Наследник Сангора

– Ну, как хотите, дело ваше. Только я ни за что на свете не хотела бы вызвать даже малейшее его недовольство. Он так напугал меня своим взглядом, когда вчера проходил мимо в гостиную. Я думала, упаду замертво. А правда, что вы за ужином осмелились нагрубить наследнику, пригрозив ему и его Ментору скорой мучительной смертью?

– Ты это о чем, Зуула? – Анабелль растерянно посмотрела на служанку.

– Ну, я тоже сначала не поверила, но все так настойчиво говорят… Значит, это не правда? Слава Творцу! Ну покажу я этим пустобрехам! Будут знать, как на вас наговаривать!

– Зуула…. должна признаться, я… действительно, была немного груба… – и хотя Анабелль совсем не хотелось вспоминать о том, что произошло, она рассказала служанке всю правду, пока слухи о ее ссоре с наследником не обросли еще более невероятными подробностями.

– Ну кто вас тянул за язык! – всплеснула руками сиппианка. – Нагрубить самому наследнику! Задаст вам теперь отец! А я еще подумала, почему у леди Дозеи был такой расстроенный вид, когда она спросила о вас? Ах, да! Она ведь сказала, чтобы вы зашли к ней. Будет же вам теперь! – и Зуула укоризненно покачала головой, давая понять, что не желает оправдывать поведение своей хозяйки.

Глава 9

Зуула была права. Всю эту ночь тетушка, действительно, не сомкнула глаз, пребывая в сильном волнении. Конечно, она предполагала, что полковник Ланшер появится в резиденции вместе с остальными членами Совета, но до конца не верила в возможность их долгожданной встречи.

Закутавшись в теплый плед, Дозея всю ночь просидела в кресле на балконе, вспоминая, как вдвоем с мужем они часто навещали Ланшера в его доме, коротая вечера за разговорами о детях, военной службе, подшучивая над излишней заносчивостью и упрямством ее брата. Ни один их с Лартоном семейный праздник не обходился без розыгрышей и добрых шуток полковника, который умел заразить своим весельем всех вокруг. Малютки Эльмина и Берта бежали к Ланшеру, едва он появлялся в доме, и не слезали с его коленей до тех пор, пока Дозея не отправляла дочерей спать. Да, это были дни безмятежного счастья и веселья…

Как мечтали они все вместе отправиться в какое-нибудь далекое путешествие и непременно по морю! Ланшер обожал морские приключения и мог часами рассказывать о них – одна история увлекательней другой – ведь именно там, среди морей и океанов начиналась его служба Владыке…

Дозея всегда уважала полковника за его благородство и порядочность, и более преданного друга, чем он, трудно было себе представить. Лучшим подтверждением этому стал безрассудный, по словам ее брата, поступок Ланшера на заседании Совета, когда он принялся горячо убеждать всех не отправлять на Ториос своего друга. Он хотел оградить Лартона от предательства, зная, что тот на него не способен, но, к сожалению, не смог повлиять на решение Совета. Обвинив всех в жестокости, Ланшер тогда покинул заседание, о чем тут же доложили Арруму. Владыка был весьма недоволен, но это ничуть не смутило пожилого офицера, а гибель друга и вовсе подтолкнула его к мысли оставить службу. Но по неизвестной никому причине, Ланшер продолжил её…

Первый год после смерти Лартона тетушка и Ланшер, как могли, поддерживали друг друга. Горе, разделенное на двоих, не так мучительно, но с переездом Дозеи к брату они оба стали заложниками капризов Джеймса. Тетушка несколько раз просила брата пригласить полковника в их дом, но Джеймс ни разу не выполнил ее просьбу. Он находил сотни причин для отказа, хотя на самом деле причина была одна – нежелание принимать попавшего в немилость у Его Светлости полковника. Тетушка не знала, что за все это время Ланшер тоже неоднократно пытался связаться с ней через генерала. Однако и здесь Джеймс проявил изобретательность и просил не беспокоить сестру, ссылаясь на ее душевное расстройство. Так стараниями ее брата их встреча отодвинулась на долгие пятнадцать лет…

