В поисках счастья

Открыв дверь дома, Рэй воскликнул с радостью:

– Ба, я дома! – И громко добавил, – я пойду писать песню!

Его переполняло вдохновение, и хотя это случалось редко, Рэй не мог сдержать свои эмоции. Он был в потоке.

– Хорошо, Рэйнхард, – ответила бабушка, сидя в гостиной и смотря свой любимый сериал.

Дом Рэя был скромнее, чем у Марка – бассейна не было, комнаты были меньше, мебель дешевле. Но это не сильно волновало Рэя. Бабушка, услышав его голос, спросила:

– Ты сегодня в хорошем настроении. Что случилось?

– У меня появились друзья! – радостно ответил Рэй. – Их четверо. Одна из них – маленькая девочка, ей десять, а остальные – мои сверстники. Мы все учимся в одной школе!

Бабушка выключила телевизор, взяла пульт в руку и, улыбнувшись, тихо сказала:

– Это замечательно, Рэйнхард. Но будь осторожен. Друзья могут принести не только радость, но и боль. Если они узнают, кто ты на самом деле, вряд ли останутся твоими друзьями. Ты ведь помнишь, что было в прошлых школах?

– Они так не поступят, – тихо сказал Рэй, его голова опустилась, а взгляд потускнел, холод сковал его изнутри. Слова бабушки вновь пробудили в нем страх, который он старательно прятал.

– Я просто хотела предупредить тебя, – продолжала она. – Но да, настоящие друзья останутся с тобой, несмотря ни на что. Такие узы дружбы – редкость, они крепкие, почти как любовь…

Но Рэй не слушал. Он ушел в свою комнату, чтобы не слышать этих слов, которые всегда заканчивались рыданиями бабушки, вспоминающей счастливые дни с дедом, к которым она все время хотела вернуться.

В своей комнате Рэй снял со стены акустическую гитару. Его пальцы ловили ритм его сердца, но чего-то не хватало. Тогда он взял электрогитару. Ему не было важно, что играть, главное – выразить свои эмоции через звук. Проведя медиатором по струнам, он ощутил, как мурашки побежали по коже. Он играл не переставая, не замечая боли в подушечках пальцев. Он пытался петь, но голос застрял где-то глубоко внутри, не желая вырываться наружу. Тогда он просто продолжил играть, ударяя по струнам сильнее.

Погруженный в свои мысли, пот стекавший по его лицу смешивался с улыбкой. Упав на кровать, гитара осталась у него в руках. Закрыв глаза, он почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Стараясь не заплакать, он прошептал в темноте:

– Я ведь заслуживаю хоть немного счастья, мам…

Глава 21

«Рэй Салливан. История о демоне Эгертона. Часть 1»

В комнате, где собрались четверо мальчишек, пахло пирожными, а тихий шелест ветра снаружи перебивался неясными шорохами вечернего города. Люк, как всегда, сидел на своем старом кресле, держа в руках ручку, словно готовился подписывать важные документы. Его бабушка принесла им свежие пирожные – такие мягкие, что, казалось, они могли исчезнуть, едва коснувшись губ. Это был типичный вечер для компании друзей, которые уже научились извлекать тайны из пустяков и прятаться от скучных будней за разговорами о вещах, которых касаться им не полагалось.

– Ты принес камеру, Рэй? – понизив голос до заговорщического шепота, спросил Тед, переведя взгляд с пирожного на друга.

Рэй, почти тринадцатилетний мальчик, вздохнул. Он был выше остальных, хотя всегда казался смущенным своей скоростью роста.

– Папаня не отдал. Сказал, что это не игрушка. – Рэй пожал плечами, но его глаза все равно блестели азартом.

– Что нам известно об «Эгертонском демоне»? – начал он, оглядывая каждого. – Все его жертвы лишены глаз, а рты зашиты. Но есть еще кое-что. Слушайте: мой отец раздобыл кое-какие сведения на работе. Единственный подозреваемый – Клермонт Дигри, официант из кафе «Белый медвежонок». Он последний, кто видел живой шестилетнюю Рейчел Кокс. У кого еще есть информация?

