В поисках счастья

– Отстань! – закричала она, и это был сигнал для Виктора. Он съел пару мятных конфет и пожелал себе удачи, но, не дойдя до Тони, его сбили с ног.

Алекс подбежал к Эйдану, сбив Виктора. Первым делом он обездвижил нахала, отправив его в крепкий сон всего одним ударом в лицо. Затем он успокоил Тони, и когда заиграла ее любимая песня, предложил ей станцевать. Она была только за.

Виктор пытался встать с пола, но не мог. Он просто смотрел, как кто-то другой воспользовался его идеальным планом. Он должен был быть на его месте.

Марк не справился со своей задачей, и это ощущение вины давило на Виктора, как тяжелый камень на душе. Эмоции его разбились, рассыпались в прах под весом уже мертвых надежд, когда он увидел, как Тони пригласил другой парень. Он не мог отвести взгляд от Тони и Алекса, прижатых друг к другу и вальсирующих, как будто весь мир крутился вокруг них. Виктор хотел что-то изменить, но не мог – слова застряли в горле, а ноги не слушались, едва удерживая равновесие.

Сквозь волнение и отчаяние он почувствовал, как слезы подступают к глазам. Он вспомнил все мечты о том, как мог бы быть рядом с Тони, как они танцевали бы вместе, смеясь и радуясь моменту. Но теперь эти мечты были разбиты, как стекло, разбросанное по полу.

Увидев, как Виктору плохо, Марк решил действовать. Он подошел к Алексу и врезал тому по лицу прямо во время танца с Тони. Множество недобрых взглядов накрыли его за секунду, но ему было все равно.

– Не красиво так поступать, – произнес он, гладя свою правую ладонь, скрывая боль от каменной челюсти Алекса. Он с трудом выпрямил пальцы и уткнул взгляд в сторону штукатурки.

– Зачем ты его ударил? – закричала Тони с глупым выражением лица, словно ее не волновали ни чувства Виктора, ни его горе.

– Тебя ведь зовут Тони, верно? Так вот, твой парень мечты сейчас вон там, – указал он на Виктора, который стоял с пустым выражением лица. Виктор выглядел заплаканным, его худощавое тело не могло скрыться за рубашкой, а очки запотели от волнения.

Тони с отвращением взглянула на Виктора и выкрикнула слова, которые добили его.

– Ты хочешь сказать, что вот этот мерзкий очкарик – парень моей мечты? Ты что, шутишь? Да никогда в жизни! – ее слова звучали, как острые ножи, ранящие в самое сердце. – Он же стремный! Ты видел, какая я? Я лучше любых моделей, а ты говоришь, что такая мерзость может быть моим парнем? Фу, как же противно! – Она просто убежала, оставив его одного с разбитыми надеждами и унижением.

Виктор сломался. Он не откликался на свое имя, а, сняв очки, уселся на скамейку рядом с Марком, чувствуя, как мир вокруг начинает расплываться в сером тумане. Сердце сжималось от боли, и в груди возникало пустое пространство, как будто кто-то вырвал его изнутри. Он смотрел в пол, словно искал там решение этой ситуаци, но лишь чувствовал, как слезы подступают к глазам.

После пятиминутной паузы он тихо произнес, его голос дрожал:

– Я правда настолько уродливый?

Эти слова, полные растерянности и отчаяния, пронзали его, как холодный осколок стекла. Он не был уродливым, и никто не подтверждал слова Тони, но это не имело значения. В тот момент он поверил ей, и это было ужасно.

– Бред, у нее просто вкуса на парней нет, вот и все. Красавчик ты наш, ты ведь самый умный, самый классный. Все девчонки тебя не достойны, особенно такая глупая овца, как она. Но ты сам виноват, что влюбляешься в кого попало.

– Марк… я хочу побыть один, свали, – произнес он, и в его голосе звучала такая глубина боли, что даже Марк, полный раздражения, на мгновение замер. Но Виктор не желал поддержки, ему не нужно было ничье утешение, он хотел лишь уединения в своей скорби.

– Да ладно, Вик, подумаешь, это всего лишь какая-то дура.

– Отвали от меня! – Рыкнул он, и этим взбесил Марка. В его голосе звучала ярость, но за ней скрывалась бездна отчаяния. – Ты во всем виноват. У тебя была лишь одна задача, и ты с ней не справился! Ты все испортил.

– Я понимаю, тебе больно, но не надо срываться на мне. Я не виноват, что вы все как животные хотите лишь размножаться и придавать этому какое-то огромное значение. Вы ведь все можете делать что угодно, зачем вам эти отношения?

