Наследник Сангора

Но даже спустя годы после их примирения они так и не перестали испытывать отчужденность и холодность друг к другу, за какими бы словами любезности не пытались этого скрыть.

Предстоящий визит военного Совета заставил их вновь обратиться к прошлому, разворошив старые обиды.

– Ладно… извини, – произнес генерал. – Не будем об этом.

Ему тоже был неприятен этот разговор, он был бы рад его закончить, но нужно было сообщить кое-что еще.

– Да, не будем, – отозвалась Дозея, – но теперь ты выслушаешь меня. Я понимаю, что не смогу убедить тебя отменить этот визит – не в твоих правилах менять решения – однако тебе придется смириться с тем, что я не буду присутствовать на этом ужине. Я запрусь в комнате и не выйду оттуда весь вечер.

– О-о-чень жаль, – удрученно протянул генерал, – а я как раз хотел попросить тебя помочь мне. У меня есть веская причина, по которой мне придется даже настаивать на твоем присутствии, – Джеймс сделал паузу и пристально посмотрел на Дозею. – Я не сказал тебе главного. Возможно, завтра нас посетит сам… лорд Вальдер! Надеюсь, ты понимаешь, что ему должен быть оказан особый прием?!

Услышав про наследника, тетушка резко выпрямилась и испуганно посмотрела на брата.

– Ты осмелился пригласить самого Вальдера?

– Да, Дозея. И если ему станет известно, что ты оставила без внимания его визит и не оказала должного почтения… Аррум не прощает неуважения к своему наследнику.

Дозея побледнела. – Джеймс, зачем ты пригласил его?! Я слышала, одного взгляда бывает достаточно, чтобы вызвать недовольство Вальдера. Мы поплатимся жизнью за твое тщеславие.

– Ты снова преувеличиваешь. Все, о чем я вас прошу, – быть любезными с гостями. Несколько очаровательных улыбок, за которые я щедро награжу вас… Обещаю, этот прием долго не затянется. Но если мы сможем угодить Вальдеру, нас ждут большие милости. Поверь, я стараюсь не только для себя.

– Хорошо, Джеймс, – смирилась Дозея, понимая всю безвыходность своего положения. – Что я должна сделать?

– Я полагаю, необходимо приготовить большой зал и гостиную. Также распорядись, пожалуйста, и об ужине. Остальным я займусь сам, – произнес генерал, поднимаясь с кресла. – И главное, предупреди своих дочерей о наследнике. Я думаю, никому из нас не нужны неприятности…

После этих слов Джеймс извинился за невозможность уделить дольше внимания, поцеловал сестре руку, чтобы хоть как-то загладить неприятное впечатление от встречи, простился и поспешно вышел из кабинета. В смятении и тревоге Дозея посмотрела ему вслед.

Глава 3

Взволнованные предстоящим визитом членов Совета, сестры поспешили в гостиную, чтобы как можно скорее обсудить эту новость. Они торопливо открыли дверь, впорхнули в комнату и, весело смеясь, упали на диван. Наконец – то в их жизни произойдет долгожданное событие! Знакомство с офицерами из окружения дяди вполне могло перерасти в бурный роман с кем-нибудь из них, а разве не об этом мечтает каждая порядочная девушка?

Младшей из сестер, с разницей в два года, была Берта. По характеру она сильно отличалась от старшей сестры Эльмины: была излишне застенчива, ходила с чуть опущенной головой, говорила всегда тихо. Берта всецело зависела от мнения Эльмины и всегда поступала так, как та ей советовала. Последняя же, видя свое влияние на сестру, часто пользовалась этим, подчиняя ее своим капризам, называя при этом тихоней и унылой скромницей. Берта соглашалась и с этим. Да, её нельзя было назвать красавицей. Чуть длинноватый нос, невыразительные серые глаза, часто принимавшие выражение удивления и испуга, немного портили ее внешность. Однако, в целом, она была достаточно мила и располагала к себе, чему, конечно же, никогда не верила.

Эльмина представляла ей полную противоположность – высокая, стройная, с крупными чертами лица, – она была неотразима. Но эта красота лишь на долю секунды могла приковать к себе взгляд, дальше – она отталкивала из-за присущего Эльмине всегда надменного холодного взгляда с брезгливо поджатыми губами. Своим характером она напоминала родного дядю, из-за чего, возможно, и недолюбливала его.

Оба упрямые, слишком независимые, чтобы уступать, они с Джеймсом словно чувствовали друг в друге соперника.

