Эпидемия ультранасилия

– А ты что думаешь, пятый, – толкает меня в плечо сидящий рядом Сова-6.

– Я ничего не думаю. Какая вообще разница? Развели тут, понимаешь, демагогию. Сказано – сделаем. Зачем ещё вопросы-то задавать? – раздражённо бурчу я.

Ответа не следует. Ну и хорошо. Наконец-то тишина. Мой взгляд устремляется в пол. Я рассматриваю песчинки. Между ними довольно большое расстояние. Расстояние много больше, чем сами песчинки. Жизненная ситуация. В нашем мире намного больше пустоты, нежели материи или энергии. Даже если взять атом, он же практически пустой. Сравнение объёма пустоты с объёмом материи в атоме, очевидно, приведёт к победе пустоты.

Настолько ли это важно? Может мне стоит больше задумываться о реальных вопросах, а не фундаментальных? Я всё-таки солдат. Солдат – недоношенный ребёнок войны…

Остановка. Всех резко толкает в бок. Сержант открывает люк, мы по очереди выходим. Как только я выхожу, сразу слышу звук далёкой стрельбы. Посмотрев в сторону, откуда шёл звук, вижу, как на расположенную далеко от нас точку контроля агенты совершают очередное нападение. Я бы очень хотел помочь им, но против приказа не попрёшь. К тому же, Свиридов уже назначает нам позиции.

– Сова-1, твоё здание Б3. Сова-2 – Б4. Сова-3 – В3… – речь сержанта слышна каким-то шумом. Не совсем понимаю, что происходит.

Всё мутнеет. Высотки, коты из отряда, серое небо, всё сливается в какую-то мутную картину. Стоит мне повернуть голову, как всё начинает плыть, размазываться по полю зрения. Поворачиваю голову в сторону здания, где засели агенты. Оно такое же смазанное, но на его крыше выделяется антенна. Странно. Только она видна чётко. Я отворачиваюсь. Уже ничего не слышно, даже той стрельбы. Голова начинает слегка болеть. Из-за боли ещё сложнее воспринимать окружение. Вес винтовки будто увеличивается, а лапы наоборот слабеют. Подкашиваются ноги.

Понемногу мир начинает становиться чётче. Откуда-то издалека слышу, как меня зовут.

– Сова-5! Сова-5! – звук усиливается.

Неожиданно, я чувствую, как меня ударяют ладонью по лицу.

– Сова-5! Очнись! – кричит на меня Свиридов, буравя взглядом. Его вертикальные зрачки так узки от злобы, что их почти не видно. Прямые белые линии усов слегка подёргиваются. Серая шерсть стоит дыбом.

– Слушаю, сержант Свиридов, – говорю я, наблюдая, как его морда постепенно становиться чётче.

– Ты болен?! – с раздражением спрашивает, почти выкрикивает, он.

– Никак нет.

– Твоё здание – Г3! Пулей на позицию! – кричит он, выговаривая каждое слово.

Срываюсь с места и бегу в сторону назначенного здания. На бегу я гляжу снизу-вверх на эту огромную тридцатиэтажку. Она нависает надо мной, как и все эти высотки. Гигантские бетонные великаны наблюдают за мной сотней стеклянно-пластиковых глаз. Спешно забегаю в подъезд, взбираюсь по лестнице на семнадцатый этаж. Мимо мелькают открытые квартиры. Люди покидали их в спешке, бросали всё лишь бы успеть до потенциальной атаки агентов. Иногда на самой лестнице попадаются брошенные игрушки, не удержавшиеся в детских ручонках. Добегаю до нужного этажа, занимаю позицию, осматриваю территорию вокруг цели, настраиваю прицел винтовки. Всё, успел. Ежедневным тренировкам спасибо. Теперь только ожидание.

В голове полная каша. Внутренний вояка пытается выстроить мысленный клубок в шеренгу, отчего мне ещё сложнее сосредоточиться.