Кевин поднял руку:

– Моя мама патологоанатом, и вот что я узнал. Глаза у жертв были вырезаны не скальпелем, как мы думали, а обычным ножом. Так что из нашего списка можно вычеркнуть врачей и хирургов.

– А что, если хирург нарочно делает это неаккуратно, чтобы сбить всех с толку? – подал голос Люк, с задумчивой ноткой в голосе.

– Согласен, – кивнул Тед, – поэтому пока хирурга мы не исключаем. Но как насчет последней жертвы?

Хотя Тед часто брал на себя роль лидера, все решения у них принимались сообща, каждый имел право голоса.

– Последняя жертва – двенадцатилетний Майкл Смит, – сказал Кевин. – Он учился с нами в школе и был хорошим теннисистом. Это все, что мы пока знаем.

– Рэй, а ты почему молчишь? – спросил Тед, повернувшись к мальчику, который все это время хранил молчание.

Все взгляды устремились на Рэя. Он нервно дернул плечами и пробормотал:

– Я не знаю, что сказать. У вас у всех родители либо полицейские, либо патологоанатомы. А мой отец – программист. Едва ли он чем-то может помочь.

– Что ж, давайте тогда взглянем на нашу доску подозреваемых, – предложил Тед, перевернув доску, на которой были записаны их выводы о маньяке.

ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ:

Детективы;

Хирурги;

Водители;

Работники заправок;

Полицейские;

Учителя.

ГЛАВНЫЕ ПОДОЗРЕВАЕМЫЕ:

Клермонт Дигри – официант в «Белом Медвежонке»;

Мистер Смит – директор школы;

Брайн Лектор – детектив, ведущий это дело;

Отец Карл – священник.

Вечер погружался в привычную для мальчишек атмосферу ожидания чего-то неизведанного. Они сидели в тесной комнате Люка, а за окнами Эгертон оставался наедине со своими страхами, и их собственный город Уайтуотер казался таким далеким. Время от времени раздавался лай собак или скрип веток. Но в комнате продолжался шепот, шорох бумаги и треск пирожных.

– Лично я считаю, что это Отец Карл, – с таинственной настороженностью произнес Люк, уводя глаза в сторону. – В прошлое воскресенье, когда я был в церкви, он очень странно смотрел на меня. Думаю, он замышляет мое убийство…

– Подождите, а почему в нашем списке нет женщин? – прервал его размышления Рэй, слегка нахмурив лоб.

– Мы уже это обсуждали, – спокойно напомнил Тед. – Если бы жертвами были мужчины, тогда, возможно, среди подозреваемых могли бы быть и женщины. Но наши жертвы – дети, не старше тринадцати лет.

Тишину вновь нарушил тихий стук в дверь, и в проеме появилась бабушка Люка:

– Рэй, твой отец звонит, сказал, чтобы ты немедленно подошел, – сообщила она. – Телефон на первом этаже.

Рэй с неохотой встал и, спустившись, приложил телефон к уху. С раздражением оборачивая провод на палец, он слушал отца, чей голос снова взвился в крик:

– Я же говорил тебе быть дома к шести часам! Ты ведь понимаешь, почему я установил такое правило, так? Так почему не слушаешься? Хочешь, чтобы «Демон Эгертона» тебя схватил?

– Нет, – процедил Рэй, затаив гнев, который копился с каждым криком. Он ненавидел его напыщенные речи, его властные вопли. В глазах Рэя отец был слабаком, прикрывающимся страхами. Но чтобы противостоять ему, нужно быть сильнее, или, по крайней мере, дождаться, когда он станет достаточно взрослым, чтобы уйти в свой собственный, уютный мир без тирании.

– Я вызову тебе такси через двадцать минут, – продолжил отец, не давая ему ни секунды на раздумья. – И больше ты не выйдешь на улицу!