Едва Дозея зашла в гостиную, веселье девушек тут же прекратилось.

– Что – то случилось? – осторожно спросила Берта, заметив печальные глаза матери.

– Не видишь, она опять поругалась с нашим дядей, – бросила ей в ответ Эльмина, подошла к большому зеркалу, стоявшему в углу гостиной, и неторопливо принялась расчесывать свои длинные волосы, представляя, в какую прическу они завтра лягут на ее красивой головке.

Дозея строго взглянула на старшую дочь.

– А вот это, мои дорогие, не вашего ума дела, – серьезно сказала она, опустилась рядом с Бертой на диван и задумчиво пробормотала: – Хотя дела у нас теперь – хуже некуда…

Обрывки разговора в гостиной все еще блуждали в ее голове. Каждое слово Джеймса отзывалось в ней горьким разочарованием и обидой. Наконец, тяжело вздохнув в очередной раз, тетушка произнесла:

– Это ужасно… пригласить сюда военный Совет! Да мой брат просто сумасшедший! Мне давно надо было покинуть этот дом – не пришлось бы сейчас терпеть такое унижение! Еще осмеливается меня просить о помощи! Мне принимать его гостей! Каково?! После того, как они поступили с Лартоном! Нет, это выше моих сил! А вы?! Тоже хороши, нечего сказать! Так быстро согласиться, забыв об отце!

– Ой, правда, я как-то не подумала… – опустила глаза Берта.

– А я считаю, что было – то прошло, – хмыкнула Эльмина. – И нечего цепляться за воспоминания. Наконец-то у нас появился шанс устроить личную жизнь. Разве это плохо? Ты же сама постоянно твердишь нам о замужестве.

– Устроить личную жизнь?! – усмехнулась Дозея. – Вот что я скажу тебе, дорогая, ты сильно ошибаешься, если считаешь, что в окружении твоего дяди есть достойные люди. Все он циничны и жестоки. За милость Владыки и наследника готовы выполнять малейшие их прихоти, ценой которых всегда бывает чья-то жизнь.

Эльмина удивленно посмотрела на мать:

– Но разве наш отец не служил вместе с дядей? Он ведь тоже был офицером и входил в военный Совет…

– Ваш отец был исключением! – горячо возразила Дозея. – Честный, благородный – он погиб за то, что у него было сердце, способное любить! Мой брат и его окружение не смогли простить ему этого и сделали все, чтобы его извести. Бедный Лартон… Они хотели, чтобы он стал предателем, но он предпочел смерть… А теперь я узнаю, что завтра те, кто толкнул его на это, придут в наш дом!

– Но ведь с тех пор прошло много времени. Совет мог раскаяться и пожалеть, что поступил так, – попробовала Берта успокоить мать.

– Девочка моя, – Дозея провела рукой по ее волосам, – какая же ты наивная. Разве может быть раскаяние в сердцах чудовищ. Да, да, только не обольщайтесь и не придавайте значение их любезности. Всё это фальшь и лживое притворство. Внутри они все чудовища, – она помолчала и добавила. – По крайней мере, один из них точно, – и многозначительно посмотрела на дочерей.

– Это вы о ком? – спросила Эльмина, удивленно подняв брови.

– Возможно завтра… к нам пожалует сам лорд Вальдер… Надеюсь вам не надо объяснять, кто это?

– Сам лорд Вальдер? – Берта испуганно посмотрела на мать.

– Да, моя дорогая. Кроме того, ваш дядя попросил, чтобы ему был оказан особый прием.

Эльмина снова хмыкнула, смерив насмешливым взглядом мать и сестру.

– Лично я не собираюсь завтра разыгрывать услужливую дурочку. Ни перед кем! – она помахала пальцем у них перед носом.

– Тебе придется это сделать, моя милая! – повысила голос Дозея и так строго посмотрела на дочь, что с лица Эльмины мигом слетела ее ухмылка. – Ты еще многого не понимаешь! Неуважение к наследнику может стоить тебе жизни! Аррум казнит любого, кто будет непочтителен с Вальдером.

– Дяде и в самом деле нужно наше присутствие? – голос Берты заметно дрожал. – Я так боюсь наделать глупостей… Может, мне лучше остаться в своей комнате?

– Не бойся, моя дорогая. Никто не просит тебя вести умные разговоры. Будь любезна и только. У тебя очаровательная улыбка. Она не может не понравиться Вальдеру. Но если все пройдет хорошо, и мой брат будет доволен приемом – он обещал нам щедро заплатить за это унижение. Я затребую для вас такие подарки … – и, притянув к себе дочерей, Дозея каждую поцеловала в щеку.