Внимание на цели! Штурмовые отряды уже на месте. Подходят к зданию. Что? Почему они бросили оружие? Из здания начали выбегать агенты. Целюсь, стреляю. Что происходит? Не отвлекаться на вопросы! Стрелять!

Стоп! Кажется, агенты уже заметили, что здесь не только штурмовики. Начинают закрывать окна, видимо, защитными пластинами. Пытаюсь выискать в ещё не закрытых окнах что-то важное. Вот! Какая-то аппаратура, а там один из агентов. Выстрел. Он падает. В этот же момент окно закрывается. Штурмовые отряды резко приходят в себя. Начинают прорываться. Зашли в здание. Целюсь в открытые окна, стреляю. Вдруг наглазник реагирует на что-то странное. Кто-то прыгает по зданиям словно блоха, приближается к месту нашей операции. Наглазником выбираю его как цель. Высвечивается сообщение: “Объект: ШТИР-42”. Не может быть. Это он! Кажется, он двигается в мою сторону. Резко пропадает из поля зрения. Пытаюсь его найти. Не получается. Наглазник не может обнаружить цель.

Робот запрыгивает в моё окно. Я от страха отползаю к ближайшей стене и прижимаюсь к ней спиной. Шерсть встаёт дыбом, дыхание слишком частое. Знаю, что он за нас, но неожиданность и его вид… пугают. Его чёрный деловой костюм, серое, безжизненное лицо, взгляд… прямой, холодный. Не просто смотрящий в душу, а видящий все твои недостатки, грехи, если угодно. Он подаёт мне руку. Я смотрю на неё. На его чёрную кожаную перчатку. Хватаюсь за неё, он помогает мне встать. Чувство от соприкосновения с ним ещё на некоторое время остаётся со мной. Холод металла, пробирающий до костей. Никакой упругости кожи, лишь сталь. Твёрдый, плотный металл.

– Для тебя есть поручение. Согласен? – не меняя выражения лица, спрашивает он.

– Н-н-но… П-приказ.

– Со мной ты будешь полезнее, – отчеканивает он роботизированным голосом.

Я лишь молча киваю. Он поднимает мою винтовку, вручает мне. Хватаюсь за неё, как за что-то неизмеримо ценное, мёртвой хваткой. В этот момент он берёт меня подмышки и выпрыгивает в то же окно.

Падение. Интересное чувство. Одновременно чувствуешь и радость, и страх. И жизнь проносится перед глазами, и планируешь, как приземлишься и пойдёшь дальше. В нашем мире столько двойственности. Столько точек зрения. Столько мнений… С одной стороны – я нарушаю приказ, с другой – помогаю более важному делу. Если учесть то, что я знаю о ШТИРе, становится понятно, почему я доверяюсь его логике. Он – робот, машина. Машины не ошибаются. Они изначально лучше людей в том, в чём они были лучшими до прихода агентов. Разум. Умение обучаться и передавать знания потомкам. Прогресс буквально построен на костях. Все эти великие учёные и мудрецы. Где они сейчас? Мертвы. Но люди их помнят. Помнят и передают их знания потомкам. Некоторые считают человека вершиной эволюции – высшим существом. Их нельзя считать абсолютно неправыми. Люди смогли построить целую цивилизацию, во много раз увеличили длительность своей жизни. Длительность жизни. Выходит, всё упирается в неё? Если так, то есть кое-что, что живёт намного дольше человечества, но при этом неотделимо от него. Информация. Разумные существа передают её через поколения. Со временем она копиться, как снежный ком. Когда ком прогресса больше не может катить одно поколение, на его смену приходит другое. Но ком при этом не исчезает, он меняет владельца. Люди создали машины, чтобы облегчить свой труд, в конце концов, машины заменили людей. ШТИР-42. Машина, владеющая всеми известными человечеству знаниями и способная обучаться. Они вручили ком прогресса тому, кто не остановиться никогда. Что же тогда делать людям? Они могут пытаться помогать ему, но будут ли они успевать? Машины быстрее. Машины лучше. Машины не ошибаются…

