелёные глаза и ямочки на щеках. Та, которая справа, чуть больше. Несмотря на широкую переносицу, её лицо было милым. Милым и совершенно непонятным. Необычным, а потому непривычным для считывания эмоций.

– Странно, – прошептал Рост. – Тот другой – это кто?

Она пожала плечами.

– Не бери в голову.

Рост похлопал себя по карману, где лежали сигареты.

– А может мне остаться? – он вдруг подумал, что здесь будет безопаснее переждать час-полтора. Сестра уже точно не приедет.

Лида нахмурилась и сжала губы, оттого ямочка на её правой щеке стала чуть больше.

– Нет-нет. Так мы не договаривались, – ответила она и взглядом указала на дверь.

Выйдя из дома, он обернулся на железную дверь подъезда, чтобы запомнить и не спутать, пока не знал для чего, так, на всякий случай.

В общем, прошлый вечер не задался с самого утра, а к полуночи притащил ещё кучу проблем.

Теперь Рост сидел на кухне и, вспоминая вчерашнее приключение, надеялся, что если его не обнаружат в первые двенадцать часов, то активность постепенно стихнет. Хотя опасения, что к нему могут в любую минуту ворваться люди в бронежилетах, не отпускали.

Главное, что сестра пришла сегодня.

Час назад она вышла на связь через приложение «Сигнал». Росту его когда-то посоветовал знакомый американец. Он утверждал, что спецслужбам оттуда данные не получить. В его стране приложение использовали все полулегальные торговцы травкой для связи с покупателями. Он попросил сестру звонить ему только через «Сигнал».

Сестра сказала, что вчера не смогла его предупредить о том, что не приедет. Няне нужно было уехать и дочку оставить было не на кого. Потому она обещала быть сегодня ближе к полудню, плюс-минус.

Ещё Рост надеялся, что объявятся его сотоварищи. Теперь его будет труднее вывезти, но он был готов ехать в багажнике, лишь бы выбраться и не присесть надолго.

Большая сумма денег наличкой помещалась в широком кармане рюкзака. Часть была на импортной карте, на счету под другой фамилией, туда же он внесёт деньги через какой-нибудь банкомат «Сосьете» или «Райф» в Белорусссии. Местные карточки Рост использовать не мог, чтобы не засветиться по транзакциям. Больше вещей не было. Он был готов сорваться в любую минуту.

Рост по натуре был человеком текучим. Сменить один город на другой, вторую страну на третью, два года валяться на пляже ничего не делая, а потом быстро вникнуть в ситуацию и заработать пару сотен тысяч валюты, которые тут же спустить, для него было обычным течением вещей.

Последние годы он проработал в одной из управляющих жилищных компаний столицы. Пожалуй, в России это доходное дело догоняет по прибыли нефтедобычу. А если отстаёт, то на чуть-чуть. Только для того, чтобы нефтяники не завидовали.

Зарабатывал неплохо. Но попался. Он и ещё парочка мелких участников коррупционной схемы. Не раз Рост себя поругивал за то, что гонялся за большими деньгами. А мог бы сидеть себе тихо-спокойно пять дней в неделю с девяти до пяти. Аккуратно через свою посредническую фирму принимал бы заказы от себя самого на информационные стенды, которые менял раз в месяц во всех одна тысяча трёх подъездах. Закупал бы за штуку, на фирму, где малознакомый алкаш, с которым Росту самолично пришлось выпить, чтобы оформить документы и стать ему почти родным человеком, числился гендиректором. Потом продавал бы себе же за две, клал бы в карман миллион рублей раз в тридцать дней, за мелкими издержками в двадцать тысяч на зарплату алконавту-директору. Но нет. Страсть к авантюризму и Макиавелли на книжной полке требовали самореализации.

Потому позже он вписался в другую тему, более запутанную, от того более ответственную, но и многократно денежную. Включили его по его же просьбе ещё и в уборку мусора, а также в обустройство территории. Доход должен был увеличиться в три раза.

Можно было бы так и дальше продолжать, если бы не слабое звено.

Обнальщик.

Его следственный комитет взял под белые руки, когда тот в рюкзаке десять лямов нёс. Тот и пошёл колоться. И про Фому и про Ерёму. Сдал всех. Росту адвоката не досталось. Всем досталось. А ему нет. Но добрые товарищи сказали: «Мы тебе поможем за границу улететь. У тебя всё равно второй паспорт. Исчезнешь на годик-два, потом приедешь, когда всё забудется. Тогда и рассчитаемся по остаткам». Обрисовали ему схему вылета через Беларусь. Сказали, что пришлют нужных людей. Пожали крепко обе руки и послали с Богом.

