Грани одиночества

– Знаем, что вы с мамой нас любите так, как еще ни одно гнездо не любили, – ответил Рей, целуя отца в щеку.

– Да уж, разбаловала вас наша Аллаида безбожно, а вы постоянно злоупотребляете ее добротой. Так что ты в этот раз выпрашивал? – напуская на себя строгости, спросил улыбающийся Сэпий.

– Поплавать хотим в озере. Можно? – состроил умильную мордашку малыш. Где только научился, маленький манипулятор.

– Можно, сегодня душновато. Только обязательно с ткачами и рабочими: у вас еще мало сил, пусть страхуют.

После этого еще час мы наблюдали, как дети под присмотром крупных арахнидов старого гнезда барахтаются в воде, поднимая тучи брызг, переливающихся в ярком свете осветительных фонариков. Их здесь специально добавили, создавая иллюзию солнечного дня в подземном гроте.

– Сегодня принесли послание от императора. Он прощает аллаиду за спонтанный выброс магии, что привел к его недугу, и выражает свою надежду на то, что ты, как полагается любой аллаиде, займешь свое место при дворе и в обители арахнидов, став лицом и голосом нашего гнезда, – пересказал мне содержание послания Сэпий.

– Пусть надеется дальше. Я не собираюсь оставлять детей, чтобы потешить этого гада и его змеиное логово, – ответила я мужу, пыхтя как самовар от гнева. Что ему от меня нужно?

– Боюсь, что нам придется это сделать, хотя бы на месяц подняться мы должны. Сначала, по традиции, должны пройти торжества по случаю появления нового гнезда и гнездовых – надежды на будущее этого мира. Потом устраивается бал в честь подарившей жизнь, а после она занимает обитель арахнидов – замок Аллаиды. Он расположен в ущелье между двумя живописными горами. Дарующая жизнь там в приемные дни встречается с просителями, рассматривая вопросы и помогая желающим служить гнезду или просто отчаявшимся, которым больше некуда идти.

– И чем я им смогу помочь? Нет, пойми правильно: я не могу равнодушно смотреть на чью-то нужду, но что мне им дать? У меня нет ничего. Единственное, что могу попросить настоятеля приютить их в обители или дать совет. Какая от меня им будет польза?

– Аллаиде гнездо выделяет значительные средства на помощь просителям. Это традиция: изначально предполагалось, что дарующая станет связью между гнездом и людьми, но на практике чаще всего выделенные средства увеличивали благосостояние семьи аллаиды и ее любовников. Не знаю, захочешь ли ты с этим возиться.

– Признаться честно – не хочу, но буду. Я знаю, что такое нужда, и видела, до чего дошла часть горожан. Только одна я не справлюсь, а людям я не верю. Вы поможете мне? Да и детей не хочу покидать надолго.

– Конечно, мы с Диззи и пятью воинами будем всегда рядом. А к малышам можно добраться за пару часов на арахнидах; если сильно заскучаешь или возникнет необходимость, то мы к ним быстро попадем по тоннелям.

– Плохо только, что я не разбираюсь в местных ценах, не знаю покупательной стоимости денег и не знаю, на какую сумму рассчитывать.

– Для тебя лимит нашего доверия безграничен. Нам не особенно нужно золото, только на содержание храмов и дворца, и оно довольно часто попадается при строительстве тоннелей, так что в этом проблемы не будет.

Я нахмурилась. Умом прекрасно понимала, что от этой почетной обязанности мне не отвертеться, но особой любви к соплеменникам я не испытывала и жертвовать временем, которое могла бы потратить на семью, совсем не хотела. Жаль, не всегда выбор дается легко, и я смирилась с предстоящей миссией «красного креста» в иномирных условиях. Мои невеселые мысли прервали семеро мокрых, прохладных сорванцов на паучьих ножках, которые с визгом и смехом облепили нас с Сэпием, заставляя забыть о тревогах и сомнениях на ближайшие несколько часов.

*

Император Андариэл Нимейский

*

После памятной встречи с Дилейной и Сантосом я стал избегать общества бывшей фаворитки, несмотря на то, что она прямо-таки рвалась на аудиенцию, чтобы сгладить впечатление от того разговора. Но я запретил пускать ее ко мне. Признаюсь честно – было тоскливо и больно. Не знаю, люблю ли я ее так сильно, как считал раньше, но она была для меня не просто развлечением, а близким человеком.