За этими мыслями Дозея встретила рассвет. Спохватившись, что уже прошла ночь, а она еще не ложилась, тетушка решила все же вздремнуть, но тут в дверь постучали. В недоумении, кто мог беспокоить так рано, Дозея повернула зам о к и на пороге увидела Джеймса. Он собирался возвращаться на базу, но перед этим хотел кое о чем поговорить с сестрой… После их разговора тетушка распорядилась, чтобы, как только Анабелль проснётся, ее немедленно отправили к ней. Дозея часто была не согласна с братом, но в этот раз не могла не поддержать его решения наказать Анабелль за дерзость наследнику и забрать ключи от библиотеки. В конце концов, ее племянница могла и промолчать за столом, а не пускаться в вольные рассуждения, даже если и была права. Нельзя было так рисковать собой только для того, чтобы доказать что-то этим черствым и бездушным офицерам. А если бы лорд Вальдер не простил ее слова, а расценил как брошенный вызов. Даже заступничество генерала не спасло бы ее от печальной участи таких же осмелившихся выступить против власти Аррума. Поэтому, едва девушка вошла к ней, Дозея строго взглянула на племянницу и произнесла:

– Анабелль, сядь, мне нужно с тобой поговорить. Твой отец только что покинул резиденцию, но к вечеру, сказал, что вернется. Не буду скрывать – его визит тебя не обрадует… Вряд ли он захочет поблагодарить тебя за то, что пришлось пережить нам всем в гостиной. По правде говоря, я думала, эта история забудется: Джеймс вчера казался мне таким довольным, но…видимо твои слова Вальдеру сильно задели его… Он попросил меня… – Дозея замялась, но тут же твердо продолжила, понимая, что все равно обязана это сказать, – запереть тебя в твоей комнате до его прибытия. Прости меня, дорогая, но я обязана буду это сделать.

Не смея ничего возразить и понимая, что таких решительных действий со стороны отца ей и следовало ожидать, Анабелль тихо произнесла:

– Хорошо, тетушка… Поступайте, как хотите…

– Анабелль, поверь, так будет лучше для тебя, – попробовала успокоить ее Дозея. – Твой отец, он бывает строг, несправедлив… но сейчас в его просьбе я вижу лишь желание защитить тебя и оградить от дальнейших неприятностей, которые ты можешь навлечь на себя, только потому, что еще очень молода и наивна, – вспомнила она слова полковника. – В твоем возрасте девушки должны больше думать о замужестве, а не вдохновляться свободолюбивыми идеями. Поверь, мы желаем тебе только добра. Разве ты не хочешь для себя того же?

Опустив глаза, Анабелль кивнула.

– Ну вот и хорошо, я рада, что мы поняли друг друга. Ну а теперь ступай в свою комнату и подумай, что ты скажешь отцу в оправдание. Да, кстати, объясни мне, милая… чем тебе так приглянулся наследник?

Эти слова застали девушку врасплох.

– Простите, тетушка? Я вас не понимаю…

– Анабелль, ты весь вечер не сводила с него глаз, – возмутилась Дозея притворной непонятливостью племянницы. – Может, я вмешиваюсь не в свое дело, но… лорд Вальдер… он не такой, каким ты его себе представила. Вспомни только, что все эти годы его Ментором был сам Владыка, обучавший убивать, сражаться, быть хитрым, выслеживать врагов. Ты думаешь, после этого в сердце Вальдера осталась хоть капля человеческих чувств?