Теперь мужчина сидел в бирюлёвской однушке. Питался тем, что сестра принесёт. Непривычно много курил. И ждал машину, что вывезет его на свободу. Ко всему, ещё влип в историю с тяжкими телесными в полицейскую сторону.

В дверь позвонили. Рост вздрогнул от неожиданности. Кто это? Двести процентов – полиция. Остальные минус сто – везение.

– Кто там? – спросил Рост, стоя сбоку от двери и не заглядывая в глазок.

– Это я, – послышалось в ответ.

Рост открыл дверь

– Сестрёнка, – обрадовался он. – Ты как? Всё в порядке? – он выглянул ей за плечо

Сестра зашла быстро. Внесла сумку.

– Здесь еда, – сказала она, поставив сумку на пол. – А вот ещё две тысячи долларов. Я сегодня в два обменника заезжала, чтобы по хорошему курсу обменять. В одном, почему-то не было налички, хотя я за час договаривалась. Чушь какая-то: в обменнике и нет налички.

– Спасибо, сестрёнка, – забормотал Рост. – Я всё отдам. Верь мне, я не из такого выкручивался.

Женщина посмотрела на него. Вздохнула прерывисто, словно ей очень хотелось, но мало верилось в то, что всё будет хорошо.

– Да, понимаю. Или совсем не понимаю. Правильно я поступаю или нет – не знаю, Ростик. В общем, знаю, что не нужно у тебя торчать, чтобы не услышать лишнего. Я же совсем понятия не имею, кто ты, – сказала женщина и обняла Роста. Крепко. Поцеловала в щёку. Добавила: береги себя. И будешь на могиле отца, передай привет.

Рост тоже обнял её. Он был благодарен женщине, которую встретил в первый раз в жизни три месяца назад. Хотя он совсем не ожидал, что их знакомство пройдёт гладко, она ему поверила настолько, что вскоре после их знакомства даже расплакалась от избытка чувств.

Сестра резко развернулась и распахнула полуприкрытую дверь.

– Пока, – сказала женщина, не оборачиваясь, и подойдя к лифту, нажала на кнопку вызова.

Рост кивнул и быстро повернул замок до упора на два оборота.

Он подошёл к кровати, где лежал рюкзак. Пересчитал деньги. Бросил на покрывало. Потом из шкафа гостиной достал трубу, которая предназначалась для тремпелей. Посмотрел в её просвет. Потом по сторонам, будто искал чего-то, но не нашёл. Набрал полную грудь воздуха и, посинев от натуги, дунул в него. На другом конце трубы показались свёрнутые в цилиндр купюры. Рост их вытащил, бросил к остальным. Снова повторил процедуру. И так несколько раз. Голова кружилась. Он не думал, что доставать деньги из такого схрона будет сложнее, чем их туда укладывать.

Отдышавшись, сложил деньги в несколько скромных пачек и, перемотав резинкой, рассовал по разным отсекам рюкзака. Трубу вернул на место в шкаф.

На кухне заглянул в сумку с продуктами: колбаса, помидоры, хлеб и пара брикетов китайской лапши.

Не разбирая пакета, он бросил его в холодильник. Снова закурил. Сердце колотилось. Пальцы с зажатой в них сигаретой, дрожали.

Опять раздался дверной звонок и тут же гулкий звук удара чего-то тяжёлого о двери.

– На пол! Работает спецназ!

Двое повалили Роста на пол и, скрутив ему руки, щёлкнули наручниками на его запястьях.

В квартире слаженно рассредоточились люди в камуфляже, в касках и с автоматами. Рост морозом по коже чувствовал, как все их стволы направлены в его сторону. Он увидел чьи-то кроссовки аккуратного размера перед своим носом. Женский голос сверху произнёс:

– Ростислав Турнев, вы задержаны по подозрению в убийстве полицейского. Пакуйте, ребята.

Ни тебе «любое слово сказанное…», ни про адвоката; всё кратко и по существу. Правило Миранды в этой стране не работало.

Краем глаза Рост увидел, как кто-то поднял его рюкзак с кровати, вжикнул застёжкой-молнией и довольно крякнул.

Пока Роста вели вниз по лестнице подъезда, он думал о том, что, как и его вчерашняя мимолётная знакомая, тоже неплохо знает Уголовный Кодекс Российской Федерации. Убийство полицейского – это статья до двадцати лет лишения свободы. Сейчас ему тридцать пять. Если получится выйти, то будет уже далеко за полвека. Чего ему тогда хотеть? Куда стремиться? Сам Макиавелли умер в пятьдесят восемь. И Росту будет уже почти столько же. Всего ничего до конца. Что он успеет? И захочет ли вообще успевать?

