Грани одиночества

Еще никогда мой арахнид не был таким страстным, напористым, неудержимым. Я сгорала от страсти и млела от нежности с ним, растворяясь в своем мужчине – его глазах, вкусе его кожи, его стонах, смешанных с моими вскриками и влажными шлепками вспотевших тел.

Нестерпимо, ярко, почти болезненно – но до крика, до слез мне нужны были эти ласки, касания, эта близость. Мы с Сэпием изгоняли наших демонов сомнений и нерешительности, умирая от наслаждения и острого щемящего чувства, что буквально разъедало душу, сплавляя нас воедино.

*****

Утро началось с легких, как перышко, поцелуев мужа, быстро переросших в такую же нежную и неторопливую близость. Наверное, нам обоим было необходимо еще раз убедиться, что все происходящее – не сон.

Сегодня меня даже в ванную не отпустили одну, поэтому купались и чистили зубы мы вместе с мужем, перемежая водные процедуры шаловливыми поцелуями, объятиями и улыбками.

Завтракать было решено в той гостиной, где мы обедали обычно с Сантосом.

Вид аристократа не порадовал нас: казалось (а может, и не просто казалось), что он не ложился спать и не переодевался. Обычно веселый парень выглядел изможденным и подавленным. Отрешенно ковыряя вилкой омлет, он не проглотил ни кусочка, смотря сквозь тарелку.

– Сантос, – позвала я друга, но он не отреагировал.

– Сан, – громче крикнула я, но реакции так и не последовало.

Тогда я молча встала и, несмотря на ревнивое выражение на лице Сэпия, обняла мужчину, развернув его лицом к себе.

Некоторое время он не отвечал и почти не реагировал на мое присутствие, но потом крепко обнял меня и глухо заплакал, уткнувшись в плечо.

Я стояла долго, позволяя мужчине отпустить боль и вину за гибель того, кого несмотря ни на что Сан очень любил. Я не стала говорить банальных и понятных вещей – что он не виноват, что единственный виновник трагедии сам Андариэл, просто, когда мужчина успокоился, тихо, но от всей души сказала «спасибо».

Успокоив нервы, мы отправились к Тариону. Фактически решение о передвижении гнезда мог принять только он.

У меня сохранялось чувство диссонанса между восприятием своих детей как малышей, недавно появившихся на свет, и мудрых, вполне сформировавшихся личностей, обладающих внушительными знаниями. Только серьезное и спокойное отношение Сэпия и Сантоса к беседе с новыми гнездовыми мирило меня с происходящим.

– Почему мы должны уезжать? – злилась я, не понимая необходимости.

– Алла, мы много веков пытались хоть немного улучшить отношения между людьми и арахнидами. Именно ошибка арахнида испортила нашу дружбу и нарушила баланс мира. Сейчас мы как никогда близки к потеплению отношений. Нельзя упустить такой возможности, – спокойно сказал Сэпий.

– А почему они должны ухудшиться? Арахниды никого не убили, а Андариэла погубило его безумие. Причем здесь мы? Почему я должна расставаться с детьми и семьей? – злилась я, понимая, что не могу ничего изменить, и скоро жизнь снова сделает кувырок с ног на голову.

– Алисия еще молода и вспыльчива. Если мы будем рядом, то она не успокоится, пока не отомстит за смерть Андариэла. Ты же не хочешь, чтобы она сошла с ума, как он? – спросил Сантос, виновато потупляя взор.

– Она императрица и должна в первую очередь думать о благе своих подданных, а не о глупой мести. Арахниды нужны людям гораздо сильнее, чем люди нужны им, – настаивала я, настроенная бороться за целостность семьи. Не готова я еще была расстаться с частью мальчиков, и все!

– Ты не права, мама. Люди нам очень нужны. Без тепла аллаиды в нас нет не только силы, в нас нет радости. Сейчас мы поняли это очень четко, когда чуть не лишились тебя. Это больно, очень больно – остаться без любви избранной. Отец едва не ушел за грань, когда император сказал, что ты сама решила нас покинуть. Хорошо, что Терей с тобой так сильно связан, что не дал поверить подлому императору. Не лишай нас надежды найти свою любовь, а не просто аллаиду, – снова шокировал меня своей разумностью и неизвестными мне подробностями Тарион.

– Я сделаю все, что нужно, но Алисия вполне разумна. С ней можно договориться, объяснить… – начала я, но меня перебил Сэпий:

– Ты тоже разумна, и ты королева всех арахнидов, но представь, что на месте Андариэла оказался я. Или что Сантос не отбил бы клинок. Ты бы простила? Вспомнила бы о своей разумности? Приняла бы доводы, что никто не виноват? – тихо спросил муж, заставляя меня вздрогнуть от мысли, как я была близка к тому, чтобы его потерять.

Я не стала отвечать сразу, стараясь представить эту ужасную ситуацию, и поняла, что нет.

