Колдун из прошлой жизни

«Не живут у нас в роду сыновья, – с грустью думала женщина, глядя на колыбель, – а муж мальчика требует, грозит выгнать, если и этот не выживет. А что я могу сделать, мне с той силой, что их со света сживает, не справиться. Не моя в том вина, но мой крест».

Вечером братику Веты стало хуже. Он горел в жару и отказывался даже пить. Мать вновь взяла в руку свечу и стала водить вокруг его колыбели, приговаривая разные слова, сливающиеся в единую мелодию. Потом окропила его водой, что дочь принесла с ручья. Младенец успокоился и уснул.

А мать села отливать воск, чтобы вывести из сына ту хворь, что забирала его вслед за братьями, покинувшими этот мир в таком же юном возрасте.

Вета была рядом и наблюдала. Мать не прогоняла её, а наоборот, объясняла и показывала, что и как делает, передавая девочке знания. Воск зашипел и вылился в холодную воду, образовав причудливый узор. Женщины начала внимательно рассматривать его, крутя в воде палочкой. Девочка тоже смотрела. В шаре воска ей виделась голова с вьющимися волосами.

– Опять он, – закусила губы старшая из присутствующих, – никак от нашей семьи не отстанет. Я уехала так далеко, родные края оставила, а он всё равно за мной смотрит. Кажется, везде меня найдёт.

– Мама, ты о том колдуне, что преследовал тебя в юности? – осторожно спросила Вета, зная, что эту тему нельзя поднимать.

– Его твоя бабушка извела, но и сама вслед за ним отправилась, – ответила женщина, – она думала, что хватит сил с колдуном тягаться, да не рассчитала. Его тело сгинуло в горах, а дух остался. И ищет он тебя и меня по всем городам, да найти не может. Нас с тобой амулет защищает, что бабушка сделала. А вот на мальчиков защита не распространяется, не ценила мать мужчин и не посчитала нужным сыновей оградить.

– Если колдун не знает, где мы, то как он до братьев моих дотягивается и вредит им?

– В мыслях своих он может настичь нас, да вред причинить неспособен. А младенцы, пока такие маленькие, всегда рядом с матерью находятся, и он их видит, а я не могу этому противостоять. Я уже и сама амулеты пыталась делать, и заграды ставила, и стеной детей от него закрывала – ничего не помогает. Только бабушкин амулет работает, да он для нас с тобой.

Мать присела рядом с дочерью и посмотрела на неё.

– Расти скорее, Вета, ты силу бабушкину возьмёшь, она в тебе развернётся, может, и мне помочь сможешь, – сказала женщина.

– А у тебя сила другая?

– Она через поколение передаётся, моя прабабка тоже не очень сильной была.

Вскоре вернулся отец и сразу набросился на жену:

– Опять колдовала, ведьма?

– Я пытаюсь нашего сына спасти, – отвечала та, – плох он, весь горит, и жар не уходит. Я что только ни делала – ничего не помогает. Глаз на нём плохой лежит, я его снять пытаюсь, тогда поправится наша с тобой кровиночка.

– У всех жёны детей рожают одного за одним, а мне больная попалась: родит одного и носится с ним, пока он не умрёт. А потом в горе сидит год. Да ещё колдует средь белого дня, ещё раз увижу… – он поднял кулак и потряс им перед лицом жены. – И что меня дёрнуло жениться на тебе, ведьма, приворожила, не иначе…

Женщина привычно отпрянула. Муж имел тяжёлый кулак, и снова попадать под него не хотелось.

Ночью, когда супруг крепко спал, мать Веты выскользнула из постели, взяла из колыбели сына, уже провалившегося в беспамятство, и вышла на задний двор. Ей предстояло сделать то, на что она не решалась ни с одним ребёнком. Она хотела посвятить его ночи, надеясь, что хоть она спасёт ребёнка, раз дневные молитвы не помогали.

Вета в ту ночь засиделась у ручья. Сделав за день всю работу, порученную мамой, она вечером устремлялась к своему любимому месту. И каждый раз удивлялась, почему люди из её деревни, приходившие за водой, сразу уходили, даже не остановившись, и не любовались на царящую вокруг красоту.

