Хроники Ветрополиса

Тихон Грайм

Хроники Ветрополиса

Дисклеймер.

18 +

В книге присутствуют сцены насилия, кровавые анатомические подробности, сцены употребления алкоголя и табакокурения. Несовершеннолетних, беременных, и просто впечатлительных людей просим воздержаться от ознакомления с данным материалом.

Все события книги вымышленные, все персонажи, места, и прочее – выдумка для придания роману реалистичной мистичности.

Текст не несёт в себе цели оскорбить чьи-то чувства и создан для развлечения читателя. Прямая речь автора начинается и заканчивается в дисклеймере, всё остальное – либо размышления героев, либо наблюдения сверхъестественной и незримой сущности. Также слова автора присутствуют в конце книги в обращении к читателям, которые осилили это несомненно объёмный роман.

Позиция автора при написании произведения довольно простая: он типичный обыватель с умеренными взглядами на мир, нейтралитетом ко многим адекватным течениям, человек с большой тягой к осознанности и миролюбию. (По правде говоря, автора интересует лишь возможность писать книги и заниматься творчеством).

Город Ветрополис не является похожим по созвучию городом в РТ.РФ.

Архитектура города из книги была навеяна автору, то есть, мне, набором отечественных кубиков LEGO. Автор против наркотиков, насилия и голодных котиков.

Алкоголь, никотин и наркотики вредят вашему здоровью и способны принести многие разочарования. Насилие в книге и тому подобнее не является призывом к действию. Скорее напротив, показывает, как ужасно причинять другим боль.

Всем счастья.

Саундчек для атмосферного прочтения «Курим на драконе» группы Lodoss

Пролог.

0.1.

Прекрасная история, я щас обрыдаюсь. Всплакнул в паре моментов, когда читал. Правда, просмотрел выборочно. Слишком уж мало у меня времени. Скоро сюда поспешат дружки этого вот паренька, который написал историю и покинул сей чудесный мир. Ну а пока у меня есть время поразвлечься. Эта, как её, Лана, совсем не ожидала таких гостей. И вторая, Лиза, вроде. Мы с дочурой приехали сразу, как только город открыли, надеялись посмотреть на настоящего тёмного демона, который наплодил себе подобных, помог светлым разбить гидру сопротивления и ушёл в закат. Немного опоздали. Судя по дате, на пару дней. Ну ничего, зато я теперь точно знаю – Ветрополис наш. Ну да, наш, мой и моей дочуры.

Когда эта сучка с зелёными волосами открыла дверь, моё чадо очень ловко вогнало ей перо прямо в горло. А я, в свою очередь, тихонько закрыл дверь на все замки. Ах, да, меня зовут Сол. Правда, некоторые зачем-то называют меня проводником или путеводителем, но меня это мало заботит.

Пока дочура уничтожает запасы спиртного в этой квартирке, я скачаю книжку и, самую малость, поспрашиваю Лану о том, как всё устроено в этом городке. Я уже в курсах, что та не мало водилась с самой верхушкой чёрных. Пощекочу её лезвием, глядишь всё и выложит. Может даже успею как-то ещё поразвлечься. А эта, которая словила в горло, в себя приходит. Как у них тут всё интересно.

Но и мы с мои счастьем те ещё кадры, в самом деле. Оба невзхерстно сильные существа. Как тут принято называть – тёмные. Я думаю, раз уж этот их Праймс ушёл, городу нужен новый герой. Ох не зря, совсем не зря меж вселенская контора предложила мне контракт. Будем думать, что делать дальше. Но цель, так-то ясна. Семья Праймсов должна потерять точку опоры в этом мире. Думаю, мы уже на верном пути.

Ну ладно, пока бессмертная не пришла в себя, начну своё дело. Не прощаюсь, Сол.

0.2

«Красив Ветрополис, роза ветров где-то рядом в полях залегла.

В танце кружатся искры, в них вера в любовь, ожидание нового дня.

Закатное солнце радует глаз, природа чиста, вихрем сносит капель.

По краткой улице шагаю бесшумно я, зови меня «Господин Март – Апрель».

Подкрашенный красным свет, если бы только так можно было выразиться, отражался в окнах офисного здания в виде округлой галочки. Она прямиком указывала собою на не менее большой круг, другое офисное здание. Круг был пончиком, так как посередине, в этом прекрасно-замкнутом пространстве располагался небольшой парк для сотрудников офиса.