– Ты ничего не понимаешь! – голос Виктора дрожал от эмоций, и слезы, наконец, стекали по его щекам. – Ты испортил все, о чем я так долго мечтал. Ты уничтожил все те мысли перед сном, с которыми я засыпал с надеждой на будущее. Я ненавижу твой эгоизм, Марк! Единственное животное – это ты!

– Ну и жалей себя дальше! – сказал Марк, чувствуя, как его раздражение нарастает, но в его глазах также промелькнула жалость. Он не понимал, почему Виктор так убивается из-за какой-то девчонки, и, тем не менее, в сердце ощущал неловкость. Этот вечер он записал как «Медленный танец». Один из худших дней в его подростковой жизни, ведь лучший друг, которым он так дорожил, оказался обычным ребенком, жаждущим хоть чуточку тепла – жалкой тряпкой, которой будут пользоваться на протяжении всей жизни. – Хочешь быть жалким – будь, мне не нужны такие друзья, которые будут ныть о каждой проблеме.

Глава 19

«Рэйнхард Эллерт»

Проснувшись на рассвете, Марк Эшфорд лежал, не желая вставать, и еще меньше хотел возвращаться в тот сон – где он вновь подвел Виктора, своего лучшего друга. Все произошедшее было непонятным и необъяснимым для него. Когда-то «медленный танец» казался забавным, а теперь стал ночным кошмаром. Одной малейшей ошибкой Марк утратил друга. Прощение было для него недостижимо, потому что чувство вины, как ядовитая мгла, вползшая в его душу по вине Виктора, не отпускало. Они больше не говорили и даже не встречались. С Эйданом тоже прекратились редкие встречи. Марк вдруг задумался: а может, время пришло похоронить старую дружбу и начать с чистого листа? С новыми людьми. Такими как Эмилия, Кейси и Райан.

Пара часов прошла, прежде чем он все-таки заставил себя встать с постели и пошел в ванную. Мысли больше не изводили его – стало легче. Приняв душ, перекусив и сделав утреннюю зарядку, Марк наткнулся на уже одетого и готового к школе Райана.

– Ты чего так рано уже полностью собран? – с удивлением спросил Марк.

– Как рано? – Райан бросил взгляд на часы. – Первый урок начнется через десять минут.

– Черт возьми, как?! – Марк в ужасе посмотрел на свои часы. – Мы не можем опоздать, ты же знаешь, почему!

– Конечно, знаю. Математика… и там будет Эмилия, – усмехнулся Райан.

– Я с ней с тех танцев не виделся, – вздохнул Марк, торопливо натягивая школьную форму. – Райан, мы должны телепортироваться. Ты можешь перемещать еще кого-то, кроме себя?

– Кажется, могу, – задумался Райан. – Хотя никогда этого не делал.

– Ну что ж, придется попробовать!

Райан осторожно положил руку на плечо Марка, и в тот же миг их окружение резко изменилось – они словно провалились сквозь воздух, и вот уже стены школы замкнулись вокруг них. Это произошло настолько быстро, что Марк не успел даже моргнуть. В первый момент его охватила эйфория: легкость, свет, словно его тело вдруг обрело крылья и освободилось от земной тяжести. Но это блаженство длилось всего мгновение.

В следующий миг его накрыло как лавина – волна эмоций обрушилась на него с небывалой силой. Серотонин, как бешеный водоворот, поднялся к самому пику, вызывая резкий прилив счастья и возбуждения. Каждое ощущение стало резким, неестественно ярким: его сердце заколотилось, как бешеный маятник, пульсируя в висках, воздух в легких стал слишком тяжелым, словно не хватало кислорода.

Но не успел Марк привыкнуть к этому взрыву эмоций, как они начали столь же стремительно угасать. Серотонин стремительно падал, оставляя за собой пустоту. Блаженство рассеивалось, как туман, сменяясь тихой тревогой и легким головокружением. Марк оступился, пытаясь поймать равновесие и вернуться в реальность, но его разум все еще был наполнен эхом этих кратких, но бурных чувств. Он тяжело выдохнул, прикасаясь к холодной стене, пытаясь успокоить сердце, которое все еще отдавало болезненные удары.