Несколько раз буквально ловил себя, чтобы не плюнуть на гордость и обиду и не вернуть ее улыбку и нежные взгляды, но каждый раз останавливало понимание, что как раньше уже не будет, я просто продлю агонию расставания и возненавижу ее. Поэтому, собрав все свое терпение и выдержку, возвращался. Хочу сохранить светлыми воспоминания о долгих годах любви и нежности.

Скука стала одолевать меня с новой силой, в очередной раз напоминая о моей новой потере. Я не в первый раз терял дорогого мне человека: первой, самой тяжелой потерей были мои родители. Никогда не забуду ту ночь, когда я трясся от страха и отчаяния в подвале у семьи Сана. Несмотря на угрозу их жизни и благосостоянию, они не отказались от меня и стали второй семьей, пока хоровод государственных дел и лживых вельмож не захватил меня в свой порочный круг.

Снова тихонько хлопнула дверь, впуская в мои личные покои единственного, кого я хотел видеть, – Сантоса.

– Ты снова предаешься унынию, мой друг? – тихо спросил он, неодобрительно качая головой.

– Апатия и одиночество – верные друзья любого правителя. Ностальгирую о тех временах, когда мы в усадьбе Феросс беззаботно бегали к реке и портили горничных, – с кривой от шрама улыбкой ответил я.

– Прекрасная мысль! Тебе будет полезно отдохнуть от суеты дворца, да и родители будут счастливы твоему визиту. Из-за здоровья матушки они давно не были в столице и скучают по тебе, – воодушевился молодой лорд. Признаться по чести, мысль посетить то место, где я был счастлив и беззаботен, мне тоже показалась хорошей, и я с удовольствием принял приглашение друга.

– Ты уже отправил послание аллаиде? Она давно должна была подняться в дворец арахнидов. Похоже, слухи правдивы и она обожает пауков, – задумчиво проговорил Сантос.

– Да, мелкая выскочка и ее восьмилапые уродцы, – съехидничал я под неодобрительным взглядом Сана. – Нет, не приглашал ее. Пожалуй, отправлю посланника сейчас же, перед отъездом. Пусть она ждет, когда я вернусь из поездки. До жути интересно – каким стал паучара Сэпий. Не верю в его волшебное превращение в прекрасного лорда. Наверняка как был страшилищем, так им и остался. Думаю, совратить девчонку будет несложно.

– Она же твоя истинная, неужели тебе ее не жаль? Она ведь приняла огонь жизни арахнида и погибнет жуткой смертью в случае супружеской неверности. Связь пар может и тебя за собой утянуть. Не играй с ней в эти игры, Дар, это плохо кончится, – продолжал играть в наставника Сан.

– Именно поэтому соблазнять ее будешь ты, друг мой, и это не просьба, – подтвердил я свой приказ волной силы.

– Как прикажет мой повелитель, – низко поклонился Сантос, обижаясь на мое решение.

– Можешь не сверкать на меня гневными очами, Сан. Я не в форме, и случай необычный, но ты же не думал, что я спущу этой выскочке свое унижение? Только не торопись: сначала добьемся договора с арахнидами, обменяемся нерушимыми обетами, а потом перейдешь к сладкому. Главное, чтобы она не изнасиловала тебя раньше. Ты, по сравнению с ее муженьком, просто мифический эльф на фоне гоблина, – не удержался от шутки я.

– Я очень надеюсь, что ты передумаешь и не будешь глупить, – с горестным вздохом сказал друг.

– На твоем месте я на это бы не надеялся. Ладно, позови гонца и отдай распоряжение Томану о подготовке к путешествию.

*

Алла Арахни

*

Мысль о том, что моя жизнь готовится заложить очередной крутой вираж, лишала покоя. Нет, я не собирала вещи и не бегала в попытке вспомнить, что нужно взять с собой. Сэпий и Диззи будут рядом, а остальное значения не имеет.

Дети долго отказывались спать, тоскуя перед первой разлукой, и мы с мужем с удовольствием грелись их улыбками и объятиями. Диззи долго и ворчливо упаковывал наряды и драгоценности, которые я даже мерить не захотела, но вот наконец он ушел.

Что бы нас ни ждало завтра, это будет отчасти новая жизнь, а сейчас мне очень хотелось украсть у суеты и забот последние часы нашего беззаботного счастья. Я подошла к мужу и уткнулась лицом ему в спину, в районе лопаток, учитывая разницу в росте, и запустила ладони под свитер, гладя твердые мышцы пресса, слегка царапая, как любил мой мужчина.