Девочка сидела поодаль от основного места забора воды и не была видна приходящим. Часто она становилась невольным свидетелем разговоров и даже тайных объятий, недопустимых на людях. Об этом она никому не рассказывала, даже маме, уже поняв, что умение хранить чужие секреты – очень ценный навык.

Возвращаясь с ручья, Вета тихо пробиралась со стороны заднего двора домой. Она знала, что родители крепко спят после трудового дня, и она проскользнёт в дом незамеченной.

На своей кровати она научилась делать из накидки, под которой спала, подобие своего тела. Знала, что мама будет слишком уставшей, чтобы подходить к ней и проверять, спит ли она, и спокойно сбегала из дома.

Но в этот раз, подходя к дому, она заметила какое-то движение на заднем дворе.

Посредине двора лежал Ветин братик. Ей казалось, что он уже не дышит, так тонка была его ниточка жизни. Она еле трепыхалась, уходя концами в землю и небо. Малыш ни на что не реагировал и даже не плакал, а мать совершала непонятные Вете вещи. В руках у женщины был череп животного, принесённого отцом с охоты. Девочке стало страшно, она никогда ещё не видела, чтобы мать проводила такие обряды.

«Мама говорила, что только травы ведает, – подумала дочка, – а сейчас её действия больше похоже на шабаш, что устраивали недавно женщины из нашей деревни на берегу ручья. Они так страшно выли, что мне хотелось убежать».

Но её мать, проводящая ритуал посреди двора, не выла. Она совершала странные движения, будто её тело было сломанным, и что-то бубнила себе под нос.

Мальчик, лежащий на земле в середине круга, очерченного перемещением женщины, был неподвижен. Его душа прощалась с этим миром. Вета видела светлое облачко, которое отделилось от маленького тельца. И в этот же момент рядом оказалось тёмное облако.

Увидев его, Вета чуть не вскрикнула, но вовремя зажала рот руками. Она хотела броситься к братику и спасти его. Вдохнуть светлое облако обратно в его тело или хотя бы защитить его от темноты, что надвигалась на малыша.

Но всё тело её будто онемело, руки и ноги стали неподъёмными, дыхание почти остановилось. А вот её мать продолжала двигаться в своём ритме, бормоча заклинания и не видя ничего вокруг.

«Велико горе женщины, теряющей своего ребёнка, – вспомнила Вета слова матери, – и безмерно её желание вернуть его или не допустить ухода следующих детей».

– Мамочка, что же ты делаешь, – прошептала немыми губами Вета, – это же обречёт нас на вечные муки.

И в этот момент женщина выгнулась в последнем такте своего ритуального танца, а тёмное облако вошло в тело младенца. Он захрипел, и дыхание его стало более явным. Белое же облако, почти отлетевшее от тела, остановилось в своём движении ввысь и осталось неприкаянным между небом и землёй.

Поднялся сильный ветер, и крик младенца слился с дальним раскатом грома. Мама Веты вернулась из состояния небытия, в котором пребывала во время ритуала, и подбежала к сыну. Он задыхался от крика.

– Стеф, мальчик мой, ты жив! – говорила она, целуя лицо малыша. – Мы справились – ты пережил эту ночь!

Вете хотелось подойти к матери и рассказать ей всё, что она видела. Но что-то остановило её. Внутренним чутьём она понимала, что мать сейчас не поверит ей. Так велика была её радость от того, что сын пережил критический для двух его братьев возраст – сорок дней от роду.

Пока мать обнимала и прижимала к сердцу ожившего ребёнка, кормила его тут же, под полной Луной, благодаря силы ночи, спасшие сына, Вета незаметно проскользнула в дом и легла в свою кровать. Но уснуть не смогла.

Перед глазами стояла картина двух облаков – чёрного и белого, которые находились рядом с безвольным телом её брата.

«Мамочка, что же ты наделала? – прошептала Вета. – Не к добру это».

Потом она услышала, как тихо открылась дверь в дом, и женщина с ребёнком на руках проскользнула внутрь. Мальчик довольно сопел. Мать даже не стала класть его в колыбельку, оставила рядом с собой.