Справа от первой галки располагались две такие же. Вместе четыре офисных здания изображали некую картину, в которой можно было разглядеть три стрелки, как бы указывающие на большой пончик с одной стороны.

С большой высоты это можно было разглядеть по-разному. Например, как это делала группировка орбитальных спутников, которые уже второй год висели над Ветрополисом, попеременно неся свою беспрецедентную вахту. Вот с них, неверное, вид был интереснее всего. Три галки могли интерпретироваться в главном штабе тех сил, что наблюдали за городом, как, скажем, таинство зачатия. Сперматозоиды, которые уже устремились к яйцеклетке с целью породить новую жизнь. Менее фрейдистский ум в этом всём мог увидеть и другое.

Сам городок был совсем маленький, здания в нём были, будто бы собраны в обычном майнкрафте. Город будущего зачинался как грандиозный проект обычных властей, но со временем стал предметом интереса немного других, тоже властей. И у этого была одна совсем уж тёмная по своей сути причина.

Привет, мой дорогой читатель. Я долго думал, как начать историю, чтобы тебе это понравилось. Как познакомить тебя с действующими лицами нашего «театра реальных действий».

Ещё прикидывал, как бы так показать себя и не испортить первое впечатление. Потом понял: если что, то отыграюсь на втором.

Потому не буду заморачиваться. Пусть это уже немного баян, уже как лет десять, как и само слово «Баян», но вот:

– Я здесь, за этот Ветрополис стою, я ему всё, и он мне всё. Кто меня знает, тот в курсе.

А что до баянов, в моей рукописи их будет чертовски много.

И в смысле несвежего юмора, и как в наркоманском сленге, в плане шприцев, что колют кожу через этот текст, доставляя странные чувства. Шприц не пустой, в нём лекарство или наркотик. Кому как повезёт. Кто-то испытает ничем не замутнённый кайф, а кто-то откинется. Найдутся и те, кто будет рад самому ощущению укола и боли от него. Таких оставим, им и так хорошо.

Меня зовут Дэниэл Праймс. Вроде как молодой на вид парень совсем неуловимого возраста. Диапазон с моей внешностью столь широк, что начинать его стоило бы тогда с тринадцати лет и заканчивая тридцатью годами. Как шутила моя Эмма, мир её вечному праху и удачи в реинкарнации, «…мечта педофила, который ещё не определился, он педофил или пидарас».

Юмористка была та ещё, однако.

Я опишу все действия практически верно, за исключением того, что сам решу исказить. Мысли и диалоги будут описаны дословно, у тёмных великолепная память. Даже не знаю, можно ли потом будет назвать это всё книгой как таковой, ведь я просто буду пересказывать события. Наверное, всё же можно, ведь повествование будет вестись не без известной доли рефлексии по произошедшему.

Итак: представьте меня, стоя́щего на крыше большого шайбообразного здания. Почему шайбообразного? Ну, бублик, как ещё описать. Не круг ведь. Представьте меня, невидимого для любых камер видеонаблюдения, которых, кстати, на этой крыше полно, меня, созерцающего закатное небо в моих любимых красных очках. Их мне задарил Кир. Сначала тот, конечно, купил такие себе. Потом ему понравилась другая модель. Зато этот чудесный человек знал, кто из его знакомых живёт, почти не пользуясь деньгами, и будет рад такому подарку.

А я что? Я особо не пользуюсь маркетплейсами, какие здесь в ходу, и которые доставляют даже дронами.

Если честно, я уже не первый раз ношу что-то с плеча Кира. Почему нет? Вкусы у нас совпадают. Он носит что-то с чем-то, так как писатель и ему не особо интересна мода, я ношу что-то с чем-то, так как мне не особо интересна мода и вообще, я стараюсь особо не светиться на улицах Ветрополиса днём.

Вернёмся на крышу бублика. Кто не местный, может немного меня не понять. Ещё это здание называют шайбой. Большой технологичный офисный центр на Атлетической улице. Прекрасное место для настоящих айтишников, манагеров и иже с ними. Те, кто каждый день толкает экономику и государство вперёд по столь важному мейнстримному маршруту, работают здесь с комфортом и при всех нужных условиях. Кстати, если у кого возникнут вопросы о прошлом предложении, я сразу поясню, чтобы не делать этого потом: «мейнстрим» равно основное течение. А основное течение в развитии технологий примерно одно – вперёд. И я этому рад. Глядишь, местные планетные дойдут до того уровня, когда научатся не плодить гнилостных сущностей в своих душах сами и разгрузят меня. Я ведь тоже хочу немного отдохнуть, а не бороться со злом каждый день, не так ли?