– Алла, иди ко мне, – повернулся Сэпий, захватывая меня в плен своих сильных и нежных рук. Муж начал плавить мое тело своими сладкими губами, но на сегодня у меня были другие планы.

– Сэпий, не торопись. Я хочу попробовать сегодня что-то особенное. Так в моем мире женщины доставляют удовольствие самым дорогим и любимым мужчинам, тем, кому доверяют безгранично, как я тебе. Правда, я не умею, но не переживай, я не причиню тебе вреда, – стала я уговаривать моего арахнида, который во время моей сбивчивой тирады смотрел на меня с нечитаемым выражением на строгом лице.

– После таких слов, даже если бы резала меня по кусочкам, я не шелохнулся бы. А что мне нужно делать в это время? – спросил муж, расцветая в хитрой улыбке.

– Ничего, просто лежать и получать удовольствие. Только если не понравится – скажи, хорошо?

Я неумело стянула свитер и брюки, обнажая своего мужчину, и в который раз залюбовалось его сухопарой фигурой, в каждой мышце которой чувствовалась сталь, потом игриво толкнула его на спину. Муж подчинился, послушно опускаясь на кровать. Мысль о том, что я собираюсь сделать, заливала лицо краской стыда, а заинтересованный взгляд Сэпия лишал мужества завершить начатое, поэтому я достала подготовленный заранее шарф и завязала ему глаза.

Если муж и удивился, то никак своего недовольства не выказал. Сначала я гладила шелковистую кожу шеи, целовала, прикусывала, опускаясь все ниже и шалея от собственной смелости и стонов Сэпия. Он пытался направлять меня руками, но я повелительно откинула их. Тогда он сжал длинными сильными пальцами покрывало и только выгибался в ответ на мои несмелые касания.

Я опустилась еще ниже, раздвигая руками длинные ровные ноги, чтобы мне было удобнее ласкать его плоть языком. Сэпий немного напрягся, не понимая, что я задумала, но подчинился мне. И вот я собрала все мужество и, наклонившись, лизнула нежную головку члена моего мужчины. Муж вскрикнул, а ткань в его пальцах затрещала. Видеть острую реакцию любимого было очень волнующе. Осмелев, я накрыла головку губами, обведя языком нежную расселину, на которой выступила прозрачная капля смазки.

К моему удивлению, противно мне нисколько не было. Необычно, пряно, но это ведь Сэпий, а в нем для меня нет ничего неприятного. Мужчина во время моих исследований, кажется, даже дышать перестал, учитывая, как резко он втянул воздух с низким грудным стоном, от которого у меня по коже волной побежали горячие мурашки возбуждения. Я уже более настойчиво стала гладить, посасывать, лизать, сдавливать губами бархатистую плоть, вбирая в себя так глубоко, как позволяли мои физические возможности. Сэпий изгибался, стонал, пока стоны не перешли в крики, а движения его тела не стали рваными, хаотичными.

– Алла, я больше не вынесу, умоляю… – прохрипел он, не понимая, о чем просит – остановиться или не останавливаться.

– Не сдерживайся, любимый, кончи для меня, – сказала я, не прекращая своих пыток, пока муж не излился мне на лицо, выгнувшись дугой и крича мое имя.

Мы дрожали, приходя в себя, – я от возбуждения, а Сэпий от остроты пережитого оргазма, а потом мой арахнид отыгрался на мне, удивляя безудержной страстью и нечеловеческой выносливостью. В эту ночь я не уснула, я просто позорно вырубилась от очередной волны острого удовольствия.

Глава 11

*

Император Андариэл Нимейский

*

Путешествие в усадьбу герцога Феросс заняло не очень много времени, но изрядно утомило. Накануне прошел сильный дождь, а сегодня было знойно и пасмурно, от духоты влажный воздух казался плотным, заставляя животных двигаться медленно, несмотря на усилия кучера.

К вечеру мы начали подъем в горы по ровной, чистой дороге, выдавленной в камне лучшими магами. Старый герцог Ластон Феросс очень любит свое родовое гнездо и никогда не жалел денег на его благоустройство. Чем выше в горы продвигался наш экипаж, тем становилось прохладнее, что не могло не радовать, но дышать легче не стало. К изменению высоты просто нужно привыкнуть.

