скачать книгу бесплатно
– Не парься, ничего сложного.
– Я не парюсь. Просто, Тесс, это не совсем эскорт услуги, – улыбаюсь я, иногда у неё случается подмена понятий.
– А что это?
Я пожимаю плечами.
– Больше похоже на услуги бодигарда.
– Да какая, к черту разница.
– Ну что ж, хорошо, – говорю. – И кем ты меня ему представишь?
– А это и не важно, – отмахивается Тесс. – Придумаем что-нибудь. На крайний случай прикинемся любовниками.
Я дважды польщён.
– На очень крайний случай, – протягиваю я, хитро ей подмигнув.
Тесс смеётся.
– Это как карта ляжет, – говорит она. – В общем, будем действовать по обстоятельствам. Важнее, чтоб ты смог в случае чего дать ему отпор. Он парень вспыльчивый. Бывает иногда. Но ты не бойся, ему достаточно одного удара, и он успокоится. Надеюсь, конечно, что до этого не дойдёт. Так вот, приедем, вытерпим этого индейца где-то с часик, останешься на ужин. Потом я отвезу тебя домой.
– А как на счёт твоих родителей?
– Они должны будут вернуться как раз к ужину. Может позже. Так что не факт, что ты их вообще застанешь. За моих стариков не переживай, они вполне адекватные люди. Если не будешь перегибать палку, то всё сложится крайне удачно.
Я киваю.
– И да, кстати, – на полном серьёзе говорит Тесс, – перед моими стариками изображать любовников не обязательно.
Выбрасывает в мусорное ведро пустой бумажный стаканчик и разворачивается, чтобы уйти.
– Погоди, блин! – кричу я ей в след. – Я ещё не сказал своё «да».
Она возвращается, широко улыбается и расстегивает ещё одну пуговицу на блузке. Высокие стенки моего кубического офиса не позволяют увидеть это никому кроме меня.
– Ещё б ты сказал нет, – говорит она почти шёпотом.
Теперь широко улыбаюсь я.
– А уговаривать ты умеешь, – сообщаю я ей. – Ладно. Когда отправляемся?
– Ну вот сразу после работы и поедем, – не задумываясь отвечает Тесс.
Я морщусь.
– Так сразу? Мне хотя бы душ принять.
– Примешь перед ужином, – быстро отвечает Тесс и уходит.
– Можно считать это свиданием, – говорю я сам себе как бы в шутку.
– Я всё слышу, – кричит она, уже удаляясь к своему месту. – Ни в коем случае, Рен, ни в коем случае.
Ровно в пять часов мы спускаемся на парковку и отыскиваем машину Тесс. Она вечно забывает, где припарковала свою синюю Хонду Интегра две тысячи первого года. Ещё около сорока минут в пути, и мы уже в Стерлинг Хайтс, сворачиваем на семнадцатую милю, по обе стороны которой, словно в одной шеренге выстраиваются симпатичные домики чем-то похожие друг на друга. В этой части города я люблю бывать меньше всего. Другие районы города меня прельщают не больше.
Всё очень просто – процентов десять этих милых и уютных домиков занимают так нелюбимые мной азиаты. Если к чернокожим мы все уже давно привыкли и относимся к ним как к чему-то устоявшемуся, то к китайцам, корейцам и вьетнамцам зачастую отношение как к чему-то отвратительно экзотическому. Уверен, мы и к этому скоро привыкнем.
Первая моя мысль, когда мы подъезжаем к дому Тесс и её родителей, что подобные районы всегда представлялись мне островками свободы и спокойствия. Размеренная и мирная жизнь в лучших традициях Догвилля, ограждённая от беспокойств и страхов центра, который давным-давно стал больше похож на рэперское гетто, чем на город. Здесь живут люди с достатком, возможно, чуть больше среднего, если такой вообще существует. Половину своих доходов они тратят на оплату кредитов, ипотеки и на учёбу детей в колледже. При этом они сохраняют, привычный для них, ритм жизни со всеми его праздниками и выездами к озеру на уик-энд.
Дом Тесс представляет собой одноэтажное строение с гаражом-пристройкой. Двор просторный и опрятный, очевидно, что миссис Поланд проводит не один час, убирая опавшие листья и подстригая цветочные кусты. В глубине двора я даже замечаю – а это нетрудно – несколько гипсовых статуэток животных примерно метр в высоту, расставленных без какого-либо определённого порядка. Большой надувной бассейн стоит слева от пристройки. Дом обделан горизонтальным сайдингом оливкового цвета. В одном из окон горит свет, что довольно необычно для такого времени суток.