– Мне кажется, вы ошибаетесь, тетушка, – растерянно оправдывалась Анабелль. – Почти весь вечер я провела с капитаном Стэнли, и он единственный, кто понравился мне из гостей. Да, мы несколько раз говорили с лордом Вальдером, но только о Великой Книге… Поверьте, я не испытываю к наследнику ничего, кроме уважения и восхищения тем, что скоро ему будет дано право называться Посвященным.

Внимательно посмотрев на племянницу, и понимая, что все равно от нее ничего не добиться, Дозея, вздохнув, произнесла:

– Хорошо. Я сделала все, что было в моих силах. А теперь иди… я попробую поговорить с твоим отцом, до того, как он зайдет к тебе. Может, это несколько смягчит его. Хотя, зная Джеймса… И не вздумай ему перечить. Он, конечно, покричит-покричит, а потом успокоится. Твой отец хотя и вспыльчивый, но я вижу, как он любит тебя, ведь ты его единственная дочь.

– Спасибо, тетушка, – только и смогла ответить Анабелль, взволнованная словами Дозеи, и под ее сочувствующим взглядом покорно направилась в свою комнату.

«Ох, уж эти романтичные особы! – покачала головой тетушка. – Они склонны видеть в своем избраннике то, чего нет, дорисовывая его образ светлыми яркими красками, которые однажды поблекнут и смоются их же слезами, оставляя чувство обманутости. Но без страданий нет и любви, – вздохнула Дозея. – Сердце должно пройти через них, иначе оно никогда не научится любить…»

Когда-то давно полковник, оставшись наедине с ней, признался, что завидует Лартону, ведь «…жизнь подарила ему любовь такой женщины». Сердце тетушки тоскливо сжалось: а ведь она всегда знала, что Ланшер был неравнодушен к ней, но, оставаясь даже здесь благородным, он никогда не позволял своим излишним вниманием к Дозее задеть чувства друга. Прошло уже столько лет, возможно ли, чтобы он по-прежнему любил ее?… Нет, вздохнула тетушка, она бы поняла это. Да, он был взволнован и обрадован их встречей, но ведь они не виделись столько лет…

Глава 10

Поговорить с братом тетушка не успела. Прибыв в резиденцию, Джеймс сразу же направился к своей дочери, громыхая сапогами по ступеням лестницы. Без стука, одним рывком он распахнул дверь и зашел в комнату.

Анабелль стояла у окна, рассеянно слушая причитания Зуулы, полдня сокрушавшейся об их заточении. Внезапное появление генерала оборвало служанку на полуслове. Застыв с открытым ртом, она испуганно смотрела на хмурое лицо хозяина, и как только он указал ей кивком на дверь, тут же выскочила в коридор, едва не сбив с ног проходившую мимо Дозею. Когда тетушка с ворчанием удалилась, сиппианка на цыпочках приблизилась обратно к дверям и прислушалась. Изумительный слух сиппиан всегда был завистью обитателей Сангора. Мышь, роющая себе ход под землей, или падающий с дерева лист, – всё, что происходило вокруг, не составляло тайны для этих странных существ. Впрочем, громогласную речь Джеймса услышал бы любой, кто в эту минуту имел неосторожность проходить поблизости. Поэтому вскоре Зуула без труда оказалась в курсе разразившегося скандала.

– Я требую объяснений! Что общего у моей дочери с этим сбродом?! Сочувствуешь мятежникам и еще осмеливаешься всем говорить об этом?! – голос Джеймса сотрясал весь дом. – Да мне даже наплевать, какие мысли вертятся в твоей голове, но нести этот вздор самому наследнику! Надо быть сумасшедшей, чтобы пойти на это! Запомни, законом, установленным Владыкой, все обязаны подчиняться Вальдеру, и никто не имеет права даже возразить ему! Только молчать и слушать! Молчать и слушать! С этого дня все свое время ты будешь проводить здесь, в своей комнате, под строгим надзором прислуги! Ясно?! Мне будут докладывать о каждом твоем шаге! Что это? – увидел он на столе раскрытую книгу, схватил ее и, прочитав название, грубо швырнул обратно. Книга была вполне безобидная, с описанием самых живописных мест на Сангоре. – Это была твоя последняя книга! Больше ты не сможешь прочитать ничего. Я приказал сжечь всю библиотеку!