– Хорошо, – ответил Рэй, глядя в пол, и, положив трубку, глубоко вздохнул, пытаясь подавить рвущееся наружу бешенство. Он вернулся к друзьям с мрачным лицом.

– Мой отец запретил мне выходить на улицу, – сказал он. – Придется закончить на сегодня.

– Ничего страшного, – сказал Кевин с дружелюбной улыбкой. – Мы можем перенести собрания к тебе домой. Уверен, твоя мама будет не против.

– Спасибо, – слабо улыбнулся Рэй, но улыбка тут же исчезла, когда с улицы раздался оглушающий сигнал от машины его отца. Открыв окно, он увидел его, стоящего возле машины и кричащего на весь двор. Сжав кулаки, Рэй извинился перед друзьями и, не говоря больше ни слова, вышел из комнаты.

– Ты наказан! – прорычал отец, как только Рэй сел в машину. – Забираю у тебя телефон. Все равно ты никогда на него не отвечаешь!

– Ты сказал, что вызовешь такси через двадцать минут, – огрызнулся Рэй, его голос дрожал от сдерживаемого гнева.

– Что за злость? Я ведь переживаю! Вдруг этот таксист и есть маньяк?

– Это глупо! – выкрикнул Рэй, хотя профессия таксиста действительно фигурировала в их списке подозреваемых.

– Не смей говорить так со мной! – зашипел отец, заводя машину и резко трогая с места. – Ты просто ребенок. Ты ничего не понимаешь! Твоя мать… ты должен думать о ней и своей будущей сестре!

Машина ревела, как зверь, а внутри Рэя все клокотало. Слова отца, которые он так часто слышал, казались невыносимыми, как плеск грязной воды, вылитой прямо ему на голову. С каждым словом отец становился все более чужим и враждебным.

Отец продолжал неустанно вещать, повторяя, что Рэй ничего не понимает, что он всего лишь глупый мальчишка, неспособный ни на что. Рэй скрипел зубами, ногтями впиваясь в сиденье, но чем больше отец на него давил, тем сложнее становилось сдерживаться. Наконец, не выдержав, он взорвался, его голос прорезал тишину автомобиля, словно удар грома:

– Заткнись! Это ты ничего не понимаешь!

Отец вдруг резко остановил машину посреди пустой дороги. Рэй почувствовал, как сердце заколотилось в груди. Отец повернулся к нему с таким взглядом, что даже сам Рэй на мгновение задумался, а может, это и есть тот самый момент, когда все выйдет из-под контроля.

– Я хочу тебе кое-что показать, – тихо сказал отец и снова завел машину, направив ее в сторону темного переулка.

Рэй почувствовал, как все его страхи переплетаются с ненавистью. Темная дорога впереди вела их куда-то туда, где реальность смешивалась с кошмаром, а время вдруг замедлилось, будто они двигаются в каком-то странном сне, где все может случиться в любую минуту.

Отец привел Рэя в больницу с ледяным спокойствием, которое казалось почти нечеловеческим. Больничный коридор, с тусклыми лампами и жуткой тишиной, отбрасывал длинные тени, которые казались живыми, как будто сами стены наблюдали за каждым шагом. Отец постучал в дверь с надписью «Морг», и звук эхом разнесся по пустому пространству. Через несколько мгновений дверь открыла женщина в белом халате – мать Кевина.

– Норман? – в ее голосе звучало удивление, но в глазах вспыхнула тень тревоги. Она явно не ожидала его увидеть, и уж точно не в компании сына.

– Кира, ты можешь показать трупы детей, тех, кто стал жертвами маньяка? – без лишних церемоний произнес Норман.

Ее взгляд моментально стал холодным. Она настороженно посмотрела сначала на Рэя, потом снова на его отца.

– Зачем тебе это? – спросила она, прищурив глаза.

– Не мне, а ему, – Норман кивнул в сторону Рэя, который стоял неподвижно, как каменная статуя. Ужас медленно, но верно охватывал его.