Марк, спеша к кабинету математики, был так сосредоточен на мыслях о предстоящем уроке и встрече с Эмилией, что не заметил подростка, который внезапно выскочил из-за угла. Их столкновение было неожиданным и жестким. Марк налетел на него с такой силой, что парень не устоял на ногах и рухнул на пол. Его учебники и тетради разлетелись по полу, один из карандашей покатился по коридору, словно не желая быть свидетелем этой сцены.

– Черт, извини! – выдохнул Марк, сразу наклоняясь, чтобы помочь поднять незнакомца.

Парень поднял голову, и Марк впервые заметил его ярко-красные волосы, резко контрастировавшие с бледной кожей и синими, словно лазурит, глазами. Эти глаза, несмотря на свой выразительный цвет, были пустыми, без намека на эмоции. В них не было ни злости за произошедшее, ни обиды – лишь холодное равнодушие, как будто столкновение с ним было не более чем мелочью, не стоящей внимания.

Марк протянул руку, но незнакомец избегал его взгляда, словно прятал что-то глубоко внутри. Он принял руку Марка, но делал это неохотно, с каким-то скрытым напряжением. В тишине, которая внезапно окутала их, было слышно лишь глухое шуршание бумаги, когда парень, не говоря ни слова, поднялся на ноги и начал собирать свои вещи. Он молча выпрямился и, не глядя на Марка, с легким кивком, направился прочь – в сторону спортзала.

Марк замер, не успев что-то сказать. Он провожал его взглядом, пытаясь осмыслить это странное поведение. В этом парне было что-то необычное, что-то скрытое, словно чернила, расплывшиеся на листе бумаги, но при этом остающиеся неразличимыми для большинства. Этот короткий миг наполнился гнетущим ощущением тайны, которое Марк никак не мог стряхнуть.

– Странно, – пробормотал он себе под нос, еще раз оглядываясь вслед уходящему подростку. – Но сейчас у меня нет времени на разгадывание загадок. Может, потом.

Он глубоко вдохнул, и, собирая себя, побежал к кабинету математики, успевая в последний момент.

Урок начался, и в классе воцарилась привычная тишина. Марк аккуратно расставил все свои принадлежности на парту, чувствуя, как волнение постепенно уступает место нетерпению. С улыбкой он поздоровался с Эмилией, надеясь на ответ, который поднимет ему настроение.

– Привет, – произнесла она, даже не взглянув в его сторону, словно была погружена в свои мысли.

– Не хочешь сегодня прогуляться после школы? – с искренней надеждой предложил он, но в ответ лишь наткнулся на холодный отказ.

– У меня нет желания.

– А как насчет кино? – продолжал он, стремясь найти хоть одно общее звено.

– Мне не нравятся фильмы, которые показывают в наших кинотеатрах, – отрезала она, не оставляя места для обсуждений.

– Так давай посмотрим что-то у меня дома, – настаивал Марк, чувствуя, как его оптимизм начинает угасать.

– Ты что-то сегодня слишком разговорчивый и надоедливый, – заметила она, и в ее голосе послышалась нота раздражения. – Я никуда с тобой не пойду. Все равно завтра гулять с Кейси собрались. Не вижу смысла проводить этот день вместе. Тем более у меня есть свои планы.

– Интересно, а какие? – спросил он, ощущая, как его терпение на пределе.

– Тебя это совершенно не касается. Что ты вообще до меня докопался? – ее слова прозвучали как удар, но под их холодной поверхностью скрывалась обида, которую она не хотела признаваться даже себе.

– Да что я такого сделал, почему ко мне такая агрессия? – спросил он, искренне недоумевая, что мог натворить.

Эмилия, в свою очередь, не испытывала к нему настоящей злости, хотя легкое раздражение все же било в груди. Все это возникло из-за его приглашения на танцы. Она надеялась, что он подойдет к ней, что они проведут этот момент вместе, но вместо этого он лишь проходил мимо, не удостоив ее ни взгляда. Ей казалось, что он просто смеется над ней. Она ждала этого танца, готовилась морально и с волнением в сердце, а он просто не сдержал своего обещания.

Неизменное чувство обиды сковывало ее. Она ожидала извинений, надеясь, что он осознает, как ее ранили его действия, но в глубине души понимала, что ждать их от него бессмысленно. Ее гордость не позволяла открыться, а боль за то, что она так доверяла, все еще терзала ее.

Время обеда. Марк сидел за столом, погруженный в свои мысли, пока вокруг него разгоралась бурная дискуссия. Итан и Кэрол обсуждали политику Элайджи, и вскоре их внимание переключилось на него, как на человека, у которого, по их мнению, было бы интересно узнать позицию – несмотря на его явное невежество в этом вопросе.