Закрадывается мысль, что Майкл уже в доме. Тесс говорит, что это комната Робина, хотя моя версия тоже не исключена.
Машина останавливается возле ворот гаража, и мы выходим. Из дома к нам направляется молодая женщина лет тридцати. Я сразу понимаю, что это няня, которая присматривает за мальчиком в отсутствии взрослых. Возможно она и старше, но выглядит она неплохо. Трудно представить, какие такие жизненные обстоятельства заставили её подрабатывать няней в доме не то чтобы очень состоятельных людей. С её фигурой и, как мне кажется красивым лицом, она вполне могла бы сойти за ведущую прогноза погоды на пятом канале, как минимум.
– Это Рита, приглядывает иногда за малышом, – объясняет мне Тесс и обращается к ней, – как там Робин?
Я улыбаюсь собственной способности угадывать людей по первому взгляду. Но это просто удачное стечение обстоятельств.
– Спит, – отвечает Рита и подозрительно косится на меня. Видно, мужчина, приезжающий с Тесс домой, явление редкое. – Он сегодня на удивление спокойно себя вёл. Хорошо пообедал и совсем не доставлял мне хлопот.
Тесс протягивает ей две пятидесятидолларовые купюры.
– Это хорошо. Спасибо, Рита, – говорит она и жестом приглашает меня пройти за ней в дом.
Мне немного некомфортно – я вроде и гость, а вроде и любовник. Но, кем бы я ни являлся на самом деле, у меня появляется стойкое ощущение, что меня сегодня ждёт что-то более фееричное, чем просто разборка с бывшим партнёром Тесс. Внутренне весь сжимаюсь, сам не знаю отчего, и прохожу в дом. Типичный американский семейный дом со всеми его прелестями. Тут тебе и уйма фотографий из быта семьи почти на каждой стене, и стандартные обои с цветочно-геометрическим орнаментом, и классического стиля мебель. Пахнет в доме только что сваренным кофе. От этого запаха становится уютней.
Тесс уходит в туалет в другой конец дома, оставляя меня одного в коридоре. Комната, в которой горит свет, это комната Робина. Он крепко спит в своей детской кровати в форме гоночной машины, красного цвета. Парень любит засыпать при включенном свете. А ему уже четыре года, и он просто обязан уметь спокойно засыпать в темноте, полной чудовищ. Я предусмотрительно прикрываю дверь в его комнату и двигаюсь дальше, пока не слышу звук шагов позади себя.
– Эй, чувак, – я догадываюсь, кто это может быть. Голос скрипучий и резкий.
Я оборачиваюсь и тут же испытываю некое облегчение. Я-то ожидал увидеть какого-то здорового бугая со злобной миной, но то, что является моему взору, это обычный крендель с немного опухшими глазами, одетый как стереотипная рок-звезда, или как их там ещё называют. У него длинные вьющиеся светлые волосы, судя по всему крашенные, тёмная полоска неопрятной бороды от нижней губы, оба уха проколоты большими кольцами, в каждом по три штуки. На нём кожаная жилетка, накинутая на голое тело, и кожаные штаны на шнуровке зигзагом. Никогда бы не подумал, что рок звёзды могут щеголять по дому с дыркой на большом пальце правого носка.
– Мужик, я с тобой разговариваю, – повторяет он. – Чего замер-то?
Он подходит ко мне ближе. У него какая-то почти педерастическая походка, он словно пружинит при каждом шаге. Я замечаю, что он на пару дюймов ниже меня.
– Нет, – говорю я. Мне отчего-то вдруг делается весело.
– Дай-ка угадаю, – говорит он. – Ты, должно быть, новый бойфренд Тесс.
Он сжимает и разжимает два пальца правой руки, изображая кавычки. Я же пытаюсь держать в голове легенду, придуманную нами с Тесс по дороге.
– Да, это я, – отвечаю и приветственно улыбаюсь.
– Что ж, – говорит Майкл и склоняет голову на бок, как удивлённая собачонка, – Майкл Рикли.
Майкл Рикли сгибает руку в локте и открывает ладонь для рукопожатия. Теперь он похож на маленького динозаврика с короткими передними ручонками. Я пожимаю его руку. У него, однако, крепкое рукопожатие – я чувствую все его массивные кольца на пальцах.
– Ренард Таневский, – представляюсь я своим полным именем. – Можно просто Рен.
Наконец он делает несколько шагов от меня, и я с радостью выдыхаю. Не потому, что мне неловко, когда мужики вторгаются в моё личное пространство, тут дело в его алкогольного амбре. Ещё от него пахнет крепкими сигаретами.