Приземление. Моё тело уже сжалось. Приготовилось, чтобы принять удар, но его не последовало. Я открываю глаза, чтобы взглянуть на робота. На его лице ни одна мышца, ни один мускул не дёрнулись. Но куда он смотрит? Мы приближаемся к зданию, в котором вовсю идёт стрельба. Проследив за направлением его взгляда, я предполагаю, что он планирует попасть именно в то окно, в котором я видел странную аппаратуру. Похоже, он собирается пробить защитную пластину. Я вновь пытаюсь сжаться, чтобы получить как можно меньше травм. Грохот. Мы уже в здании, в нужном помещении. Он отпускает меня.

– Проследи, чтобы никто сюда не вошёл. Если начнут спрашивать – ни слова про меня, – приказывает он мне.

– Слушаюсь, – коротко отвечаю я и следую к единственному входу в помещение.

Эта вытянутая вдоль входа комната выглядит, как небольшая лаборатория. Белые стены и потолок, пол из кафельной плитки. Запах бумаги и чернил от принтера. В несколько рядов выставлены столы со встроенными тумбочками. К этим столам приставлены кресла на колёсиках. Сами столы завалены различной аппаратурой. В основном, вся эта техника похожа на измерительные приборы. В дальней части комнаты стоит огромных размеров конструкция, от которой отходит множество проводов. Конструкция представляет собой нечто цилиндрическое с большим количеством мелких приборов. ШТИР стоит около этого прибора и читает документацию, которую взял с ближайшего стола. Хотя назвать это чтением сложно. Он, скорее, сканирует взглядом. В метре от него, мордой вниз, лежит тот самый агент, в которого я попал. Лабораторный халат на его спине медленно поднимается и опускается в такт с его тихим дыханием. Чуть дальше от его головы лежат разбитые очки. Видимая часть его морды выражает безмятежность, отрешённость от происходящего. Такое влияние оказывает вакцина в первые пару часов после введения.

– Точно так же когда-то лежал и я, – говорю шёпотом, чтобы никто не услышал.

И правда. Этот агент даже похож на меня: примерно моего роста, того же цвета шерсть, такой же крепкий по форме, как и я. Он лежит, положив лапу на папку с документами.

– ШТИР, разрешите обратиться, – мой голос подрагивает.

– Разрешаю, – не поворачиваясь в мою сторону, отвечает он.

– Кажется, под агентом лежат какие-то бумаги, – я указываю на них, хотя робот и не смотрит на меня.

Он молча подходит к агенту, отодвигает его ногой, нагибается и берёт папку. Все его движения в этот момент напоминают какой-то отлаженный механизм.

Вдруг ко входу в помещение, переступая через дыры в полу, из которых торчат куски арматуры, подходят несколько тяжеловооружённых котов. Сразу видно, что это штурмовики. Их обмундированию позавидует любой. Шлем со встроенным противогазом и прибором ночного видения. Последний имеет две функции: просто ПНВ, довольно качественно показывающий картинку, и тепловизор, для особых обстоятельств. С такой-то аппаратурой мимо них никто не проскочит. Насчёт противогаза только от знакомых слышал, что даже, если стоять в нём над открытой бочкой с химикатами, носителю ничего не будет. То ли фильтры хорошие, то ли замкнутая система дыхания включается, когда обнаруживает повышенную дозу токсинов, но полезность, очевидно, огромная. Защита костюма – моё почтение: множество шестиугольных бронепластин, чередующихся по слоям. Материал хоть и прочный, но тяжёлый. В конструкцию костюма интегрированы части экзоскелета, чтобы увеличить мобильность носителя. Оружие – это отдельная тема. На вид та же, но укороченная ВсВ. Но всё не так просто. Оптический прицел заменён на коллиматорный, из-за его удобства на близких-средних дистанциях. Увеличенный магазин, по причине полной автоматики винтовки и, как следствие – максимальная скорострельность. Интегрированный гранатомёт для обезвреживания чугунных агентов также играет довольно важную роль в некоторых операциях этих отрядов. Ну, ещё можно сказать про дополнительное оружие на случай, если основное будет менее эффективно в сложившейся ситуации. ПсВ и ПКВ. Такие всем выдают, ничего удивительного. В общем, бойцы подготовлены почти ко всему.