– Слушай, Марк, тебе не кажется, что новый закон Элайджи какой-то бредовый и нацелен на насильственное саморазвитие? – произнес Итан, наклонившись ближе, словно хотел передать Марку свои мысли в каком-то тайном коде.

– Что за закон? – поинтересовался Марк, все еще не совсем осознавая, о чем идет речь.

– Вчера Элайджа объявил, что первым указом как президента школы будет следующее: «Все ученики школы обязаны участвовать в развивающихся секциях или кружках по интересам». У нас всегда было все добровольно, а теперь он, как диктатор, заставляет всех что-то делать! – Итан энергично замахал руками. – Без понятия, как он уговорил директора и остальных, но я считаю, что нельзя заставлять людей выбирать кружки, особенно когда они не хотят. Я выбрал волейбол, а Кэрол – писательский клуб, но это же бред! Пятьдесят четыре штата, и ни в одном нет подобного закона, кроме нашего.

Штат Джефферсона, где они жили, традиционно предоставлял ученикам столько же власти, сколько и учителям. Но с приходом Элайджи все изменилось.

– А если я не выберу? – спросил Марк, чувствуя, как его сердце забилось чаще.

– Он вызывает в свой кабинет и устраивает такую беседу, после которой ты точно запишешься в кружок. Я не знаю, как это работает, но у него невероятная сила убеждения в личной беседе, – ответил Итан, понизив голос, как будто они обсуждали нечто запретное.

Марк задумался над этими словами, как над проблемой, которая вдруг нависла над ним. Мысль о том, что ему придется посещать эти кружки, вызывала в нем тревогу. Ему не хотелось присоединяться к чему-то, что не вызывало ни малейшего интереса, и его терзала догадка, что будет, если он не подчинится.

Уроки пролетели неожиданно быстро, и вот уже он выходит из кабинета химии. В толпе учеников, заполнявших коридор, Марк заметил Эмилию, но был почти уверен, что она не видит его. Тогда он совершил поступок, который заставил его мгновенно пожалеть о своей решительности:

– Эмилия! – раздался его громкий голос, привлекая внимание всех вокруг.

Секунды неловкости для Марка показались вечностью, а вот для Эмилии это был лишь первый момент из череды неприятностей. Она повернулась на его крик, но, не заметив человека, который нес арт-проект из зубочисток, случайно столкнула его с ног. Конструкция, которую он собирал днями, рассыпалась прямо у всех на глазах. К тому же краска, еще не успевшая высохнуть, испачкала его красную кофту с логотипом «Flash».

Марк подбежал к ним, и снова перед ним оказался тот самый парень, с которым он сталкивался ранее. Эмилия покраснела, пытаясь извиниться, собирала зубочистки с пола, предлагая всячески исправить ситуацию. Однако парень, на удивление, не проявил никаких эмоций – ни злости, ни разочарования. Он молча собрал остатки проекта в рюкзак.

– Ты новенький? – спросил Марк, стараясь сосредоточиться, несмотря на извинения Эмилии, звучавшие одно за другим.

– Недавно переехал, – ответил парень, быстро собрав разрушенные элементы статуи. Он казался спокойным, будто этот инцидент был чем-то незначительным для него.

Марк осмотрел его внимательно: худощавое тело, высокий голос, немного неуклюжий, но не было сомнений – перед ним новенький.

– Никто не показал тебе школу, да? Завтра займусь этим. Можешь считать это бесплатной экскурсией. – Марк заметил, что парень узнал его. – Кстати, это ты сегодня столкнулся со мной утром? Совет: смотри вперед, а не вниз.

Парень, не выказывая обиды, представился:

– Рэй Эллерт.

– Я – Марк, а это Эмилия, благодаря которой у тебя сегодня разрушилась статуя, – усмехнулся он.

Рэй осмотрел и Марка, и Эмилию, а затем медленно опустил взгляд на свою кофту, испачканную краской. Эмилия, не зная, как еще загладить вину, предложила ему пойти к ней домой, чтобы постирать испорченную одежду. Марк, почти шутя, попросился с ними, и Эмилия не возражала. Ей было бы куда спокойнее не оставаться с Рэем наедине.

Эмилия давно смирилась с мыслью, что Марк вряд ли вспомнит о своем обещании потанцевать и уж тем более не извинится. Поэтому она старалась забыть это, погружаясь в будни. Ее дом слегка напоминал Марку его собственный, разве что бассейн отсутствовал на заднем дворе.