Наутро женщина радостно сообщила мужу, что их сын идёт на поправку, жар начал спадать, скоро мальчик станет сильным и здоровым. Отец недоверчиво посмотрел на маленькое хилое тельце, в котором, на его взгляд, ничего не изменилось.

Но когда в следующие несколько дней жар окончательно прошёл, Стеф спокойно задышал и начал на глазах округляться и набирать вес, глава семейства успокоился и даже привёз жене с ярмарки отрез ткани на новый сарафан.

Вета же ходила задумчивая. Она с опаской смотрела на своего братика. С одной стороны, он был всё таким же беспомощным и нуждающимся в её заботе. Но с другой стороны, что-то в малыше пугало её.

Потянулись одинаковые дни. Стеф подрастал и всё больше отличался от других детей. Девочка не знала, когда всё изменилось настолько, что назад дороги уже не было. То ли это произошло в ту роковую ночь, когда она не остановила свою мать в ритуале призывания духов ночи, то ли позже, когда братик уже подрос и стал смотреть на окружающих не по-детски взрослым взглядом.

Порой Вета боялась его. Её казалось, что маленькие глазки неотрывно следят за ней. Девочка пыталась поговорить об этом с мамой, но та лишь отмахивалась. А в глубине её глаз дочь видела непомерный ужас и даже мольбу, но смысл её не понимала.

Их разговоры с мамой перестали быть доверительными. Женщина полностью забросила свои занятия магией и Вете строго запрещала ею заниматься. А девочка не могла понять, как мать отказалась от своей природы, как может жить без трав и корений, с которыми разговаривала, сушила, заваривала с тихими заговорами и пением. Теперь же даже за сборами для лечения домашних она ходила к соседкам. Те смотрели на неё с настороженностью, ведь все знали, что мать Веты всегда сама помогала другим, а не бегала за помощью.

Связь матери с сыном была огромной. Мальчик неотступно следовал за ней, ловил каждое её слово и движение. Если она делала попытку оградиться от него, то смотрел на неё своим страшными для Веты глазами, и мать подчинялась. Со стороны казалось странным, что взрослый человек не может справиться с ребёнком. Но девочка понимала, что это далеко не просто маленький мальчик. В нём чувствовалась такая сила, что от одного его взгляда непослушная овца падала замертво.

Глава 6. Бегство

Чем больше рос Стеф, тем слабее становилась его мать. Женщина начала худеть, ела мало, тяжело вставала с постели, почти не могла работать в саду, делала только необходимое по дому. Мать Веты часто искала возможность поговорить с дочерью наедине, но этого никак не получалось. Быть откровенной она могла, лишь находясь на большом расстоянии от сына, а он никуда не уходил со двора.

Девочка же старалась почаще сбегать из дома к ручью, и только там ей становилось спокойно. Но как только брат подрос, он стал следить за ней и находил сестру повсюду, сразу приводя домой.

Со временем отец начал брать Стефа с собой на ярмарку, но каждый раз мальчик уговаривал его взять с ними и Вету, чтобы та не оставалась одна с матерью. Хотя раньше девушка никогда не ездила с отцом. Ночуя рядом с братом в тесной повозке, она чувствовала себя неуютно. Будучи по возрасту уже невестой, она чувствовала со стороны брата какое-то наваждение, как от соседского юноши, которого прочили ей в женихи.

Вета очень хотела уйти в другой дом, стать женой и находиться подальше от брата, но кто бы из соседей ни пришёл к отцу Веты просить её руки, тот всем отказывал. Мужчина и сам не мог понять, почему он так делает. И каждый раз, когда за несостоявшимися сватами закрывалась дверь, он серчал на жену, что это её чары сбили его с толка, и он вновь не смог сговориться по поводу свадьбы дочери.

– Ум мне туманишь, ведьма, – грозно говорил он, размахивая руками, – не хочешь её из дома отпускать, вот и сбиваешь мои речи со сватами.

– Я ведь ни слова не сказала, – возражала женщина, – даже рядом с вами не сидела.

– Вот из угла и колдовала! – не унимался муж. – Иначе как объяснить, что я опять отказал? Ждал же, чтобы хоть кто-то за Ветой пришёл.