Технологический центр мне нравится. Временами, конечно. Порой можно услышать такие разговоры, от которых и мне, тёмному, становится не по себе от человеческой натуры. Ничего обычного, в самом то деле, но всё же.

0.3.

Идут, скажем, двое, по первому этажу бублика. Молодой парень в очках и брендированной, вроде как, стильной сейчас футболке, в узких цветастых штанишках, и рядом с ним высокая девушка с длинными красными волосами. Очень красивая, кстати. Сорри за объективизацию, если задело, но что есть, то есть. Её, как бы я охарактеризовал, арабско-римский профиль очень красив. В русском языке есть выражение «не пить с лица воду». Или как-то наоборот. С её лица много кто бы попил. Правда, так бедняжка может захлебнуться, потому лучше воспользоваться другой тарой. Да и кто знает, что побывает на этой пиале с таким спутником. Как минимум слёзы, полагаю, как минимум слёзы…

И вот они идут, он вальяжно, она скромнее, а по разговору и взглядам девушки понятно, она тут впервые. Проходят мимо зоны «Песок» в бублике. Да, там все три входа делятся по зонам, «Ветер», вода, песок. «Песок» посередине. И слышно, парень хвастается. Говорит чуть громче, чем вполголоса. А за круглой стойкой для администрации сидит охранник. Не очень старый, так, лет сорок на вид. И парень в брендированной футболке, берёт девушку за руку, притягивает к себе и заговорщически и даже не стесняясь, что его услышат, говорит: «Да я презираю этих бесполезных людей, всех этих охранников, обслугу там, офиков…».

А она слушает, застыв на месте, скорее всего, даже не зная, чего от того ожидать. С самого верха прекрасно видно, лицо-то у неё кривится. Да, подруга, да. Тебе тоже не нравятся его слова. Как и охраннику. Ведь на песке не шумно в этот момент, а твой спутник даже не удосужился сказать шёпотом. И есть в этом какая-то особая презрительность, мол, «я так не только думаю, я ещё перед тобой так скажу».

Какой же гад, в самом деле. Время тогда было без четверти восемь, после восьми некоторые входы закрывают, а ещё немного позднее по первому этажу остаётся слоняться только резидентам, как у нас называют сотрудников компаний города. Потом, даже если ты с пропуском, но у подружки пропуска нет, пройти вовнутрь сможешь только один.

Выше я упомянул о следах, которые, может, побывают на лице этой девушки. Всё дело в спутнике. Один дьявол знает, что она забыла в такой компании. Как человек и сотрудник, судя по всему, он даже ничего. Не в первый раз вижу. Так, высокомерен слегка. Но дело-то в другом. Прилепившись к стеклянной крыше зоны «Песок», повиснув вниз головой под самыми сводами на высоте этажей шести, я выжидал. Мне нужно самое червивое и мерзкое яблоко. Покуда Кир не согласится отправиться со мной, я буду заниматься этим. Я санитар этого городка.

И я немного отвлёкся. Время спустя, стоя на крыше бублика, с развевающимся на ветру полувоенном тёмно-зелёном пальто, как в плаще супергероя, с его скрученными на шее рукавами и в красных очках смотрю на закат.

Спасибо Киру, в очередной раз спасибо. Он научил меня смотреть на закат даже тогда, когда его нет. В этих очках закат всегда, и они всегда показывают небо в красно-розовом цвете. Надеюсь, так будет сказать достаточно по-русски. И хорошо, что в тексте не передаётся мой ужасный акцент. Живу здесь уже год, почти всё время будучи знакомым с моим верным другом Кириллом. Знать его – самый настоящий бальзам на душу. Именно он и подсказал мне, как выковыривать местных нечистых на руку и душу айтишников, проджект-менеджеров, всяких там манагеров и прочих с ними. Как доставать их из каменных мешков, где те предпочитают селиться. Я, впрочем, мог бы жить также, если бы хотел. Я всё могу, поверь, дорогой читатель.