Выходя из подъезда в неудобной позе, с вытянутыми за спиной руками, склонившись в девяносто градусов под тяжестью ладони конвоира, он слегка повернул голову направо от неудобности позы и увидел её. Свою сестру. Та стояла у подъезда, и, прикрыв рот ладонью, с ужасом смотрела на происходящее. Какой-то сотрудник спецназа удерживал её рукой, объяснял, что идёт задержание и ей нужно подождать.

Ростислав выхватил взглядом её глаза. Женщина стояла в оцепенении. Не мигая.

Рост смотрел на неё и думал, что она точно не могла его сдать.

Тогда, кто? Свои же коллеги? Те, кто обещал увезти в Минск, а потом в дальние дали? Он знал, что такое случается. И случается крайне нередко. Подумал, что дальше к нему придут нужные люди и начнут петь песню о том, что важно посидеть за старших товарищей. Взять всё на себя. А на зоне его будут подогревать – кормить, поить, заносить, чтобы начальство не сильно отрывалось на сидельце. Если бы у Роста была семья, то помогали бы и ей. Своих не бросают, как водится, в таких кругах.

Но Ростислав точно знал, что не бросают своих только тогда, когда затраты на такую процедуру не превышают полученную прибыль от её отсутствия. А если потери больше, то своего подбросят, перевернут и ещё раз кинут.

«Хотя, стоп! Подельники ни при чём» – подумал Рост. – «Меня же за убийство забрали! Значит, это тот, вчерашний, дубу дал, после того как я ему зубы выбил? Выходит, мудак, самый основной – это я».

Росту было горько признавать такую концепцию, но тут уж было не свалить на коллег по преступному сообществу.

Телефон остался в квартире. Ростислав подумал, что максимум через сутки следаки в него залезут с помощью своих штатных хакеров, и всё всплывёт. Не по убийству, которое ему инкриминируют. По другому поводу. А там переписка, контакты – считай, вся доказательная база. Выходит, что теперь всех сдаёт он. невольно, конечно, но кто там будет разбираться. Не лично, но причастно напрямую.

С помощью средства связи.

А что делать?

Теперь каждый сам за себя.

Его втиснули в чёрный минивэн, усадили между двух автоматчиков в масках. Кто-то что-то прокурлыкал в рацию, и машина двинулась под фонарями и сиреной.

В своих мыслях Рост уже не лежал под пальмой и не ел креветок после отлива на побережье Пхукета. Он не привык к фантазиям. У него были чёткие планы, куда не входила российская тюрьма. Но планы провалились.

Глава 3

Сергей приехал за машиной после полудня. Прошлым вечером лёжа в кровати с карандашом в зубах, он думал, как помочь Петровичу. Конечно же, появились гениальные идеи и чёткий выверенный план. Но утром, как часто бывает, все планы, продуманные в состоянии алкогольного опьянения, находят прорехи и недостатки, а порой вовсе оказываются бессмысленной затеей. Так что, Сергей не стал предпринимать резких движений, а решил ещё раз навестить друга и забрать оставленный во дворе автомобиль.

В дверь пришлось стучать, так как звонок хоть и свистел на весь подъезд, но ушей адресата, судя по всему, не достигал. Возможно, помехи на принимающей стороне в виде подушек и скомканного одеяла, не пропускали звуковые колебания в нужном диапазоне.

Сергею пришлось потрудиться, чтобы разбудить товарища, страдающего похмельем. Когда в приоткрытую дверь изнутри просунулось слегка отёчное лицо Петровича, детектив показал заранее прихваченную бутылку минералки и подмигнул патологоанатому.

Тот скривился. Потом развернулся, оставив дверь распахнутой, поправил простынь, которой прикрывал своё почему-то нагое тело, накинул её как капюшон на голову, и смешно подпрыгивая на согнутых ногах, поскакал в спальню. Нырнул в кровать и натянул сверху на себя одеяло из верблюжьей шерсти.

Сергей прошагал на кухню. Крышку бутылки откупорил о край стола, не найдя открывашки. Поискал глазами прозрачный стакан, но на полке ровными рядами стояли только чайные кружки. Потому он махнул рукой и отправился в спальню. Присев у края кровати он посмотрел в зажмуренные, словно в страдании, глаза Петровича и присвистнул.

Один глаз патологоанатома дрогнул и приоткрылся.