Кира округлила глаза, будто не веря своим ушам.

– Ты что, ему же всего двенадцать! – возмутилась она, поднимая брови.

– Он не против, – спокойно заявил Норман, оборачиваясь к сыну. – Верно?

Рэй, как загипнотизированный, не мог вымолвить ни слова. В горле пересохло, и он лишь сглотнул, отчаянно пытаясь не смотреть на мать Кевина.

– Норман, я не буду показывать ему трупы. Даже если он сам попросит. Он всего лишь ребенок. Кевин тоже постоянно просит ему все рассказывать, но я стараюсь детей не травмировать.

– Хорошо. Тогда покажи ему хотя бы фотографии, – Норман надавил голосом, как будто предлагал ей простой компромисс, но в его тоне было что-то неотвратимое.

Кира смотрела на него с презрением, которое редко удавалось увидеть даже в самые напряженные моменты. Ее взгляд кричал больше, чем слова: «Никогда!»

– Норман, не забывай, что я знаю, кто ты на самом деле, – прошипела она. – Если бы не тот договор, который мы заключили тогда… – Она замолчала, но ее тон дал понять, что эта тайна была слишком велика для слов. Она неохотно пошарила по полкам, извлекая конверт с фотографиями. – Ты еще тот подонок, Норман, но все равно… не рекомендую показывать их Рэю, – бросила она, вручая ему конверт. – Если бы не наше прошлое, я бы тебя послала куда подальше.

В машине воцарилось напряженное молчание, когда они возвращались обратно. Норман сунул конверт себе под куртку и завел двигатель. В свете фар дорога впереди казалась бесконечной черной пропастью. Прежде чем нажать на газ, он повернулся к Рэю и сказал тихо, почти с насмешкой:

– Хочешь увидеть тех, кто не слушался правил?

Рэй стиснул кулаки, чувствую, как злость борется с любопытством. Он знал, что отец пытается его спровоцировать. Эти фотографии были важны, возможно, они могли стать ключом к разгадке их собственных поисков маньяка. Но отвечать на провокацию – значит играть по его правилам.

– Я и так знаю, какие они, – Рэй отвернулся к окну, но в его голове уже мелькала мысль, как заполучить фотографии.

«Надо украсть их завтра, когда отец не будет дома», – подумал он. Внутри что-то словно щелкнуло, будто это решение было неизбежным.

Когда они вернулись домой, мать стояла у плиты, тихо помешивая что-то на индукционной варочной панели.

– Вы чуть не опоздали к ужину, – сказала она, бросив быстрый взгляд на часы. – Где вы были?

– В магазине были, – коротко ответил Норман, протянув ей пакет с продуктами.

Она недоверчиво посмотрела на него, но не стала развивать тему. Рэй тем временем чувствовал, как напряжение между родителями медленно нарастает, как гроза на горизонте.

– Ладно, что на ужин? – спросил Рэй, пытаясь сменить тему и унять голод, который вдруг дал о себе знать.

– Сегодня мне было лень готовить, поэтому заказала нам японской кухни, – ответила она, слегка улыбнувшись. У Рэя на мгновение мелькнула улыбка, но она быстро погасла, словно кто-то задул свечу.

За ужином мать расспрашивала его о школе, о друзьях, но его мысли блуждали далеко. Он представлял, как достанет эти фотографии и покажет их ребятам. Они смогут сравнить их с той информацией, которую уже собрали. Это могло стать прорывом в их расследовании.

– Ты так сильно оброс, – сказала мать, поднимая его длинную челку с лица. – Может, запишу тебя в парикмахерскую?

– Нет, мне и так нравится, – ответил Рэй, чувствуя, как она изучает его синие глаза, в которых всегда было что-то пугающе глубокое, словно за ними прятались тревожные мысли, что-то необъяснимое.

Мать опустила челку на место, но ее взгляд оставался теплым, как будто она пыталась найти ответ в его лице. А Рэй знал, что завтра наступит день, когда его тайные планы наконец-то начнут сбываться. И он был готов переступить через границы.