В замок мы прибыли на закате, и я в сотый раз залюбовался изысканной и строгой красотой долины, расположенной между двумя красивейшими пиками Нимеи – Антар и Вертус. Если ниже долины склоны этих гор были покрыты вечнозелеными лесами, то выше виднелись только темные скалы и белые шапки ледников, а неподалеку от усадьбы раскинулось красивейшее голубое озеро с кристально чистой водой. Только в нем водится знаменитая горная форель с нежнейшим вкусом. При мысли о ней желудок неприлично заворчал.

– Потерпи, дружище. Наверняка наш повар расстарался к приезду гостей и порадует нас изысканными блюдами. Ты же знаешь, как матушка стремится нас закормить. Мне кажется, она до сих пор видит во мне маленького мальчика с разбитыми коленками, которого нужно постоянно обнимать и хорошенько кормить, – проворчал Сантос, не скрывая любви и нежности в голосе.

– Да, леди Белинда всегда была заботливой матерью, – с искренней улыбкой ответил я.

– Пожалуй. Тебя она тоже окружит своей иногда удушающей заботой, ты же знаешь, как ты дорог всем нам.

– Вы единственная моя семья. Стоит ли говорить, как я ценю доброту и внимание твоих родителей. Я скучал по этому месту. Жаль, что нечасто удается выбраться из столицы.

Под этот философско-ностальгический разговор мы подъехали к усадьбе. Лорд Ластон и леди Белинда в окружении пары десятков слуг и доверенных лиц встречали нас на пороге своего дома. Я отвесил полагающиеся случаю полупоклоны и наконец обнял ту, что десять лет заменяла мне утраченную мать.

– Андариэл! Как ты возмужал! Мы скучали, – сказала леди, гладя меня по спине теплыми пухлыми руками, а я с трудом сдерживал слезы радости. Что это со мной? Долой лишнюю сентиментальность!

Едва я пришел в себя от трогательной встречи с тетушкой, как на меня налетел ураган с блестящими зелеными глазами, которые могли принадлежать только Лисе. Когда я видел ее в последний раз, маленькой егозе было около двенадцати лет, а сейчас меня обнимала красивая изящная девушка с молочно-белой кожей, черными блестящими локонами и весьма интригующими округлостями.

Не обращая внимания на мой легкий шок, Алисия расцеловала меня в обе щеки, не брезгуя коснуться уродливого шрама, а потом сделал то, что выбило мне воздух из груди, – коснулась меня своими пухлыми розовыми губами в самом настоящем поцелуе! Впервые за свои сорок лет я растерялся от поцелуя прекрасной дамы, хотя даже не помню, когда последний раз целовался с кем-то кроме Дилейны.

– Лиса! – вскрикнула леди Белинда, пребывая в шоке от поведения дочери. – Ты что себе позволяешь?! Ты воспитывалась в приличной семье, а не на базаре у безродной торговки, чтобы так набрасываться на его величество!

– Брось, мама, ты же знаешь, что я всегда мечтала об этом. Думаю, его величество меня простит за несдержанность, – Алисия отстранилась, и мне с явной неохотой пришлось разжать объятия, в которых я продолжал держать девушку. Отойдя на пару шагов, Лиса сделала глубокий реверанс, предоставляя моему взору нежные округлости девичьей груди, прикрытые белым кружевом платья. – Вы не сердитесь на меня, ваше величество?

Девушка бросила на меня хитрый взгляд и покорно опустила ресницы, наигранно изображая раболепие. От разыгранного малышкой представления мне одновременно хотелось хохотать и сжать нахалку в крепких объятиях. Поскольку последнее было неуместно, то я не стал сдерживаться и громко рассмеялся.

– Я думаю, что если бы все красавицы империи были так несдержанны, как милая Алисия, то я стал бы самым счастливым монархом в мире, – подавив приступ веселья, сказал я. – Однако если вы, юная леди, будете каждому гостю выражать свой восторг от встречи подобным образом, то вскоре нам придется гулять на вашей свадьбе, которую лорд Ластон непременно организует вам в кратчайшие сроки.

– Я не буду противиться только в том случае, если моим женихом будете вы, ваше величество, ведь никому другому я так не радуюсь, – ответила маленькая кокетка.

– Белинда, уведи нашу дочь, пока она еще не наговорила глупостей. Проходите, ваше величество. Вы, наверное, устали с дороги, – прервал наш флирт лорд Ластон, провожая в столовую.

Вскоре подали ужин. Повар семейства Феросс, как всегда, был на высоте: нежнейшая рыба, куропатки, мясо молочного ягненка, изысканные морские деликатесы и салаты сменяли друг друга, но я не чувствовал вкуса еды, периодически встречаясь с лукавыми зелеными глазами.