– Нет. Не простила бы. И отомстила бы, несмотря на потери и разумность, – тихо признала я.

– Тогда решено, – твердо сказал мой солнечный зайчик. – Гнездо, похоже, предвидело такое развитие событий. Нас достаточно, чтобы разделиться. На сборы есть еще три дня, остальное время займет дорога до порта. За это время появятся новые братья, что гарантированно даст нам преимущество перед инсектоидами. С вами отправятся Нарим, Равен и Терей. Я останусь с Вейсом, Сайрусом и Саудом. Через братьев мы будем держать связь, хоть и будем тосковать, – тихо признал мой маленький король, нежно обняв меня.

– Я еще не прощаюсь, – хрипло выдавила я из себя, стараясь сдержать нервную дрожь.

Еще целых три дня. Или всего три дня у меня осталось перед тем, как придется проститься с детьми. Материнское сердце разрывалось от боли, но холодный разум настаивал на том, что это их решение и оно обоснованно.

Дальше началась суета, которую я настойчиво разбавляла совместными вечерами, пикниками и просто посиделками. Но всему приходит конец. И вот время истекло, с утра мы выдвигаемся в путь к побережью.

Эпилог

*

Побережье встретило нас свежим морским бризом и ясной погодой.

Сборы несколько затянулись за счет того, что часть людей семьями решили последовать вместе с нами. В итоге мы купили еще несколько судов, укомплектовав команды новыми переселенцами.

Корма каждого корабля была заполнена провиантом, семенами и орудиями, что помогут облегчить быт переселенцам. Из арахнидов, кроме мальчиков, с нами отправились Диззи, Адаин, Рохс и Форст, а еще двое рабочих, что неотрывно следили за молодым гнездом.

Оно было помещено на борту самого большого и надежного корабля вместе со мной, Сэпием и мальчиками.

Оставшиеся четверо рыжиков не пришли прощаться. Перед путешествием гнездо подарило остающимся более тысячи новых жизней, а потому забот у моих маленьких, но разумных мальчиков хватало.

Не хочу вспоминать сцену расставания с детьми. До сих пор не понимаю, как я пережила все это. Лишь надежда на будущее мирила меня с чудовищной необходимостью.

За день до отплытия приехал отец Сантоса. Герцог привез хорошие новости и письмо от Алисии.

Испещренный мелким, убористым почерком листок содержал сухое витиеватое послание о том, что императрица понимает отсутствие вины арахнидов и гнезда, но настаивает на нашем переезде, оправдывая желание избавиться от нас волнениями народа, который до сих пор напуган недавним захватом материка арахнидами. Излагались там и размышления какого-то придворного мага о том, что слишком разросшееся гнездо приведет к голоду и катастрофе. Пару строк уделили «восхищению» нашей отвагой и мудростью и «самопожертвованием» ее брата, решившего возглавить переселение, чтобы возродить некогда славное своими традициями государство.

Хорошая новость состояла в том, что преследовать или мстить императрица не будет и обязуется всячески налаживать дружеские отношения между народами.

И если сборы были долгими, то отплытие мне показалось катастрофически скорым. Под громкие команды капитанов матросы сноровисто подняли паруса, и через пару часов я уже с трудом могла разглядеть покинутые земли.

– Что нас ждёт? – тихо спросила я, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Варея, – с придыханием произнес Сэпий, накидывая на мои продрогшие плечи тёплую шаль.

– Но как мы там обоснуемся, если там так опасно? Кто знает, откуда ждать нападения инсектоидов, как защитить гнездо, людей? Мне страшно, Сэпий, – честно признала я.

– Не бойся. На побережье есть скальное плато без пещер. Арахниды могут жить и на поверхности, пока не отвоюют лабиринты, а инсектоиды не поднимаются больше чем на час: свет разрушает их хитин. Мы справимся. Будет трудно, но все равно это должно было случиться. Хоть я и наделся, что произойдет это намного позже.

Впереди нас ждало почти месячное плавание и дикий материк, полный опасности, но главное, что со мной был Сэпий и сыновья. Успокоив нервы, я была даже рада, что Андариэл метнул тот злополучный клинок, ведь бесконечно ждать подлости хуже, чем бороться с монстрами.

Вспоминая того, кто должен был стать для меня единственным, я испытывала грусть. Нет, мне было не жаль, что он умер, а страшно от того, что он жил без любви, окруженный людьми, но бесконечно одинокий в своем жестоком безумии.

Трудно сказать, что именно развратило его душу, но сейчас я счастлива, что он оставил печать на моем лице и отдал «монстру». Если бы не было моего одиночества, я не смогла бы оценить тот подарок, которым судьба щедро откупилась от меня, взамен отнятому детству. Главное, что теперь у меня есть огромная семья, в которой каждый готов отдать за меня жизнь, как и я пожертвую всем для их спасения.