Четыре бойца стоят молча позади одного. На чёрном нагруднике последнего виден белый кружок. Так как все из отряда выглядят одинаково, пришлось ввести систему обозначений по званиям. Белый кружок – это сержант, без него – рядовой.

– Что ты здесь делаешь? Дай пройти! – говорит мне их командир. Его голос доносящийся из-под шлема звучит угрожающе.

– Никак нет. Приказ – не впускать никого без исключений, – отвечаю я.

– Откуда приказ? Нам должны были сообщить, – кажется он уже начинает негодовать по этому поводу, судя по напряжённым ноткам в голосе.

– От кого… От кого же… – чешу затылок, пытаясь придумать отговорку.

Внезапно, из соседнего помещения слышится крик и стрельба. Командир отряда оборачивается в ту сторону и тут же снова глядит на меня.

– Так, ладно, с тобой потом разберёмся. За мной! – командует он и направляется на звук стрельбы, ведя за собой отряд.

Буквально через секунду после того, как они заходят в то помещение, раздаются жуткие, полные боли, крики и звуки скрежета металла. Снова страх захватывает моё тело, однако, в голове даже не промелькает мысль покинуть пост. Просто не могу позволить себе подвести ЕГО. Страшно представить, что он может со мной сотворить, если я оплошаю.

Оттуда же, откуда изначально вышла та группа бойцов, выходит чугунный агент среднего размера. Невозмутимая морда, непоколебимая походка, ощутимая даже на расстоянии, тяжесть и сила этого вида агентов моментально дают понять, что дела плохи. Тут же за его спиной появляется ещё несколько железнобоких. Если до этого меня мог спасти пистолет с колючей водой, то сейчас я не успею перестрелять и половины. По всему телу пробегает дрожь, шерсть на загривке встаёт дыбом. Всем сердцем надеюсь, что они меня не тронут. Я ведь, тоже своего рода агент, пусть и на другой стороне баррикад. Хотя, когда я сейчас подумал об этом, то понял, что предателя они разорвут с ещё большим энтузиазмом. У меня плохо получается успокаивать.

Тем временем агенты уже начинают движение. Аккуратно обходя дыры в полу, они приближаются ко мне. Опомнившись, принимаюсь судорожно искать руками пистолет, но никак не могу его нащупать. В этот момент в проходе, из которого слышались крики, появляется обыкновенная тёмно-зелёная лягушка, кою я видел лишь в учебнике по биологии. Медленной вальяжной походкой она продвигается к середине помещения, не обращая внимания на толпу агентов. Когда на её пути попадается дыра в полу, она не спешит её обходить, а просто продолжает шагать, но уже по воздуху. Все агенты, кроме первого, видя перед собой лягушку, резко останавливаются и начинают почти беззвучно, из-за металлической оболочки, шипеть. Тот самый единственный оставшийся агент просто не успевает затормозить и врезается в амфибию. Споткнувшись о неё, словно о какой-то бордюр, он отлетает вбок. Даже не шелохнувшаяся, зелёная, явно не ожидая такого поворота, осматривается вокруг, останавливая взгляд на несчастном коте и поднимает левую лапку. Вдруг, торчащие из пола арматуры оживают. Неизвестная сила гнёт их в разные стороны, из-за чего они напоминают каких-то червей. Так же внезапно они замирают, "нацеливаются" на агента и влетают в него со всей силы, прошивая, словно иголки ткань. Из-под защитного слоя слышится лишь тихий-тихий писк, а из отверстий начинает сочиться кровь. Через секунду арматуры вылезают из тела бедняги и нацеливаются на других чугунных, некоторые из которых уже осторожно отползают назад. Их настигает та же участь, что и первого. Комнату заполняет ужасающий крик каждого из агентов и скрежет металла. Живые железяки поднимают в воздух котов и начинают, будто, играться с ними, разбрызгивая вокруг густую красную жидкость. От этого зрелища горячий и толстый ком подкатывает к горлу, а завтрак начинает проситься наружу, но убийственный взгляд лягушки заставляет меня сдержаться, чтобы не шевелиться и не провоцировать. Так мы смотрим друг на друга ещё минут пять. Всеми силами стараюсь не смотреть на тех агентов, чтобы лишний раз не напридумывать себе кучу сценариев, где меня также "прошивают" щупальца взбесившейся арматуры.