Алисия всегда меня боготворила, но она была ребенком, а я несовершеннолетним юношей, которого совершенно не интересовали дети, пусть даже и миленькие. Сейчас малышке двадцать два года. И пусть до совершеннолетия ей еще восемь лет, но она уже созрела и полностью оформилась как женщина. Женщина, которая не должна меня волновать, но тем не менее весьма успешно справляющаяся с этим.

Фероссы – моя семья, значит нужно успокоить взыгравшие гормоны и охладить пыл девчонки, чтобы не наделать глупостей и не обидеть родных мне людей. Решив так, я взял себя в руки и весьма активно участвовал в споре лорда Ластона с сыном о преимуществах различных пород ездовых вархов (ездовые животные, напоминающие оленей).

Недолго подискутировав на различные темы в гостиной, мы отправились отдыхать.

В выделенных мне покоях было чисто и свежо, а нежный запах лаванды и горных цветов навевал сон. Я быстро искупался в горячей ванной и, не надевая пижаму, нырнул под белоснежное мягкое одеяло, но моим мечтам об отдыхе в тот момент не было суждено исполниться.

*****

Едва я задремал, дверь в мою спальню тихонько отворилась, и кто-то тенью проскользнул в комнату.

После десятков покушений на мою жизнь у меня выработался рефлекс моментально реагировать на угрозу. Как только незваный посетитель приблизился к кровати, я резко дернул его, заламывая ему руку за спину. В ответ на это раздался тоненький девичий писк. Я зажег фонарь и увидел Лису!

– Какого черта ты здесь делаешь? Ты понимаешь, что если бы я хоть немного меньше доверял твоей семье, то ты сейчас лежала бы с перерезанным горлом, потому что я сплю с кинжалом? – резко спросил я дурочку, встряхнув за хрупкие плечики.

На глазах девушки выступили слезы, а пухлые губы предательски задрожали. Нет! Только не это! Не выношу женских истерик.

– Ну все, успокойся. Больше так не делай, если не хочешь пострадать. Ты пойми, у меня эта привычка защищаться дошла до автоматизма. Я мог сначала убить тебя, а потом рассматривать – кто пробрался ко мне в постель.

Я успокаивающе гладил малышку по голове, осторожно обнимая за талию. Лиса на удивление быстро успокоилась, но теперь покраснела и со смущением смотрела на меня. В чем, интересно, дело? Демоны! Из головы совершенно вылетело, что я ложился спать нагим. Только неприятностей с девчонкой Феросс мне и не хватало.

– Лиса, тебе пора уходить. И давай больше без глупостей, – строго сказал я, отодвигая ее от себя как можно дальше и прикрывая бедра одеялом.

– Вы ведь знаете, что я всегда вас любила. Я пришла, чтобы стать вашей, пусть и на одну ночь. Не прогоняйте меня, Андариэл, – тихо, с придыханием, сказала малышка, заглядывая мне в глаза своими зелеными омутами, в которых плескалось доверие и надежда. Нет, нет, нет! Мне не нужны проблемы с лордом Ластоном.

– Алисия Феросс, ты сейчас же встаешь с моей постели, уходишь и больше не делаешь подобного рода глупостей, – максимально строго сказал я. Но ни мои слова, ни грозный тон не смутили девушку.

Она потянулась к завязкам на своем плаще, одним движением развязала узел и опустила плотную ткань с обнаженного женского тела.

– Я же понравилась вам, я вижу, как вы на меня смотрите, Андариэл, – не сдавалась малышка, прижавшись ко мне в неумелой попытке соблазнения. Я пытался ее отстранить, но мое тело отреагировало на близость симпатичной мне девушки мгновенно и остро, а ее неопытность, сквозившая в движении подрагивающих рук, завела особенно сильно.

Не особенно думая, как это будет выглядеть, я подскочил с кровати и поспешил к шкафу, в котором камердинер разложил мои вещи, но именно этот момент Сантос выбрал, чтобы меня навестить. Он медленно окинул взглядом обнаженного и возбужденного меня и голую Лису в моей кровати и резко захлопнул за собой двери.

– Оденься и уйди. Сейчас же! – растеряв весь шуточный настрой, приказал я девушке. Она всхлипнула и, накинув плащ, скрылась за дверью.

Я оделся и поспешил найти друга. Сан обнаружился у себя, нервно расхаживающим по комнате с бокалом бурбона в руке.