– На, пей, – Сергей протянул бутылку. – Пей. Умывайся. Одевайся. Приходи на кухню: с меня глазунья. Кофе я на твоём месте лучше бы не пил. Если чай, то не крепкий, но сладкий. Держи, – детектив глазами указал на горлышко, зажатое в правой руке.

– А что, мой псевдодобрый друг, – проскрежетал Петрович, облизнув губы, – пива не продавали? Или вы настолько меркантильны, что сэкономили на хорошем человеке? Сравнили цену и приволокли, что подешевле? – бубнил патологоанатом. – Злобный и меркантильный. Да вы просто отвратительный человек. Принести вместо пива воды? Ай-яй-яй-яй, – сокрушался он.

– Сегодня только целебные минеральные слабогазированные воды. Никакого пива. Давай. Тебе пятнадцать минут. – Сергей поставил откупоренную бутылку у кровати.

Он понимал, что товарищ мог с горя закусить удила и продлить самобичевание рогоносца на недельку, а вместе с ним и употребление горячительного в дозах, превышающих допустимые. Уже в дверном проёме детектив обернулся и увидел, как Петрович, кряхтя, садится на кровать.

– Ты же сам говорил, чем короче алкогольный эксцесс, тем легче и быстрее период восстановления. Я ничего не перепутал? Последовательность слов в выражении правильная?

– Идите уже, э-э-э… – Петрович в поисках слова огляделся по сторонам, – детектив, – нашёл, наконец, он самое нейтральное определение. То ли чтобы не создавать повода, то ли для того, чтобы погасить раздражение, которое нет-нет да и пускало пузырь негодования в сторону человечества. А тот, поднявшись из глубины патологоанатомической души на поверхность, лопался с треском, разнося из Петровича наружу всё дремавшее в нём похмельное зло. Трезвеннику не понять.

Потом патологоанатом обнял губами горлышко бутылки и стал жадно и звучно глотать. И хотя Сергей был уже на кухне, он отчётливо слышал за стеной звуки, издаваемые Петровичем. Они были настолько откровенными в своей искренности, что детектив сглотнул, облизал сухие губы, взял с полки светло-серую с голубыми васильками фарфоровую кружку, потом до краёв наполнил её водой из-под крана и с большой охотой сам выпил залпом.

– Два достаточно? – спросил Сергей, когда завёрнутый в халат Петрович, после душа, присел возле кухонного стола.

– Чего два? – напряжённо посмотрел доктор.

Стоя у плиты, Сергей указал деревянной лопаточкой на сковородку с чем-то шкворчащим внутри.

– Яйца, понятное дело, – пояснил детектив.

Петрович смиренно кивнул и посмотрел на вскипающий чайник.

– Ладно. В продолжение вчерашнего разговора, – начал Сергей, когда патологоанатом расправился с глазуньей и сделал большой глоток тёплого чая. – Ты вчера серьёзно помощи просил или по пьяни? Я всю ночь плохо спал. Всё думал. Если ты серьёзно, то я готов. Но предупреждаю, в случае если ты прав, я буду себя чувствовать не комильфо, потому что не хочу приносить другу плохие новости. А вероятность того, что они будут не очень хорошими, как мы с тобой понимаем, пятьдесят на пятьдесят – то есть, высока.

Петрович, надув щёки, зачем-то подул в кружку, словно пытался остудить и без того уже холодный чай.

– Я уверен, что я прав, – его пальцы на секунду впились в кружку, будто в горло неверной жены. – Не знаю, правда, до какой степени. Но такова моя планида, любить и быть обманутым, – он шмыгнул носом. – А тебе никто не говорил, что будет легко!

Сергей понимал, что в башке у патологоанатома сейчас какофония, только не из звуков, а из нелепых предположений, вызванная тем, что было выпито вчера, потому стенания друга пытался выслушивать максимально терпеливо.

– Хорошо, – ответил он. – Скажи мне, а кроме твоих подозрений из-за опозданий и смены пароля, что-нибудь конкретно неприятное есть? Ты точно мне что-то не договариваешь. Человек, копающийся в трупах, всё знает о бренности бытия, – подыграл он Петровичу. – Не думаю, что тебя бы смутили такие детали. Значит, есть что пожёстче. Давай, дружище, поделись.

Сергей наклонился над столом и похлопал товарища по плечу.

Петрович поднял на сыщика глаза, подёрнутые пеленой похмелья.

– Конечно, есть, мой друг. – Патологоанатом встал и откинул правую руку в театральном жесте. – Ах, вам ли мне не доверять?