Смеясь, девушки выскользнули из объятий матери и разбежались по комнате. Их веселье было прервано внезапным грохотом, раздавшимся из угла гостиной: неловко повернувшись, Эльмина толкнула большую вазу, стоявшую на полу. Ваза упала и раскололась на мелкие черепки.

– Моя любимая ваза…– сокрушенно вздохнула Дозея. – Ладно, идите уже… – махнула она рукой наклонившейся поднять осколки Берте. – Я сама тут всё уберу. Нехорошо, что она разбилась. Будто не к добру…

Едва Анабелль переступила порог своей комнаты, она сразу же увидела большую коробку, лежавшую на столе. Ее крышка была слегка приподнята. Видно, кто-то уже заглядывал внутрь, но, побоявшись быть застигнутым врасплох, торопясь, не смог закрыть коробку до конца. Догадываясь, кто мог проявить такое любопытство, Анабелль позвала: «Зуула!»

Тут же из боковой двери выплыло высокое, почти двухметровое существо. По слегка сглаженным, миловидным чертам лица можно было догадаться, что оно было женского пола. Как и вся остальная прислуга в резиденции генерала, Зуула поступила к нему в услужение с острова Сип. Его обитатели принадлежали к расе сиппиан. Внешне они были похожи на людей, довольно высокие, с бледно-желтой кожей и длинными жилистыми конечностями. Носили они странные прически, выбривая волосы по всей голове, оставляя только три бороздки, идущие вдоль черепа и переходящие в длинные, до пояса пряди. У них не было бровей; слишком тонкие губы походили на прорезь; приплюснутый нос едва выделялся небольшим бугорком. Но в окаймлении этими далекими от красоты чертами – большие темно-зеленые глаза притягивали к себе глубоким взглядом, от которого всегда веяло безмятежностью и покоем.

Одетые в просторную, белую одежду, которая полностью скрывала их ноги и чем-то напоминала перехваченную на шее тунику, сиппиане бесшумно передвигались по коридорам резиденции, словно плывя по воздуху, слегка размахивая руками.

Прослужив у генерала почти двадцать лет, они научились понимать человеческую речь, но предпочитали не вступать в разговоры с обитателями дома, отвечая на все их вопросы либо односложно, либо кивая головой. Услужливые и молчаливые, они казались генералу идеальной прислугой.

После рождения дочери Леоне попросила Зуулу помочь ей ухаживать за Анабелль. Из всей прислуги она выбрала именно её, когда увидела, с какой нежностью та сразу же взглянула на малышку.

Зуула старательно исполняла роль няньки, следуя всем указаниям Леоне, и была привязана к Анабелль не меньше, чем она. Сиппианка опекала малышку во всем, и даже, когда Анабелль исполнилось шестнадцать, она, продолжая видеть в ней милого ребенка, позволяла себе лишний раз поворчать, если та «опять не слушала свою Зуулу».

– Госпожа, вы уже вернулись? – удивленно спросила служанка, мельком взглянув на коробку. Заметив свою оплошность, она смущенно опустила глаза в ожидании упрёка, но Анабелль лишь улыбнулась.

– Зуула, это оставил мой отец? – девушка коснулась рукой коробки и посмотрела на служанку.

– Да, генерал Джеймс заходил сюда. Он выглядел таким угрюмым. Что-то случилось? – и сиппианка пару раз моргнула, что всегда выражало у нее легкое беспокойство.

– Ничего такого, что могло бы встревожить тебя, – поспешила успокоить Анабелль. – Завтра вечером отец устраивает в резиденции очень важный для него прием, – поэтому немного взволнован.

Посчитав, что этот ответ удовлетворит служанку, девушка повернулась обратно к коробке, желая ее открыть, но новый вопрос Зуулы задержал ее руку в воздухе.

– Леди Анабелль, вы не сказали – что за гости?

– Окружение отца. Ты не хочешь посмотреть, что там внутри? – подняла крышку Анабелль, и в следующее мгновение ее лицо озарилось восторгом. Внутри коробки лежало изумительное синее платье, верх которого был расшит белыми цветами.

Бережно достав наряд, Анабелль захотела его примерить, но тут двери распахнулись, и в комнату зашел генерал. При виде его Зуула поспешила удалиться, бесшумно проскочив обратно в боковую дверь.