Глаза Анабелль наполнились слезами, но возразить она не посмела, помня, о чем предупреждала ее тетушка.

– Только так ты поймешь, что натворила!… Если твое оскорбление Вальдера дойдет до Его Светлости, он может посчитать, что таким словам научил тебя я! Ты не понимаешь, до каких размеров может разрастись твоя глупость! – Джеймс раздраженно начал ходить по комнате, останавливаясь только лишь затем, чтобы прокричать очередные слова. – Ты опозорила меня перед наследником! Ты выставила меня идиотом перед всеми членами Совета! Впервые, за все годы службы мне стыдно смотреть им в глаза! Нет, ты заслуживаешь самого строгого наказания! Если бы ты не была моей дочерью, я не ограничился бы одним заключением тебя под замок! Нанести обиду самому наследнику Аррума! Да я даже в мыслях не мог такого представить!

Устав от своего крика, генерал опустился на стул и тяжело выдохнул. Он не сказал еще и половины того, что хотел, но занывшее сердце требовало передышки. Заметив недомогание отца, Анабелль быстро поднесла ему воды. Порывшись в боковом кармане, Джеймс достал лечебную капсулу и нервно сунул ее в рот. Наступившее облегчение благотворно подействовало на генерала. Он заметно успокоился и голосом уже не таким громким и надрывным продолжил:

– Каждый свой поступок нужно соотносить с размером его целесообразности и выгодой для будущего. Только уважение к наследнику гарантирует тебе безопасность. Я тоже не всегда бываю согласен с Вальдером, но зачем ему знать об этом?! Лезть на рожон только затем, чтоб тебе снесли голову? Из-за твоих слов теперь никто, даже я, не сможет поручиться за твое будущее. Всю ночь я не спал – я думал, как поступить, если мне отдадут приказ доставить тебя к Владыке. Ты понимаешь, о чем я?! Меня даже никто не станет слушать! Я просто обязан буду это выполнить! И ты хочешь, чтобы я дожил до таких дней!?

– Не думай так. Все будет хорошо… – Анабелль подошла к отцу и, наклонившись, сзади обняла его за плечи. – Да, лорд Вальдер может быть суровым, но я уверена, он простил меня, иначе продолжал бы сердиться, а я не заметила этого…

– С наследником ни в чем нельзя быть уверенным, – недовольно отозвался Джеймс. – Кому, как не мне, его знать. Я изучил Вальдера вдоль и поперек. Я потратил многие годы на то, чтобы приручить его, чтобы добиться его расположения. Мне приходилось терпеть унижения, оскорбления, мне было нелегко это сделать, но я заставил наследника себя уважать!

Что и говорить, первые годы службы при Вальдере и правда дались генералу нелегко. Никто не знал, что когда-то Джеймс мечтал о том, чтобы самому получить титул Посвященного. Ему казалось это вполне естественным, ведь он долгое время был самым приближенным лицом к Арруму, но, когда появился этот мальчишка, стало ясно, что титул навсегда уплыл из его рук и мало того, теперь Джеймс будет исполнять приказы какого-то юнца! Нельзя сказать, что он был расстроен. Нет! Джеймс был взбешен! Но Вальдер быстро поставил на место таких же недовольных, как генерал, казнив их, и едва не лишив головы последнего. За неосторожное высказывание о возможной неопытности наследника генерал просидел неделю в холодной камере на воде и хлебе и после уже тщательно взвешивал каждое свое слово, предпочитая лишний раз промолчать, чем снова схватить воспаление легких, едва не стоившее ему жизни.