– Рэй, а не хочешь придумать имя для сестренки? – Предложила мать, отключая плиту. Оказалось она ничего не готовила. Возможно такое настроение у нее было из-за беременности.

– Думаю, Эльза или Эмилия. Красивые имена.

– А как тебе Жанна? Рэй и Жанна!

– Главное мама, чтобы тебе нравилось, это ведь будет твоя дочь. Кстати, а ты ничего не готовила на плите?

– Думала приготовить сварить рис к нашему японскому ужину, но оказалось они рис положили в набор. Только плиту опомнилась выключить лишь сейчас. – Мать задумчиво взглянула на Рэя. – Ее будут звать Жанна. Тебе нравится, Рэй?

– Очень нравится.

– Это я имя выбирал, – вставил слово отец.

– Ну вот, мне оно теперь не нравится.

На следующий день, когда Рэй вернулся после школы, он зашел в кабинет своего отца и пытался найти те самые снимки. Скоро уже придут его друзья, чтобы провести новое собрание, и этот материал будет самым важным в их деле. Открыв первый попавшийся шкафчик, он увидел нераспечатанный конверт и раскрыл его. Четыре снимка трупов, Рэй отвел взгляд от них, ибо не смог позволить себе смотреть. Он решил дождаться остальных, ведь если бояться чего-то, то вместе, тогда страх не будет таким сильным.

Когда в дверь постучались, Рэй побежал открывать, думая, что это его друзья. Но перед ним стояли двое взрослых мужчин в черных костюмах, и один из них охрипшим голосом спросил:

– Родители дома есть?

– Мама в магазин ушла, а отец на работе, – слегка испугавшись их взглядов, произнес он.

– Можно мы войдем? – спросил другой.

– А вы кто? – Рэй готовился закрыть дверь, ведь чувствовал неладное.

– ФБР, – сказали они, показывая удостоверения.

– Врете! – И с криком им в лицо хлопнул дверью.

Тогда, посмотрев в зрачок двери, он заметил свою мать, которая подходила к дому. Он не слышал, о чем они говорили, но она запустила их в дом, где они начали обыскивать каждую комнату.

– Не волнуйтесь, Мэм, это не займет много времени, мы обыскиваем каждый дом в этом квартале.

– Не знала, что дело расследует еще и ФБР.

– Нас направили из-за серийных убийств. Мы в этом специалисты, так что дело раскроем за мгновение ока, и в этом городе вновь расцветет спокойствие.

– Мальчик или девочка? – спросил охрипший агент ФБР у матери.

– Только недавно пол узнали, будет прекрасная девочка, – с улыбкой погладила она свой большой живот.

– Чисто, – громко сказал другой агент, спускаясь со второго этажа. – Можем направляться в следующий дом, а вам, извините, за беспокойство.

– Ничего страшного, моя мать тоже в ФБР работала, так что я прекрасно понимаю вашу работу.

– Интересно, а как ее звать, если не секрет?

– Энни Картер, может быть, вы слышали.

– Неужели вы ее дочь? Она же ведь живая легенда! – агенты радостно удивились этому имени. Рэй же стоял позади мамы и молча смотрел на их беседу, которая продлилась около десяти минут. То они боготворят Энни Картер, то смеются с того, что Рэй дверью повредил одному агенту нос. Но никто его не винил, наоборот, посчитали молодцом, что он не стал впускать внутрь незнакомцев.

После того как они ушли, в дверь вновь постучались, и на этот раз это был Кевин и остальные. Когда все собрались в комнате Рэя, они объявили об открытии собрания.

– Рэй, ты что-то хотел сказать?

– Не просто сказать, а показать. Видите ли, у меня имеются снимки всех трупов.

– Не может быть… – затаили все дыхание.

– Показывай! – глаза Теда горели от нетерпения.

– Хорошо, вот конверт, – достал он снимки из кармана. – Надо повесить на нашу доску!