– Я уже много лет лишь молитвы читаю, а не колдую, – отвечала мать, – а согласиться всегда можно, давай скажем, что ты передумал и согласен на свадьбу.

– Вот ещё! – воскликнул муж. – Я своё слово не меняю, будем дальше ждать.

Но так повторялось раз за разом. В итоге Вете исполнилось семнадцать лет, и считалось, что она засиделась в невестах. Младшие подружки все были замужем. Вета тоже хотела и понимала, что это не мать, а брат не даёт отцу сговориться со сватами. Стеф имел влияние на обоих родителей. И если отец этого не замечал, то мать просто не могла от него избавиться. Вета видела, что та уже много раз пожалела, что спасла сына в ту роковую ночь.

В один из дней отец с сыном ушли на охоту. Обычно они ходили в близлежащий лес, и Вета продолжала чувствовать взгляд брата даже оттуда. Поговорить по душам с матерью в этом случае было невозможно. Но в этот раз разразилась гроза. Дождь лил такой, что не было видно двора.

Мать, лежащая на кровати, позвала дочку, крутившуюся по хозяйству.

– Подойди, мне надо с тобой поговорить, – сказала женщина.

Девушка подошла и присела на кровать матери. Та уже несколько дней не вставала.

– Скоро я покину этот мир, – начала она.

– Не говори так, мама! – воскликнула Вета.

– Ты и сама знаешь, что всё к этому идёт, – продолжала мать, – свернула я не туда, когда всеми способами пыталась спасти твоего братика. И такое сделала, что ни мне, ни тебе теперь жизни нет. Всё, за что твоя бабушка отдала свою жизнь, я разрушила, – женщина закрыла лицо руками.

Девушка и сама понимала, к чему клонит родительница, но решила уточнить:

– В ту ночь, когда ты не дала умереть своему сыну, в него вселился тёмный дух?

– Да, так и должно было быть, – ответила та; услышав это, Вета очень удивилась, она считала, что так получилось случайно. – Я видела, что не могу спасти Стефа своими молитвами, потому что колдовство Ирвинга действует на него сильнее. И решила привлечь для спасения ребёнка духов ночи, чтобы они взяли его под свою защиту, закрыли от Ирвинга. Подобное от подобного, как я думала. Но я и представить не могла, чем это закончится.

Девушка молчала, она не могла поверить, что мама сознательно обращалась к злым духам ради спасения сына.

– Я была в отчаянии, – будто услышав её мысли, продолжала женщина, – сын не мог справиться с болезнью и готовился отойти в другой мир. Я не была готова пережить смерть ещё одного ребёнка. Да и моё здоровье больше не позволяло мне иметь детей. А твой отец выгнал бы нас с тобой, если бы я не смогла подарить ему сына. И единственной возможностью спасти тебя и меня было сохранить жизнь моему мальчику. Я уже много наскиталась по свету, когда мне пришлось спасаться бегством из своей родной деревни, и больше не хотела лишаться крова.

Мать Веты помолчала, переводя дух, а потом продолжила:

– Когда моя мать схватилась с Ирвингом, она думала, что навсегда избавит нас с тобой от него, но не смогла. Он стал духом, преследующим нашу семью. Бестелесный, он был не опасен для нас, тем более что тебя и меня защищал бабушкин амулет. Но дух мог дотянуться до моих сыновей, об этом моя мать не подумала. Теперь же всё стало ещё хуже – он обрёл тело. – От этих слов Вета вздрогнула. – Его дух в ту ночь под полной Луной вселился в твоего брата.

Девушка отпрянула, услышав последнюю фразу матери. Она подозревала, что Стеф носит внутри себя зло, и даже думала, что это то самое тёмное облако, которое она видела над телом младенца в роковую ночь. Но даже в страшном сне она не могла себе представить, что злейший враг её матери, погубивший её бабушку, вселился в тело мальчика.

– Почему он пока ничего нам не делает? – спросила она.

– Ирвинг ещё слаб, – проговорила женщина, – его дух всё помнит, но тело ещё не обрело силу. Чтобы творить колдовство, надо достичь определённого возраста. Так что пока от его неокрепшей воли нас защищает амулет, несмотря на то, что мы так близко. Пойми, я не могу причинить вред своему сыну, хотя и знаю, что его душа далеко.