– Играешь на чём-нибудь? – неожиданно спрашивает Майкл.
– Прости, что?
– Инструмент, – машет руками он. – На инструменте, говорю, играешь каком-нибудь?
– А, это, – говорю я. – Нет. А что?
– Если ты собираешься однажды заменить меня, – говорит Майкл, – я должен быть уверен, что мой мальчик попадёт в хорошие руки. Усекаешь? Я к тому, что ты должен будешь воспитать его так же, как бы его воспитывал я, его настоящий отец.
– Никто не собирается тебя заменять.
– Чувак, – протягивает он, – ты не врубаешься, что я тебе говорю.
– Я врубаюсь, – говорю. – Я просто хочу сказать, ты же не собираешься умирать, чтобы думать так.
– Конечно, не собираюсь, – морщится он.
– Ну вот и отлично.
– И что ты будешь делать с ним, когда вы с Тесс… Ну, ты понял.
– Я об этому ещё не думал.
– А ты вообще воспитывал когда-нибудь детей?
– Да у меня их как бы нет. Но думаю, я бы справился.
– Откуда вдруг такая уверенность, если ты никогда…
Разговор глухого со слепым. Я перебиваю его:
– Не хочу тебя огорчать, мужик, но не дави с этим. Серьёзно.
Уголки его губ опускаются вниз. Затем он как-то оценивающе оглядывает меня с головы до ног, а мне резко перестаёт всё это нравится.
– И как серьёзно у вас это?
– С Тесс?
– Угу, – мычит он, не сводя с меня глаз.
– Достаточно серьёзно, я думаю. У нас всё хорошо.
– И, я так понимаю, ты ещё ни разу не видел нашего с ней сына?
Я киваю головой.
– Не видел, – говорю. – Но я уверен, что Роберт, отличный мальчик.
– Робин! – вдруг вскрикивает он. – Моего сына зовут Робин. Робин Рикли.
Меня спасает появившаяся за его спиной Тесс. Волосы у неё снова уложены в пучок, очки она сняла. И ещё успела переодеться в более уютный, судя по всему, домашний наряд. На ней теперь тёмные короткие спортивные шорты с белыми лампасами. Чёрно-жёлтая майка с надписью: «Мичиган Вулверинс» и цифрой «четыре». Невольно вспоминаю Дариуса Морриса, когда-то игравшего под этим номером.
– Майкл, твою мать! – шипит она, – какого хера ты тут разорался под дверью Робби? Он, между прочим, спит.
Майкл разворачивает на одной ноге, как заправский солдат и двигается в сторону Тесс.
– Тесс, детка, – мило проговаривает он и пытается рукой коснуться её щеки. Та уклоняется с выражением полного отвращения на лице и встаёт рядом со мной.
– У вас тут всё в порядке, дорогой? – спрашивает она полушёпотом и берёт меня за руку.
– Да, вполне, – киваю я. – Мы, как видишь, уже познакомились.
– Теперь ты меня понимаешь, – говорит она.
– Тесс, – встревает Майкл, – этот упырь даже не знает, как зовут нашего сына.
– Это не повод так орать.
В его голосе столько жалости, что мне внезапно становится стыдно изображать любовника матери его ребёнка. Вслух я ничего не говорю.
– Какая тебе разница? – рычит Тесс. – Тебя-то тут точно не должно быть.
– Как какая разница? Это мой сын!
Мне становится немного обидно за него. Всё же мужскую солидарность никуда не денешь.
– Хорош орать!
– Он у себя в комнате? Спит? – быстро оживляется Майкл и срывается с места в сторону комнаты Робина. – Давай его разбудим прямо сейчас, я дико соскучился.
Тесс кидается к нему и останавливает на полпути неслабым шлепком по затылку. Он тихо вскрикивает и его длинные светлые волосы несильно лохматятся. Лицо принимает выражение преступника, пойманного с поличным.
– Куда ты, чёрт дери тебя в задницу, собрался? – всё тем же полушёпотом кричит Тесс. – Он сам уже скоро проснётся, потерпи.
Она сразу успокаивается, как будто ударить Майкла для неё всё равно, что вколоть себе дозу транквилизатора. Ровным голосом она говорит:
– Так и быть. Оставайся, пока он не встанет, и повидайтесь. Но потом тут же вали на хер. Только веди себя по-человечески, у меня всё-таки гости, – говорит она, кивая в мою сторону.
Я стою молча и мило улыбаюсь.
Лицо Майкла моментально светлеет и озаряется улыбкой, как у ребёнка, которому разрешили поиграть с игрушкой раньше, чем она будет подарена ему на Рождество.