Почти пять лет Джеймс испытывал на себе недовольство и вспышки гнева Вальдера. Он научился безоговорочно выполнять каждый его приказ, угождать ему, служить, не рассчитывая даже на малейшее уважение, когда, наконец, Вальдер, обратив внимание на его старание и усердие, оказал ему первую милость, согласившись посетить резиденцию.

– Папочка, прости меня, я не хотела тебя огорчать, – голос дочери прервал его воспоминания. – Я и сама не думала, что смогу вслух сказать о несправедливости Владыки… все получилось случайно…

Джеймс машинально кивнул ей в ответ, но тут же осекся и резко выпрямившись, сурово оборвал дочь:

– Все! Хватит! Я не желаю больше это слушать! Кроме того, я запрещаю тебе, с кем бы то ни было, говорить на эту тему. Не хватало мне еще мятежников в своем собственном доме! Но я знаю, что заставит тебя позабыть об этих глупостях. Пожалуй, я выдам тебя замуж и как можно скорее. С завтрашнего дня нашу резиденцию будет посещать капитан Дрэби. Я согласился на его просьбу бывать у нас. Вздор о разбитом сердце выслушаешь сама. И присмотрись к нему. Я был бы не против твоего брака с этим офицером.

Изумление в глазах дочери ничуть не смутило, а только заставило Джеймса еще раз громко и отчетливо повторить последние слова. В них он был абсолютно уверен. Дрэби отвечал его представлениям о настоящем офицере: был исполнителен, храбр, предан делу. В нем одном он видел достойную себе замену, и нужно отдать должное капитану, тот действительно старался изо всех сил. Со временем он настолько вошел в доверие Джеймса, что стал незаменимым помощником в любом его деле. Несколько ценных советов – и генерал все больше доверял мнению Дрэби, чем кого-либо еще.

Поэтому неудивительно, что признание капитана в любви к его дочери было встречено Джеймсом с явным одобрением. Даже прижимистость Дрэби была ему на руку: он точно не спустил бы на ветер приданое Анабелль. Джеймс обещал Дрэби поспособствовать его браку, похлопотать за него перед дочерью, однако одного взгляда на девушку было достаточно, чтобы понять, насколько невелики были у капитана шансы на успех.

Ни радости, ни смущения при упоминании о Дрэби не отразилось на ее лице. Только растерянность и даже разочарование.

– Я прошу тебя просто присмотреться, – недовольно проворчал генерал. – Он молод, храбр, подает большие надежды. Да, ты будешь решать сама, но лучшей кандидатуры в твои избранники я не вижу.

– Я не хочу замуж за капитана Дрэби, я не люблю его, – принялась настаивать Анабелль. – Я видела его всего лишь раз, и он не понравился мне даже внешне, – вспомнила она далеко не прекрасные черты капитана.

– Порядочный человек не обязательно должен быть красивым! – не сдавался отец.

– Но я знаю одного, в ком эти качества сочетаются.

– И кто же это? – не без интереса спросил Джеймс. С напускным равнодушием Анабелль ответила:

– Ну, например… капитан Стэнли.

– Стэнли? – удивился генерал. Что ж, он был готов рассмотреть и этот вариант. На секунду задумавшись, Джеймс разочарованно покачал головой. – На него можно положиться, он весьма исполнителен, но… ему не хватает должного тщеславия… Мало быть членом Совета, нужно стараться завоевать расположение Владыки. В Стэнли я этого не вижу, так что пока остановимся на Дрэби. Всем остальным офицерам я запретил бывать в резиденции – иначе эти лентяи совсем забросят службу.

Неожиданный поворот беседы сильно озадачил и смутил Анабелль, но спорить с отцом было бесполезно.

Глава 11

Одинокая лодка плыла по тусклому подводному тоннелю, оставляя разводы на мутной воде. На ее корме стоял человек в длинном плаще. Его взгляд был задумчив и отрешенно скользил по водной глади.