– Я вижу, – произнес Джеймс, бросив быстрый взгляд на служанку, – ты уже открыла мой подарок.

– Папочка, какое оно красивое! – Анабелль приложила к себе платье и посмотрелась в зеркало. – Оно мне так нравится!… Можно я обниму тебя? Ну пожалуйста… – быстро сложив платье в коробку, Анабелль подошла к отцу и прижалась к его груди. – Я так люблю тебя…

Джеймс, хоть и растаял от такого проявления чувств, но не подал виду.

– Ну, ну, всё, хватит… Я хочу, чтобы завтра ты надела его на прием. Гости, которых я ожидаю, – не последние люди на Сангоре, поэтому будь с ними полюбезнее, тем более что в их числе будет сам лорд Вальдер.

Упоминание имени наследника взволновало Анабелль не меньше, чем тетушку. Она тревожно взглянула на отца, тот продолжил:

– Ты, конечно, понимаешь, насколько это важный гость и какое ему требуется почтение.

– Да… ты говорил мне, что он суров… Но не волнуйся, я сделаю все, чтобы ему понравилось у нас. Я знаю, его расположение очень важно для тебя.

– Я рад, что мы поняли друг друга, – генерал одобрительно кивнул головой. – Надеюсь, этот вечер оставит у нас только приятные воспоминания. Кстати… некоторые офицеры из военного Совета могли бы составить тебе неплохую партию для замужества, – сделал первый ход Джеймс и внимательно посмотрел на дочь.

Анабелль смущенно улыбнулась:

– Я еще не думала об этом… Мне всего шестнадцать.

– Напрасно, – разочарованно произнес генерал. – О будущем никогда не поздно думать. Через четыре года тебе наступит двадцать… Столько же лет было твоей матери, когда я женился на ней… Мда, всего двадцать… – сказав это, он печально посмотрел в окно, словно вспоминая о чем-то, вздохнул и, коснувшись лба дочери сухими губами, поспешил удалиться из комнаты, не желая обнаруживать внезапно нахлынувшие чувства.

Глава 4

Весь следующий день прошел в ожидании гостей. Дозея, обиженная на брата после их разговора, тем не менее, постаралась выполнить все его просьбы, отдав соответствующие распоряжения прислуге.

Несмотря на ее отношение к Джеймсу и членам Совета, она посчитала себя обязанной соблюсти хотя бы внешние приличия и подготовить резиденцию к приему.

Остановившись в дверях гостиной, Дозея молча наблюдала за происходившей сервировкой стола, с тяжелым сердцем сознавая, что вскоре этот зал наполнится множеством гостей, среди которых будут и те, к кому она не испытывала ничего, кроме ненависти и презрения. Дозея вздохнула: завтра ей придется улыбаться тем, кого она считала виновными в смерти Лартона, быть любезной и обходительной с теми, кто разрушил их семейное счастье. Да… родной брат не мог придумать для нее более тяжелого испытания… Хуже всего, что он даже не понимал этой своей жестокости, как не понимали и те, кто толкнул на предательство ее мужа. Бедный, бедный Лартон! На глаза Дозеи набежали слезы. Его жизнь оборвалась не в тот момент, когда он выстрелил в себя, а когда узнал решение Совета.

Еще раз печально оглядев гостиную, Дозея вздохнула и побрела в свою комнату.

Ближе к вечеру прибыл сам генерал. Первым делом он поднялся к сестре, чтобы узнать, все ли его распоряжения были выполнены. Он сразу же поблагодарил Дозею за помощь и преподнес ей подарок – кольцо с огромным бриллиантом, полагая, что это несколько загладит его вину за недавние резкие слова.

Затем Джеймс созвал прислугу, чтобы отдать ей новые распоряжения и, посчитав на этом свою миссию оконченной, вышел на парадную лестницу встречать гостей. Скрестив руки и устремив взгляд на темные просторы неба, он старался ни о чем не думать, уверенный в благополучном исходе затеянного им дела, но ощущение чего-то неизбежного, что должно было сегодня случиться, неотступно преследовало его. Он не мог понять, откуда взялась эта тревога: разве не его желание должно было исполниться? И все-таки смутно чувствовал, что своим решением он словно выполнял чью-то чужую волю.

Сумерки окутывали резиденцию, стараясь погрузить ее во мрак. Становилось прохладно. За спиной Джеймса распахнулись двери, и возникший слуга с почтением сообщил ему, что члены Совета только что покинули остров Скал – об этом сообщили с военной базы. Джеймс стряхнул со своего мундира пылинки, принесенные ветром, еще немного постоял, обдумывая первые слова приветствия и начал неторопливо спускаться по ступеням парадной лестницы.