– Я видела белое облако, которое не смогло подняться ввысь в ту ночь, – сказала Вета.

– Значит, его душа ещё не свободна, – продолжала её мать, – но как только Ирвинг обретёт силу, то избавится от неё, и ничего больше не будет его сдерживать в его мести нам.

– Что же делать? – спросила Вета.

– Тебе надо бежать, – сказала мать, – как только меня не станет, той же ночью уходи из дома. Не дожидайся прощания. Я буду несколько дней между небом и землёй и смогу скрыть тебя от глаз Ирвинга, он не узнает, куда ты ушла. А как будешь далеко – начнёт действовать амулет, – она дотронулась до камушка, который висел у неё на груди.

– А почему он сейчас не защищает тебя? – удивилась Вета.

– Потому что дух колдуна – в теле моего сына, мы связаны с ним кровными узами, никакая защита не закроет мать от своего ребёнка. Поэтому сейчас мои силы и мысли у него, как на ладони. Я перестала заниматься врачеванием, так как моя помощь людям – ему как кость в горле, и он отнимает у меня все силы, как только я пытаюсь что-то сделать.

– Но я же тоже связана с ним по крови, – сказала девушка, – значит, он и на меня имеет влияние.

– Да, но не такое сильное, – ответила мать, – как только ты окажешься на большом расстоянии от него, амулет скроет тебя от его взгляда.

Вета молчала, мать только что подтвердила все её самые страшные догадки. И решила спросить то, что давно интересовало её.

– Как Ирвинг нашёл тебя тогда, во время обряда?

– Мне пришлось снять амулет, так как он не позволял мне провести ритуал по призыву духов ночи. И я стала видна колдуну. Я думала, что успею спасти сына и надеть защиту обратно, но всё пошло не так. Танец закружил меня и не отпускал, я хотела выйти из ритма и отпустить моего мальчика, смириться с его уходом, но что-то удерживало меня, заставляло дальше танцевать и произносить заклинания. Я даже не заметила приближения Ирвинга, а он пришёл на мой зов. Мне даже в голову не пришло, что из всех тёмных сил ко мне явится именно он. – Женщина перевела дыхание и продолжала: – В какой-то момент я поняла, что мой сын остался жить. Я была счастлива, и тогда мне было всё равно, каким путём это удалось. Но потом я заглянула в его глаза и увидела в них прищур колдуна. Мне захотелось кричать от бессилия. Я ведь не могла собственноручно погубить своего ребёнка, хоть и понимала, что он не даст нам с тобой жить, – закончила свой рассказ женщина.

– Почему он преследует тебя? – спросила Вета.

– Я уже не успею тебе рассказать, – ответила мать, – дождь заканчивается, вода перестаёт быть стеной, скрывающей от Ирвинга наш разговор. Возьми амулет, мне он больше не поможет, – женщина надела на шею дочери камушек на холщовой верёвочке.

– А как же ты?

– Мне уже всё равно, – сказала женщина. – Запомни, как только меня не станет, у тебя будет три дня, чтобы уйти как можно дальше от дома. После этого я уже не смогу сдерживать его дух, и он начнёт искать тебя.

В этот момент в дом ворвался Стеф-Ирвинг. Вета смотрела на него с испугом, теперь точно зная, кто находится в теле брата. Он подозрительно смотрел на сестру и мать, поняв, что его отсутствие не прошло даром. Взгляд подростка был острым и пронизывающим, и от него не ускользнуло то, что защитный камушек теперь оказался на груди Веты.

Следом зашёл отец. Мельком глянул на жену, которая давно не вызывала у него никаких чувств. Когда-то красивая и здоровая женщина была теперь, как древняя старуха. Мужчина уже давно присматривал себе новую жену и хозяйку в дом, когда этой не станет.

Вета видела, что отец похаживает к соседке, потерявшей мужа на охоте в прошлом году. Мать тоже знала об этом, но молчала, пытаясь протянуть как можно дольше, чтобы дочь обрела силу и смогла защитить себя, когда останется одна.

Следующие несколько дней женщина металась в бреду, и Стеф-Ирвинг тоже чувствовал себя плохо. Он плохо спал, ничего не ел, любое дело, за которое принимался, валилось у него из рук. Отец ругался на него, но быстро замолкал под острым взглядом сына.