Затхлый, сырой воздух пронизывал тоннель, на стенах которого то и дело мелькали уродливые тени гигантских крыс. Сопровождая одинокую фигуру, они перескакивали за ней по изогнутым ржавым балкам, торчащим из воды; их красные кровожадные глазки хищно сверкали в полутьме.

Вскоре течение вынесло лодку на середину пещерного озера, окруженного со всех сторон большими камнями. Из его черной глубины, похожие на огромный трезубец, выступали три остроконечные башни – надводная часть таившегося в глубинах океана подводного дворца. Перед одной из этих башен располагалась плавучая площадка, прикрепленная цепями к массивным воротам, преграждавшим вход во владения Аррума. Причалив к ней, наследник (а это был он) соскочил с лодки, подошел к воротам и прислонил к ним ладонь. «Узнав» хозяина, ворота открылись, за ними открылись двери транспортера. Вальдер зашел внутрь, набрал код, и транспортер опустил его на самое дно океана.

При выходе из кабины наследника почтительно встретили два стражника в черных одеждах.

– Будьте осторожны, лорд Вальдер, – произнес один из них, – твари опять проникли во дворец. Прикажете сопроводить вас?

– Нет, не надо, – небрежно бросил Вальдер и направился в покои Ментора, на всякий случай приготовив оружие.

В залах подводного дворца всегда царил полумрак. Владыка не любил яркого света, и поэтому лишь несколько факелов освещали дорогу к его покоям. Путь к ним лежал через сеть длинных мрачных коридоров.

Никто не осмелился бы пройти по ним без сопровождения охраны, зная, какая смертельная опасность могла таиться в этих темных закоулках: находя бреши в стенах, цепляясь и подтягиваясь на поверхность когтистыми лапами, свирепые и хищные обитатели океана проникали во дворец. Расползаясь по тоннелям, эти чудовища забредали и на военную базу, где не успевший выхватить оружие охранник становился их добычей.

Готовый к нападению в любую минуту, Вальдер шел, пристально вглядываясь в полутемные коридоры и залы, но до покоев Ментора путь был свободен, и ни одна хищная тварь не преградила ему дорогу.

Его Светлость сам вышел навстречу наследнику. Следовавшая за ним стража остановилась в нескольких шагах от величественных особ и раболепно склонила головы.

Внешность Владыки была настолько же ужасна и омерзительна, насколько отвратительны были его деяния: узкое лицо, обтянутое высохшей желтой кожей; впалые глаза, иссиня-черного цвета; бескровные, тонкие губы; крючковатый нос. Широкий серый балдахин скрывал тело Аррума, оставляя видимыми лишь кисти рук со скрюченными пальцами, похожими на лапы огромного паука. Длинные седые волосы торчали из-под капюшона; взгляд не выражал ничего, кроме злобы и ненависти.

– Ты хотел видеть меня. Что случилось, Вальдер? – Аррум говорил медленно и монотонно, выдавливая из себя слова глухим шипящим голосом.

– Мне нужно с вами поговорить, Ментор. Это касается пророчества, которое тревожит нас обоих.

Лицо Аррума помрачнело.

– Ступай за мной, – приказал он. – Поговорим об этом наедине.

Личные апартаменты Владыки мало походили на роскошные палаты, в которых полагалось бы жить властвующей особе. Скорее они напоминали пристанище отшельника или камеру узника с четырьмя голыми стенами и закоптившимся потолком. Едва различимые в полумраке черные пауки копошились во всех углах, вызывая омерзенье даже у Вальдера. Несколько факелов в форме раскрытых пастей змей освещали темноту. Аррум любил подолгу смотреть на огонь. Дрожащие языки пламени помогали ему погружаться в состояние отрешенности и покоя.

Оставшись наедине с наследником, Владыка опустился в кресло.

– Слушаю тебя, – хмуро взглянул он на Вальдера.

– Я нашел это кольцо, Ментор!