Рэй молчал всю дорогу, и, оказавшись перед порогом, вдруг застыл, словно каменная статуя.

– Чего ты такой напряженный, Рэй? – попытался развеять его напряжение Марк, похлопав его по плечу. – Запомни, бояться – глупо. Теперь заходи.

– Мне что-то не хочется… – Рэй не мог заставить ноги сделать шаг, а руки непроизвольно скрылись в карманах джинсов. Чувство дискомфорта сжимало его, словно не давая дышать.

– Тебя никогда друзья в гости не звали?

– Друзья?

– У тебя что, нет друзей? – Марк не мог сдержать любопытства.

Рэй замер на мгновение, его глаза расширились, а потом вновь потупились в пол, как будто он искал ответ на этот вопрос в пустоте. «Есть ли у Рэя друзья?» – не покидало Марка. В конце концов, он так и не дождался от Рэя ни слова, объясняющего эту тишину. Рэй казался замкнутым, тихим и даже немного пугающим. Вряд ли он был тем человеком, который мог бы легко войти в разговор с двумя подростками, которых встретил впервые.

Не оставалось ничего другого, как потянуть Рэя за собой, не обращая внимания на его протесты. Он испытывал волнение, пересекая порог дома Эмилии. Но его ожидания не оправдались: внутри было пусто, не в физическом смысле, а в том, что казалось, здесь никто не живет. Пыль покрывала большинство вещей, а техника молчала, лишь холодильник с ностальгическим гудением заполнял тишину.

Эмилия взяла кофту Рэя и запихнула ее в стиральную машину. Марк же решил исследовать дом, и вскоре его внимание привлекло фото в рамке над камином.

– Маленькая Эмилия… – прошептал он, разглядывая, – какая милашка, а рядом с ней ее родители и, судя по всему, брат. У нее была семья, но никаких намеков на их присутствие в доме не оставалось. Две версии о ее семье возникли в голове у Марка: либо они уехали надолго и далеко, либо они покинули этот мир. Но даже мертвая семья не могла объяснить эту пустоту в доме, ведь у девочки должен был быть опекун.

– Эми, это твоя семья? – спросил он, стараясь не задеть ее.

– Да, – ее ответ был кратким, будто в нем не было души.

– А где они сейчас? – с опасением продолжил он, будучи уверенным в мрачной правде.

– Они погибли, – произнесла она, и ее голос прозвучал так холодно, что даже у Рэя по спине пробежал холодок.

Он наблюдал за Марком и Эмилией, которые разговаривали непринужденно, но сам не желал вмешиваться в их беседу, чувствуя, что станет лишним. Но вдруг Марк, как будто прочитав его мысли, спросил:

– Рэй, а где ты раньше учился? – пытался он отвлечься от тяжелой темы.

Рэй погрузился в свои мысли, не зная, как ответить. Четыре школы позади, и он не хотел, чтобы кто-то узнал об этом, но и врать не хотелось. Он предпочитал молчание. С подобным поведением Марк уже столкнулся, но вспомнив, как смог разговорить Кейси, он решил, что сможет и с Рэем.

– У тебя есть друзья? – снова тишина в ответ.

Пауза затянулась, и Марк, всматриваясь в Рэя, заметил мозоли на подушечках его левой руки. Теперь он понимал, о чем следует спрашивать.

– На какой гитаре играешь?

– В основном на акустической, на электрогитаре тоже, но это зависит от настроения.

– Значит, когда на душе меланхолия, ты берешь акустику, а когда хочется взорвать мир – электрогитару, верно?

– Что-то вроде того.

– А на басу пробовал играть?

– Пытался, но меня не слышат.

– Бас-гитара словно отражает твой характер – такой же незаметный. А какая у тебя, кстати, гитара?

Эмилия с удивлением наблюдала за Марком и его навыками общения. Он умудрился разговорить самого тихого парня в школе, а до этого – маленькую девочку, которая едва могла произнести слово. Их беседа текла свободно, и Марк плавно переходил от одной темы к другой.

– Ух ты, у тебя гитара не из дешевых. Значит, твои родители, наверное, очень состоятельные, – произнес он, дождавшись момента, когда Рэй станет максимально уязвимым для такого вопроса. По его реакции Марк надеялся выстроить цепочку событий, которая могла бы объяснить, почему Рэй так замкнут. Возможно, у него недавно кто-то ушел из жизни, и такое поведение было вполне естественно. Но на лице Рэя не появилось ни тени сомнения – только спокойная улыбка, сбивавшая Марка с толку.