Резкий запах свежевыпитого волной ударил в нос Сергею.

– Петрович, – возмутился детектив. – Есть у меня ощущение, что ты где-то накатил по дороге в душ. Я прав?

Презрительное безразличие во взгляде патологоанатома говорило о том, что он готов к глухой обороне до самой развязки событий.

– Ладно, – Сергей махнул рукой. – Мне пофиг, где и что, может даже, ты так лучше будешь соображать. Я просто хочу спросить: у тебя ещё есть какие-то основания подозревать Юльку?

Петрович довольно улыбнулся и расслабился на стуле.

– Ну, конечно, есть. Я же не просто так с тобой о самом сокровенном говорю. Вот найдёшь женщину своей мечты, поймёшь тогда.

– Верю, – кивнул сыщик и вспомнил про свою Светку. – Тогда рассказывай. Нам нужны более веские подозрения, чтобы приступить к такой деликатной операции.

Петрович вытер ладонью лицо. Ухватил зубами ноготь среднего пальца и отгрыз его угол. Сплюнул в сторону и, не отрываясь взглядом от ногтя, сказал:

– У меня из конторы на неожиданные расходы ушло около двадцати тысяч зелёных за последний месяц. Это полтора миллиона рублей. Непонятно куда. Думаю, что на содержание её любовника.

Петрович громко икнул.

Детектив скривился в растерянности.

– Каким боком, Артём? Ты считаешь, Юлька могла стащить у тебя деньги?

– Детектив! – патологоанатом взял чашку, встал, поставил её рядом с чайником на другой стол и налил кипятка. Его движения стали ровными. Трезвыми. Несомненными. – Не у меня, а у нас. Она главбух в нашем с ней похоронном бюро.

– Кто, Юля? Она же библиотекарь? – переспросил Сергей.

Петрович посмотрел на него сверху вниз, привстав для этого со стула.

–Красиво жить захочешь, не так раскорячишься. Да, Юля закончила курсы. Стала дебит с кредитом сводить. Зачем на сторону платить-то?

– Понял-понял, – выставил вперёд ладони Сергей, – не подозревал просто, что ты такой бизнесмен.

Он подмигнул Петровичу. – И какие у нас данные по бухгалтерии?

Петрович поморщился.

– Вышеизложенные.

– Поясни? – попросил Сергей.

Патологоанатом демонстративно вздохнул.

–Я туда не заглядывал, потому что доверяю. А вчера утром, перед тем как мы к Егору Ильичу поехали, взял и заглянул.

Сергей с сомнением посмотрел на товарища.

– И прямо так сразу разобрался? Ты уверен?

Петрович презрительно зыркнул, а потом ткнул себя в грудь.

– Знай, Серёга, – сказал он. – Для человека, который закончил мединститут, нет ничего невозможного. Нас учили не тому, как всё знать, а тому, где найти место, чтобы разобраться в материале.

Сергей с сомнением пожал плечами.

– Ну, допустим. Никому не верю, только тебе. Ты разобрался и что нашёл? Конкретно. Вот чтобы меня убедить. Человека далёкого от бухгалтерии. Ну! Давай!

Патологоанатом встал со стула в полный рост. Вскинул подбородок и одновременно сунул обе руки в карманы халата.

– Ты сейчас серьёзно не веришь?! Тогда слушай, – тоном топ-менеджера газовой компании начал он. – В этом месяце неожиданно появились новые провайдеры. Фирма по организации мероприятий. Свадьбы там, дни рождений, похороны, опять же. Я посмотрел их сайт. Эти ребятки ставят такие перформансы, что Евровидение позавидует. Обслуживают от начала до конца. Начиная от саксофониста и заканчивая лазерным шоу. Сценарий ограничивается только деньгами. Любой прежний и настоящий муж Пугачёвой может прийти и сказать, что потерял друга в лице покойного и скорбь его безгранична. Думаю, даже сама примадонна явится, если останется инкогнито и гонорар будет правильным. Да что Пугачева?! – вскрикнул Петрович. – Голограмма Фредди Меркури может спеть «Шоу маст гоу он», за определённую плату.

– Надо же, – почти искренне удивился сыщик, потом засмеялся и добавил. – В смысле, надо мне себе заработать на голограмму Цоя, чтобы он спел про перемены.

– Ты сейчас о чём? – нервничал патологоанатом.

Сергей хмыкнул.

– Я о своих похоронах. Думаю, для меня, как для покойного, перемены будут кардинальными. Уверен.

Петрович сложил руки на груди и недовольно покачал головой.