– Мерзко! Фу! Где глаза?! – все были потрясены, но Люк закрыл руками почти все лицо от ужаса, ощутив на себе всю боль этих трупов.

У всех замерло сердце от просмотра снимков, и в комнате повисла мертвая тишина, пока в дверь не постучалась мама Рэя. Открывая дверь, все они завизжали, словно поросята, и встали перед доской, чтобы мать Рэя не увидела весь этот ужас, обратную сторону мира, которую не показывают на телеканалах.

– Не хотите суши, мальчики? – дверь она раскрыла не сильно, виднелась лишь ее голова.

– Нет, спасибо, Миссис Салливан!

– Ну ладно. – Удивилась она лишь тому, что обычно они не отказывались от бесплатной еды.

После того как она закрыла дверь, все вздохнули с облегчением.

– У меня чуть сердце не остановилось, когда она вошла.

– Думаю, нужно начинать собрание, – объявил Кевин. – У нас уже есть снимки трупов, у кого-нибудь имеются еще какие-либо сведения?

– Моя бабушка сказала, что слышала какие-то странные звуки ночью, а когда посмотрела на улицу, заметила, что наш мусорный бак валяется на дороге. – Люк видел в этом нечто подозрительное, поэтому и поделился данной информацией.

– Но ведь… это не Демон Эгертона…

– А вдруг он?

– Нет, совершенно нет, ибо прошлой ночью нашли труп в лесу, – в последний момент открылся Кевин.

– Еще один?

– На этот раз жертвой стала маленькая девочка по имени Эбигейл Блэк. Я разузнал о ней побольше: ее родители работают программистами, а самой девочке семь лет. Также у нее отсутствует правая туфелька розового цвета – это единственное, что было необычным.

– У меня вопрос. Почему этот маньяк убивает только детей? – Люк был напуган тем, что всем жертвам нет тринадцати, так же, как и ему.

– Дети самые беззащитные и слабые, поэтому их легче схватить. Да и почти все дети глупы, поэтому любой маньяк может их привлечь обычной конфеткой. – Рэй видел правду именно такой. – Я помню рассказ одного сироты из детдома неподалеку. Этот детдом находится в нашем штате, детей в нем забирают далеко не из хороших побуждений и намерений, все, за кем приходят, отправляются на органы и продаются на черном рынке. Вроде называется он «Приют Генриха».

– Он вырезает глаза жертвам, пока они еще дышат… Иногда я поражаюсь тому, насколько этот мир погряз во тьме. Он такой неправильный, но люди все равно живут с улыбкой и ждут завтрашнего дня, – закатал рукава Кевин. – Нам нужно покончить с этими маньяками, ведь если не мы, то кто? Знаете, даже не только с ним, я хочу очистить наш мир от мусора вроде него, от всего мусора…

– Кстати, Клермонта Дигри оправдали, – вспомнил Тед. – Камеры видеонаблюдения, которые были неподалеку от кафе, где он работает, показали, что в момент каждого убийства он ходил лишь домой и в центральную библиотеку. Так что одним подозреваемым меньше.

– Я так и знал, – Люк и вправду не верил, что официант может быть Демоном Эгертона. – Он слишком добр, чтобы быть убийцей.

– Тед, ты принес ее? – спросил Кевин.

– Вы о чем? – кроме Рэя, все почему-то знали, о чем шла речь.

– Чуть не забыл! Я стащил рацию с места работы отца, так что мы можем слушать все, что они там говорят.

– Включай! – Тед нажал на одну лишь кнопку, как рация заорала на всю комнату.

– Поставь потише, а то моя мама снова придет!