0.4.

Очередной охотой была вторая наша встреча с тем парнем в брендированной футболке и его спутницей с лицом, с которого можно и воду попить. Ах, знаете, царица лицом, фигурой модель, а помыслами юная безгрешная лань. Как ещё описать? Прекрасна, просто прекрасна.

Тем же вечером я пару раз подумал о ней, когда, следуя заветам Кира, я вычислил квартиру своей будущей жертвы по запаху. По ментальному запаху гниения, что тот непрерывно исторгал из своего нутра, отравляя всё вокруг. Человек слаб, а воля его продиктована в первую очередь той стаей паразитов, что засела в его центре принятия решений. Я знаю. Очередной полутруп жил на пятом этаже. Если считать с магазином на первом, то на шестом. Что оказалось удобно. Мне не составило труда прилипнуть к стене дома и начать медленный спуск к нужному окну. Охота именно в этом доме меня немного смущала, ведь дом Кира был прямо напротив, и я всем сердцем надеялся, что тот не учуял эманаций моего состояния хищника. А он мог. Было бы просто неловко охотиться у него на глазах.

Подобравшись к окнам, я то и дело отвлекался, чтобы убедиться, что вешу килограмм тридцать и не более того. Дело в том, что я не мог в полной мере довериться этой холодной цветастой обшивке на зданиях Ветрополиса. Приблизившись к месту встречи, которое уже нельзя было изменить, я ощерился в звериной улыбке. Во-первых, как это будет правильно сказать, хорошо, что сейчас лето, так скажем, во-вторых, они ну точно не заметят меня до самого конца. На окне балкона была противомоскитная сетка. А из комнаты за балконом раздавались громкие стоны и крики красноволосой. Правда, эмоции, которыми пахло в воздухе, помимо ароматов соития, скорее говорили о том, что красноволосой не столько хорошо, сколько она пытается убедить себя и своего партнёра в этом. От очередного, в этот раз почти мелодичного стона я не удержался и очень тихо, насколько мог, прыснул со смеху. И самое забавное, что, пытаясь приглушить смех, опуская подбородок к груди, притом, что сам висел вниз головой над балконом, я совершенно случайно ударил лбом об плиту над ним.

Да… Истинный хищник на охоте. Стоны резко оборвались. Я замер, понимая, что уже с минуты две не контролирую, сколько весит моё тело. Это было очень не очень, ведь как сказано выше, я не доверял обшивке этого здания.

0.5

Я вспоминал те недавние события с улыбкой. На фасаде бублика уже зажглась подсветка, я подумал, что здесь становится скучно, а сегодня, кажется, никакой охоты не предвидится. И чем бы себя занять? Поискать точку «Джи» что ли? Так вот, она, снизу. Вышка шесть джи, нашёл. Что дальше?

Этому глупому ритуалу я предавался всякий раз, когда был рядом с бубликом. Сначала изображая задумчивость, потом нервно оглядываясь и, находя, искомое я всегда делал уже куда более благое и расслабленное лицо.

Эта мимическая театральщина могла происходить, даже когда я был один. Впрочем, один я был почти всегда. И даже стоя на бублике, задумался. «А ведь зритель то есть!». Вернее будет, когда напишу книгу. Ну и, сначала я, который осознаёт свои кривляния, затем я, который о них вспоминает в процессе написания, потом уже и читатель.

Если ты это читаешь, улыбнись, пусть тебе это позволит твоя юность духа. Я улыбаюсь тебе сквозь время, расстояния, миры. Я же всё равно пишу не для своего мира. Этот текст я зашлю в другой, куда просочатся мои эманации. Такова одна из наших целей – наладить связь с другими мирами, для этого придётся найти того, кто послужит проводником.

Уже такого близкого к своей добыче ветер стегал меня изо всех сил. Сегодня местная роза ветров разыгралась вновь. Тут и там в воздушных потоках мелькали мелкие жёлтые точки. «Призрачные огни», как я их называю. «То, что остаётся после дрочки», как называет это Кир. Вот тут с ним совсем не согласен. Это, конечно, тоже своего рода эякулят, только он вылетает из другого места и не всегда по вышеупомянутой причине. Призрачные огни наводняют улицы любого человеческого поселения. Просто именно в Ветрополисе их швыряет по всему городку ночами напролёт. «Так что же это такое?» – спрашивал Кир, а я отвечал ему: «а это как от сварки». В каждом человеке есть его искра. И когда эта искра пытается вплавить в реальность свои конструкции, тогда-то и возникают вот такие огоньки. Какое-то время их гоняет ветер, а потом они навсегда затухают. Чем сильнее искра в человеке, тем существенней результаты его странных попыток наварить на реальность конструкции, которые рождаются у него в голове. Я не сказал, что тем лучше получается именно наварить, так как реальность редко играет в поддавки. Именно результаты попыток могут становиться лучше.