Амфибия слегка прищуривает глаза, после чего поворачивается ко мне боком и поднимает левую лапку. Все чугунные рассыпаются в мелкую серую крошку. Теперь на их местах остаются лишь небольшие кучки чего-то, похожего на металлическую стружку. Сразу после них исчезает и сама лягушка, от которой не остаётся ничего.

Этой ночью я не усну.

По встроенной в шлем рации слышу нашего командира.

– Говорит сержант Свиридов, всем проследовать к месту высадки. Сова-5, стой там, где стоишь.

Страх перед неизведанным и непонятным моментально сменяется на страх перед чем-то вполне реальным.

О нет. Он узнал. Что сейчас будет?! Это же охренеть какой крупный залёт! Так, спокойно-спокойно. ШТИР мне поможет. Он точно со своим-то влиянием сможет мне помочь.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на него, но на том месте, где он стоял и читал документы, его уже нет.

Чёрт-чёрт-чёрт! Что делать?! Лучшее, что со мной будет – это смещение с должности. В худшем же… Страшно подумать! Ну, будет явно легче, чем тем железнобоким… А вдруг это скажется на Максиме Ивановиче? Вдруг его тоже привлекут к ответственности!

Винтовка в моих руках начинает дрожать. От страха я готов сорваться с места. Улепётывать куда угодно, лишь бы избежать наказания. Но осознание того, что Безмятежеву из-за моего побега может достаться ещё хуже, притягивает к земле, не даёт сдвинуться. Становятся слышны громкие шаги. Этот грохот берцев об пол будто отсчитывает секунды оставшейся мне жизни. В моё поле зрения попадает Свиридов, появившийся из-за поворота коридора.

– Сова-5! – окликает он меня.

Я весь сжимаюсь.

– Сова-5, пулей ко мне! – приказывает он.

Подбегаю к нему, встав по стойке смирно.

– Нарушение прямого приказа вышестоящего по званию, Сова-5! Вы понимаете, как вы попали?! – он нависает надо мной.

– П-понимаю… – тихо отвечаю я.

– Что?! – его ярость наполняет комнату и ощущается почти физически. Она давит на меня, ещё сильнее вжимая в пол.

– Так точно, сержант Свиридов, понимаю! – отвечаю я, резко выпрямившись, использовав всю, взявшуюся непонятно откуда, смелость.

Он некоторое время недоумённо смотрит на меня.

– Эхх, Сова-5, с вами позже разберёмся. На место высадки, бегом, – уже усталым голосом, говорит командир, махнув рукой в сторону выхода.

Добегаю до БТРа, сажусь. Весь отряд молча на меня глазеет. Я решаю не говорить им ничего.

Едем обратно. В мыслях – лишь ожидание неизбежного. Скорее всего меня переведут к обычным рабочим. Буду на станке трудиться. Я слегка посмеиваюсь.

Представил? Василий, боец снайперского спецотряда, собирает какие-то детали на станке. Ну, надеюсь лишь, что это того стоило. Что я не зря помог ШТИРу.