Вета, прячась от брата, часто слышала, как отец негодует на то, что за семейка ему досталась.

– Ни одного нормального человека, – бормотал тот, – жена не от мира сего, сын с дочерью постоянно переглядываются, как бы греха не вышло. Как только матери не станет, отправлю их в монастыри, пусть Богу служат, а мне жизнь не портят. Заведу себе нормальную семью. А не эту, когда домой приходить не хочется.

Девушка не винила отца за такие мысли, он единственный из них не знал, что происходит. И как любой человек, столкнувшийся с непонятным и пугающим, пытался сбежать от проблем.

«Мне необходимо уйти из дома не только из-за брата, но и чтобы отец не успел отдать меня в монастырь, там мне не место», – думала она.

Одной ночью Вете не спалось. Она прислушивалась к слабому дыханию матери и в какой-то момент поняла, что та больше не дышит. Ком подкатил к её горлу, но она запретила себе чувствовать и плакать. Надо было спасать себя. Рядом с телом матери она увидела серое облако, которое будто кивало ей и указывало на брата.

Аккуратно поднявшись, Вета взяла приготовленный узел со своими вещами, намереваясь незаметно выскользнуть из дома.

Пробираясь в темноте мимо брата, лежанка которого стояла между её местом и дверью, девушка заметила, что он плох. От тела Стефа шёл жар, а дыхание было сбитым. Таким она видела его впервые после той роковой ночи, когда мать спасла его ценой его собственной души.

На мгновение Вета подумала, что, может, после ухода матери всё вернётся на круги свои, но, вспомнив злой взгляд брата, которым он смотрел на неё все эти годы, решила, что это невозможно.

«У тебя будет три дня, чтобы уйти, больше я не смогу сдерживать его дух», – прозвучали в голове слова матери.

Отец храпел в своём углу. Бегло взглянув на него, девушка покинула дом.

Ночь встретила её настороженной тишиной, лишь вдали ухала сова.

– Помогите мне, прошу, – прошептала она, глядя на небо, и, сжав узелок со своими вещами, быстро зашагала прочь от родного дома.

Вета решила идти не в тот город, куда они ездили на ярмарку, а в другую сторону. Отец как-то говорил ей, что там после трёх дней пути будет стоять большой город, каких она не видывала.

Сама Вета там никогда не была, но решила рискнуть, рассудив, что брат сначала будет искать её в известных им направлениях.

Дни пути были тяжёлыми. Девушка ночевала прямо на земле, стараясь найти место с густой травой. Лепёшки и хлеб закончились на второй день, больше взять с собой она не могла; хорошо, что в лесу были ягоды и ручьи с чистой водой.

Всё это время она, к своему удивлению, не чувствовала взгляда брата, который преследовал её раньше. И так свободно и легко было на душе и в теле. Девушка вспомнила себя ребёнком, когда радость каждый день наполняла её душу.

По истечении трёх дней лес расступился, и перед её глазами возник большой город с высокими воротами, окружённый маленькими хижинами. Проходя мимо них, она почувствовала такой аппетитный запах свежевыпеченных лепёшек и хлеба, что непроизвольно остановилась и постучалась в ближайший дом.

Ей повезло, девушку накормили в обмен на помощь по хозяйству. А потом подсказали, где в городе можно найти работу и пропитание.

Попрощавшись с хозяевами и выйдя из их двора, Вета вдруг споткнулась и испуганно оглянулась на дорогу, ведущую к лесу. Ей показалось, что позади неё стоит Стеф-Ирвинг. Но никого не было, а вот взгляд брата вновь преследовал её.

«Он очнулся, – поняла девушка, – и ищет меня. Хорошо, что я уже далеко. И людей в этом городе много, они скроют меня».

Она представила, в какой ярости сейчас брат, и поспешила в город.

Глава 7. Встреча

Света открыла глаза. Полная Луна светила в её окна. Девушка не могла понять, спала ли она или смотрела фильм. Всё то, что только что пронеслось у неё перед глазами, было похоже скорее на костюмированную драму, которые она очень любила, чем на сон.