По большому счёту в последнее время пишу это всё больше, чтобы поразвлечь моего дорогого друга, Кира, который таким образом проводит на мне исследование. Мол, может ли демон тьмы написать творение. Конечно может, Кир, если я морок могу на кого угодно навести, я что, с этим твоим писательством не справлюсь? Ты, конечно, грезишь себе, что скоро станешь великим писателем, ещё чуть-чуть и вот-вот, но в самом то деле, бросай страдать хернёй, я же здесь из-за тебя. Пора заняться делом, до конца уже стать тёмным или на крайний случай демоном, и отправляться в наш путь. Ан нет. Не пойдёт, говорит, ещё Эмму ему подавай, видите ли, меня одного, только вернувшегося из лона мира Мидгарди ему мало. Ладно-ладно, посмотрим. Напишу книгу в сто раз лучше, целый роман, тогда и поговорим. Да и закину его в другой мир, как и собирался.

Покончив с размышлениями, хотя бы на пять минут, это я шагнул с крыши бублика и устремился вниз. Как это часто делаю в последнее время, пытаясь вновь выпустить свои чёрные крылья. И… Снова не получилось. Тогда я просто закрыл глаза и через пару мгновений плюхнулся с шестого этажа аккурат на брусчатку между газоном и стеной. Заботливые озеленители не забыли оставить на вечер включённую поливалку. Пока я собирался в подобие человека из буро-чёрной кляксы, та то и дело заливала меня, заставляя вновь разъезжаться на составляющие. Тела как такового у меня и не было, в человеческом понимании вещей. Я был скорее самоподдерживающейся формой тьмы. Боль, конечно, присутствовала, но такая ерундовая, что можно было класть на неё с прибором в таких ситуациях. Хорошо, хоть я в любой форме могу поддерживать тьму, которая оставляет меня нераспознанным для человеческого или электронного глаза. Иначе бы после таких нырков с большой высоты моё склизкое тулово рано или поздно бы опознали на своих камерах. Ну или я бы точно довёл бы какую-нибудь старушку до инфаркта.

Через минут пятнадцать я всё же собрался в недовольную кучку большего размера, ударом ауры откинул от себя поливалку и продолжил формирование. Ещё через некоторое время уже стоял, поправляя одежду и оплакивая свой телефон. Ну надо же быть таким бестолковым. Второй телефон за месяц и сразу в щепки, а наушники из ушей вообще повылетали куда-то и затерялись в траве. Кир меня убьёт, ну точно. Надо будет зайти с другой стороны и попросить Лану, его девушку, купить мне новый аппарат. Должно получиться. Она очень хорошая и добрая, а ещё у неё больше денег. И тем более, на той неделе я поздравил её с днём рождения. Наверняка припомнит добро и не откажет.

0.6

Когда красноволосая перестала стонать окончательно, я уже подавил порыв смеха. Её бойфренд, не помню, как будет на русском, видимо, решил меня добить. Закончив прислушиваться, тот весьма уверенным тоном сказал: «Это птичка», а потом продолжил: «А ну иди сюда, моя шлюшка красненькая».