Приезжаем, выходим, сдаём экипировку, расходимся по квартирам.

Ндаа, форму скорее всего придётся сдать. А мне она только начала нравиться. Серые цвета, удобство, стиль какой-никакой…

Я подхожу к двери, заношу кулак, чтобы постучать, как вдруг она резко открывается. Меня встречает Максим Иванович. Старичок в своём домашнем вязаном свитере, полосатых штанах и тапочках стоит передо мной. Удивлённое его лицо медленно, почти незаметно, сменяется на радостное. Уже видна его морщинистая улыбка. Глаза начинают слабо поблёскивать от влаги. Он обнимает меня, хлопает по спине. Отходит и кладёт руки на плечи.

– Вернулся, Васька. Вернулся! – радостно восклицает он.

На моей морде тоже расползается улыбка.

– Да, дядь Максим. Вернулся, – с некой грустной ноткой говорю я, сам того не замечая.

– Что случилось? – похоже он это заметил.

– Ничего страшного. Всё нормально. Давайте лучше чаю выпьем, а? – я пока не собираюсь говорить о моём провале.

– Вот это хорошо! Это мы с радостью. Давай, заходи, разувайся, – он уходит на кухню.

Да… Хорошо…

День спустя после той миссии, мне на телефон приходит уведомление. Пишут, что я разжалован в звании и что буду переведён на одно из предприятий по моему выбору.

Походу, придётся идти за станком работать. Хех.

Вдруг – звонок в дверь. Кажется, за мной уже пришли. Так рано? Я думал, даётся два-три дня после получения уведомления.

Подхожу к двери, открываю. Передо мной стоит человек в чёрном пальто, таких же брюках и шляпе. Серое лицо. Это ШТИР!

– Гражданин Безмятежев Василий Максимович, это вы? – спрашивает он.

– Да, – отвечаю я. Мои зрачки округляются от удивления.

– Вам приходило в недавнем времени уведомление подобного содержания? – он закрывает один глаз, а из другого начинает бить яркий свет. За секунду этот свет рассеивается и складывается в изображение бумаги с текстом, точь-в-точь повторяющим моё уведомление.

– Да. Именно такое.

– Приносим свои извинения за доставленные неудобства. Вы не будете переведены в промышленную зону. Также сообщаем вам, что вы приглашены на награждение сотрудников, участвовавших в последней операции.

– Я… Буду, конечно, – мой голос начинает подрагивать от удивления, но задуматься не хватает времени, так как нежданный гость продолжает.

– Рады слышать. Награждение начнётся ровно через двадцать одну минуту. Надеемся вас там увидеть. До встречи, – говорит, разворачивается и уходит.

Ещё некоторое время я стою в ступоре. Как такое может быть? Ладно, в любом случае, на награждении всё выясниться.

Через полчаса я уже сидел в большом актовом зале, полном зрителей. Вокруг всё такое красивое. Бежевые стены, белые узорчатые лампы на них. Красные сиденья, выставленные полукругом и обрамляющие сцену. Бархатный красный занавес медленно начинает подниматься. На сцене появляется человек в парадной военной форме с генеральскими погонами. Довольно упитанный мужчина. Даже кажется, что его китель вот-вот лопнет по швам. Он зачитывает унылую речь о долге, о чести, о вере в победу, перелистывая страницы на своей планшетке своими короткими толстыми, словно сардельки, пальцами. Во время тирады он кряхтит и изредка вытирает пот со лба. Я не особо его слушаю. Больше жду, когда объявят более важную информацию.

Часовой монолог, наконец, заканчивается. Вот мы и подходим к сути дела.

– Товарищи, вы, вероятно, задаётесь вопросом о важности этой операции. Так как наша организация пытается быть максимально открытой для всех её участников, я проясню вам всю ситуацию, – когда этот высокий чин говорил, на весь зал было слышно его тяжёлое дыхание. Похоже, в кресле ему сидится лучше, чем на сцене стоится.