И хотя голос наследника прозвучал громко и отчетливо, Аррум чуть приподнялся в кресле и переспросил:

– Что? Что ты сказал?

– Кольцо! Я нашел его! – взволнованно повторил Вальдер.

Мгновенно оскалившись, как хищный зверь, Аррум, уже не ожидавший получить это известие, сдавленно зашипел:

– Кому оно принадлежит? Ну же! Говори!!!

– Оно принадлежит дочери генерала Джеймса. Я увидел это кольцо у неё на пальце. Она не знает, откуда оно у нее, а главное, – для чего. Её зовут Анабелль. Ей всего шестнадцать. Слишком юна и наивна, чтобы… Всё это как-то странно… Я думаю, мы неправильно истолковали Книгу.

Буквально впиваясь глазами в наследника, Владыка выслушал его и вдруг… разразился хриплым каркающим смехом.

– Дочери генерала! Чтобы я боялся какой-то девчонки! Ты ошибся, Вальдер. Это – не то кольцо.

– Нет, это не ошибка. Я видел на нем тот же знак, что и в Книге: буква «О», пронзенная…

– Замолчи! – вскричал Аррум, резко поднявшись с кресла. – Это не может быть правдой! – его глаза яростно сверкали, из груди вырывался хрип, точно невидимая рука душила его. Немного успокоившись, он властно произнес:

– Не спускай с нее глаз, а лучше… приведи ко мне. Я должен сам во всем убедиться.

– Как прикажете, Ментор, – Вальдер почтительно склонил голову.

– Дочь генерала… И она ничего не знает… Эта тайна должна остаться между нами, Вальдер. Ничего не говори её отцу о назначении кольца, но постарайся что-нибудь выведать. Возможно, он что-то видел или знает, откуда оно у неё…

Аррум подошел к горящему факелу и начал перебирать крючковатыми пальцами языки пламени.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, когда кожа руки начала пузыриться и чернеть. Наблюдая, как изуродованная кисть покрывалась новой кожей, не оставляя ни малейшего следа от ожога, Аррум произнес:

– Жаль, что мы не можем убить ее прямо сейчас… Она нужна нам… придется отложить её смерть…. Вальдер, следи за ней… Стань ее тенью… Эта девчонка должна вывести нас ко второй Книге.

– Да, Ментор. Разумеется, – поклонился наследник и покинул апартаменты Владыки.

Глава 12

Поднявшись со дна океана, Вальдер поспешил к своему рейдеру. Вся боевая техника военной базы находилась в огромном ангаре, внутри одной из скал острова. Вход в него сливался с серой каменистой поверхностью, что служило надежной защитой от проникновения внутрь врагов: глядя на унылый ландшафт, не верилось, что остров был буквально нашпигован боевыми машинами и полон людей.

На стоянке возле рейдеров суетился обслуживающий персонал, неспешно прохаживалась охрана в серой форме, пристально вглядываясь в каждое малознакомое лицо. Нахождение посторонних в ангаре было недопустимо, и личность каждого, кто получал допуск на площадку, тщательно проверялась на пропускном пункте.

При появлении Вальдера, охрана тут же вытянулась в струнку. Персонал замедлил работу, с опаской поглядывая в сторону наследника, пока он пересекал площадку. Затем все вернулись к своим делам, правда, каждый теперь старался работать вдвое усерднее.

Свой рейдер Вальдер берег и заботился о нем как о лучшем друге, больше доверяя преданности холодного металла, чем людей. Еще издали его машина выделялась среди других четко обозначенной на боку эмблемой царства Владыки. Такое отличие позволяло безошибочно определять присутствие Вальдера в небе во время сражений, делая его главной мишенью, но каждый раз он ловко уходил от врагов, а его хитрые маневры в небе неизбежно приводили к уничтожению нескольких рейдеров противника. Еще ни один бой не был выигран мятежниками, если в нем участвовал сам Вальдер.