– Нет, гитару мне бабушка подарила.

– Gibson SG Standard, она у тебя Vintage Cherry, красного оттенка?

– Да, 22 лада, дека и гриф махагони, накладка палисандр, красный цвет.

– Красный, как твои волосы, – с легким смехом произнес Марк, уютно усевшись на диване.

– О, точно, – скромно ответил Рэй, улыбаясь.

– Рэй, через пятнадцать минут твоя кофта будет готова, – объявила Эмилия, прерывая их разговор.

Рэй почувствовал радость, не ожидая, что так забалтается с Марком и Эмилией. В течение пятнадцати минут они весело обсуждали самые разные темы и в какой-то момент даже сбились со счета времени. Впервые за долгое время Рэй ощутил себя не таким одиноким; на его лице расплылась прекрасная улыбка, и он заметил ее отражение в зеркале. Теперь он не смотрел в пол с печалью, он улыбался.

Так прошел почти весь день, и они беззаботно болтали. Если бы была возможность, Рэй, возможно, и не ушел бы. Но время шло, и его бабушка, скорее всего, начала бы беспокоиться, поэтому в восемь часов вечера он радостно попрощался с обоими. Как только Эмилия закрыла дверь, она вновь забыла, что живет одна.

Эмилия смотрела на Марка, восхищаясь его непринужденностью в общении. Как ему удавалось разговорить самого тихого парня в школе? Еще недавно он смог уговорить на разговор маленькую девочку, которая не могла произнести и слова. Они бесконечно болтали, легко переходя с одной темы на другую, и каждый миг казался наполненным теплом и светом.

– Ого, у тебя гитара не из дешевых, – заметил Марк, с любопытством изучая Рэя. – Значит, твои родители, видимо, очень богатые.

Рэй замер на мгновение. Марк знал, что за этим вопросом скрывается больше, чем просто любопытство. Он хотел понять, что стоит за тихим образом Рэя. Но вместо ожидаемой реакции на лице Рэя возникла лишь улыбка, лишенная волнения.

– Нет, мне гитару бабушка подарила.

– Gibson SG Standard, Vintage Cherry, – продолжал Марк, с энтузиазмом подбирая слова. – Правильно?

– Да, 22 лада, дека и гриф из махагони, накладка палисандр, красный цвет.

– Красный, как твои волосы, – с улыбкой подметил он, сидя на диване.

– О, точно, – Рэй смущенно улыбнулся, в его голосе прозвучала нотка гордости за свою гитару.

– Рэй, через минут пятнадцать будет постирана твоя кофта, – объявила Эмилия, вновь погружаясь в повседневные заботы.

Рэй почувствовал облегчение, неожиданно для себя самого. Он не ожидал, что разговор с Марком и Эмилией сможет стать таким теплым. За пятнадцать минут они обсудили множество тем, и каждый миг наполнялся легкостью и добротой. Рэй впервые за долгое время почувствовал себя не таким одиноким. Его лицо осветилось улыбкой, и он заметил ее в отражении в зеркале. Это было новое чувство – больше не быть печальным и отстраненным, а просто радоваться моменту.

Так прошел почти весь день, наполненный беззаботным общением. Если бы он мог, он остался бы здесь навсегда. Но время неумолимо шло, и, понимая, что бабушка беспокоится о нем, он радостно попрощался с друзьями. Когда Эмилия закрыла дверь, она вновь ощутила холод одиночества. Комната, казавшаяся уютной и полной жизни с ними, вдруг погрузилась в мрак. Она смотрела на дверь, надеясь, что Марк вернется и скажет: «Я не уйду, я хочу остаться с тобой!» В ее голове возникали образы: они играют на гитаре, читают вместе книги, укрываются одеялом и засыпают в объятиях.

Эмилия выключила свет в доме и легла на кровать. Ее сердце сжималось от тоскливого осознания – у нее не было ни номера, ни электронной почты Марка. Печаль вновь окутала ее, как холодный ветер в зимнюю ночь.

Рэй же, шагая домой, не мог сдержать улыбку, хоть и смотрел в пол. Он собирался надеть наушники, когда его догнал Марк.

– А где ты живешь? – спросил он, искренне интересуясь.

– Неподалеку отсюда, – ответил Рэй, ощущая, как его замкнутость начинает трещать под натиском дружеского общения.

– Какая она, твоя бабушка? – продолжал Марк, будто играя в психолога.