«Ах ты ж сукин сын, решил мне охоту испортить!» – подумал я, просто уже загибаясь от едва ли сдерживаемого хохота, загибаясь, вися вниз головой не стене уже на трёх конечностях, рукой держась за живот. Пришлось оборвать поисковый контакт с тем парнем и окончательно погрузиться во тьму. Найти, и так я его нашёл, а вот успокоиться надо. В принципе, надо было это сразу сделать, но и во тьме не скроешь внезапный удар лбом о стенку. Медленно отползая назад, это вверх, получается, я уже не сдерживал хохот. Всё было так тупо и одновременно противно, что я просто гоготал. Ну надо же! Вот даёт! «Шлюшка моя, красненькая» говорит. You're a red-faced bitch, получается. Ах-ха-ха-ха. Какой самец здесь поселился. Забывшись, я даже пару раз врезал рукой по стене. Благо хотя бы гравитация мною не ощущалась во тьме, так бы точно запутался уже в контроле за силой и сверзился вниз. Но вот после того, как до меня дошло, что я сделал, я уже точно успокоился. Я, мать его, прямо сейчас снова демаскировал себя. Поняв оплошность, дал себе же в лоб от негодования, но долго злиться не смог. В голове вдруг всплыла такая картинка: этот мачо через «о» и «а» лежит такой на своей красноволосой подруге, ритмично двигается, словно швейная машинка, конечно, не забывая шептать той горячо на ухо «Ты моя шлюшка, ты моя красненькая шлюшка», и при звуке моих ударов по обшивке, просто-таки не сбавляя темпа, снова такой к её уху приближается, горячо и влажно дышит, и говорит: «А это две птички».

Вот после этого у меня случилась форменная истерика. Я потерял контроль над своей массой и вообще, за притяжением к стене, и ощутил, как тут же начал медленно сползать по покрытию. Швы под пальцами, там, где кончалась одна плитка и начиналась вторая, только ускоряли мой спуск. Пришлось заставить ауру поднатужиться и притянуть тело к стене сильнее, отчего стали издаваться очень стрёмные звуки, словно бы кто-то протяжно пердел на высокой ноте. Заметив это, я напоследок хохотнул за мгновение до того, как мои руки скользнули бы на балконное окно, и нырнул уже во тьму своя.

У тёмных есть одна ультимативная способность. В любой момент своей жизни, если ты вдруг теряешь самоконтроль, ты можешь погрузиться во тьму своя. Так и будет по-русски, если дословно с моего родного языка. Не «свою», а «своя». В этой тьме всегда кроется главная отгадка. Находясь в чёрном ничто, ты не можешь быть в завтра или вчера. Ты вообще не можешь быть где-то, кроме как в настоящем моменте. Причём без эмоций. Оценочные суждения ещё могут витать в твоём сознании, но они постепенно рассыпаются, так как не являются чем-то подлинным. Ведь они оценивают то, чего во тьме нет. Что было за мгновения до неё. Чёрное ничто – это контрастный душ для тёмного. Сперва на полную включается холодная. Это понимание переменчивости всего вокруг. Ты успокаиваешься. И когда начинает бить дрожь, тут же появляется кипяток осознания текущего момента, он как бы проливается на всё нутро и выжигает остатки того, с чем не справился холод. Душа в этот момент не горит. Она только трепещет. Ведь знает, что, если ум снова вытянет любую карту, любое оценочное суждение, любое размышление, снова последует холодная вода. Значит-с опять остывание и обжиг. Из такой температурной среды есть только один выход. Достаточно прийти в себя.

Только в самом-то деле, нет во тьме никакой холодной или горячей воды, как и тепла. Здесь я скорее описал то, что происходит с сознанием. После такой промывки, если и есть шанс открыть глаза в реальность, взор будет чертовски ярким и незамутнённым. Такими глазами можно сбивать беспилотники, настолько жгуч их свет. В фигуральном смысле.

Самое интересное заключается в том, что эта внутренняя тьма доступна не только тёмным, но и людям. Достаточно закрыть глаза. Да можно даже и с открытыми. Следует отпустить то, что было секундой ранее, и забыть о том, что могло бы быть секундой позже. Остаться в этом мешке из плоти и крови. И тьма внутри начнёт продуцировать свет. Двояко звучит, наверное, но оно так.

0.7

Я продолжал идти по вечернему Ветрополису, вспоминая недавние события. Сломанный телефон ещё был в моей руке. И мне всё вспоминался образ той девушки. Моментами я улыбался, а моментами горевал. Познав её душу, я как бы захотел её себе. Хотя бы рядом. В моей ауре повисли сентиментальные дымчатые сгустки. Я шёл, а они плыли рядом, то и дело подплывая ко мне ближе и навевая смутную тоску по красновласке.

– Да… «Не жилец», – сказал я, ни к кому конкретно не обращаясь, подходя к пешеходному переходу. Просто зачем-то задумался о том, мог бы я, не совсем человек, прямо скажем, завести хоть какую-то любовную линию с простой смертной.