– В здании, которое отбили наши отважные бойцы, находилась новейшая разработка, способная переменить ход борьбы с агентами. Подавитель агрессии “Импульс”, являющийся новым поколением для антенны “Связь”, проходил полевые испытания именно в этом здании. В последние дни, когда тесты были практически окончены, агенты совершили своё очередное нападение на нас, выбрав целью этот полигон. Большинство сотрудников, работавших над проектом, удалось спасти. Однако, саму антенну и её установку перенести было невозможно… – я снова перестал его слушать, задумавшись.

Антенна? Погодите, та самая антенна? Она повлияла на меня, а потом ещё и на штурмовые отряды. Что они собираются делать?

– Опять же благодаря нашим отважным бойцам мы смогли вернуть установку под свой контроль. Это награждение посвящено именно им!

На сцену по очереди начинают вызывать командиров отрядов, участвовавших в операции. Всё это время я обдумываю произошедшее.

Получается, вот зачем ШТИРу нужна была эта установка. Он добывал по ней информацию. Но он же работает на Порядок, и доверяют ему намного больше, чем другим. Или нет? Что-то происходит, определённо.

– Просим выйти на сцену командира специального снайперского отряда “Сова” – сержанта Свиридова Анатолия Павловича, а также одного из его подчинённых кадета Безмятежева Василия Максимовича! – громогласно звучит голос человека на сцене.

Что? Я? Почему?

Я поднимаюсь, выхожу на сцену, встаю рядом с командиром. Он злобно на меня косится, спрашивая взглядом: “Что ты-то здесь забыл, бестолочь?!”. Высокий чин зачитывает речь награждения и вручает нам по значку в виде серого щита, в середине которого изображена мишень, а над ней жёлтыми буквами надпись: “Порядок”. Под щитом написано: “За отвагу!”. Нас отпускают в зал и зовут следующих. Когда мы расходимся, сержант последний раз злобно зыркает на меня и занимает своё место.

Церемония награждения заканчивается. Теперь я точно могу отдохнуть от всего этого. Только я выхожу из актового зала, как у меня за спиной слышится металлический голос ШТИРа.

– Гражданин, – от такого официального обращения по позвоночнику пробегает неприятный холодок, – пройдёмте, – замечает мой испуганный взгляд. – Спокойно. Ничего страшного не случилось. Следуйте за мной.

Он ведёт меня по коридорам. В эти секторы я ещё не заходил. По виду они не меняются, видимо, весь бункер придерживается одного стиля. Пока мы пробегаем мимо множества дверей, я пытаюсь читать таблички на них. Больше всех запомнился только “Архив”. Другие названия слишком длинные, чтобы успеть прочитать. В этом самом архиве должны хранится все задокументированные происшествия. Интересно, недавняя операция уже там? Написано ли там про меня?

Рядом с металлической дверью мы останавливаемся. Табличка на ней гласит: “Мастерская”. ШТИР быстро открывает тяжёлую толстую дверь, будто она ничего не весит. Робот нажимает на выключатель, и свет озаряет огромное помещение с бетонными стенами, которое секунду назад было погружено во тьму. Посреди комнаты стоит цилиндрическое возвышение, высотой чуть больше меня. На нём разложены различного рода детали. Вдоль стен помещения располагается множество железных, вмонтированных в пол, столов и странной аппаратуры. В основном она представляет из себя похожие на шкафы ящики, покрытые большим количеством лампочек, датчиков и других мелких приборов. Ну и, самая умопомрачительная деталь, так сказать, интерьера. Ровно над тем цилиндрическим возвышением от потолка отходит огромная конструкция: длинный, разделённый на сегменты шаровыми шарнирами манипулятор, от которого также отходят более мелкие манипуляторы. Некоторые кисти этих железных рук заменены инструментами, начиная с аппаратом лазерной сварки, заканчивая гидравлическим молотом с плоским наконечником.