Через несколько минут в небе показались яркие огни приближающегося рейдера. Своими размерами он походил на гигантскую грозовую тучу, быстро надвигавшуюся на резиденцию. Слегка усилился ветер, столп света озарил прилегающую местность, и уже вскоре, одетые в черную форму, члены Совета (двадцать человек) темным расплывчатым пятном поднимались по широкой лестнице.

Впереди шел генерал, любезно показывая дорогу. Громко переговариваясь и смеясь, офицеры приблизились к массивным стеклянным дверям парадного входа, где два сиппианина встретили их молчаливыми поклонами.

Остановившись и повернувшись лицом к гостям, Джеймс торжественно произнес:

– Господа! Еще раз хочу поблагодарить вас за то, что вы приняли мое приглашение… Надеюсь, этот вечер доставит вам такое же удовольствие, какое испытываю я, принимая вас в своей резиденции. С этой минуты вы можете полностью располагать мной.

Любезная улыбка не сходила с лица генерала и была настолько искренняя, что никто в тот момент не догадался бы, какое разочарование скрывалось за ней. Среди прибывших Джеймс не увидел Вальдера.

Сдерживая досаду, он знаком приказал слуге распахнуть двери.

– Прошу следовать за мной… Капитан Одэм, вы что-то хотите сказать? – задержавшись в дверях, обратился Джеймс к одному из офицеров, увидев его замешательство.

– Да, генерал Джеймс, простите меня, я не сразу вас предупредил… Лорд Вальдер просил передать, что немного опоздает. Его задержали срочные дела.

В глазах генерала мелькнула тихая радость. «Все-таки будет!» – подумал он про себя, сдержав едва не вырвавшийся из его груди вздох облегчения. Джеймс кивком поблагодарил Одэма за предупреждение, затем слуги почтительно распахнули двери, и члены Совета зашли внутрь.

Убранство первого этажа поразило их своим великолепием. Гости принялись озираться по сторонам, рассматривая замысловато украшенные своды, огромные статуи, гордо взирающие со своих пьедесталов, полушепотом восхищались изящной мебелью, расставленной вдоль стен, блеском хрусталя и, вообще, той роскошью, которая окружала генерала здесь, за пределами подземной военной базы.

Пока гости осматривались, генерал подозвал к себе слугу и тихо что-то приказал ему. Тот бесшумно растворился за дверями зала. Через несколько минут навстречу гостям вышли Дозея с дочерьми, выглядевшими просто восхитительно в роскошных сияющих нарядах, с открытыми спинами, бриллиантами, украшающими их соблазнительные декольте, красивыми прическами. Увидев их, генерал произнес:

– Господа, прошу познакомиться, моя сестра Дозея и мои племянницы – Эльмина и Берта.

Немного смущенные таким числом устремленных на них глаз, тетушка с дочерьми подошли к гостям. Те немедленно обступили их, галантно кланяясь и по очереди представляясь для знакомства.

Тем офицерам, которых Дозея уже знала, она, скрепя сердце, просто кивала. Тем же, кого видела впервые, мило улыбаясь, протягивала руку со словами «рада вас видеть».

Эльмина и Берта заметили, что среди военных было немало молодых и довольно привлекательных мужчин, которые с интересом разглядывали их, улыбаясь и подталкивая друг друга локтями. Не теряя времени, Эльмина послала в эту толпу очаровательную улыбку; ее младшая сестра едва держалась на ногах от смущения и испуга.

Пока члены Совета знакомились с девушками, осыпая их комплиментами, генерал подошел к сестре и тихо спросил: «Где Анабелль?»

– Она сейчас подойдет. Помогает прислуге, – так же тихо ответила ему Дозея.

Джеймс нахмурился, но в эту секунду двери зала снова распахнулись, и перед взорами гостей предстала еще одна незнакомка. Все сияние драгоценностей меркло перед дивной красотой этой девушки. Ее вьющиеся золотистые волосы струились по обнаженным плечам, на личике играл румянец, большие синие глаза излучали чистоту и нежность. Все зачарованно смотрели на красавицу, и лишь Джеймс довольно ухмылялся. Да, он знал, что все произойдет именно так: красота его дочери никого не оставит равнодушным.