– Подожди же, я ведь не могу и…

Голос из рации перебил их мысли, ведь из нее говорилось следующее:

«СРОЧНО! МАЛЬЧИК ТРИНАДЦАТИ ЛЕТ. В СИНЕЙ РУБАШКЕ И ЧЕРНЫХ БРЮКАХ. ЗОВУТ КАЙЛ МОНТГОМЕРИ. В ПОСЛЕДНИЙ РАЗ ВИДЕЛИ В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРКЕ. ПО СЛОВАМ МАТЕРИ, ОН УШЕЛ В МАГАЗИН, НО НЕ ВОЗВРАЩАЕТСЯ УЖЕ ДВА ЧАСА. ПОСЛЕДНИМ СВИДЕТЕЛЕМ БЫЛА ПЕНСИОНЕРКА МАРГАРЕТ СОЙЕР…»

– Бабушка! – перебил Люк после упоминания ее имени.

– Ребята, вы понимаете, что это значит? – улыбнулся Тед, намекая на предстоящее расследование. – Выдвигаемся!

Все они схватили с собой самое необходимое и выбежали из дома, кроме Рэя.

– Мам, я знаю, что вы меня наказали, но…

– Всего на полчаса, – строго ответила мать. Она не подозревала, куда он направлялся и чем занимался с друзьями, ведь доверяла ему, веря, что двенадцатилетние мальчишки не способны на плохие поступки.

– Я люблю тебя, мам! – радостно выкрикнул он, присоединившись к остальным.

Каждый сел на свой велосипед, и, следуя намеченному плану, они разделились: Рэй и Тед направились в сторону леса, а Кевин с Люком – в парк. Встретиться они должны были у магазина «Рыбий дом», где работал дедушка Люка.

Приближаясь к месту назначения, Рэй и Тед заметили окровавленный кроссовок – похоже, он принадлежал пропавшему Кайлу Монтгомери. Подойдя ближе, они обнаружили возле старого колодца разбитые очки. Рэй аккуратно положил их в рюкзак как улику, но кроссовок трогать не стал. Подойдя к колодцу, они ощутили противный запах. Рассмотреть содержимое без фонарика не представлялось возможным, и тогда Тед достал телефон, чтобы позвонить Кевину, у которого был профессиональный фонарик. Сказав, что они приедут через пятнадцать минут, он начал светить фонариком от телефона, но, не удержав, телефон выскользнул из рук и упал вниз.

– Вот черт! – закричал Тед. – Мне нужно спуститься за ним, Рэй.

– Ты спятил? Это опасно!

– Если это место преступления, то угадай, кого обвинят? Верно, меня!

– Подожди, это глупо. Давай просто дождемся полицию и расскажем им правду.

– Рэй, ты что, забыл, кто у нас на первых и пятых местах в списке подозреваемых?

– Мы можем найти другой способ, не обязательно туда спускаться. Давай хотя бы подождем Кевина с Люком.

– Хорошо… – согласился он, но через двадцать минут, когда никто не пришел, Тед не выдержал и начал спускаться в колодец.

– Слушай, Тед, давай вернемся завтра. Мне нужно домой.

– Рэй, если хочешь, иди, тебя никто не держит, – произнес он, спуская ноги в колодец. – Да он и правда глубокий.

Солнце уже зашло, и небо темнело. Выходя из колодца, Тед увидел Рэя, который ждал его.

– Наконец-то! – обрадовался он.

– Ты что, все это время меня ждал?

– Разумеется, мы ведь друзья. Иного я не мог поступить.

– А я достал свой телефон, – с улыбкой тряс он им перед лицом Рэя.

– И что там было?

– Ничего, похоже, раньше там была канализация, отсюда и вонь.

– Понятно, тогда возвращаемся домой?

– Вау! Двадцать три пропущенных от твоей мамы, пять от Кевина и…

– СТОП! Ты сказал от моей мамы?

– Да…

– Меня убьют… Я ведь обещал вернуться через полчаса…

– Сколько сейчас времени?

– Ровно шесть вечера…

– Два часа… я опоздал на два чертовых часа…

Подходя к двери своего дома, Рэй медленно потянул за дверную ручку, чтобы тихо и незаметно попасть в свою комнату. Но лишь слегка приоткрыв дверь, он столкнулся с сердитым отцом, который сразу же накинулся на него.