– Скажи мне, Дар, какого черта?! Ты не мог выбрать для своего удовлетворения кого-нибудь постарше и опытнее? Зачем ты морочишь голову Лисе? Она ведь почти ребенок и с пеленок влюблена в тебя! Ты наиграешься и уедешь в столицу, а что будет с ней, ты подумал?

– Поверь мне, Сантос, это совсем не то, что ты подумал. Я слишком уважаю твоего отца и дорожу нашей дружбой, чтобы так поступить. Я лег спать, а девчонка сама пришла в одном плаще, а потом сбросила его и попыталась соблазнить меня. Она красива и нравится мне, добавь вынужденное воздержание уже более полугода. Да, мое тело среагировало на ее близость, но ты застал меня не на своей сестре, а идущим к шкафу, чтобы одеться и выпроводить ее, – честно рассказал я другу.

Сан, запустил пальцы себе в волосы, нервно ероша прическу.

– Дура малолетняя, – тихо выругался друг. – Я не сомневаюсь в том, что она сама к тебе пришла, но прошу тебя – не играй с ней. Она упряма как осел и сильно влюблена в тебя. Мы думали, что ее детское увлечение пройдет, но чем она старше становилась, тем серьезней заявляла о своих чувствах к тебе. А недавно вроде бы успокоилась, поэтому я и рискнул пригласить тебя сюда.

– Я все понял, Сан, не переживай. Я постараюсь держаться от нее подальше, – я подошел и хлопнул друга по плечу.

– Ты-то постараешься, но и она не отступит. Просто знай, что какой бы легкомысленной она тебе ни показалась, для нее это будет слишком серьезно.

На этом мы разошлись. Во избежание новых незваных гостей я запер комнату, но еще долго не мог уснуть, вспоминая нежное девичье тело и доверчивые зеленые глаза.

*

Алла Арахни

*

Путешествие к дворцу императора заняло несколько часов. После уютной прохлады подземелий духота местного лета меня немного утомила, а Сэпий не замечал подобного рода неудобств.

От храма Гнезда мы добирались в памятной округлой карете, только вместо ездовых животных нас везли шестеро самых крупных воинов. Мне было немного неловко, что сильные арахниды выполняют такую странную для них функцию, но они не люди и им не присущи наши комплексы. Для них есть только понятие «нужно аллаиде» – значит, неважно, насколько это непочетно, а слова «унизительно» в их обиходе нет вообще. Этим пауки меня в очередной раз покорили. Как пояснил мне Сэпий, эти воины будут нашей постоянной охраной: как и Диззи, они будут рядом с нами.

Полтора года назад, когда я покидала дворец, то слишком нервничала, чтобы оценить его красоту и величие, поэтому сейчас, как только он показался на горизонте, залюбовалась красотой и монументальностью замка.

Город, как и прежде, утопал в зелени, но на улицах между горожан довольно часто встречались грязные люди в оборванной одежде, выпрашивающие кусок хлеба. При виде кареты, запряженной арахнидами, они оживились и буквально кидались под колеса, рискуя погибнуть под острыми ногами воинов. Только ловкость арахнидов спасала их от этой печальной участи. Смотреть на чужую нужду было трудно и неприятно, но, к счастью, мы довольно быстро подъехали к высоким кованым воротам, и нас пропустили в дворцовый парк.

Встречал нас полный немолодой мужчина – Томан, с которым мы путешествовали в прошлый раз.

– Алла, Сэпий, я очень рад, что у вас все так хорошо сложилось, – радушно сказал советник.

– Спасибо, Томан. В тот памятный день вы привели ко мне настоящее сокровище, так что я ваш должник, – ответил Сэпий.

Я нахмурилась: не очень мне приятна мысль, что мой муж будет должен подданному Андариэла – неизвестно, чего может потребовать этот мерзавец через обязательства советнику.

– Ваше гнездо охраняет нас от набегов подземных тварей, а Алла подарила жизнь новому, сильнейшему в истории гнезду, которое обеспечит безопасность моим детям и внукам, так что ни о каких долгах не может идти и речи, – учтиво парировал мужчина.

– Мы бы хотели засвидетельствовать свое почтение его величеству Андариэлу Нимейскому и отбыть в Обитель арахнидов, – не стала я разводить вежливые речи и перешла сразу к цели нашего визита.

– Сожалею, но вчера утром император отбыл с дружеским визитом к герцогу Фероссу, и когда он вернется, нам неизвестно.