Улыбаясь всем присутствующим, Анабелль подошла к отцу. Тот ободряюще кивнул ей и гордо произнес:

– Господа, познакомьтесь, моя дочь – Анабелль.

Девушка грациозно склонилась перед онемевшими гостями… Все уже и забыли, что когда-то у генерала была семья. Но, даже если бы столь удивительный факт изредка и всплывал бы в памяти членов Совета, отпрыском генерала им скорее бы представлялся вымуштрованный солдат, чем это милое, доброе создание. Лица одних вытянулись в глубоком изумлении, другие расплылись в широкой улыбке, представив, какие блестящие перспективы открывались перед ними с появлением у генерала дочери. К числу последних принадлежал и капитан Одэм, постаравшийся тут же завладеть вниманием девушки.

– Леди Анабелль, от имени всех нас, – он показал рукой на стоявших вокруг офицеров, – хочу сказать, что мы несказанно рады нашему знакомству. Ваш отец обошелся с нами жестоко, утаив такую красавицу.

На губах Джеймса заиграла ироничная улыбка.

– Моя дочь еще слишком юна, капитан, и мне не хотелось лишний раз смущать ее присутствием молодых офицеров. Всему свое время, не правда ли? – заключил он, красноречиво посмотрев на Одэма, давая понять, что не потерпит никаких вольностей с его стороны к дочери. Уже давно снискавший себе репутацию дамского угодника и повесы, капитан постоянно вызывал у генерала недовольство своими похождениями. Из-за них ему часто приходилось выслушивать жалобы знатных семейств на Сангоре, чьи дочери были обмануты и брошены этим самовлюбленным и слишком самоуверенным, по мнению Джеймса, офицером.

Капитан Одэм, правильно истолковав взгляд генерала, изобразил на лице удивление и легкую усмешку. Он-то знал, что, чем труднее была цель, тем больше ему хотелось ее достичь. «Что ж, посмотрим…», – подумал он, бросив взгляд на красавицу, но, снова поймав на себе строгий взгляд генерала, вынужден был опустить голову, повинуясь его безмолвному приказу.

– Отец, мне кажется, наших дорогих гостей пора пригласить к столу, – улыбнулась Анабелль, и её нежный голос вновь очаровал офицеров.

– Конечно, – спохватился Джеймс. – Пойдемте, господа! Надо отдать должное моей сестре, она приготовила нам замечательный ужин! – и, взяв под руку дочь, он поспешил в гостиную, увлекая за собой членов Совета. Но неожиданно голос слуги громко возвестил:

– Лорд Вальдер!

Все как один повернули головы к распахнутым дверям. Сердца девушек учащенно забились.

На пороге, одетый во все черное, стоял наследник Аррума. Длинный плащ, похожий на два сложенных крыла гигантской птицы, ниспадал с его широких плеч. Под одеждой угадывались крепкие сильные мускулы. На поясе красовался ремень с пряжкой из белого золота и эмблемой царства Владыки. Отделанный кроваво-красными сверкающими камнями, этот ремень был единственной деталью одежды, указывавшей на принадлежность лорда к числу важных персон на Сангоре, а весь облик наследника, пронизанный благородством и уверенностью в своем могуществе, только подчеркивал это.

Возраст Вальдера приближался к двадцати пяти годам. Черты лица его были красивы и мужественны, взгляд серых глаз суров и надменен, но темные, до плеч волосы, чуть смягчали мрачный образ этого воина.

Войдя в зал, он оглядел присутствующих, которые тут же склонились в поклоне.

– Лорд Вальдер, как я рад видеть вас, – поспешил к нему Джеймс.

– Простите, генерал, мне пришлось задержаться. Были срочные дела, – низкий голос Вальдера разлетелся по залу.

– Конечно, конечно, понимаю… Глубоко признателен, что вы все-таки нашли для меня время… Мы очень рады… Позвольте, я представлю вам свою семью…, – Джеймс повернулся к тетушке, знаком попросив ее и дочерей подойти к наследнику. Приблизившись, бледные, растерянные женщины присели в глубоком реверансе, боясь поднять глаза на всесильного лорда.

– Моя сестра Дозея, а это ее дочери: старшая – Эльмина и младшая – Берта.

Пристально глядя на бедную тетушку, Вальдер произнес:

– Ваше имя мне знакомо. Я слышал его, кажется от… полковника Ланшера.

Дозея удивленно взглянула на лорда, ее голос чуть дрогнул:

– Да, полковник Ланшер был другом моего мужа капитана Лартона… Возможно поэтому…